Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

Папа? Даже Ши Цин был ошеломлен, но вскоре русалочка махнула хвостом и довольно радостно закричала своим нежным и сладким голосом. — Папа, папа! Система: […] Система: […Хозяин, что ты делаешь?] Ши Цин: [Ты не слышишь? Я зову папу.] Система: […] Если бы у нее было сердце прямо сейчас, у нее определенно случился бы сердечный приступ. Она осторожно напомнила своему хозяину: [Вы же… двое… не кровные родственники, верно?] Ши Цин: [Да, и что? Посмотрите, как он счастлив, когда я называю его папой.] Ши Цин: [Я тоже счастлив называть его папой. Таким образом выигрывают все.] Система: […] Она не смогла переубедить Ши Цина, но что-то все же беспокоило систему в этой ситуации. Ши Цин уже подплыл к золотому дракону и начал играть его усами. Когда ликующий новоиспеченный отец услышал, как Ши Цин обращается к нему, он стал еще более доволен. Это был первый раз за десятки тысяч лет, когда живое существо заговорило с ним. И это был малыш, которого он сам высидел. Хотя он ничего не делал, кроме еды и сна, золотой дракон смутно понял, что все морские существа теперь кажутся немыми, потому что он никогда не слышал, чтобы кто-то просил о пощаде. Это, а также обильные крики всякий раз, когда группа драконов шла веселиться тысячи лет назад в его унаследованных воспоминаниях. Поэтому он был рад видеть, что его малыш не немой. Как и ожидалось, каков отец, таков и сын. Золотой дракон тщательно управлял своими усами, чтобы поймать резвящуюся в воде русалочку. Его огромные когти осторожно лежали внизу. Дуэт «отец и сын» совсем не чувствовал себя неловко. Они весело играли, несмотря на то, что встретились несколько минут назад. Если какое-нибудь существо, способное к ночному видению, осмелится приблизиться к этому месту в глубине моря, оно увидит длинного дракона, свернувшегося клубком, и русалочку намного меньшего размера, играющую его усами. Золотой дракон был поистине величественным. Каждая часть его тела излучала сильную ауру, которая могла вызвать мурашки по спине любого существа. Его острые когти могли разрезать камень малейшим прикосновением, твердая чешуя выдерживала даже самые мощные атаки, а о огромных клыках во рту и говорить не стоит. Пока он кусал, ни одно существо не могло сбежать из его рта. И все же дракон, который так легко мог вызвать разрушения, добровольно лежал неподвижно, как статуя, чтобы русалочка могла свободно играть. Он даже замедлил дыхание, чтобы случайно не съесть русалочку. Такую осторожность и заботу гигантское существо проявляло к русалочке, лежащей у него на ладони. Золотой дракон напрягся еще больше, когда только что вылупившийся малыш направился прямо к его когтям. Хотя он всю жизнь только и делал, что таскал с собой свою жемчужину, унаследованные воспоминания золотого дракона говорили ему, насколько острыми были его ногти. Что, если бы русалочка случайно упадет ему на когти? Золотой дракон тоже не осмелился двигаться, опасаясь, что движение создаст поблизости водоворот. Он мог только изо всех сил втягивать ногти, чтобы они не поранили русалочку. К счастью, русалочка мягко приземлилась в центре его руки, не задев когти. Золотой дракон вздохнул с облегчением, его усы снова радостно затрепетали. Как и ожидалось от жемчужины, которую он вылупил. Хвост дракона снова начал вилять, потому что дракон был счастлив, принося гибель и разрушение другим обитателям моря. К счастью, существа, живущие там, уже сбежали во время предыдущей катастрофы. В противном случае вторая волна не оставила бы выживших. Ши Цин тоже был очень счастлив. Несмотря на огромный размер золотого дракона, его небольшой предварительный осмотр показал ему, что каждая из его чешуек была гладкой, блестящей и чистой. Лежа на лапе дракона, он с любопытством коснулся нежной и белой рукой поверхности. Ши Цин обнаружил, что коготь был мягким, как подушечки кошачьей лапы. Своеобразная кошачья лапа, которая была больше, чем все его тело. Русалочка перевернулась, чтобы поближе рассмотреть, на чем он лежит. Кожа дракона определенно была достаточно толстой, чтобы пули не могли пробить ее, но все еще была мягкой на ощупь, как водяная кровать. Ши Цин чувствовал себя здесь очень комфортно. Он посмотрел на золотого дракона, внимательно наблюдавшего за ним. — Я хочу есть… После секундной паузы он добавил: — Папа! Нежность чуть не растопила большое драконье сердце золотого дракона. Глупый отец тут же пообещал: — Папа сейчас же отведет тебя вкусно поесть! Раньше, будучи необщительным сиротой, золотой дракон никогда не был привередлив в еде. Ему было все равно, что он ел, лишь бы наесться. Просто когда он открывал рот и сосал, пока он плыл, в его желудок втягивались разные вещи. Что касается несъедобных вещей, таких как камни, обломки кораблей и айсберги… У него железный желудок, он ест абсолютно все. Но хотя он мог есть что угодно, для его малыша это было не так. Золотой дракон осторожно прижимал своего малыша к коже под веком, боясь случайно как-то повредить Ши Цину. Да, под его настоящим веком. Кто позволил ему иметь такие большие глаза? Посмотрите, каким крошечным был его малыш. Посмотрите на его ротик, ручки… Даже его хорошенький рыбий хвостик был крошечным! Такой маленький ребенок нуждался в особом уходе. Дракону, находившемуся в одиночестве десятки тысяч лет, понадобилась всего секунда, чтобы решить выйти наружу. Он осторожно спросил своего ребенка: — Папа отведет тебя поесть маленьких рыбок, хорошо? Ши Цин сладко ответил со своего удобного и безопасного места: — Хорошо, папочка. Сердце золотого дракона снова чуть не превратилось в лужицу. Ах, это действительно был его малыш. Какой милый детеныш. Ни один из детенышей драконов в его унаследованных воспоминаниях не был таким послушным, как он. Все они были драконами, которые могли поймать свою добычу, как только родились, а некоторые даже воровали еду у своих родителей, когда возвращались в стаю. Драконы ненавидят, когда другие крадут их добычу, но не в их характере причинять вред своим собратьям-драконам. Поэтому все, что они могли делать, это угрожающе плавать, недовольно виляя хвостами. Может быть, поэтому драконы не воспитывали своих детенышей. Ведь молодой дракон был практически непобедим от рождения. Никто не мог причинить им вреда, кроме взрослых драконов. Детеныши также были особенно грубы и любили безнаказанно воровать еду у взрослых, которые не давали сдачи. В результате драконы не были высокого мнения о детенышах. Конечно, малыши тоже не уважали взрослых. Но они тоже будут испытывать неудовольствие оттого, что их еду украли, и не смогут отомстить новым детенышам, когда повзрослеют. Грубо говоря, никто не рад быть ограбленным. Но золотой дракон, последний в своем роде, был другим. Он был счастлив бережно держать своего малыша в когтях, когда тот впервые плыл на очень большой скорости. Его сердце разрывалось от радости. Он не чувствовал себя одиноким. Другие драконы не заботились о своих детенышах, потому что они могли жить самостоятельно. Но его малыш был другим. Посмотрите на его маленькие ручки и хвостик! Как жалко! Его маленькие ручки не настолько длинны, чтобы обогнуть единственный зуб самой слабой рыбы в его унаследованных воспоминаниях. Его красивый, но маленький и слабый рыбий хвост казался неэффективным. Плыть так медленно в глубоком море было подобно смертному приговору. Золотой дракон не мог оставить такого слабого и жалкого детеныша одного. Он бы умер от голода. Определенно. Золотой дракон чувствовал себя все более и более виноватым, когда думал о том, как бы над его маленькой жемчужиной издевались, если бы он не проснулся. Глупый отец легонько провел усами по красивому серебристо-белому хвосту русалочки, полный стыда. Это все его вина, что он не смог вылупить большого и сильного детеныша. Поскольку его малыш был так слаб, ему придется следовать за ним и быть под его защитой до конца своей жизни. В этот момент вина в сердце золотого дракона была омрачена радостью. Разве так не лучше? Он будет заботливо воспитывать своего малыша, давая ему все самое лучшее и не позволяя ему быть обиженным. Ши Цин посмотрел на золотого дракона, который величественно и целеустремленно плыл вперед. Он выглядел очень круто. Но когда Ши Цин взмахнул рыбьим хвостом и оглянулся, то увидел, что длинное тело золотого дракона радостно извивается. Создавая бессчетное количество водоворотов. Он спросил золотого дракона: — Куда мы плывем? Сирены обладали природной способностью очаровывать других. Поскольку они полагались на свой голос, чтобы заманить добычу, голос Ши Цин также был очень приятным для слуха. Однако морские существа прошлого не умели ценить хорошую музыку. Они жестоко