Привилегия на любовь

      Чимин потешается, когда помогает Тэхену грузить вещи в машину. Откровенно смеется, когда Тэхен замечает ухмылку. Сильнее смеется, когда Тэхен демонстративно обходит машину, чтобы сесть в нее и не смотреть на Пака. — Это был вопрос времени, Тэ-тэ, — говорит Чимин, сумев остановить драматичного Тэхена, — мы оба это знаем. — Мог бы просто порадоваться за друга, — фыркает Тэхен.       Обняв друга на прощание, Чимин усаживает его в машину и машет ручкой, не прекращая улыбаться. Предложил он Тэхену пожить у себя, будучи убежденным в том, что это крайне временная мера. Рано или поздно переезд к Юнги должен был случиться. Конечно, чуть позже, чем планировал Пак, но это произошло. Он не может быть более счастлив за друзей, чем сейчас.       Юнги на работе, когда Тэхен открывает входную дверь его квартиры ключом, данным самим Юнги. Занося сумку за сумкой, не верит в то, что это действительно происходит. Не верит в это, расставляя вещи по дому и развешивая одежду в шкафу. Не верит, когда идет в магазин за покупками, потому что холодильник и шкафы практически пустые. Не верит, когда убирается в квартире, наводя порядок. Не верит, когда Юнги возвращается с работы, улыбается ему, ставит на плитку кастрюлю и просит Тэхена закинуть макароны в воду, когда та закипит, а сам идет в душ, через десять минут выходя с мокрой головой, топлес и с полотенцем вокруг бедер. На кухню же заходит в домашней одежде, со все еще мокрыми волосами и продолжает готовить им ужин, легко двигаясь по кухне, пока Ким рядом напряжен, как струна.       Казалось, что недавно он заехал в свою квартиру — ходил так же, как сейчас, смотрел на пустые полки, убирал пылинки с поверхностей, чувствовал внутри жгучее одиночество. Заселяясь в квартиру Юнги, на полках он видел его вещи, в каждом свободном пространстве — частичку Мина, он не чувствовал одиночества, совсем нет, даже находясь один в квартире. И старый гараж, и те квартиры, что снимал Мин, все они были для Тэхена домом, и эта квартира, снова, не исключение. Он дома, потому что это дом Юнги. Так это работает для него. — Надо будет мусор вынести после ужина, я все рассортировал, — сказал Юнги, когда они принялись за ужин. — Я вынесу, — он хочет быть полезным дому, в котором живет. — Спасибо тебе за готовку, завтра ужин с меня. — Хорошо. Если будет нужно что-нибудь купить, дашь знать. Завтра я вернусь домой пораньше, по пути могу зайти в магазин.       Тэхену нравится, когда Юнги называет квартиру домом. Никогда Тэхен не мог бы сказать, что был слишком обделен любовью и вниманием со стороны семьи и друзей. У него не было моментов, когда он хотел сбежать из дома, и не чувствовал себя вне своей тарелки. Но эта квартира будто выбивается из общей картины — эту квартиру хочется обозначить в своей душе яркими оттенками, обозначить: «Это мой дом», а человек, живущий с ним в этом доме — «Мой человек». Хочется поставить штампов на все, что Ким боится потерять.       Как же он боится потерять.       Юнги моет посуду, аккуратно выставляя ее на сушилку, а Тэхен заваривает им чай. Будто бы это их вечерний ритуал. Они тихо переговаривались о посудомоечных машинах, Юнги интересовался, нужно ли ее купить. Оба считали, что это лишняя трата ресурсов — и моральных, и материальных, раз они живут вдвоем, то не составит большого труда помыть за собой посуду. Когда диалог о посудомойке исчерпал себя, Тэхен кидает полотенце на стол и указывает в сторону окна. — В цветочном напротив я увидел через окно одно небольшое растение, я могу купить его в квартиру и поставить в гостиной? У тебя совсем нет растений дома.       