Я вижу

      Морозный, январский, необычайно солнечный день клонился к вечеру. Мальчик взволнованно дожидался встречи с профессором. За целый день зельевар даже не взглянул на него, и Гарри стал переживать, вдруг Снейп передумает. Чтобы случайно не разозлить его, на всякий случай пришел заранее и теперь нарезал круги возле двери в подземелье. Дверь кабинета отворилась, Снейп вышел навстречу. — Мистер Поттер, — поприветствовал он мальчика кивком головы. — Добрый вечер, профессор. Гарри не знал, как себя лучше вести и заметно нервничал. — Сегодня я вам покажу одно место в Хогвартсе. Знаю, у вас есть мантия-невидимка, накиньте её и держитесь меня. Вместе они преодолели несколько коридоров, поднимаясь вверх в какую-то из нежилых башен замка, Гарри был там впервые. В конце коридора стояла колонна, украшавшая каменный тупик. Но только по мере того, как Снейп и Поттер приближались к колонне, становилось заметно, что здесь по-другому падал свет, в отличии от остальной части замка. И вдруг, с внутренней части толстой колонны стал заметен небольшой проход. — Можете снова открыться, здесь редко кто бывает. Гарри убрал мантию в школьную сумку. Но ему становилось не по себе. Может, он зря решился довериться профессору, вдруг тот что-то задумал? Молчание нарушил сам мужчина: — Лили умела творить прекрасное в своей простоте, очень красивое волшебство, я постараюсь передать хотя бы отголоски той чудесной магии. И не тряситесь вы так, Поттер, — усмехнулся Снейп, — профессор Дамблдор в курсе, что вы у меня на отработке, случись что, вас точно бы стали искать и нашли бы. — Немного подумав, мужчина тихо добавил — Я не монстр, что бы вы там себе не напридумывали, — словно прочитав его мысли, спокойно сказал Снейп. Он взмахнул волшебной палочкой, и проход в колонне открылся, а на самом пороге, освещая и излучая приятное тепло, появились световые огни, которые парили в воздухе в затейливом танце. Волшебные огни стали удаляться вверх по скрытым колонной ступенькам, Северус последовал за ними. — Вы идёте? — спросил он, вопросительно приподняв бровь. Мальчик колебался несколько секунд, но затем решительно поднялся вслед за профессором. Они оказались в самом верху башни, в маленьком круглом помещении, окна которого также располагались по кругу, свет закатного солнца заливал центр комнаты, наполненной белом светом, отражавшимся от непривычно белых для Хогвартса стен. Больше всего солнца разливалось из небольшого стеклянного балкона. Благодаря магии комната наполнялась теплом. Северус достал из внутреннего кармана какую-то карточку. Печально посмотрел на неё, словно прощаясь, и протянул Гарри. Мальчик забыл как дышать. Это была колдография. На том самом балкончике, рядом с которым был сейчас он сам, стояла девочка с рыжими, развевающимися на ветру волосами. Она облокотилась на перила и смотрела вдаль, улыбаясь чему-то своему. Колдографии впечатляли Гарри тем, что люди, изображённые на них, появлялись и исчезали, занимались какими-то своими делами, выражали эмоции. И сейчас девочка, будто почувствовав, что на неё смотрят, развернулась и весело помахала Гарри. На вид ей было лет тринадцать, она была одета в школьную зимнюю мантию, под которой виднелась теплая серая кофта и теплая шерстяная юбка. Она плотно замоталась в гриффиндорский шарф, достала варежки из коричневой сумки, натянула их, снова отвернулась и мечтательно уставилась в даль, что-то за горизонтом сильно манило её. Мальчик завороженно подошёл к балкончику, распахнул стеклянные дверцы, в башню хлынул холод. Гарри стряхнул снег с перил и снова посмотрел на Лили. Она повернула голову и жестом позвала полюбоваться видом. Гарри прижал карточку к сердцу и задумчиво посмотрел туда, куда смотрела его юная мама. Северус неуверенно прислонился к перилам с противоположного края балкона, он ещё не понял, что чувствует, находясь