Брат мой Седрик

Просверлив уши занудными речами и вогнав некоторых детей в сон и ступор, Амбридж сладенько хихикнула и села на место. Зал вышел из оцепенения и нестройно, вяло зааплодировал. Рон, успевший задремать, поднял голову, продрал глаза и потряс щеками. — Что, уже кончилось? Уф, самая занудная речь из всех, что я слышал… — Да? — почему-то озверела Гермиона. — А ничего, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса?! Рон, ты вообще слушал? — Неа-а-а… — Рон громко, с подвывом зевнул. — Ничего я не слушал, и вообще, пошел я спа-а-ать. Гермиона раздраженно посмотрела на рыжего лентяя, с трудом удержавшись от того, чтобы не прибить его прямо здесь и сию минуту, отвернулась и властно рявкнула: — Первокурсники! Сюда, пожалуйста! Гарри встрепенулся, вспомнив, что на пятом курсе назначают старост. Так, один из них, значит, Гермиона, а второй на Гриффиндоре кто? Маленькие первокурсники, пугливо вздрагивая на гермионины рявки, начали собираться к ней, тут и Рон поднялся со своего места и грубо, раздраженно отвесил затрещину какому-то зазевавшемуся мальчику, с ленцой протянув: — Да поторопитесь вы, мелочь пузатая! Эй, мелкота, сюда! В глазах Гарри потемнело, извините, кто? Второй староста Гриффиндора этот грубиян? Не успела мысль довозмутиться, как накачанный взбешенный кулак впечатался в веснушчатую рожу. Следом улетел яростный рык: — Не смей бить ребёнка!!! Хватит с него Дадли, хватит с него покалеченных детей! Больше он не позволит рыжим идиотам издеваться над ними!.. Разумеется, внезапная драка при всем честном народе не осталась незамеченной, тут же к месту дислокации сбежались преподы, и начались их охи, ахи и кудахтанья. — Мистер Поттер, что вы себе позволяете?! — проклокотала привычно МакГонагалл, как всегда, не разобравшись. — Он себе маггловский мордобой позволяет, — желчно съехидничал Снейп, одобрительно глядя на склочника и поборника справедливости, в отличие от Минервы, сразу поняв, что к чему. — Мистер Уизли, передайте ваш значок мистеру Поттеру. — Но… позвольте!.. — возмущенно запротестовала МакГонагалл. — Это Поттер начал безобразную драку! — А Уизли первым стукнул ребёнка! — так же непреклонно припечатал Снейп. — Вы не видите, кто из них настоящий староста? — Да-да… — откуда-то снизу вкрался слащавый голосочек. Все нервно посмотрели вниз и увидели низенькую кругленькую фигурку Долли Амбридж. Та сладенько осклабилась, глядя на Рона. — Мистер Уизли, а зачем вы ударили маленького беззащитненького первокурсничка? — А чего он… копошится, всех задерживает? — автоматом буркнул правдивый Рон. Всё. Вопрос о том, кто должен быть дежурным по факультету, снялся сам собой. Под осуждающими взглядами окружающих Рон вынужденно снял с себя значок и передал его Гарри Поттеру, которого тут же в срочном порядке утвердили на роль старосты. Пристегнув к лацкану мантии значок, новоиспеченный староста Поттер сделал строгий втык Гермионе. — Не кричи на них! Они маленькие, устали и хотят спать. Маленькие усталые детки, конечно же, признали в Поттере защитника и окружили его плотным кольцом, оставив Гермионку в гордом одиночестве. Окруженный малышами, Гарри повел их в башню Гриффиндора, Гермиона, подобрав с пола упавшую челюсть, уныло побрела сзади. За ними в арьергарде двинулся Невилл, пряча понимающую улыбку за горшком с «кактусом». Перед Полной Дамой, однако, возник затор — Гарри не знал пароля. Вопросительно глянул на Гермиону, но та из вредности задрала нос к потолку, отказываясь ему помогать. Невилл, стоявший в конце шеренги, высунулся из-за Мимбулуса Мимблетонии и подсказал: — Ты же староста, Гарри, придумай пароль сам! Гарри посмотрел на Гермиону, злорадно улыбнулся и что-то шепнул Полной Даме. Та кокетливо хихикнула и открыла проход. А Гарри сказал окружившим его детям: — Вот вам пароль на неделю — «Воробей на шухере» — запомнили? — Да-а-ааа! — радостно загалдели детки, счастливо глядя на прическу Гермионы — тот самый воробьиный шухер… Вот так подленько отомстив зазнайке, Гарри провел детей в гостиную, показал, где чьи покои, и принялся помогать малышам в их обычных мелких проблемах: кому шнурки распутать, кому пуговичку расстегнуть, а кому и переодеться на ночь. Мальчишек было