Бег времени. Тысяча семьсот.

Мой Демон – близ меня, – повсюду, ночью, днем, Неосязаемый, как воздух, недоступный, Он плавает вокруг, он входит в грудь огнем, Он жаждой мучает, извечной и преступной. (Шарль Бодлер «Разрушение») Посмотрев на часы, я понял, что опоздал к концу уроков в школе Сент-Ленокс. Было весьма досадно. Значит, мне придется отложить разговор с подругой Гвен, как бы ее там ни звали, на завтра. Шарлотта за завтраком подала отличнейшую мысль: «Не думаю, что знания из тысячи просмотренных исторических фильмов или сериал Доктор Кто помогут ей». Я до этого момента мыслил стандартно, как меня учили по тайноведению и постулатам Тайной ложи Сен-Жермена. Но ведь Гвен не была заложницей всех этих правил, в этом были ее особенность и недостаток одновременно, поэтому ход ее мыслей значительно отличался от моих – мы выросли в совершенно разных условиях. Ведь, когда она узнала, что может совершать прыжки во времени, вместо того, чтобы обратиться сразу за помощью и действовать, как указывает «Свод законов путешественников во времени», Гвен попыталась разрешить ситуацию сама, своими усилиями. Я помню папку, переданную мне мистером Уитменом, составленную ее подругой. Наивный сбор информации из Google, который весьма меня позабавил тогда, но теперь я понимаю, что это была попытка решить проблему самим, своим умом, а это должно быть достойно уважения, хотя, на мой взгляд, это было и чрезвычайно глупо. Именно поэтому меня теперь не покидала мысль, что Гвен жива. Во-первых, она не Шарлотта. Во-вторых, она не я, она – это сгусток энергии, который пытается отстоять свою независимость и свободу, поэтому, если она и умерла – упаси Господи – то, наверное, наделала кучу шума перед смертью, либо где-то застряла и ждет меня. Как говорится, чтобы раскрыть преступление, нужно думать, как убийца. А кто знает ее лучше всех, как ни лучшая подруга? Поэтому мне нужно было поговорить с … Черт. Как ее зовут-то? Лейла, Лиззи, Лейзи, Лесси? Да, точно, кажется, Лесси. В принципе, я могу обратиться к брату, ведь она нравится Рафаэлю, но почему-то хотелось действовать самому, без посредников – в точности как Гвен. Моя девочка, что застряла где-то в неизвестности. За сегодняшний вечер я сделал еще два прыжка во времени: в ноябрь 1760, чтобы полюбоваться толстухой прачкой, орущей на угольщика Темпла, а затем, уговорив дядю, прыгнул на 200 лет вперед, в 1956, ту дату, в которую должна была элапсировать Гвендолин перед исчезновением. Лучше бы я этого не делал. Элапсировав в знакомый кабинет, я увидел свое персональное орудие пытки – темно-зеленую «кузину Софу». Она стояла все там же, все такая же; немой свидетель нашей страсти. Меня кинуло в дрожь от воспоминаний о поцелуях Гвен, как ее изящные пальцы запутывались у меня в волосах, как ее тело прильнуло к моему, как я ответно запускал свои пальцы в ее мягкие шелковистые волосы, как я гладил ее спину, тонкую талию, длинные ноги, а ее запах… Merde! Diable! Как же я ее хотел. Раньше хотел ее тело, сейчас хочу и душу. Хочу ее всю, живую, мою, чтобы найти и не отпускать, даже если придется привязать к себе в прямом смысле слова. Время затуманилось от мыслей. Я помню, что опустился на пол, напротив софы, не смея даже приблизиться к ней на шаг, будто эта мебель была ядовитым существом. Так я просидел целый час, пока не вернулся в свое время. Я боялся глупого деревянного дивана с зеленой старой обивкой, который напоминал мне о моей любви, о моей страсти, которая тлеет во мне к одной взбалмошной девчонке, превратившей мою жизнь в кошмар из пыток. Господи, да Гвендолин, Гвен, моя Гвенни - единственная, кто смог пошатнуть мою уверенность в себе, заставляя ревновать ее к школьным друзьям и вообще к ее жизни, так совершенно не похожей на мою. Даже к чертову Полу де Виллеру, младшему брату дяди, я сумел приревновать, когда увидел, как он на нее смотрит. Я даже одно время подозревал, что между ними в будущем что-то возникнет, потому что тот взгляд можно было расшифровать, как истосковавшийся и влюбленный в нее. Тупая софа всколыхнула во мне то, что я пытался спрятать от всех, даже порой от самого себя: я безумно, неизлечимо влюблен, одержим Гвендолин