happy birthday

Сан открывает глаза, торопливо хлопая ими, чтобы сфокусироваться на одной точке и не упасть. Он пока ясно не понимает, где он находится, а просто застаёт себя сидящим на холме. После очередных тщетных попыток ему наконец удаётся вернуться в реальность. Это случается не впервые: каждый такой раз, когда он просыпается непонятно от чего, его охватывает паника, у него начинается дрожь, глаза мутнеют, а сердце бурлит так, словно он убегает от серийного убийцы. И каждый раз, каждое пробуждение он застает себя одного, словно на всей земле остался только он сам. — Привет, — к нему напротив подсаживается юноша с розоватыми волосами и распухшими от слез глазами. Он выглядел достаточно умиротворённо, однако Сану что-то подсказывало, что у него внутри бушует сильнейший шторм. Как и ожидалось, он не сразу вспомнил кто это и кем ему является. Но этот юноша был явно самой главной фигурой в его жизни — об этом даже не приходилось вспоминать, так как его сердечный ритм и дыхание начали постепенно восстанавливаться, вся путаница ушла, а он наконец почувствовал ощущение кого-то близкого рядом с собой. Он чувствовал, что даже если он последний человек на земле - присутствие этого юноши могло заменить ему все и вся. — Привет, — Сан уже спокойно, хоть и с ноткой обеспокоенности выдаёт ответ. Когда он только разобрался в себе, он оглянулся. Он сидел на холме, на высоком склоне, покрытый зелёным и мягким ковром, кончики которых чувствовались через белые носки. Они приятно щекотали пятку, и от этого, почему-то, становилось до жути комфортно, словно эти травы были для него домом и он всю жизнь ходил по ним. Он живет в центре самой шумной улицы Сеула, поэтому видать траву, или вообще видеть горный ландшафт было для него редкостью, и даже если он сталкивается с подобной красотой, он оказывается фальшивым, пластмассовым. Вдалеке с левой стороны виднелись другие холмы, которые словно не имели конца, и тянулись высоко к горам позади, и только с правой стороны, где-то у подножья виднелась провинция, которая тоже еле выдавала признаки жизни. Всю картину сильнее украшал закат, который оставлял оранжево-розовые оттенки везде. Солнце хоть и опускалось, но Сану было все так же тепло как в его присутствии, но после недолгих раздумий он осознает, что тепло идёт не от солнца, а ль юноши напротив. Тот спрятал свои ладони в рукава белой толстовки, которая также отражала оранжево розовый свет. Он пустыми глазами смотрел на камень, видимо какой-то памятник, периодически вытирая намокшие от слез глаза, оставляя следы на рукаве. Юноша напротив — Уён, выглядел не особо счастливым, что наводило на Сана тоску. Воспоминания в голове собрались словно огромный пазл, собирая кусочки за кусочками, и давая Сану понять, что сейчас они сидят у могилы старшего брата Уёна - Юнхо. Солнце всегда по-особенному садилось в дни, когда они посещали его: Юнхо сам по жизни был светлым и солнечным мальчиком. Излучать комфорт и уют было отличительной чертой братьев Чон, оба давали Сану понимать, что он ценен и любим. Однако светило Уёна начало меркнуть, когда Юнхо сбила машина, причём насмерть. Ён был поглощён этим настолько сильно, что даже не искал убийцу, тот мимолетно пришёл и ушёл, видимо, убежал, но Уёну не было до него дела, ведь что он будет требовать от него? Ни месть, ни деньги, ни что-то ещё не вернуло бы ему брата, который с детства заменял ему и маму и папу. В любом случае, только через два года после его смерти Сан и он начали возвращаться к нормальной жизни. Конечно, ощущение того, что что-то колоссально важное, что-то необходимое исчезло давало о себе знать, но оно вскоре стало привычным. Юнхо успел стать братом и Сану, так как он с Уёном были неразлучными друзьями с детства, а Хо никогда не упускал шанс познакомиться с друзьями своего братика. После случившегося, Уён и Сан стали друг для друга всем, братьями, друзьями, бойфрендами, семьей - все вместе и сразу ни что из этого, так как этих званий не было достаточно, чтобы описать связь между ними. Им хватало лишь присутствие друг друга. — А помнишь... — начал Уён, и продолжил через некоторое время, — Мы остались на улице зимой, когда брат ушёл в Пусан по работе, и мы сидели во дворе с костром, который тухнул каждые 5 секунд? У меня сейчас такие же ощущения. Хоть и сейчас жаркое лето... Я чувствую холод, но в то же время и тепло от утеплительных подушек. Сан отчетливо помнил особенно этот день в деталях. Это были предновогодние дни, 28 декабря, они договорились дарить друг другу подарки в течении недели, а в Новый год подарить главный подарок. В этот вечер, Юнхо оставил ключи висеть в коридоре, а Уён забыл ее. Были и минусы от автоматически закрывающихся дверей: конечно, не надо