I
Бьющиеся о стекло капли дождя разбавляли тишину слизеринской спальни. Чимин аккурат истинному магу вырисовывал в воздухе причудливые узоры, имитируя движения волшебной палочки. Теплый свет костра в камине из последних сил пробивался сквозь густую черноту подступающей ночи, откидывая яркие блики на заправленную постель. Шорох бумаги, клубки пара над серебряной кружкой, небрежно скинутая на потертое кресло мантия. Хогвартс давно погрузился в пьянящий мир сновидений и лишь Филч со своей верной спутницей миссис Норрис обходили тёмные коридоры замка, выслеживая неугомонных студентов, нарушающих комендантский час. Совершенно обычный день, насколько это возможно в мире, где нет ничего обычного, угасал, уступая место самому любимому времени суток юного волшебника. Всякий раз, окунаясь в эту манящую своим спокойствием глубину, он мыслями возвращался в детство, в тот самый особняк, спрятанный за густой кромкой вечнозелёных. И до ушей, словно реальный, доносился звонкий смех матери, сопровождаемый тихим бурчанием Дрюма-домового эльфа. Ностальгическую хандру Чимина прервал содрогающий небеса подобно грифону раскат грома. Парень стушевался, оглядываясь на сверкающие в окне вспышки молнии. Да, придётся отложить запланированную на завтра профессором Трюк тренировку по квиддичу. В тот момент он ещё не догадывался, какие перемены приготовила для него проказница судьба. Бездушное серое утро окутало своим туманным одеялом все закоулки Хогвартса, нагоняя на без того сонных учеников озябшую дрему. Чимин поежился от пробравшегося под полы мантии сквозняка и ускорил шаг, мечтая скорее оказаться в тёплых стенах общей трапезной. Холод зачастую пугал его сильнее любого инфернала или дементора. Заняв свое законное место за слизеринским столом, юноша, наконец, облегченно выдохнул, обмякая в чарующей атмосфере переполненного студентами зала. Слух то и дело цеплялся за знакомые голоса, смешавшиеся в непонятную какофонию, вокруг воцарилась рутинная суматоха, а приятный запах утренней свежести в перебой с ароматом жареного бекона — кружил голову. Утопию, как всегда, прервал противный рокот только что пришедшего письма. —Скорее открывай! —потребовал Ирч – знакомый третьекурсник, обращаясь к старосте факультета, —Я как-то забыл распечатать эту пищалку, так потом целый час огребал. —Да погоди ты! —ответил Рю, —Письмо от профессора Снегга! Ребята неодобрительно переглянулись, профессора редко отправляли письма студентам, предпочитая вести беседу лично. Недолго думая, Рю распечатал конверт, внимательно вслушиваясь. Над столом повисла интригующая тишина, разбавляемая монотонным голосом преподавателя. —До меня дошли слухи, что студенты вашего факультета вчера ночью, вступив в драку, устроили разгром в спальне, что неприемлемо в стенах нашей школы! Либо вы незамедлительно приступите к решению данной проблемы, либо я лично лишу вас баллов, — оповестил громовещатель, перед тем как взорваться. Некогда по-юношески озорной настрой быстро сменился на холодный, истинно присущий этому факультету, коварно-заговорщический. Рю нахмурил густые чёрные брови — характерная черта всего Вумпелеквского клана, и строгим взглядом прошёлся по лицам сидящих рядом студентов. — Где же сами виновники торжества? — скаля зубы спросил он у аудитории. — Раны зализывают, где же ещё! — стол разразился безумным хохотом, привлекая внимание сидящих неподалёку когтевранцев. Чимин с раздражением фыркнул, вынужденный нехотя прервать трапезу, и печально поднял голову, всматриваясь в сгущающиеся над величественным залом гейнсборосские тучи. Больше, чем холод, он, пожалуй, ненавидел только людей. Особенно тех, что вклинивались в привычный устрой его размеренной жизни.III
— Чимин, — окликнул староста идущего по коридору парня, — Подожди, мне надо тебе кое-что сообщить. Чимин остановился, оборачиваясь на голос запыхавшегося старосты. — И что же? — не скрывая недовольство поинтересовался он. Юноша предпочитал особняком держаться от всех слизеринских интриг, его успеваемость, знатный род и место в команде по квиддичу позволяли в любой, даже самой скользкой ситуации, сохранять нейтралитет. Рю бросил любопытный взгляд на книгу в руках однокурсника, вслух проговаривая написанное на потертой обложке название, — «Защита от Темных искусств»? Довольно редкое издание. Чимин задёрнул борты мантии, пряча за плотной тканью рукопись. — Ближе к делу, Рю, мне некогда. — Помнишь, я пошёл тебе на уступку, когда ты, после отчисления Бертольда, попросил меня никого больше не