Шеферд, и мне не нужна никакая жизнь, если в ней не будет ее. Той, которая постоянно мне перечила, которая вела себя безрассудно, той, кто показал, что можно бороться и быть независимой при любом на тебя давлении. Не буду описывать свое состояние по возвращении в октябрь 2011го. Я был уставшим, замкнутым в себе, ведь только что я целый час был наедине со своими воспоминаниями. Мне все казалось, что я чувствую сладкий запах тела Гвен, который, как демон, витал в воздухе 1956го года. Из-за этого душевного состояния, я чувствовал, что мне нужно прийти в себя, но в другой обстановке, отличной от той, где я только что был. Поэтому по инерции пошел в кабинет профессора Шульца, где вчера ждал Гвендолин с элапсации. Там потратил еще час, отпаивая себя остатками кофе профессора и листая первую попавшуюся книгу с его стола. Это была книга о портретном искусстве с иллюстрациями. Там вообще были одни книги об искусстве. Я сделал вывод, что профессор Шульц историк искусств, который вечно пропадает где-то, редко наведываясь в свой кабинет. Особенно в душу запала картина Рубенса «сидящий демон»: молодой темноволосый человек, сидит на закате, словно собранный из кусочков мозаики. Он, то ли ждет кого-то, то ли грустит, то ли плачет. Возможно, он тоже одержим девушкой, которая пропала в неизвестности и ей грозит смертельная опасность, в том числе и от него самого. Недолго думая, я варварски вырвал лист с репродукцией и сунул себе в карман. Демоны должны держаться вместе. Приехав домой, первое, что я увидел – это огромный букет белоснежных крупных лилий, стоящих на рояле. Из кухни тянулся аромат, вызывающий зверский аппетит. - Il est là, en personne! – услышал я ехидный голос Рафаэля из кухни. Скинув куртку, я вошел в зал, не отрываясь, глядя на очаровательный букет. Лилии были великолепны и печальны, словно прогнулись под тяжестью собственной красоты: смотрите, мы склоняем свои прелестные головки в сочувствии к вам, неидеальным людям. Эти цветы скорее подойдут юным девушкам, чем жилищу холостяка, но все равно они волшебны. - А кто принес цветы? - Я, – это был кроткий тихий голос Шарлотты, которая вышла из кухни и наблюдала со стороны на меня очарованного цветами. – Еще раз здравствуй. - Здравствуй. Как прошел день? – Шарлотта была тиха и печальна, как цветы. Если честно, мне было ее жаль: не представляю, что творилось у нее дома. Они росли вместе с Гвен, взрослели, хоть она и отзывалась о ней плохо, думаю, она любит ее, как сестру, и не хочет признаться. Наверное, для нее пропажа кузины, как для меня, если бы пропал Рафаэль – бестолковый братец-паяц, но родная кровь, свой. С Рафаэлем мы через столько прошли в семье, что было бы неправдой, говорить, что я не беспокоюсь о этой маленькой занозе. Правда, каждый из нас выбрал свой путь принятия действительности. - Ты не приехал, как обещал. Сегодня даже мистера Уитмена не было в школе. - Ах, да. Сегодня был совет внутреннего круга, поэтому мистера Уитмена не было. А потом была элапсация, и я просто не успел к 15.00. - Я так и подумала, – коротко ответила Шарлотта. – Понравились цветы? Я их когда увидела в цветочном магазине, сразу подумала о тебе. Лилии – это ведь царские цветы. А еще я всегда думала, что лилии - это несостоявшиеся звезды, если верить греческой мифологии. Я улыбнулся. Действительно, по мифу, это капли молока Геры, упавшие на землю. Богиня решила покормить грудью внебрачного сына своего мужа Зевса - Геракла, а тот оттолкнул ее, молоко брызнуло из груди богини и превратилось в млечный путь на небе, а на земле расцвели цветами лилий. Интересная интерпретация от Шарлотты: несостоявшиеся звезды… - А еще символ надежды… - пробормотал я, скорее себе, чем окружающим. - У нас что, здесь ботан–кружок образовался? – внезапно оживил ситуацию Рафаэль. – По мне, самые прикольные цветы - это кактусы! Как символ небритого, неприхотливого в уходе холостяка. - Кто бы сомневался – устало засмеялся в ответ я,- Оставим все эти символы прошлым векам. 