ТРЦ, чизкейк и, кажется, любовь

Самое сложное в первые мгновения накатывающей истерики — вдохнуть, сдержав в себе всю эту боль, не выдавая внутренних терзаний ни единым звуком. Порой кажется, что это невозможно, слезы хаотично катятся по щекам, солеными разводами сталкиваясь с белой рубашкой, губы дрожат, а где-то внутри, в легких, горит пожар от нехватки воздуха. Минхо не хочет, чтобы кто-то видел его таким разбитым, не хочет, чтобы мир слышал его тихие всхлипы в уборной торгового центра. Он шел сюда, в надежде развеяться с одногруппниками, забыть на день о своей слабости, а не получить еще одну паническую атаку, после очередной перепалки родителей в семейном чате. Он уже не понимает, как они все еще находятся вместе, не понимает, почему продолжают поступать так друг с другом. С ним. Стоит им только вновь оказаться в одной квартире, после нескольких дней игнорирования существования семьи, после проведенного времени порознь на работе, они кричат. Друг на друга, но Минхо каждой клеточкой ощущает их неприязнь к нему, потому что они вместе только из-за него. Того некогда маленького мальчишки, что слезно просил вернуться папу домой, просил не бросать их. Того маленького, но сильного мальчика, который успокаивал маму, просил простить все обиды и пустить отца домой. Время шло, и проблема взаимоотношений становилась все острее, все больше, как и сам Минхо. Он все еще хотел видеть рядом своих родителей, но не такими. Он все еще держал их вместе, но уже не прося их об этом. Это происходило само собой, вновь оседая неприятной мыслью на подкорке. "Когда это уже закончится?" Но привычка порой сильнее любых чувств и здравого смысла, потому что привычка может убивать, но все еще быть рядом, едкими лапами цепляясь за тело, и раз за разом все сильнее его раздирая, не оставляя и шанса зажить ранам. Минхо как загнанная собака, которую колотят каждый раз, Минхо принимает на себя каждое ядовитое слово родителей, понимая, что это не то, чего он добивался своими слезами столько лет. Нельзя держать против воли. И вот сейчас он снова оказался в этих цепях, когда он не может разнять мать с отцом, боясь обоим сделать больно. Он видит, кто и в чем неправ, но все еще любит обоих, как бы плохо ни было. Поэтому он лишь молча читает их оскорбления, острым ножом воткнутые в сердце некогда любимого человека, выходит из кинозала, извиняясь перед каждым, кому помешал следить за сюжетом долгожданного фильма. Минхо бежит до первой уборной вне кинотеатра, надеясь, что она окажется более пустой. Дрожащими руками закрывает щеколду, и опирается спиной о стену, когда первые слезы разбиваются о кафель, такой же холодный, как и все внутри парня сейчас. И он бы хотел сейчас глубоко вдохнуть и успокоиться, но телефон неприятно вибрирует в кармане джинс, напоминая о том, что все это далеко не простой ночной кошмар. Минхо всегда мечтал быть любимым и любить кого-то, молился ночами, чтобы не прийти к таким же отношениям с человеком, которого он хочет любить безгранично. Тяжелыми якорями мысли тянут его ко дну, связывают по рукам и ногам и не дают ни на секунду сделать вдох, позволяя лишь судорожно хватать воздух ртом. Он вдыхает громко, чувствуя, как легкие рвет на части от нехватки кислорода, и всхлипывает еще громче, закрывая ладонью рот. Порой самые глупые и очевидные до жути моменты из фильмов происходят и в жизни, несмотря на излюбленную фразу "такое только в кино и бывает". Именно так, ну никак иначе, можно описать то, что происходит. В дверь кабинки аккуратно стучат. Звук доносится до сознания так же приглушенно, словно Минхо взаправду глубоко под толщей воды. Как он пропустил момент, когда кто-то еще зашел в туалет? Он и сам не знает, когда его осторожность сломилась, оставив лишь набатом бьющие