было каждый раз вставать и закрывать, но однажды их закроешь, без ключей не откроешь. Вот так они и с Саном сидели, с пакетом подарков на руках, стараясь удерживать огонь от старых дров, которых они откопали в кладовке, благо хоть сухими были. В кладовке было ещё холоднее чем на улице, от стен шёл сильный морозный ветер, поэтому улица была вариантом получше. В любом случае, им пришлось таскаться снова в кладовку, так как костёр никак не разжигался. Немного пострадав, они наконец установили стабильный огонь, уткнулись друг у друга и сидели. — Давай откроем подарки прямо тут, — сказал Сан тогда, зная что Уёна будет сложно убедить, — Вдруг до утра не доживем, обморозимся тут и сдохнем, — посмеялся он, после чего получил осуждающий взгляд от Ёна. — Категорически против. Я хочу открыть их в комфорте, дома, где тепло, потом попить горячего какао, потом полежать под одеялкой с фильмом. Ну ты понял, короче. И да, убить меня будет сложновато, поэтому будем ждать, — Уён гордо закрестил руки на груди, расставив все по фактам, но Сан тоже не сдавался. Он достал коробку из пакета и начал развязывать красную ленту, — Эй, Сан. Сан, я обижусь. Ну я же по нормальному попросил, — Сан начал копаться в содержимой коробки, — НЕТ, Я НЕ БУДУ СМОТРЕТЬ ЧТО ТАМ, — Все ещё противился Уён. — Уже поздно, — тихо ответил Сан, засовывая утеплительную подушку в рукав куртки Уёна, отчего тот вздрогнул, — Давай вторую руку. Уён с удивленным взглядом посмотрел на Сана, но потом улыбнулся до ушей. — Нифига ты интеллектуал Чхве Сан, — Он протянул вторую руку, дав Сану положить в неё вторую подушку. — Да-да. Теперь снимай обувь, — Уён покорно снимает сапоги, держа ноги в воздухе, пока Сан не заканчивает класть подушку на обувь. После он надевает их и охает от тепла. — Дай я тебя зацелую, — Уён полез к Сану с утиными губами, пока Сан отталкивал его, притворяясь что ему не нравится. — Успокойся, все, — он достаёт коробку снова, и показывает Уёну, — Остальное все сладости. Они уже ледяные. Кушать их не будем. — Жаль. Это мои любимые печеньки, — Уён жалостливо указывает на клубничные орео, — В любом случае, ты сколько подушек купил? Тебе самому то хватило? Дай проверю, — Уён полез к нему в рукав, нацеливаясь проверить. — Купил, купил. Я решил, что это будут парные утеплители. А у тебя что там за подарок? — Сан перевёл тему. — Нуу...— Уён достаёт коробку, раскрывая содержимое, — Парные ванные халаты с нашими именами. Тут ещё маленьким написано «Усан», — он показывает на надпись снизу его имени. — Оо, до чего же ты у меня миленький. — Эй, это ещё не все! Смотри, — он достаёт мыла в виде различных фигурок, и на всех из них выгравирован «Усан». Это ручные мыла, — гордо сказал он, — Понюхай, это с манговым соком, — Сан оживленно и удивленно охает от запаха. — Ну ты постарался изрядно, я чувствую себя обиженным. Завтра жди от меня подарок получше, — Сан сделал обиженное лицо. — Да брось, зато ты спас наши шкуры только что. Да и какой мне подарок больше тебя, — тихо сказал он, рассматривая очертания лица Сана, на которых отражался оранжевый свет от огня. Сан повернулся к нему и замер, затем медленно приблизился к лицу Уёна. Недолго подождав, он уменьшил расстояние между их губами, соединяя их губы в медленном и нежном поцелуе, но несмотря на это, оба горели внутри огнём, сердце было готово выпрыгнуть из груди, а кровяное давление поднялось настолько, что было готово вырваться через любую точку. Так они и согрелись в тот день. Конечно, до следующего дня Юнхо ждать не пришлось, Госпожа Ом — соседка парней, учуяла запах гари, так как кладовая стояла впритык к их территории, позвала их к себе переночевать. Женщина была очень добрая, милая, всегда приносила ребятам еду домой, так как знала, что росли без родителей. Сама она живет с дочерью, есть внуки, муж погиб. Она показала им комнату на втором этаже, которая скорее всего принадлежало её мужу. Они поблагодарили ее и решили переночевать. Уён начал переодеваться и сушить одежду, а Сан моментально отключился на диване. Ён знал, что Сан учится и работает одновременно, пока его самого обеспечивал Юнхо. Они втроём практически жили вместе, однако у Сана был свой дом, свои дела, на которые надо было вливаться. Уён всегда старался дать ему отдохнуть вместе с ним, не просить ничего, не требовать, чтобы тот чувствовал себя с ним комфортно. Он снимает с него промокшую куртку. Поискав подушки у него в рукаве, он их не обнаруживает, зато видит почти посиневшую от холода руку. В обуви, вероятнее всего, тоже не было утеплителей. Уён тяжело вздыхает, присев рядом с ним, и ненавидит его всем сердцем за то, что тот причиняет вред себе в пользу Ёна, хотя он любил Сана больше себя самого. Но он решает промолчать об