Красная комната

Днем ранее, в кафе напротив клуба: — Виатт, а ты изменился, — ухмыльнулся Эмм, усаживаясь напротив бармена. — Тебя тоже время не щадит, — парировал Ви, хоть и парень, сидящий перед ним, мог посоревноваться по красоте даже с Айзией. Эмм приподнял в наигранном удивлении бровь и улыбнулся. Молоденькая официантка с копной рыжих волос и светло-карими глазами прервала тишину, обратившись, конечно же, к Эммануэлю: — Что желаете? — Два кофе, — резко ответил Ви, чтобы быстрее спровадить девушку, решившую построить глазки брюнету. Официантка поняла намек и поспешила уйти. — Скажу честно, меня немного удивило твоё письмо. Вообще-то, мне плевать на Лайза и его любовь, но знаешь, почему я приехал? Мне стало безумно любопытно увидеть эту шлюшку, — задумчиво сказал Эмм. — Не называй моего брата шлюхой, — ощетинился Ви. — Ой, ой, Ви, — протянул собеседник, — ты ведь чего-то хочешь от меня. Я правильно понял? — Да. — Вот, я весь внимание, — насмешливо сказал Эмм. Виатт наклонился в его сторону. — Я хочу, чтобы он разлюбил тебя. — Да ты, наверное, шутишь, — округлил глаза парень. — Дослушай меня. — Ну, давай-давай, — фыркнул Эммануэль. — Я не верю в то, что мой брат тебя до сих пор любит; он всего лишь сам себя обманывает. Напридумывал себе ерунды, видите ли, он больше никого не полюбит. — Как интересно получается. В письме ты пишешь одно, сейчас утверждаешь другое… — Иначе ты бы не приехал, — просто развел руками Виатт. Небольшая пауза в разговоре в момент, когда появившиеся на столике кофейные чашки заполнили воздух приятным горьковато-сладким ароматом, только подчеркнула напряженную обстановку. Официантка ещё раз кокетливо взглянула на Эммануэля и удалилась, пожелав приятного времяпрепровождения. — После того, как ты… в общем, сам знаешь, Лайз решил работать в клубе, чтобы за сексуальными развлечениями не думать о любви. — Да ну, — перебил его Эмм, — все грехи свалил на меня. Он за мной больше года как собачонка бегал, я всего лишь его трахнул, как он и хотел. Так что сам виноват. — Ага, трахнул, и не один раз, — ехидно заметил Виатт. — Я ему не обещал, что буду любить. — А фотографии, где он отсасывал тебе, тоже не ты по школе распространил? В этом ты тоже не виноват? — А что, хорошие фотки были! — мечтательно закатив глаза, вздохнул зеленоглазый. Виатт занес было руку для удара, но Эммануэль её перехватил. — Не зли меня, я ведь и отказаться могу. Бармен шумно вздохнул, успокаивая себя, и продолжил: — Один из наших работников любит Лайза, и имел глупость признаться в этом. Лайз ему, естественно, отказал, и теперь тот парень стал вести себя так же, как и Лайз в своё время из-за тебя. — Занятное у вас заведеньице, — фыркнул собеседник. — Так вот, если ты посягнешь на Джеки, так его зовут, то, возможно, тогда Лайз сообразит, что был не прав, когда обидел мальчика. — Ладно, это мы выяснили, но ты же понимаешь, мне нет выгоды помогать тебе, — Эмм сделал особый акцент на «выгоде». — Я надеялся, что человечность в тебе все же есть, и ты не против исправить ошибки молодости. — Ха-ха-ха, умилил, — Эмм закашлялся от смеха и, отдышавшись, уже более серьёзно сказал: — Не смеши меня. Скажи, что мне мешает заявиться в клуб и отъебать твоего братишку без всяких там Джеков? — Тебя не пустят. Эммануэль оскалился, явно наслаждаясь ситуацией. — Не пустят меня, пустят того, кого ты не знаешь. — Ублюдок, — прорычал Виатт и вновь хотел кинуться на брюнета, но его отвлёк звонок мобильного телефона. Бармен взял трубку. — Да… Отлично… В кафе «Империя». Жду! — отключив связь, Виатт растянул губы в нехорошей улыбке. — Ну? И чего ты лыбишься? — Теперь есть выгода, — произнёс голубоглазый, выделив, как и Эмм, слово «выгода» и расслабленно откинулся на узкую спинку стула. — И что же это? — насторожился Эмм. — Видеозапись с камеры наблюдения, где ты трахаешься с несовершеннолетним сыном мэра. Думаю, папочка очень обрадуется, получив на свое сорокалетие подарочек в виде замечательного порно с участием сыночка. Видео вполне достойно быть показанным на вечере в честь праздника… А, зная мэра, я уверен: когда тебя найдут — кастрируют к чертовой матери! — довольно прошипел Ви. — Ах ты, сука… — В этом у нас с тобой много общего, — с милой улыбкой заметил бармен. Эммануэль понял, что проиграл, и ему придется