21 век не терпит многозначности. - Это точно! Кстати, мы с Шарлоттой, пока тебя ждали, заказали ужин из одного недурного итальянского ресторанчика. Кстати, там еще есть бутылка белого вина. Недурное кстати: «Дубль» 2006 года. - А ничего, что вам нет 18-ти? – подначил я брата. Рафаэль слишком часто стал баловаться спиртным. Но мне сейчас так хотелось забыться, что и это я оставил позади своей «правильности». - Ну, мы же в присутствии взрослого будем пить, - засмеялся он, имея в виду конечно меня. Тоже мне, нашел взрослого, который отчаянно боялся зеленую «кузину Софу». Но я рассмеялся и проследовал за ними на кухню. Стол был сервирован на троих, правда, он больше напоминал ужин для влюбленных, так как кто-то зажег любовно две свечи. - Мило, - заметил я. - Это все Шарлотта, - многозначно ответил брат. Девушка гордо подняла подбородок, словно услышала похвалу в свой адрес, и откинула рыжую медь волос. Миленько! Внезапно закрались сомнения насчет нее: может она все еще имеет на меня виды. Но тут же отогнал мысль. Я разговаривал с Шарлоттой перед суаре и, кстати, инициатором того разговора была она сама. Тогда я извинялся перед ней, что дал ложные намеки, что она меня больше не интересует, как девушка, она мне больше интересна, как друг, в чем смысл связывать судьбу с путешественником во времени, когда перед ней открыты большие перспективы и свидания с нормальными парнями. Шарлотта тогда стойко перенесла это, согласившись быть другом. Когда я пытался повторить этот маневр с Гвен, чтобы охладить ее чувства ко мне и огородить от себя, вышло всё куда хуже и враждебнее. - Итак. Дама и Господа! – Торжественно начал Рафаэль, будто он конферансье. - Бог сегодня нам послал из ресторана «Assaggi» пасту болонезье с сыром проволоне, милости прошу, брускетту, салат «Цезарь», а на десерт – тирамису! Аплодисменты Богу! Шарлота натянуто улыбнулась и сделала два-три хлопка. Кажется, ей Рафаэль не нравится. Мне же почему-то стало веселее после сегодняшнего трудного дня; несмотря на свою бестолковость и бесцельность, брат вносил в мою жизнь какую-то легкость. Зря я был против его приезда. Отглотнув из бокала вина, я расслабился и практически растёкся по стулу. Раньше я себе не позволял такого при девушке, особенно при Шарлотте: но сейчас мы были в домашней обстановке и я чертовски уставший и вымотанный, в конце концов, мы не в обществе, где нужно придерживаться этикета. Шарлотта посмотрела удивленным, недоумевающим взглядом, но мне было все равно. Я почувствовал, как в заднем кармане джинсов что-то мешало. Это был сложенный вчетверо лист с репродукцией, вырванный из книги профессора Шульца. - Что это? – оживилась Шарлотта, – Письмо? - Картина. Называется «Демон», - я протянул ей иллюстрацию. - Какой-то он… безразличный. Или даже обиженный. - Хм… Мне он показался печальным и плачущим. - Что-то мне не нравится. Да и плохого качества картинка, - раздраженно отрезала Шарлотта, передавая лист Рафаэлю. Тот, даже не останавливаясь впихивать в себя еду, бегло посмотрел на изображение и положил на стол рядом со мной. - Это с каких пор, мой примерный старший брат, стал драть листы из книг? Помнится, ты устроил в детстве истерику, когда я нарисовал рожицу карандашом на полях одной из твоих книг… Я рассмеялся. Знатная была ссора. Сейчас вспоминать даже смешно. Помню, меня переполнила ненависть к брату, когда обнаружил в любимой книге Томаса Гарди разрисованные карандашом листы. Мне было 14 лет, я гонялся за братом с клюшкой для поло и криком «Достал! С меня хватит!», пока наша няня не остановила назревающее братоубийство, наказав при этом обоих. Отужинав, под шутки Рафаэля о наших ссорах в детстве и заливистый звонкий смех Шарлотты, которая не переставала повторять время от времени «Гидеон! Не может быть!», мы медленно уходили в ночь. На часах, было без четверти одиннадцать. Рафаэль сказав, что ему срочно нужно делать уроки - чему я очень сильно удивился, ушел наверх, в свою комнату, оставив нас двоих наедине. - Хороший был ужин! Спасибо, что составила компанию, - поблагодарил я Шарлотту. Действительно за эту неделю я чувствовал, что скоро сойду с ума от постоянных американских горок судьбы, особенно от последних событий. Хорошо, что Шарлотта пришла, и они вместе с Рафаэлем создали этот уютный домашний ужин. – Боюсь, уже поздно и тебе пора домой. Плюс еще уроки делать. Что скажет леди Ариста и твоя мать обо мне, если я привезу тебя так поздно? Боюсь, я потеряю доверие в их глазах. - Что скажут? Если честно, мне все равно. Можно я еще посижу у тебя, не хочу возвращаться туда… - грустно продолжила Шарлотта. Она печально смотрела на ковер под ногами. Затем словно пытаясь отвлечь себя, предложила мне сыграть что-нибудь на рояле. Отказавшись и сославшись на настроение не для музицирования, предложил пройти ко мне в кабинет и включить там музыку, т.