Для Юнги личное пространство было очень важным, Тэхен всегда старался давать ему больше воздуха, не давить на него. Это уже неосознанно — подбирать ситуацию под комфорт. И он понимает, что подобные жесты, как покупка растений, светильников или столовых приборов, Юнги может расценить как посягательство на его личное пространство. Тэхен не хочет заставлять Юнги чувствовать себя не в своем доме, в зоне дискомфорта и давления. Тэхен хочет относиться к нему с мягкостью.       Реакция Юнги была противоположной, слишком спокойной. — Делай с квартирой все, что посчитаешь нужным. А за растением можем сходить завтра, как я вернусь, вместе еще что-нибудь выберем, если что. — Помнишь… помнишь, в школе мы часто говорили о том, какой представляем жизнь в будущем? Мы говорили о квартире, как могли бы обустроить ее. Ты хотел много растений в свое рабочее пространство, отдельную комнату для работы, уютный коридор и… умную кухню с крутым оборудованием для готовки. — Надо же, ты помнишь это, — удивляется Мин, оборачиваясь к Тэхену. — Конечно я помню это! — он все помнит, даже если пытался забыть. — А ты хотел большую полку для книг, с десятками полочек, не только для книг, но и для сувениров, рамок с фотографиями — семьи, друзей и твоих учеников, обязательно каждого класса… Ты ведь сожалеешь, что перевелся на другой факультет?       Сожалеет ли он? Тэхен очень давно ответил на этот вопрос, но для Юнги этот ответ всегда был иным: «Все в порядке», «Это уже моя работа, она мне нравится», «Я доволен своим решением». Это не была ложь, но это и не было правдой. Тэхен просто смирился — есть эта профессия, есть эта работа, приносящая хорошую зарплату, благодаря чему он может иметь все, что хочет. Ему часто говорили, что работа — это не про любовь к делу. Что работа не должна быть частью любимой сферы. Что работа — это получение средств на осуществление того, что любишь. Но сосчитать сколько раз у него кололо сердце, когда он проходил мимо школ, учеников и учителей, — сосчитать невозможно.       Еще ему люди говорили, что мечты — это всегда что-то несбыточное, на то они и мечты, чтобы никогда не становиться реальностью.       Тэхен надеялся, что является исключением. — Да, но вернувшись назад, я поступил бы так же, — правда, — Сейчас я хорошо зарабатываю, и мне не стоит переживать о финансах, будущем, я стабилен в этом мире. А преподавание… Да, я мечтаю о нем. — Прости, что не поддержал тебя как следует. Может быть, мне удалось бы переубедить тебя. — Нет, Юнги. Это решение было правильным. Я бы сделал его снова. — Может быть… ты поступишь заочно? Снова? Пока закончишь, сможешь подкопить денег, а там и подумать можно, как все устроить.       В каждое «окно» для поступающих в университеты Тэхен обдумывал такой вариант — учиться на заочном и работать. Сложно? Да. Полезно? Да. — Я думал об этом, но не уверен… — Я думаю, стоит попробовать. Ты любишь это. Учителя хорошо зарабатывают, особенно хорошие учителя, каким ты и будешь. А остальное — уже неважно. У тебя будет эта квартира, за которую я плачу, и соседняя комната всегда для тебя. Если не решишься работать по полученной профессии, то диплом не будет лишним. Лежит и лежит, может быть, пригодится через пятнадцать лет, когда ты станешь миллионером и захочешь пожить для души, преподавая в ВУЗе? Я должен был сказать тебе это уже очень давно. — Может быть, мне просто сдаться? У меня есть хорошая работа. Я не люблю её, но и не ненавижу. — Тебе нужно время, чтобы обдумать это. Но раз эта профессия у тебя в голове годами сидит, то стоит попытаться, не думаешь? Это твое решение, и любое я поддержу. И всегда можно начать заново, изменить свое решение. Ты ничего не потеряешь. Всегда можно обрести.        