этом, потому что понимает, что скорее всего Сан чувствует себя так же, и что Уён сделал бы то же самое. Он просто тихо снимает всю помокшую одежду и накрывает обоих тёплым одеялом. Он прижимается к Сану настолько близко, чтобы подарить ему теплейшее объятие, схватив его руки. Так они и мирно заснули. — Конечно помню, — Сан приходит в себя о воспоминаний и смотрит на свои ноги. Нот почему-то не волновало отсутствие обуви. Или это просто было самым неважным на данный момент. — Тебе тогда не стоило отдавать мне все подушки для утепления. Мы могли бы и чередовать их. Ведь я тебя люблю так же сильно как и ты меня, и... Мне было больно видеть твои обморозившие руки, — он говорил, не отводя глаз с памятника. — Да, прости, но ты бы сделал то же самое. Помнишь, как ты накормил меня двумя пачками моти, сказав что у тебя ещё есть три пачки, которых будешь жрать только сам? — Сан опять даётся воспоминанием, вспоминая как он заболел на несколько дней в летнем лагере и совсем не посещал от завтрака, ни обеда, ни ужина, как и Уён, который все время оставался с ним все это время. Когда ему стало немного лучше, а до следующей еды было ждать десять, если не больше часов(была ночь), Уён достал моти, которые принёс с собой из дома. Из всех двух пачек он сам съел только одну, отдав Сану все. Указал на три пачки, которые лежали в углу, сказав что это полные пачки. Он тогда наелся и набрался сил. А Ён сказал, что поест перед сном, так как он уже сыт, потому что он поел, — Тогда, утром, пока ты спал, — снова начал Сан, — Я узнал, что в пачках были обычные камни, а не моти. Ты поступил не лучше чем я. Уён ничего не отвечает, и просто улыбается. Сану кажется, что он сегодня особенно сильно грустный. Видимо, соскучился по брату до не могу. — Моти, кхм, — усмехнулся Уён, — и почему я об этом вспомнил сейчас. И про лагерь, — Сан промолчал. Они сидели в тишине, пока Уён все смотрел на памятник брата, периодические протирая его влажными от слез руками. Сан перебирал в голове важные воспоминания. Вдруг вспоминает, как на Новый год, как главный подарок, он надел на Уёна кольцо, парные кольца, которые он купил за очень большие деньги. Собирал их он полтора года, и был доволен результатом и реакцией Уёна. Это было их обещанием быть вместе до конца жизни. — Уён, — Сан заранее присматривается к его руке, не обнаруживая там кольцо, — А где кольцо? Ты его не носишь? Не понравился? — спрашивает Сан. Уён все также молчит, ушедший внутри себя. После заданного вопроса, Сан все ещё не отводил взгляда от Уёна, ожидая ответа на свой вопрос. Он терпеливо ждал, ведь ему сейчас должно быть очень тяжело говорить. В принципе, как и Сану. — Говорят, в свои дни рождения, духи усопших просыпаются, — Сан не особо понимал к чему клонит Уён, но по его взгляду, можно было предположить, что он отсылается к Юнхо. Вероятнее всего, сегодня его день рождения, хотя Сан все ещё не знает какой сейчас день и год. Уён достаёт из кармана толстовок кольцо, внимательно осматривая его и всхлипывая. — Каждый раз, когда вижу это кольцо, хочу плакать и умереть, — Сан не ожидал такой реакции, теряя весь смысл происходящего, — Потому что я не могу забыть это кольцо, и... тебя, Чхве Сан. Сану было нечего сказать. В этот момент, напрягающая тишина была громче любых криков. — Поче...му? — голос Сана дрожал, как в момент его пробуждения, — Ты хоч...хочешь р... — он думал, что никогда не произнесёт это слово, — расстаться? Уён... — Почему я чувствую, — перебил он, — Что ты здесь? — и посмотрел в глаза Сану. Казалось бы, обычный уёновский взгляд, но он не был как все. Он был другой, он был устрашающий, он был чужой. Посмотрев друг на друга несколько секунд, Уён первым прерывает зрительный контакт, — В любом случае, я оставляю это кольцо тебе же самому. Я не могу терпеть такую боль. Помнишь, ты говорил, что хочешь на свой день рождения? Ты сказал, что хочешь чтобы я был счастлив. Возможно, если я забуду тебя, мне будет меньше больно. Хотя я знаю, что до самой смерти буду поманить тебя. И возможно...Мы когда-нибудь ещё встретимся, хоть и наши дни рождения в разные дни. — Уён, под, подожди, чт... — С днём рождения, любимый Чхве Сан. Я всегда буду любить тебя... Сан потерял землю под ногами, не успевая анализировать происходящее. Он смотрит вслед за Уёном, наблюдая как мутная белая точка отдаляется, закрыв лицо руками и громко всхлипывая. Он только сейчас обращает внимание на все детали диалога, и понимает, что все время было что-то не так. И это было очевидно. Сан смотрит на памятник, и пытается прочитать содержимое, хоть и не получается. И наконец, перед его глазами появляются режущие буквы, его выгравированное на нем имя, а не Юнхо: «Чхве Сан. 10 июля 1999 - 14 февраля 2018»...