избивали сирен, услышав их пение. Видимо, золотой дракон был другим. Сначала он подумал: «Какой красивый голос у моего малыша». Затем он вспомнил режущие уши голоса сирен из своих унаследованных воспоминаний. Вместо того чтобы понять, что его музыкальные вкусы отличаются от вкусов обычного дракона, золотой дракон вместо этого подумал: «Как и ожидалось от моей жемчужины. Даже его голос намного лучше, чему всех других сирен» Зачарованный на секунду, золотой дракон, в конце концов, ответил на вопрос, заданный его детенышем. — Я помню, что рыба там была вкусной. Я отвезу тебя туда поесть. Хотя он не помнил, что именно он ел, золотой дракон помнил, что он очистил эту территорию 1000 лет назад, прежде чем отправиться домой с полным желудком и спать. Золотой дракон не знал, что такое чрезмерный вылов рыбы с истощением природных ресурсов, но он знал, что есть смысл позволить природе восстановиться. Поскольку прошла тысяча лет, эта территория снова должна быть наполнена вкусной едой. До области, о которой говорил золотой дракон, уйдет около часа, даже на чрезвычайно высоких скоростях, на которых он плыл. Более того, он также плыл к поверхности. Сидя в когтях дракона, Ши Цин заметил, что эта часть моря кажется знакомой. Разве это не было рядом с островом, где жила главная героиня? Золотой дракон не знал, кто такой главный герой. Но у взрослых драконов было очень хорошее зрение, поэтому он мог ясно видеть небольшой косяк рыб перед собой. Это количество рыбы было для него даже не полным ртом, так что на то, чтобы почувствовать себя сытым, ушло много времени. Но его малышу должно хватить, верно? С этой мыслью золотой дракон помчался еще быстрее. На острове Зенг Нан готовилась к выходу в море с сигаретой во рту. Один из ее подчиненных осторожно подошел. — Босс, может быть, нам не стоит выходить в море. Что, если ты снова встретишь ту русалку? Зенг Нан выдохнула полный рот дыма. Шрам на правой стороне ее лица был слабо виден под солнечным светом. У нее была бритая голова, а кожа цвета здоровой пшеницы. Черты у нее были неплохие, но их портил шрам. Она сузила глаза, глядя на море, обдумывая слова своего подчиненного. — Если мы не выйдем в море, где мы возьмем еду? Такими темпами мы умрем от голода, — сказала она, вдыхая еще одну струйку дыма, — сейчас в мире полно разнообразных созданий. Русалки — не самые ужасные существа, с которыми мы можем столкнуться. Не знаю, почему он притворяется слабаком, но, по крайней мере, он не пытался нас убить сразу. Кто знает, какие ужасы таятся в глубинах океана? Ее подчинённый выглядел разозленным. — Русалка и так достаточно странная. Я не думаю, что есть что-то еще. — Может быть. Если и есть что-то еще, то, наверное, размером с русалку. В противном случае ученые уже давно бы его нашли. Закончив говорить, Зенг Нан потушила сигарету и обернулась. — Ладно, давайте готовиться к выходу. Ее встретили потрясенные лица ее подчиненных, уставившихся на что-то позади нее. Зенг Нан: «?» — Что вы, ребята, делаете, вы отупели?! Ее подчиненный: — Б-босс, оглянись… Зенг Нан нахмурилась, поднося сигарету ко рту. Нетерпеливо повернула голову. — Не ведите себя все время как деревенские в мегаполисе. Что на этот раз? Сигарета выпала у нее изо рта. Вдалеке гигантское золотое тело поднялось из моря, прежде чем нырнуть обратно. Зенг Нан: «…» Все знали, что чем дальше предмет, тем меньше у него размер. Она плавала со своими подчиненными в этой части моря почти три года, так что хорошо знала это место. Место, где появилось это огромное золотое тело, уже было самой дальней точкой, которую можно было увидеть с того места, где они стояли. Если оно было таким большим, когда было так далеко, то насколько больше оно было бы, если бы было ближе? Со своего места они могли видеть только части огромного золотого тела, время от времени появляющиеся в море. Он даже блестел под солнечными лучами. Это явно был частью живого существа, потому что его направление постоянно менялось. Если бы это была только одна часть тела существа… Рука Зенг Нан все еще держала сигарету, но сама женщина была неподвижна. — Я вдруг поняла, что эта русалка действительно совершенно безобидна. По крайней мере, он был готов притвориться безобидным. Этот зверь был настолько большим, что никто не поверил бы в его безобидность, даже если бы этот зверь попытался.