Тэхен находит в себе силы только для того, чтобы кивнуть, а Юнги хватает и этого. Он оставляет Тэхена в его личном пространстве, но все равно держится на виду, чтобы показать — если что, то рядом. Это «рядом» чувствуется. Если честно, это «рядом» ощущалось еще в школе, когда Юнги садился позади него, был тихим, как мышка, но Ким чувствовал его присутствие. Нужно видеть, какая поддержка человеку нужна. Обнять? Или постоять в сторонке? Просто посидеть рядом? Или лучше уйти, оставить? Юнги знал, что делать. Быть рядом, не давить, а если понадобится поддержка объятиями, то он достаточно близок.       Ночью они ложатся на одну кровать, укрываются одним одеялом, на расстоянии в полметра засыпают, за время сна не пересекая мысленно созданную границу между ними. Не было чувства дискомфорта, все чувствовалось донельзя правильным. Находиться рядом, делить одно пространство, общаться без слов — то, что было у них годами, и временная разлука все это не в состоянии уничтожить. Все правильно, как и должно быть.       Сложно было одно — каждый вечер открывать список сдаваемых квартир. Просматривать фотографии, сохранять контакты в избранном, и решаться на то, чтобы договориться о встрече, осмотре квартиры. Он обещал съехать, как найдет нормальное место, и как обещал, искал, с первого же дня. Квартиры были потрясающими. Тэхен в каждой из них находил огромный изъян. Сам от себя не скрывает то, что эти изъяны придуманы для того, что остаться в квартире Юнги подольше.       Знает, что Юнги будет не против, если он задержится в квартире. Но понимает, что так нельзя. Обещал съехать — съедет. Как бы тяжко не было.       Тэхен созванивается с владелицей одной из квартир, что он присмотрел. Одновременно поливал растения, что они с Юнги купили. Смеется в диалоге, мило общается с девушкой, она кажется доброжелательной и очаровательной, прекрасный человек, наверняка и арендодатель из нее потрясающий, только Ким поливает растения, которым в скором времени планирует купить еще одного друга в горшке. У Тэхена планы — покупка растений, постирать штору, выкинуть надколотые старые кружки. Рутина этой квартиры — его, а все, что вне этой квартиры — неважно. Пусть вне этой квартиры — весь мир.       Юнги поздно возвращается с работы уже третий день. Был бы Ким слишком встревоженным на их отношениях, подумал бы, что Юнги избегает его. Но это точно не так. Юнги не из тех, кто бегает. Проект, вроде бы, очень большой, и вклад Юнги в него — титанический. Все, что Тэхен может — это отрегулировать теплую воду в душе, положить на тумбочку у раковины свежепостиранную одежду, да и пожелать доброй ночи перед тем, как Юнги отрубается от усталости свернувшись под одеялом. — Проект большой? — Типо того… — Шепчет Юнги, падая на диван, накрывая глаза ладонью. — Просто я осмелился сделать кое-что креативное. Отрабатываю за это. Больше головной боли.       Убирает ладонь с глаз, щурится, привыкая к свету и смотрит на Тэхена, который стоял напротив, оперевшись о стену. Ким улыбается ему, показывает два больших пальца и произносит: — Ты справишься, Юнги-я! — Теперь мне правда кажется, что я справлюсь, — признается Мин, снова прикрывая глаза. — Толкнешь меня, если я усну, где-нибудь через час? Мне нужно сходить в душ, до этого необходимо накопить сил. Если ты не собирался ложиться спать, конечно. — Хорошо.       Их жизнь стала рутинной, но не в плохом смысле — они знали расписания друг друга, всегда пытались подстроиться так, чтобы проводить больше времени вместе, не говоря об этом. Они жили так, как Тэхен и мечтал, как супружеская пара, в своем доме, в своем комфорте. Иногда ему казалось, что он чересчур романтизирует их взаимоотношения. В такие моменты, благо, рядом с ним находится кто-то из друзей — это хорошо для Тэхена, но точно не хорошо для друзей, которые устали говорить одно и тоже, надеясь, что Ким, наконец, прислушается к ним, а не услышит то, что хотел услышать. — То, что он говорил, может быть, у меня есть шанс? — в слух рассуждает Тэхен, не замечая перед собой спокойно обедающего Чонгука.       