к. только там стоял центр. Она с улыбкой Моны Лизы на устах согласилась. Мой кабинет был дорого отделан и странно обставлен: деревянные темные панели, дорогая ротанговая эксклюзивная мебель, большой дубовый стол, два больших до потолка шкафа с книгами и наградами, бар 19 века с разными алкогольными напитками, резной старинный стол с хьюмидором и хайтековской лампой, в углу стоял музыкальный центр. На стенах висели постеры из фильмов 50-х годов , а над ними висел синий герб де Виллеров со львом, 12-тиконечнозвездой и двумя скрещенными мечами. И главное, девиз семьи: «Soli Deo honor et virtus» - только Бог, честь и отвага. Это единственная комната, которую обставлял я во всей квартире, поэтому тут был хаос стилей и вещей. Стол и рядом с ним - все было завалено моими книгами. Шарлотте всегда здесь нравилось, но она находила эту комнату чересчур безвкусной, в этом я с ней был согласен. Я включил центр с первым попавшимся диском. Центр магически выбрал новый альбом «Happiness» группы Hurts . Медленно и печально заиграла песня «Кровь, слезы и золото»: Я никогда не думал, что смогу забыть тебя. Я никогда не думал, что стану таким, как сейчас. Прошло только 20 секунд с тех пор, как я оставил тебя, И все потому, что я никогда не смог бы быть твоим любовником. Я нашел другую девушку, которая свела меня с ума, Поэтому ты больше не заставишь меня страдать.* Эти слова резали меня изнутри, накалив атмосферу в комнате. Я стоял, как вкопанный, в нерешительности, потому что не знал, что мне делать - я был безоружен, в то время как Шарлотта смотрела мне в глаза, в которых читалась страсть. Ее губы были приоткрыты, ресницы подрагивали, а дыхание было частое. Я словно наблюдал за происходящим со стороны: невероятной красоты девушка двигалась к парню, который как завороженный смотрел на нее и не делал никаких движений. Подойдя ко мне вплотную, я почувствовал знакомый аромат ее духов Шанель. Не знаю, знала ли об этом Шарлотта или нет, но такими же духами пользовалась моя мать, поэтому аромат непроизвольно вызвал во мне отторжение. Но я не показал истинных чувств: это всего лишь глупые духи. Девушка, легко касаясь кончиками пальцев, поправила прядку упавшую мне на глаза, а затем провела по лицу, задержавшись на моем подбородке. Я понимал, что нужно прекратить это, т.к. догадывался, куда это ведет, но почему-то мне стало интересно, вызовет ли Шарлотта ту же страсть, что и Гвендолин. Может, демоны не способны на любовь? Лишь на самообман? Когда любовь остывает, Кровь, слёзы и золото Ничего не смогут исправить.* Губы Шарлотты коснулись моих. Она закрыла глаза, отдавшись чувству, а я все так же отстраненно смотрел на чужую страсть. Я неуверенно начал отвечать на поцелуй. Затем Шарлота прижалась ко мне и обвила руками. Поцелуй стал более требовательный и пылкий. Я закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям: ничего, глухо внутри, мне не хотелось сжать девушку в объятиях, зарыться в ее волосы, шептать имя и целовать до потери пульса. Было физически приятно, но не более. Она - не Гвен. Когда поцелуй закончился, я легко отстранил Шарлоту. Румянец на ее щеках, частое дыхание, ищущие ответной страсти глаза. Она потупила взгляд, а я же чувствовал себя отвратительно. Кажется, только что сразу пересек недопустимую черту: ответил на чувства одной девушки, будучи без ума от другой. - Я думаю, тебе пора домой. Вызову такси для тебя, - мне было стыдно и неуютно, я чувствовал себя Иудой. Пытаясь не смотреть на Шарлотту, я быстро набрал телефон такси. *«Blood, Tears And Gold» Hurts. Перевод amalgama-lab.com Иллюстрация к главе: http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/2/2702624/79527295.png