Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

На обратном пути они встретили нескольких парней, которые собирались перекусить. Некоторые из них были знакомы с Ши Цином и здоровались с ним. Ши Цин ясно чувствовал, как Чжо Цзюньли намеренно прижался к нему, хотя он обнимал юношу за плечи. Он чувствовал, что это слишком мило. [Система, разве он не похож на маленького щенка, защищающего свою еду?] Система смотрела налево и направо, вверх и вниз. Действительно было похоже. Однако она этого не поняла. [Значение враждебности все еще выше 50.] Ши Цин: [Это причуда его характера, причуда.] Школьный хулиган казался довольным тем, насколько прилипчивым был юноша, но для него было бы неприлично показать это счастье. Он мог быть счастлив только внутри, сохраняя свою высокомерную внешность. Ши Цин хвастался перед Чжо Цзюньли собой: — Видишь, насколько я хорош? Даже целая банда не может меня остановить. Даже если сегодня их было бы намного больше, они бы все равно не были проблемой! Юноша, который все еще выглядел довольно слабым, кивнул. — Ты потрясающий. Улыбка на лице Ши Цина стала еще шире, когда его хвалили. Он обнимал за плечи Чжо Цзюньли всю дорогу в школу. Юноша все еще немного волновался. Он спросил: — Что, если эти люди действительно придут в школу жаловаться? — Ха! Как будто я их боюсь! Школьный хулиган был очень пренебрежительным. — Я буду избивать их каждый раз, когда они посмеют пожаловаться. Чжо Цзюньли теперь понял, почему Ши Цин получил плохую репутацию в школе. Не считая своего класса, все ученики знали, что был ученик по имени Ши Цин, маленький высокомерный мастер, который всегда дрался и доставлял неприятности. Даже учителям не нравился Ши Цин. Они чувствовали, что он бездельник, который использует свое богатство, чтобы создавать проблемы. Все учителя, кроме классного руководителя, хмурились, увидев Ши Цина. Чжо Цзюньли также думал, что Ши Цин был типичным богатым неудачником с богатыми родителями, но теперь у него были сомнения. Хотя Ши Цин имел репутацию школьного хулигана, он не делал ничего особо возмутительного. Даже когда он начал нацеливаться на Чжо Цзюньли после признания Тун Синьюй, самое большее, что он сделал, это начал несколько небольших драк и словесно оскорбил его перед школой и в их общежитии. Зимой он обливал холодной водой все постельное белье Чжо Цзюньли только для того, чтобы потом заставить его спать в своей постели, и он запер Чжо Цзюньли в туалете, только чтобы выпустить его через двадцать минут. Чжо Цзюньли полностью забыл о том, как раньше он равнодушно считал Ши Цин мерзким человеком. В душе Ши Цин был теперь неуклюжим школьным хулиганом, который никогда не вел себя честно. Он очень заботился о Чжо Цзюньли. Но он проявлял свою привязанность странным образом. Чжо Цзюньли всегда был красивым мальчиком. Несмотря на его неудачные обстоятельства, другие люди всегда питали к нему слабость. Соседи, учителя, одноклассники. В этом мире, который судил других по внешнему виду, почти все щедро предлагали Чжо Цзюньли тепло. Но ему не нравилась их теплота. Как бы хорошо они это ни замаскировали, Чжо Цзюньли чувствовал, что они жалели его. Он не мог терпеть жалости. Он ненавидел себя за свою слабость. Но больше всего ему не нравилось открывать миру свою боль и слабость, чтобы выжить. Чжо Цзюньли также возмутило то, как Тун Синьюй преследовала его. Они были полными противоположностями. Он вырос в болоте и каждый день изо всех сил пытался вырваться из своих прискорбных обстоятельств. Тун Синьюй, очевидно, была