восемь, а расселяли их по обычной схеме — по пять в одну общую спальню. Ну, пятеро в одну комнату укомплектовались, а оставшиеся трое вдруг забоялись оставаться одни в огромной незнакомой спальне и жалобно заревели, хватаясь за Гарри. Подумав, Гарри крикнул: — Невилл! Эй, Невилл! — Что? — прибежал тот из спальни старших. Гарри изложил ему свои соображения: — Их по четыре нельзя расселить? — Сейчас нет, — пояснил Невилл. — Но завтра на совете школы можно поднять этот вопрос. — Хорошо, — согласился Гарри и кивнул на оставшиеся две кровати. — Давай сегодня здесь переночуем, а то маленьким страшно… Невилл посмотрел на трех первоклашек, прижимающихся к Поттеру, и согласился. — А давай! — но позже, уже укладываясь в постель, всё же сделал замечание, проговорив вполголоса: — Всё-таки ты зря им слабину дал. Вон, на шею вешаются… — И правильно! — несогласно шепнул в ответ Гарри. — У маленьких должны быть защитники. Я не представляю, что с ними стало бы, останься Рон старостой. Невилл вспомнил Рона и передернулся, только сейчас сообразив, что было бы. Ночью Гарри разбудил Юан Аберкромби — попросился в туалет «по-маленькому». Ну, делать нечего, сводил, попутно отметив свет в гостиной. Проводил Юана обратно, уложил в постель и вышел снова, решив проверить, кто там в гостиной полуночничает… Это оказалась Гермиона. Сидела она в кресле перед камином и, как бабушка, что-то вязала на спицах. Гарри подошел, присел на корточки рядом с креслом, присмотрелся к вязанию — что-то круглое, похожее на мочевой пузырь. Осторожно спросил, смотря в наклоненное сосредоточенное лицо девушки: — Гермиона, а что ты делаешь? — Вяжу шапочки, — монотонно сообщила Гермиона. — Я так и подумал, — покивал Гарри с умным видом. — А зачем? — А я придумала, как бороться с эльфийским рабством! — начала вдохновляться Гермиона. Кивнула на кресла и диваны. — Вон те шапочки я всё лето вязала, видишь? Навяжу их побольше, раскидаю, эльфы придут, соберут их и получат свободу, ведь это предметы одежды. Ну как мой план, Гарри, гениально придумала, правда?! Гарри с сочувствием оглядел её, поражаясь её гениальности — такая умная, что аж дура… Потыкал пальцем в её колено, привлекая внимание к себе. — Послушай, Гермиона, ты же много читаешь, вот только почему-то не о том. Ты собираешься целый год вязать шапочки для освобождения эльфов вместо того, чтобы взять в библиотеке книгу почитать о том, кто такие эльфы и почему они работают у волшебников, на это у тебя ума не хватает догадаться? Гермиона моргнула, посмотрела на спицы и свою корявую шапочку, огорченно опустила вязанье на колени, разочарованно выпрямилась и уставилась на Гарри. Тот напряженно закусил губу, не зная, чего дальше ожидать. Видя его напряжение, Гермиона не стала психовать, а лишь кротко спросила, молча признавая свою очевидную тупость. — А где можно про них прочитать? — В учебнике Ньюта Саламандера, — так же кротко ответил Гарри. — «Фантастические твари и места их обитания», в разделе «симбионты и паразиты». Глаза Гермионы сошлись в кучку, а в голосе прозвучала досада: — Как раз та книга, которую я просмотрела вскользь и по диагонали… — и пояснила для ясности: — Никогда не любила зоологию с биологией. — Однажды даже их придется прочитать, — внушительно сказал Гарри. — Иначе как ты поймешь хоть что-то о половом созревании? — О, не волнуйся… — мило покраснела Гермиона. — Что надо, я уже прочитала. — Ну-ну, — кивнул Гарри, поднимаясь. — Ладно, я пошел спать. А шапочки прибери, они для эльфов тот же мусор. Кстати, — притормозил он, — вон ту зеленую возьму? На беретку похожа… Гермиона обрадованно закивала, и Гарри, подобрав понравившуюся шапку, ушел спать. Наутро гриффиндорцы, спустившись из спален, угодили в центр шапочной ярмарки — продавались головные уборы всех цветов и ручной вязки. А увидев одну такую на Поттере, тут же полезли в кошельки, быстренько раскупив гермионин товар. Так что, как мы видим, наша торопливая умница споренько сориентировалась и наварила на шапках (и своей случайной глупости) приличный куш, продав каждую за галлеон. Зря она, что ли, целое лето вязала?! На школьном совете, как и планировалось, подняли вопрос о равном расселении детей по комнатам. Проблему