подселять к тебе в комнату. — Не забывайся, — отчеканил стальным голосом Пак, — То была не просьба, а требование, и если ты его нарушишь, я тут же покину команду по квиддичу. — Ты угрожаешь мне? — Упаси! Ты спросил, помню ли я, так вот — помню. Всхлипы бьющегося о стекло северного ветра нагнетали и без того накалённую обстановку. Даже вечно бубнящие картины притихли. — Ты ведь наверняка слышал, о чем говорилось в утреннем письме. Чимин в недоумении приподнял брови, наклоняясь ближе к шатену. — Извини, но какое отношение ко мне имеет весь этот детский сад? — Было принято решение переселить Юнги в твою комнату. Ты, к сожалению, единственный из всех присутствующих на курсе учеников, кто не претендует на его отрубленную голову. — Рю взял короткую паузу, давая Чимину возможность обдумать услышанное, — От меня ничего зависит, поэтому все свое недовольство, при желании, можешь высказать Дамблдору, — подытожил он, спокойно оборачиваясь и уходя в противоположную сторону, пока короткий диалог с однокурсником не перерос в колючую перебранку. Чимина пробила мелкая дрожь то ли от злости, то ли от леденящего внутренности холода каменных стен. Он сильнее сжал спрятанную книгу в руке и в полном одиночестве направился в сторону класса по зельеварению. Грядут смутные времена, подсказывало ему шестое чувство. Занятие шло в привычном темпе, Чимин нацарапывал пером на пергаменте рецепт «Оборотного зелья», изредка поглядывая на проходящего между рядами Сивируса. Наверное, единственный преподаватель, мешать которому не решался ни один Слизеринец. В сознании неожиданно всплыло имя его якобы нового соседа и в такт своим мыслям он перевёл взгляд с исписанного листа на сидящего в противоположном углу парня, что лениво пялился на медную чернильницу, словно та рассказывала ему невероятно завлекательную историю. О Юнги Чимину было известно мало: год назад перевёлся из Шармбатона в Хогвартс, на вид чуть младше самого Пака, по материнской линии, если верить слухам, принадлежит к знатному древнему роду восточных магов, однако отец является обычным французским маглом, заведует маленьким цветочным киоском на окраине Парижа и даже не догадывается о тайных способностях родного сына. Чимин лично никогда не контактировал с Мином, избегая заводить лишние знакомства. Да и сам парень, как оказалось, ни с кем за время обучения не сблизился, зато огромную кипу врагов нарыть успел. Его холодная меланхоличность, жестко резонирующая с мягкостью изящного, почти невинного лица, создавала диссонанс, подманивая притягательностью и тут же отталкивая своим грубым безразличием. Неожиданно подошедший к парте Снегг ударил металлической указкой по деревянной поверхности, привлекая внимание Чимина. — Мистер Пак, на что вы с таким интересом уставились? — Простите, профессор, — незамедлительно ответил волшебник, возвращаясь к написанию инструкции. Они ещё даже не познакомились толком, а этот Юнги уже причинял ему дискомфорт. Занятия, наконец, подошли к концу, и Чимин вялой походкой поплёлся в сторону своей комнаты, лелея надежду забраться босыми ногами под одеяло и забыться беспробудным сном, пока солнце не скроет свой лик за горизонтом. Первое, на что он напоролся отперев деревянную дверь спальни — огромная двухъярусная кровать, на верхней полке которой сидел полураздетый худощавый парниша, увлеченно разглядывающий ссадины на своём животе. Чимин со всей злостью хлопнул дверью, взглядом встречаясь с опешившим Юнги. —Ну, здравствуй.IV
— По голове своей постучи, —ответил Юнги, натягивая на испещрённое гематомами тельце чёрную футболку с вышитой в углу эмблемой факультета, — А если бы я спал? Чимин отступил на шаг, подпирая деревянную дверь спиной, сильнее сжал спрятанную в ворохах мантии книгу и перевёл раздосадованный взгляд на новоиспеченного соседа. Юнги — личность крайне противоречивая. Не злодей, конечно, но что-то рядом. Взгляд у него, знаете, игривый такой, с хитрым прищуром, въедался в мысли, норовил выудить все ваши грязные секретики, все косточки вашим скелетикам пересчитать, и ведь любопытство это его так подкупало, хотелось впечатлить, задержать на себе, но он, покопавшись недолго, тут же отводил взгляд, фыркал недовольно и, напоследок мазнув по вам оценивающе, переключал свое внимание на кого-то другого. А лицо его — кроткое и ясное — исполнено убийственным безразличием, глухой тоской, подобно бархату лазурного неба, глаз не оторвать. Но на фоне скверного характера меркло все. — По-хорошему у нас договориться не выйдет, да? —А нам