избалована своей семьей, пока росла. Ее способ продемонстрировать свою привязанность заключался в том, чтобы повторять снова и снова, что ей нравится Чжо Цзюньли. Она думала, что это способ проникнуть в его сердце. Смешно и наивно. В конце концов, «любовь» была всего лишь продуктом, образованным дофамином, выделяемым из гипоталамуса. «Любовь» возникала из того, как именно думали о другом человеке. Внешний вид, фигура, разговор, поведение. Чжо Цзюньли однажды подумал, что бы он делал, если бы ему кто-то понравился. Он должен крепко держать понравившегося ему человека. Этот человек мог любить только его и смотреть только на него. Он даст этому человеку все, что тот захочет. Человек, который ему нравился, мог только любить его вечно. Чжо Цзюньли изначально думал, что он не будет вырабатывать много дофамина из своего гипоталамуса до конца своей жизни. Пока он не увидел тайную влюбленность Ши Цина. Правильно, влюбленность. Ши Цин показал это самым странным образом. Он полил холодной водой летнее одеяло Чжо Цзюньли, чтобы заставить его спать с ним под более теплым одеялом. Он также притворился, что ему нравится Тун Синьюй, и монополизировал его, чтобы он не мог иметь с ней никакого контакта. И этот буддийский амулет. Ши Цин подарил ему буддийский амулет, наполненный благословениями. Когда он шел со школьным хулиганом обратно в школу, рука Чжо Цзюньли все еще была у него под воротником, держа амулет, который теперь стал теплым от долгого прижатия к его коже. Было много людей, которым он нравился с детства. Также было много людей, которые признавались ему и дарили ему подарки. Но это был первый раз, когда его сердце почувствовало что-то иное в ответ. В чувствах Ши Цина к нему не было и следа жалости, только властность и тирания. Чжо Цзюньли это понравилось. Ему нравилось эта забота, которая выглядела так, будто питон, не позволяющий ему прикасаться к другим, тщательно закрывал его в своих объятиях. Вероятно, потому, что он поступил бы с понравившимся ему человеком таким же образом. Рядом с ним Ши Цин продолжал бормотать: — Если ты спросишь меня, тебе не следует работать неполный рабочий день в подобных местах. Там есть самые разные люди. Они съедят кого-нибудь столь же слабого и робкого, как ты, живьем. Что ты будешь делать, если они полюбят тебя и прикоснуться к тебе? Только Ши Цин знал, беспокоился ли он о том, что у Чжо Цзюньли украдут его деньги, или же переживал за его целомудрие. Школьный хулиган любил защищать его, и Чжо Цзюньли не возражал против. Он, как всегда, беспомощно опустил глаза: — Я школьник. Я недостаточно взрослый, и у меня мало свободного времени. Только такие места позволяют мне работать. — А, — Ши Цин неловко закашлялся, — вообще-то, ты должен был получать стипендию раньше, но, ммм, была небольшая путаница. Юноша поднял глаза. На Ши Цина спокойно смотрела пара ясных глаз. Школьный хулиган становился все более смущенным и, наконец, неловко махнул рукой. — Ладно, ладно. Если по правде, я сказал маме, чтобы она не выбирала тебя, потому что я терпеть не мог, как ты мило вел себя с Тун Синьюй. Моя мама спонсирует эту стипендию. Каждую четверть ей присылается список хороших учеников с отличным характером и рекомендациями учителей. Я заставил ее не выбирать тебя. Чжо Цзюньли уже догадывался об этом. Но только сейчас он понял, что Ши Цин, который внешне вел себя властно и высокомерно, на самом деле был похож на маленького ребенка, который устраивал такие маленькие поступки, когда был расстроен. Он мягко улыбнулся: — Все в