решить удалось, из комнат первого курса убрали по одной кровати, и количество мальчиков сравнялось. Причем решал проблему — внимание! — завхоз Филч. Узнав об этом, Гарри рискнул подойти к нему с вопросом — потому что сколько можно бояться старика-завхоза? — Мистер Филч, можно спросить? — Чего надо? — недружелюбно хрипнул тот. — Однокурсники всегда должны находиться в одной комнате до выпускного? — робко спросил Гарри. — Необязательно, — тряхнул старик брылями. — Старосты факультетов и префекты школы имеют право иметь отдельные апартаменты. А ты, никак, дозрел, что ль? — и прищурился хитренько, старый ехида. Гарри издал смущенный смешок. — До чего, простите? — Дык… до девочки, Поттер, до девочки! Мокрые сны уже, поди, снятся, да? — Да нет, — Гарри растерянно уставился на Филча. — Мне просто Рон неприятен стал. — А-а-а, вон оно что, — посерьезнел Филч. — Ясно, отрок ты ещё… А комнату ты себе подобрать отдельную можешь, можно, я разрешаю. И знаешь что? Поищи-ка её за-над кухней, туда потайной ход ведет. Начинается он за картиной с единорогом на стыке двух коридоров, видел её, Поттер? Гарри сосредоточенно кивнул, вспоминая её, висящую под галереей на скошенной стене-развилке, от неё начинались два коридора, ведущие в подземелья Слизерина и Пуффендуя. — Видел, мистер Филч, и что надо делать? — Погладь единорога по шее и скажи ему: «мне нужен твой приют», запомнил? Это для него как пароль. — Понял, большое спасибо, мистер Филч, — поблагодарил Гарри. Советом Филча, однако, удалось воспользоваться лишь после утренних уроков Прорицания и Истории магии. После обеда ожидалось Зельеварение, так что Гарри сразу после Истории ринулся в ту галерею. Прибежав на балкончик, Гарри спустился к картине и бросил любопытный взгляд в пуффендуйский коридор — где-то там живет Седрик… Решив поискать его позже, Гарри повернулся к единорогу, тот был написан маслом и, как все картины в этом замке, живым. Поймав на себе взгляд мальчика, он приветливо кивнул, круто изогнув жемчужно-белую шею, укрытую золотой гривой. Сама картина в тяжелой бронзовой раме висела как бы на фасаде балкона, с него полумесяцем спускались две лестницы, как раз в эти два коридора, а на самом балконе был главный арочный проход, по которому Гарри сюда и пришел. А теперь выясняется, что отсюда есть и третий ход — за картиной… Разогревшись интересом, Гарри протянул руку и погладил нарисованного единорога по шее, не забыв шепнуть: — Мне нужен твой приют… Озорно сверкнул глубокий черный глаз, наклонив голову, единорог тронул рогом ствол осины и легонечко потерся об него. Что-то заскрипело, дрогнула рама и тяжко уехала назад и вниз, открывая Поттеру широкий проход. Удивленный Гарри переступил щель в полу и потрусил по новому коридору, широкому и ярко освещенному сферическими светильниками на стенах. Пол слегка шел под уклон, и Гарри понял, что бежит в какое-то неизвестное ему подземелье. Вскоре коридор закончился, приведя Гарри в большую круглую светлую гостиную, из которой по всей окружности вели множество дверей. С одного из кресел вскочил Седрик и радостно воскликнул: — Гарри! Ты тоже нашел наш приют?! Гарри удивленно оглянулся — с кресел и диванов на него смотрели знакомые и не очень лица, среди которых он узнал Полумну Лавгуд, Джастина Финч-Флетчли, Люциана Боула, Эдриана Пьюси, Тео Нотта, Парвати и Падму Патил, Салли Энн Перкс и… Драко Малфоя. Знакомых на самом деле было больше, но Гарри, оглушенный неожиданностью, оцепенело таращился на Малфоя, злейшего своего врага… и вообще, он и понятия не имел, что пуффендуйцы и слизеринцы дружат между собой. Очень хотелось возмутиться, обидеться на подлого единорога, развернуться и уйти с гордо поднятой головой, но не получалось, потому что рядом с Драко сидели сестры Патил. То есть, грубо говоря, прожженный стопроцентный слизеринец тусовался в компании когтевранки и гриффиндорки, что было полным, абсолютным нонсенсом. Да и Драко при виде Поттера никак не среагировал, лишь лениво взглянул — кто там пришел? — и всё… Седрик оттянул Гарри к дивану, усадил и сел рядом, оживленно заглядывая в глаза. Нетерпеливо спросил: — Ну, Гарри, с какой целью ты приюта попросил? — Э-э-э… я захотел отдельную комнату, — ответил