Чонгук, самая частая жертва рассуждений Тэхена, вздыхает так удрученно, будто ему предстоит выполнить годовой план работы за три минуты: — Он буквально кричал о том, что любит тебя, — пытался начать он спокойно, но в конце не смог не высказать свое мнение. — Только вы вдвоем ни черта не понимаете. — Ты борзый какой-то в последнее время, — щурится Тэхен. — Всегда был. Ты не замечал, потому что видел только Юни-хена. — Все не так. — Ага. Конечно. Безусловно.       Только Чонгук прожевал драгоценный кусочек любимого пирога, как Ким Тэхена снова повело не в ту степь: — У меня и Юнги… Не токсичные отношения?       Бедолага Чонгук даже поперхнулся. — Ты ебу дал или что? — даже мат не сдерживает. — Какие токсичные отношения? Юнги относится к тебе как к принцу, даже когда вы не в отношениях. Да и ты не хуже. Почему ты вообще подумал об этом? — Я не знаю, Гук. Просто подумал. — Ты ищешь проблему там, где ее нет, идиотина. — Как ты с хёном разговариваешь? — отвешивает ему подзатыльник.       Но Гука подзатыльник не останавливал никогда: — Как заслуживает.       Пусть младший и кажется чересчур борзым, но Тэхен понимает, что мелкий сказал все по факту, и стоит прислушаться к его словам.       Тэхен знает, что от ума — одно горе. От мыслей — тоже. И пока он забивает переживаниями свою голову, лучше не станет. Нужно говорить, нужно открываться, он прекрасно это знает, и попытки подобрать нужное и правильное время так же списывает в категорию бреда, но не может противиться себе.       Каждый вечер, встречая Юнги, говорит себе — сейчас. Каждый раз, встречаясь взглядами, говорит себе — потом.       В один из обеденных перерывов с ним связался Джин, который в последнее время, с момента переезда Тэхена к Юнги, практически не общался с ним. Пару раз писали друг другу, чтобы спросить о делах и здоровье, оба ссылались на занятость. Тэхену было неловко перед хёном, который, по его мнению, все еще держит на него обиду. Сокджин — добрейший человек. До того момента, как его родных не трогают. Тэхен все еще не может забыть лица Джина, когда тот встретил его в той аптеке. Вспоминает его слова. Такой друг напоминает о том, как важно ценить и уважать чувства дорогих людей.              Пусть Джин и говорил, что все в порядке, пока Тэхен не совершит эту ошибку снова, тот не мог отпустить это.       Исходя из этого, предложение Джина пообедать вместе было принято с большим счастьем и небольшим страхом. Впечатление, будто Тэхен собирался встретиться с отцом Юнги, так сильно Джин заботился о друге. — Я встретил Бэка, — говорит Джин после приветствия, озадачивая Тэхена. — Какого Бэка?              Присели за стол, официант поклонился им и отошел. Тэхен щурился, Джин закатывал глаза. — Твоего последнего арендатора, он учился со мной. — Ты знаешь Бэка? — Ты чего, бля? Сколько мы говорили об этом?       Как понять, что вы с Ким Сокджином в хороших отношениях? Он матерится при вас, как самый опытный сапожник. — Да, наверное. Так что? — Он предлагал тебе продлить аренду?       Пришлось напрягать память, чтобы вспомнить, каким по счету арендатором был Бэк, и в какой именно квартире. У Тэхена, действительно, большой опыт в аренде. — Бэк — это арендатор, который был у меня на позапрошлой квартире. И да, я просто не захотел жить там. — Ты такой привереда. Мы все живем в своих квартирах годами, а ты бегаешь как… — Хён, ты позвал пообедать, чтобы поорать на меня? — Прости, головой я еще на работе. Как дела у тебя? — Отлично, у тебя как? — Круто. Так ты собираешься переезжать от Юнги? — Наконец я понял, зачем ты позвал меня на обед. Узнать об этом. Зачем тебе?       