порядке. В любом случае стипендия изначально спонсировалась твоей семьей. Ши Цин становился к нему все ближе и ближе. — Не волнуйся, я не скупой. Я обязательно все верну и компенсирую. Из-за их непосредственной близости Чжо Цзюньли мог ясно видеть наклонившееся красивое лицо Ши Цина. Узкие глаза школьного хулигана изогнулись в улыбке. Он казался необычайно обаятельным. Чжо Цзюньли на мгновение погрузился в транс. Как будто он был заколдован, он тоже медленно, медленно приближался к Ши Цину. — Брат Ши! Крик удивления развеял эту горячую атмосферу. Школьный хулиган, улыбавшийся Чжо Цзюньли, резко выпрямился. Кончики его ушей покраснели, и рука, первоначально положенная на плечо Чжо Цзюньли, была быстро и неловко снята. Лу Тао, который подбежал издалека, совершенно не осознавал, что эти двое делали непосредственно перед этим. Он был счастлив. — Брат Ши, до вечерних занятий еще долго. Почему бы нам не пойти и не поиграть в какие-нибудь игры? Чжо Цзюньли: «…» Он легко поднял глаза и мрачно посмотрел на Лу Тао. Школьный хулиган, вероятно, искал выход из этой неловкой ситуации. Он быстро согласился. — Звучит отлично! — Вот что, — он протянул руку, как будто хотел похлопать Чжо Цзюньли по плечу, но неловко опустил ее. — Чжо Цзюньли, тебе нужно сначала вернуться в школу. Я собираюсь поиграть в игры с Лу Тао. Увидев, что Ши Цин так охотно согласился, Чжо Цзюньли перевел на него взгляд, его тон оставался нежным. — Тогда идите. Я найду Тун Синьюй и узнаю у нее рецепт печенья. Ши Цин: «!!!» — Кто, черт возьми, идет! Я не пойду! Лу Тао был полон вопросов: — Но брат Ши, мы давно не играли вместе… — Игры, игры, игры! Все, что ты умеешь делать, — это играть в игры весь день! Неудивительно, что у тебя такие плохие оценки! Как ты собираешься поступить в университет в будущем?! Лу Тао был ошарашен после того, как его внезапно отругали. — Но я не собирался поступать в университет. Кроме того, брат Ши! Раньше ты сказал, что отведешь нас в интернет-кафе! Школьный хулиган был разоблачен, и его тон становился все злее и злее. — Хорошо, ты, послушай, что я скажу. Тогда я скажу это сейчас. Никому больше не разрешается выходить на улицу и играть в игры. Вы все идете учиться со мной. Лу Тао был удивлен. — …учиться? — Правильно, учиться! Учиться! Ши Цин становился все более и более уверенным. Он повернулся к Чжо Цзюньли. — Разве мы раньше не говорили о компенсации? Я компенсирую это тем, что найму тебя на неполный рабочий день. Мои парни не очень хорошо учатся. Обучай их, и я заплачу тебе. Лу Тао со стороны: «???» — Подожди, брат Ши, я не хочу, чтобы меня учили… Чжо Цзюньли не смотрел на Лу Тао. Он не сказал ни да, ни нет, и даже не спросил, сколько ему будут платить. Он только нежно посмотрел на Ши Цин и прошептал: — Ты придешь? — Я? — Ши Цин презрительно улыбнулся, — даже если я не пойду в университет, моя будущая жизнь все равно будет великолепной. Юноша разочарованно опустил голову: — Но если ты не пойдешь в университет, мы больше не сможем учиться вместе. Лу Тао: — Хорошо, брат Ши, если ты не собираешься заниматься с репетитором, тогда зачем заставлять нас идти? Ты меня знаешь, я уже решил устроиться на работу после окончания учебы. Ши Цин проигнорировал Лу Тао. Как будто он только что осознал, что «не пойти в университет» было то же самое, что «расстаться с Чжо Цзюньли после окончания учебы». Он внезапно снова передумал. — Хорошо, тогда я тоже буду учиться. Обучи меня, чтобы я поступил в университет, в который ты собираешься поступать! Взгляд Чжо Цзюньли