рядом с сыном Лили. Он осторожно рассматривал мальчика, прижимавшего к груди колдографию — его ясный взгляд был устремлён вперёд к верхушкам деревьев Запретного леса, весь он лучился тихой радостью, вдыхая морозный воздух. — Спасибо! — Наконец сказал он. — Знать, что она была здесь, что она стояла на этом самом месте и могла видеть такой же закат когда-то… Это очень много для меня значит, профессор. — И для меня, — задумчиво произнес Северус. — Это было её любимое место в замке, сюда Лили приходила и когда было хорошо, и когда всё было плохо. Здесь даже стоял зачарованный сундук, в нём мы хранили небольшой котелок, в котором заваривали горячий чай. Лили приносила пледы, книги, и мы могли проводить здесь всё свободное время зимой. Гарри подумал, что, должно быть, мрачный профессор любил его маму в прошлом, наверное, когда они учились вместе, потому что всё в нем становилось светлее, когда он говорил о ней. — Могу ли я иногда приходить сюда? — Почему вы спрашиваете у меня разрешения? Эта башня — часть Хогвартса, бывать здесь не запрещено. — Ну просто… это ваше с мамой место, и я боюсь здесь быть лишним. Северуса ответ Гарри обескуражил. Даже немного смутил. — Приходите, когда будет нужно… Только здесь зимой холодно, надо бы вам научиться согревающим чарам… Снейп трансфигурировал из своего чёрного шарфа плед и протянул его начинающему замерзать мальчику. — Спасибо большое! — мальчик смущённо взял плед и накрылся. Ему вдруг стало очень грустно. Такой простой жест обычной человеческой доброты от совершенно чужого непонятного человека был очень приятен ему. Но сейчас Гарри очень остро почувствовал, что ему очень бы сильно хотелось, чтобы рядом был кто-то родной, кому тоже было бы не всё равно, если он, Гарри, замёрзнет. Чтобы рядом был отец. Они немного помолчали, потом Снейп добавил. — Вы только не подумайте… Когда-то это место действительно было только наше с Лили, но теперь я здесь почти не бываю, мне самому всегда больше нравилась Астрономическая Башня… Я к тому, что, мне кажется, Лили бы понравилось, что её сын знает об этом месте, приходит сюда со своими друзьями. — Я могу и Рона с Гермионой сюда привести, — обрадовался Гарри. Северусу очень хотелось, он сам до конца не понимал почему, чтобы в зелёных глазах, которые в его памяти всегда лучились радостью на лице солнечной девочки, и сейчас заискрились радостью на лице уже другого ребенка, такого одиноко-печального. — Разумеется, — кивнул Снейп. — Спасибо! — просиял мальчик. Он задушил порыв броситься обнять профессора зельеварения и испугался своего чувства искренней благодарности, почти дружеской. Гарри забыл, что перед ним Северус Снейп, грозный, часто несправедливый учитель, ужас подземелья, человек, которого он сам считал темным волшебником. От Северуса не укрылись противоречивые мысли и чувства мальчика. Он и сам испытывал нечто похожее: Гарри был сыном не только его Лили, но и сыном его врага, так внешне похожего на отца — Джеймса Поттера. И вот два человека смотрели друг на друга, обдуваемые холодным январским ветром, не зная, что будет дальше, не зная, чего им ожидать друг от друга, не знавших, что они чувствуют. — Не за что, — кратко ответил профессор Снейп. — Пожалуй, нам пора, время вашей отработки подходит к концу. — Гарри показалось, что Снейп улыбнулся. Они вышли с балкончика, Северус плотно закрыл стеклянные дверцы, и к ним сразу подлетели зачарованные огни, они ластились к волшебникам, словно котята, даря свое тепло. Гарри вернул плед, и тот снова был превращен в шарф. Вдвоем они молча вернулись к подземельям. Когда Гарри снял мантию-невидимку, он вновь поблагодарил профессора и отправился в гриффиндорскую башню. А Северус Снейп ещё долго размышлял о странных мыслях мальчика, в которых то и дело мелькал Николас Фламель, трехголовый пес и он сам. Тревога зародилась в сердце волшебника.