есть о чем договариваться? — Юнги иронично свел густые брови у самой переносицы, изображая удивление, — Святые угодники. — Прекращай паясничать, — потребовал Пак, не отводя пристального взгляда. — Давай так, — практически с порога заявил он, — Я подобью какого-нибудь тихого неудачника разделить с тобой комнату, а ты любезно согласишься переехать, и мы разойдёмся на этой приятной ноте, согласен? На лице Юнги расцвела чеширская улыбка. Он сполз со второго этажа кровати, коснувшись босыми стопами до такой степени холодного паркета, что пальцы сводило от неприятных ощущений, недовольно поморщился, но все же спрыгнул, расправляя задравшуюся каёмку чёрных шорт. — Во-первых, я сам решу, куда, когда и как, — он лёгкой поступью подошел к Чимину, — Во-вторых, лучше, чем ты, с ролью неудачника никто не справится. В-третьих, — Юнги уткнулся длинным указательным пальцем в грудь стоявшему напротив парню, — не ук… Договорить ему не позволили, Чимин перехватил свободной рукой чужое запястье, одновременно выворачивая кисть, отчего Юнги болезненно простонал, падая на колени. Кожу на костяшках разодрало в кровь. — Отпусти, придурок! — промычал он, пытаясь высвободиться. — Не изводи мое терпение, — Чимин обвёл корешком книги тонкий контур миловидного личика, чуть приподнимая подбородок, — у всего есть предел, —наклонился, шепотом договорив: «как и у твоей жизни». — Позёр, — выплюнул Юнги. Брюнет направил на молодого волшебника острие своей палочки, — А ты у нас, я погляжу, бессмертный. — Хочешь проверить? Чимин спокойно расправил ладонь, отчего подвешенный в воздухе минутой ранее Мин с грохотом упал на пол. Знакомство явно не задалось. Оставшийся вечер, на удивление Чимина, прошёл без всяких происшествий: Юнги вот уже третий час мирно посапывал в своей, как он ее назвал, забираясь ногами под одеяло, постельке, иногда постанывая. Раны, наверное, ноют. Ну, а кто виноват? Сам ведь первый полез. Пак же буковка за буковкой что-то выписывал в книге, изредка оглядываясь на спящего позади парня. За окном ветер измученно распевал ноябрьские серенады, голые ветви растущих рядом с окном деревьев противно царапали стекла, в камине трепетал слабый огонёк, разбрасывая кругом яркие искорки. Комнату освещали две небольшие свечки, расположенные на письменном столе Чимина. Помещение вновь наполнилось той тягучей атмосферой уюта, к которой так пристрастился волшебник. Поставив, наконец, заключительную точку, Пак с облегчением выдохнул, вновь и вновь перечитывая исписанную аккуратным почерком страницу. Он лениво потянулся в потёртом годами кресле, разминая уставшие плечи, как вдруг где-то позади послышался совсем сонный голосок. — Ещё не спишь? Чимин обернулся, подняв взгляд на сидящего в позе лотоса парня, что потирал маленькими кулачками заспанные глаза. И это он — проблема факультета? — А тебе какая разница? Брюнет недовольно фыркнул на замечание, сбрасывая одеяло с худощавых ног, приподнял вверх причудливой формы палочку, в обнимку с которой он заснул, и заторможенно нашептал «Акцио, штаны», одновременно изобразив в воздухе заклинание. Чимин, исподтишка наблюдавший за ним, лишь насмешливо поморщился, приподняв одну бровь. Ему лень спуститься и взять их? Он повернулся к своему столу, убедившись, что чернила высохли, захлопнул рукопись, убирая в шкаф. «Теперь уж точно можно лечь спать» — подумал волшебник, но вот у его сокурсника на ночь были явно другие планы. Юнги наспех накинул на свои хрупкие точеные плечи мантию, застегнув пуговицу у ворота. — Ты куда? — Тебе какая разница, — передразнил Мин, скрываясь в темноте пустого слизеринского коридора. Чимин ещё какое-то время всматривался в щель приоткрытой двери, удивляясь странному поведению соседа.V
— Приятного аппетита! — И тебе того же, — ответил Пак, протягивая руку к кувшину с апельсиновым соком. — Как там обстоят дела с Юнги? — поинтересовался староста, — Я не видел его сегодня утром. — Нормально. Спит, скорее всего. О вчерашней перебранке, как и о ночной вылазке соседа, волшебник не упомянул, лелея надежду разобраться со всем лично — Как информативно, — лицо Рю исказила недовольная гримаса, — Честно признаться, думал его вытравят из школы в ближайший месяц, но он довольно прыт… — Твоё мнение касательно Мина мне глубоко интересно, — нагло перебил Чимин, отламывая кусочек яблочного пирога, — Но я бы хотел насладиться этим чудесным завтраком в полной тишине. — Конечно, — кивнул староста, откладывая приборы, — В спальне, к великому сожалению, одному тебе уже не побыть.