Джин сделал глоток из бокала, прикрыл глаза и выдохнул, будто только что прибежал и сел на стул, а не сидел до этого несколько минут в спокойном положении. Неужели, Юнги сказал Джину, что Тэхен надоел ему, как сосед? Они общаются каждый день, все свободное время, Тэхен точно знает. Должно быть, Юнги часто рассказывает Джину о нем. И о растениях, что Тэхен купил. И о порошке новом. И перестановке. А что, если все это Юнги раздражает? И он молчит? Чтобы не… что? Обидеть? — Юнги сказал тебе, что я плохой сосед? Он недоволен мной? — Что? Не. Считай, мой интерес. — Юнги что-то сказал тебе. Точно. — У тебя комплекс какой-то? Раньше ты таким не страдал. Взрослая жизнь так потаскала? — Хён. — Мне интересно просто, Тэхен-а. — Ты называешь меня «Тэхен-а» очень редко. — Как тебя Юнги терпит… — Терпит? Говорил что-то?       Он вывел Сокджина из себя, что само по себе «код красный». — Он доволен житью с тобой, понял? Доволен, доволен. Мне интересно, как ты квартиру ищешь, и прочее.       Доволен. Хорошо, Тэхен может этому поверить. Потому что хочет верить в это? Да. Да, вот так. С кем не бывает. — Если ты настроен переехать, то я помогу тебе с квартирой, а если ты оттягиваешь время, чтобы признаться Юнги, то я забью на это. — Как ты?.. — Значит, оттягиваешь время. Ладно, забью.       Обед прошел в тишине, они медленно справлялись с едой, пробуя из тарелок друг друга, и ни о чем не говорили. Джин был слишком увлечен местной кухней, Тэхен был слишком увлечен потоком своих мыслей. Вокруг них — столики, забитые сотрудниками местных компаний. Даже студенты, прогуливающие пары, определенно, отсиживаются здесь за чашкой самого дешевого напитка. Добрый официант не гонит студентов, улыбается им, и явно вспоминает себя в студенческие годы. Тэхен вспоминает, сколько раз они с Юнги сбегали с университетской столовой в ресторанчики поблизости, как хозяева любили их, и всегда с улыбкой встречали, быстро принося спешившим студентам заказы. — Если честно, то на днях я хотел собрать всех, но у меня не вышло. Чонгук и Чимин свободны. Намджун занят в последнее время, но скоро будет доступен, как завершит срочные дела. Хосок отказался собираться до того момента, пока вы с Юнги не начнете встречаться. Его понять могу. Как могу понять и Чонгука, который пусть и согласился пойти в любое время, сказал, что надеется на то, что при общей встрече вы с Юнги будете вместе. Мы просто ждем, и задолбались ждать. Так что, решай это шустро, я хочу собраться с друзьями.       Джин не ждал комментариев на свои слова, пошел оплачивать их обед, а Тэхен сидел за столом, смотрел на широкую спину друга, принимая то, что Джин только что сказал. Он должен это сделать. Все знаки за это.       После работы Тэхен, как и планировал, идет в магазин. Он уже пару дней хочет блинчиков, до невозможности, и каждый вечер забывает купить их. Тщательным выбором блинчиков он, возможно, спасается от подготовки к признанию (очередному) и предложению встречаться (в своей голове он столько раз репетировал это за последние несколько лет). Покупает блинчики, захватывает любимое печенье Юнги и идет на кассу, с каждым шагом убеждая себя продолжать идти прямо, не сворачивать в отдел алкоголя. У него получилось. Он гордится собой.       Сегодня он освободился раньше обычного, Юнги не вернется раньше девяти-десяти вечера, потому у Тэхена будет масса времени, чтобы все продумать и морально подготовиться. Так он думал, пока не открыл входную дверь и не сделал шаг в прихожую.       Юнги был дома. В квартире стоял аромат чего-то сладкого, и Тэхену не требуется много времени, чтобы признать любимый запах — это блинчики. Вчера он сказал Юнги перед сном, что безумно хочет блинчиков, заставил его посмеяться над тем, что Тэхен каждый день ставит себе цель зайти к магазин и купить их, нужной марки, но все время забывает, и вспоминает только после душа и ближе ко сну. Юнги пошутил как-то тогда, они перевели тему на что-то другое.       Но вот Тэхен возвращается домой, а Юнги печет для него блинчики, именно такие, какие Тэхен любит.       