согласиться совершенно бескорыстно. — Твои условия? — С Лайзом можешь не церемониться, но с Джеки поаккуратнее. — Мда, любишь же ты братика… — Внимательно слушай, что ты должен сделать. *** Позже, в комнате, Эмман толкнул невменяемого Джеки в кресло и пристегнул пытающегося вырваться Лайза наручниками к крюку у стены. — Отпусти его, он здесь ни причем, — голос Лайза слегка дрогнул, и Эммануэль не мог этого не заметить. — Обязательно, но сначала я хочу поиграть, и особенно с твоим Джеки. — Он не мой. — Вот как. А чего же ты за него так переживаешь? — Я не переживаю за него! Просто… — Значит, «просто»? — насмешливо поинтересовался Эмм, подойдя к креслу. — Тогда ты не будешь против того, чтобы я его выебал, а ты посмотрел? — подцепив подбородок Джеки, Эмм впился в его податливо раскрывшиеся губы. — Не смей, он же сейчас ничего не соображает из-за твоих блядских таблеток, он… — Не соображает? Из-за таблеток? Да какая мне разница? Я, кстати, в курсе того, что этот «несоображающий» и без всяких таблеток трахается в последнее время как кролик. — Это тебе Виатт сказал? — А если и он, что это меняет? Или ты ревнуешь, влюблённый ты мой? Хотя, это уже неважно, я все равно сделаю всё по-своему, — хмыкнул брюнет и продолжил прерванный поцелуй, одновременно раздевая парня и, уже голого, швырнул его на ковёр. Лайз не оставлял попыток освободиться, но это приводило лишь к боли в запястьях, в которые впивался металл наручников. Его мольбы и вопли благополучно игнорировались. Джеки же был послушен, словно марионетка, и активно реагировал на властные прикосновения Эммануэля. От грубости, с которой Эмм вбивался в мальчика, тот стонал во весь голос и старался шире расставить ноги, явно желая, чтобы парень смог войти ещё глубже. Лайз не отрывал взгляда от распростертого тела Джеки, мечущегося в экстазе у его ног. Как ни страшно было смотреть на мальчика, зрелище его возбуждало, его плоть откликалась на каждый неистовый стон и упиралась в узкие брюки. Эмм терзал юношу, выжимая из него все соки, что выходили слезами, смазкой и потом, но Джеки словно наслаждался болью, которую причинял ему партнер. — Что, шлюха, нравится? — ухмыльнулся Эммануэль, обращаясь к «пленнику» у стены, и ответил сам себе: — Прекрасно вижу, что нравится, можешь не лгать! Делая последний толчок и кончая глубоко в проход Джеки, Эмм поднял руку, и, дотянувшись до промежности Лайза, сжал стиснутый в брюках член. Лайз взвыл, хватка была слишком сильной, и пульсирующая боль растеклась по всему телу. Ноги подкосились, и Лайз устоял лишь благодаря тому, что был прикован. Судорожное дыхание; вдох-выдох, вдох-выдох — и безумно довольное лицо Эммана сквозь пелену непроизвольных, неистовых слез. — Сволочь… — выдавил Лайз, как только вновь обрел дар речи. — Не переживай, скоро подойдет и твоя очередь. Но сначала я разберусь с этой маленькой сучкой, — Эмм поднялся и, притянув к себе Джеки, подвел его к специальному невысокому шесту, на котором под наклоном был прикреплен фаллоимитатор. Руки Джеки Эмман связал между собой, а рядом с шестом поставил барный стул, на который позволил мальчику опереться. Так как портить его Виатт запретил — хотя перед соблазном было трудно устоять, — Эммануэль обильно смазал искусственный фаллос; хотя по мнению Эмма и его спермы, что сейчас вытекала из задницы Джеки, хватило бы. Решив, что одной игрушки в заднем проходе будет недостаточно, парень взял с тумбы стальной катетер, возбудил Джеки несколькими движениями руки и ввел стерженек в головку члена мальчика. Тот заскулил, соленые капли покатились по щекам и, сорвавшись вниз, затерялись где-то в ворсе ковра. В следующее мгновение Джеки был резко насажен на фаллоимитатор. — Двигай своей похотливой задницей, маленькая шлюшка. Тебе ведь это нравится? Да? — Эммануэль шлёпнул ладонью по ягодице парня. — Да-а… — Джеки подался навстречу искусственному фаллосу, его голос был настолько сексуальным, что Эмм восхищенно воскликнул: — Какая же он развратная дрянь! Не правда ли, Лайз? Смотри, как ему это нравится. А его стоны? Желание кончить у него сейчас еще более сильное, не такое, как с эрекционным кольцом. Он просто создан для того, чтобы его трахали часами, нет, не так, чтобы ебали во все дыры и не один клиент сразу. Чтобы он задыхался от своих распутных криков, чтобы