на него становился все более нежным. Юноша улыбнулся и кивнул. — Хорошо. Лу Тао со стороны подумал: «Я невидимый или что-то в этом роде?». — Брат Ши, я не хочу, чтобы меня учили. Ши Цин повернулся и подошел к нему. Он понизил голос и свирепо посмотрел на него. — Ты будешь учиться, даже если мне придется тащить тебя туда самому! Лу Тао сжался. — Но это не имеет смысла. Брат Ши, если хочешь поступить в институт, можешь пойти сам. Какой смысл втягивать меня? Школьный хулиган повернулся к Чжо Цзюньли. — Подожди меня здесь. Я собираюсь преподать этому хулигану урок. Он подождал, пока красивый юноша кивнет, и утащил Лу Тао прочь. Он убедился, что Чжо Цзюньли не слышит его. — Ты дурак?! Репетиторство оплачивается в зависимости от количества присутствующих учеников. Если бы я был единственным, кто пошел, то как я могу заплатить Чжо Цзюньли?! Лу Тао скривился, совершенно не в силах понять его логику. — Брат Ши, ты… У Лу Тао был ошеломлен. Ши Цин впился в него взглядом: — Говори тише! Бедный Лу Тао мог только понизить голос и сказать обиженно: — Брат Ши, ты же так богат! Почему бы тебе просто не дать ему деньги? Или ты можешь пойти заниматься самостоятельно и просто заплатить больше позже. Почему ты тащишь меня за собой? Ты меня знаешь, я хочу спать на обычных уроках, не говоря уже о репетиторстве. Школьный хулиган остался невозмутим. — Я буду страдать, так что вы, ребята, будете здесь со мной. Если ты не придешь, я тебя побью! Лу Тао: «…» Он думал, что у него еще есть шанс спастись. — Как насчет этого, брат Ши. Послушай, за тобой следуют довольно много людей. Только в нашем классе их почти десять, пятнадцать, если включить другие классы. Разве ты не можешь просто выбрать одного из них, чтобы заменить меня? — Эн… ты прав. На лице Ши Цин было задумчивое выражение. Глаза Лу Тао загорелись. Он потер руки вместе. — Правильно? Разве это не хорошая идея? Что касается несчастного парня, который собирался заменить его, все, что он мог — это извиниться. В конце концов, шоу должно продолжаться. — Это хорошо, действительно хорошо. Ши Цин погладил подбородок и кивнул. — Пятнадцать человек, шестнадцать, считая тебя, и семнадцать, считая меня. Этого должно быть достаточно, чтобы Чжо Цзюньли достаточно зарабатывал на жизнь. Лу Тао: «…» Лу Тао начал испытывать плохое предчувствие. Бедный маленький лакей осторожно спросил: — Брат Ши, что ты имеешь в виду…? С довольно самодовольной улыбкой Ши Цин правой рукой ободряюще похлопал Лу Тао по плечу. — Тебя ждет светлое будущее, малыш. Это блестящая идея. Если все мы придем к Чжо Цзюньли за репетиторством, разве он не заработает много денег? — Тогда все решено. Иди и расскажи остальным. Все мои люди должны приходить на репетиторство во время обеденного перерыва и перед вечерним самостоятельным обучением. Не волнуйтесь, вам не нужно будет платить ни юаня. Я покрою стоимость. Разве я не щедрый парень? Школьный хулиган закончил довольно самодовольно: — Я действительно такой хороший. Лу Тао: «…» Лу Тао: «……» В голове Лу Тао он вспомнил парней, следовавших за Ши Цином. Кто-то умел драться, кто-то был экспертом в том, чтобы разозлить своих родителей, кто-то легко словесно оскорблял своих собеседников, кто-то умел возражать своим учителям без последствий, а кто-то был обычным хулиганом с крашеными волосами и татуировками, которые регулярно пропускали школу. Единственное, что их всех объединяло, — это отсутствие любви к учебе. Ему очень хотелось плакать. Почему в наши дни нужно учиться, даже если следуешь за боссом? Почему?!