Закрыв дверь, он проходит к зеркалу и присаживается возле него на пуфик, дальше по коридору — кухня, Тэхен может видеть тень Юнги, гулящую по стенам. Тэхен не снимает пальто, обувь тоже, сидит и наблюдает за танцем тени, а внутри него столько эмоций, столько любви, что он и не хочет сдвигаться с места, он хочет раствориться в этом чувстве. — Тэхен? — замечает его Юнги, случайно бросив взгляд в коридор; вытирает ладони о брюки и выходит к Тэхену, поставив руки по бокам, — Ты чего сидишь так? Устал? Я приготовил тебе блинчики, быстрей на кухню иди, ты же любишь их горячими…       Юнги улыбается, когда обращается к Тэхену, он выглядит таким оживленным и искренним, все внутри Тэхена сжимается от невозможной нежности. В брюках, что когда-то были офисными, но стали домашними, в футболке Джина («Я забрал у него, потому что она облегает его мускулы, мне стыдно за него») и с вихрем на голове, такой настоящий и свой. — Юнги?       Тэхен готов поклясться, что если этот мужчина сейчас отвергнет него, то Ким заплачет и не успокоится, пока Юнги не примет его чувства. — Давай встречаться, — предлагает он.       Вот так просто это и должно было произойти, думает Тэхен. Ради Юнги хочется совершать большие поступки, которые будет приятно (а может, немного стыдно) вспоминать, но такие моменты, их интимные, тонкие моменты, ходящие по грани понимания друг друга и желания повыпендриваться как в дорамах — это Юнги будет ценить больше. Он всегда трепетно относился к таким моментам. — Встречаться? — спрашивает Юнги, ибо молчание затягивалось и нужно было дать какую-то реакцию. — Быть парой, — кивает Тэхен, — самой настоящей парой. Встречаться, любить друг друга, строить планы на будущее, совместные планы, очень любить друг друга, очень долго и сильно. Быть вместе. Во всем.       Тэхен прикладывается головой к стене, от жара тела стена кажется ледяной. Он смотрит на Юнги, который смотрит на него в ответ. Тэхен ждёт, просто ждёт, даёт время Юнги, предоставляя тому всего себя, такого, какого он видит перед собой. Хочет попросить Юнги не бояться, рискнуть, выбрать его, Тэхена, и позволить тому любить и быть любимым. Но он молчит, понимая, что Юнги и так знает, что Тэхен ему предлагает.       Между ними было столько всего, что предлагать подписываться на что-то меньшее — невозможно. Если подписываться на что-то, то это будет гораздо большее, гораздо дольше, гораздо важнее. Пути назад не будет. — Давай будем парой, — отвечает Мин своим будничным тоном.       Проходит мгновение прежде чем Тэхен понимает, какой ответ Юнги ему дал. Он согласен. Они с этого момента вместе. Как пара. — Будем парой? — хмурится Тэхен, в стадии принятия.       Юнги снова улыбается ему, подходит к Тэхену и наклоняется, снимая с его шеи шарф. Тэхен следил за движениями старшего, пока тот не приблизился непозволительно близко к его губам, пока не оставил невинный поцелуй на холодных губах, пока не выпрямился, кинув сложенный шарф на колени Кима. — Тебе стоит попробовать блинчики, — говорит Мин, ступая назад, — я очень старался. В последний раз блинчики готовил… года три назад? Это было дома, не помнишь?       Мин говорил из кухни, создавал шум посудой, а Тэхен покусывал губы и сидел на том же месте. За считанные секунды сбросив с плеч пальто и раскинув по всей прихожей свою обувь, он примчался на кухню, чтобы обрушиться на Юнги крепкими объятиями. Юнги смеется ему в шею, обнимает свободной рукой и говорит, что Тэхену нужно отпустить его, чтобы Юнги хотя бы плитку выключил и снял с руки прихватку, но Ким отказывается, обхватывая любимое тело посильнее. Юнги прощает ему этот каприз.       Семнадцатилетний Ким Тэхен аплодирует стоя, наблюдая за взрослой версией себя. И не так важно, что на это потребовалось немало времени.