просил, умолял своих любовников дать ему кончить. Чтобы засасывал их члены по самые гланды, чтобы его растраханная дырка вмещала два хуя сразу. Да, именно таким я вижу эту маленькую шлюху. — Ублюдок, — выплюнул Лайз. — Ха-ха, детка, — Эмман, рассмеявшись, подошел к парню у стены и снял наручники с крюка. Мнимая свобода была недолгой. Через несколько секунд он стоял напротив искаженного похотью лица Джеки, пристёгнутый теперь к цепям, что свисали с потолка. — Прости меня, Джеки, — тихо прошептал Лайз, с грустью осознавая, что парень все равно не поймет его сейчас. А Эммануэль тем временем взял самую жесткую и длинную плеть. Свист рассек воздух, и первый удар опалил спину Лайза болью. Ткань рубашки оказалась рассечена вместе с кожей. Красная струйка крови стекла по спине. Плотно сжатые зубы не позволили Лайзу закричать от боли, но бессильных слез ему было не остановить. Эмм наклонился и провел своим языком по ране снизу вверх. Лайз зашипел. Снова сильный удар и влажное прикосновение языка. Теперь крик было не сдержать, и этим криком Лайз только сильнее распалил зеленоглазого садиста. — Пожалуйста, я хочу кончить, — умоляюще простонал Джеки, кусая губы. Освободив свою попку от фаллоимитатора, мальчик взглянул в измученные и влажные от слез голубые глаза Лайза. Он явно не понимал, кто перед ним, парнем двигало лишь желание получить разрядку. Эмм закончил избивать Лайза и приказал Джеки: — Отсоси ему, — он кивнул на своего пленника, — и тогда я позволю тебе кончить, — с этими словами парень стянул с Лайза штаны. Джеки сразу же наклонился вперед и, поймав полувозбужденную плоть своими губами, стал охотно вылизывать пенис Лайза. Эмман присел рядом и прошипел: — Старайся лучше, куколка, иначе натяну назад твои шорты и заставлю ходить, так и не кончив. Пожалуй, тебе не помешает ещё и стимул, — зеленоглазый взял с тумбы вибратор, вставил его в анус Джеки и включил игрушку. Вибратор заставил парня сосать с большим остервенением, так как кончить хотелось неимоверно, до тянущей боли, которая перемешивалась с пульсирующими всплесками в заднем проходе. Ротик Джеки так плотно обхватил член Лайза, что Лайз сам стал толкаться в его влажную глубину. — Вот видишь, Лайзи, и тебе нравится, когда эта шлюха трахает тебя своим ротиком. Но не будем больше мучить нашу куколку… — Эмман склонился, взял в руку член мальчишки и осторожно достал металлическую преграду, мешавшую облегчиться. Фонтанчик спермы выплеснулся на ворс алого ковра. Джеки толкнулся вперед, заглотив пенис Лайза как можно глубже, и заставил этим того тоже кончить. Разрешив Джеки вынуть вибратор, Эмм швырнул его обессиленное тело в кресло. Лайза он освободил, но наручники оставил и, оттянув за волосы к кровати, стал грубо трахать. Все попытки Лайза вырваться обрывались ударами и жесткой хваткой Эммана. Последним, что сказал перед уходом Эммануэль, расстегнув наручники Лайза, было: — Одну из фотографий, где ты мне отсасывал, я храню до сих пор. Хоть моего лица там и не видно, твоё личико было просто восхитительным в тот момент. Когда дверь за Эмманом закрылась, Лайз с трудом подполз к креслу и уткнулся лицом в колени Джеки. — Прости меня, маленький, это все из-за меня, если бы я себя так не повел с тобой тогда, этого всего бы не случилось. Я так перед тобой виноват. Из-за меня началось все это сумасшествие. Когда действие таблеток полностью пройдет, и ты все, что было здесь, вспомнишь, то, наверное, возненавидишь меня ещё больше… — Лайз развязал руки Джеки и, забравшись выше в кресло, обнял его. — Поцелуй меня, — томно попросил Джеки. — Чертовы наркотики, — ругнулся Лайз, но все же прижался к припухшим и искусанным губкам. Рот парня приоткрылся, впуская внутрь язык Лайза. «Дурак, какой я дурак! — с болью думал парень, целуя Джеки. — Как же мне плохо, невыносимо…». Поцелуй показался Лайзу горьким, с привкусом полыни. Той самой полыни, что идет на ароматизацию абсента и вермута, горчайшая из горьких трав, рядом с которой не уживаются другие, даже самые неприхотливые растения — она их угнетает. Вот и этот поцелуй будто угнетал и раздирал сердце на части. — Лайз? — спустя некоторое время услышал Лайз задохнувшийся, удивленный шепот. В следующее мгновение Джеки оттолкнул его так сильно, как позволили уставшие руки. Лайз виновато опустил глаза.