Гарри и оглянулся. — А что это за место? — Клуб одиноких друзей, — улыбнулся Седрик. — Здесь собираются те, кому захотелось отсеяться от прочих надоевших шумных компаний, сюда приходят в поисках настоящего друга или уединения, иногда это необходимо — спрятаться от остального мира, предателей, фанатов, наконец… — А Невилл сюда ходит? — спросил Гарри. — Да, он ходит, вон его полки… — Седрик показал на шкаф, за стеклянной дверцей которого Гарри увидел слонов. Пораженный, он встал и подошел к шкафу — слоники стояли в ряд и были разными: пластмассовыми, глиняными, деревянными, каменными, костяными… Маленькие, размером с мизинец, и большие, вернее, один был большой — бронзовый слон-часы, он служил корпусом для них, его ноги-тумбы каркасом огибали часики, простенькие, механические. Гарри прижался лбом к стеклу, проникаясь и пропитываясь секретом Невилла, его лучшего друга, о котором он, оказывается, ничего не знал. Судя по количеству слоников, Невилл давнишний завсегдатай этого клуба — не за один же день он их собрал… Но, как ни странно, обиды на него у Гарри не было. Он успел понять, что в это место не приходят просто так, а по очень и очень серьезным причинам. Он ведь сам нашел его благодаря Филчу, поделившись со страшным завхозом своими проблемами. Вспомнив о Филче, Гарри поднял голову от гладкой поверхности и увидел в стекле рядом с собой отражение Седрика. — Он ведь не просто завхоз, да? — тихо спросил он. Седрик мотнул головой, прекрасно понимая, о чем говорит Гарри. — Нет, он не просто завхоз. Он голос, взор и душа Хогвартса, материальное его воплощение. Гарри слабо улыбнулся — даже спрашивать не нужно, а почему у Него такой невзрачный образ простенького склочного и ворчливого старичка? — Иногда он меняет имя, — продолжал тем временем Седрик. — Раз в несколько десятилетий, но облик у него один и тот же, в этом он постоянен. И всегда при нем одна и та же кошка — вечная Миссис Норрис. — Он Хранитель? — ещё тише спросил Гарри. — Может быть, — Седрик тоже понизил голос. — Иногда он выходит за пределы замка и сопровождает кого-то из нас во время каких-либо опасных прогулок. Например, мадам Помфри рассказывала, что когда она уводила в убежище студента, больного ликантропией, рядом с ними всегда находился огромный вепрь. Он всегда поджидал их возле убежища, большой, косматый, окутанный паром из ноздрей и рта… Я не знаю, правда ли это, возможно, это просто одна из легенд Хогвартса. Седрик пожал плечами и замолчал. Молчал и Гарри, думая о новой загадке-тайне. Да… весьма не прост Филч, но и вмешиваться во все события он не может, в дела нехорошего директора — точно. А может, вмешивался? Ведь кто-то же прислал к нему на помощь феникса на втором курсе, когда он встретился с василиском, туда, куда никто не знал хода — в подземелья неизвестного Слизерина, в самую тайную его обитель… И не зря ли Миссис Норрис стала его первой жертвой? Вздохнув, Гарри ненадолго отодвинул мысли о Филче и снова осмотрелся — стены гостиной обиты светлыми деревянными панелями нежно-янтарного цвета, яшмовая каминная полка органично вписывалась в интерьер, так же, как и кресла с диванами, полукругом стоявшие перед камином, светло-желтые двери по всей окружности гостиной, числом шесть, между ними — шкафчики. Что ж, за одной из этих дверей для него, возможно, найдется комната, а полочки одного из этих шкафчиков пополнятся его вещами. Мечтая об этом, Гарри перетек взглядом к камину и замер — с дивана на него посмотрел Малфой, и Гарри вдруг поразился, впервые увидев его без привычной надменной маски на лице и презрения в серых глазах, сейчас Драко смотрел на него со спокойным интересом. Вспомнив его неудачную первую попытку познакомиться в поезде, Гарри нахмурился, припоминая ещё одну, более раннюю, встречу в ателье у мадам Малкин. Тогда Драко показал себя вполне адекватным человеком, заговорив с оборванцем в поломанных очках, пусть и хвастливо, с чувством превосходства, но ведь заговорил же, снизошел до нищего голодранца. Вспомнив это и поярче представив тогдашнего маленького Драко, Гарри подошел к дивану и протянул руку. Малфой поднялся и, улыбнувшись, пожал протянутую ладонь, приветствуя нового члена Клуба Одиноких Друзей.