по черепу мысли. — Простите, — слышится все еще отдаленно, но Минхо осознает, что позорно раскрыл свою слабость. — Я.. я могу вам помочь? Минхо всхлипывает вновь, не понимая, какие планеты сегодня встали в один ряд, чтобы так наказать его. Он хочет просто промолчать, дождаться, пока человек за дверью просто плюнет на него и уйдет, но слышит, как парень неловко переминается с ноги на ногу. — Если мне лучше не лезть, вы лучше скажите, но я бы хотел помочь, — слова крошатся внутри, и Минхо понимает, что нельзя так поступать с теми, кто пытается протянуть руку. От осознания своей никчемности накатывает еще сильнее, картинка плывет перед глазами, но он все же открывает дверцу, видя отшатнувшегося от двери юношу чуть моложе его самого. Тот смотрит совсем растерянно, видя намокшую от слез белую рубашку, раскрасневшиеся и уже припухшие глаза и такой загнанный, но все еще до чертиков красивый взгляд. Неподходящая ситуация, чтобы оценивать внешний вид человека, но в голове невольно проносится мысль о том, что парень похож на героя, сошедшего с картин, хранящихся в Лувре или Уффици. — Вы очень красивый, — слетает с губ, а Минхо и понять не успевает, что несет парень, как тот продолжает, — негоже таким красивым людям плакать, а то на меня станете похожим. Вселенная взорвется от такого резкого дисбаланса. Минхо искренне не понимает, что происходит, но легкая улыбка сама украшает его все еще грустное лицо. Ситуация действительно смахивает на мелодраму с рейтингом шесть плюс. — Не надо так говорить, ты тоже очень красивый, — парень сам поражается тому, что сказал, но через секунду понимает, что не отказался бы от своих слов и после часового раздумья об их диалоге неделю спустя: юноша с милыми щеками и невероятно притягивающими большими глазами был красивее всего, что видел Минхо за двадцать лет жизни. — Хорошо. Тогда, — парень тихонько хихикает, — я тоже- очень-красивый-Джисон. А вас как зовут, мистер безумно-красивый-..? — последние слова он тянет с улыбкой, ожидая реакции собеседника. — Давай лучше на ты, а то мне неловко, — Минхо смущенно сводит брови к переносице, но после поднимает взгляд на теперь уже знакомого человека, утирая рукавом влагу на щеке. — Я Ли Минхо. — Как официально, а говоришь на ты переходить, — Джисон смеется так заразительно, приятно и тепло даже как-то. Минхо тоже невольно смеется. — Ну вот, раз мы знакомы, нам теперь любые преграды не страшны. Даже этот мокрый пол по пути к раковине. Пойдем, умою тебя. В голове сразу проскакивает мысль, что Джисона бы в бок локтем толкнуть за такие шутки, да вот только больше хочется сказать спасибо. Холодная вода, брызгающая за края раковины, приятно контрастирует с разгоряченной кожей лица и очень подходит по температуре ледяным ладоням юноши, аккуратно стирающего подсохшие дорожки слез Минхо. Согреть хочется. Он улыбается неловко и благодарит очень тихо, но Джисон все равно слышит. — Меня не за что благодарить, я ничего такого не сделал, — парень облокачивается о стену и, словно задумываясь, чешет затылок. — Мы хоть уже и знакомы, но семь минут как-то маловато для откровений. И все же, если тебе хочется выговориться, я обязательно выслушаю. Иногда излить душу первому встречному гораздо легче, чем самому близкому человеку. Ну или..— Джисон проверяет телефон для чего-то, а после улыбается ярко, — я могу угостить тебя кофе и мороженым. Это отлично поднимает настроение. — Спасибо, — Минхо мягко улыбается, а потом, опомнившись, прикрывает ладошкой рот. — Извини, я снова благодарю. — Так, нет. Тогда уж лучше благодари. Никаких ненужных извинений в этом доме, только по делу, — парень легонько тыкает в кончик носа Минхо, после чего расползается в яркой улыбке, такой, что десны видны, а губы превращаются в совсем тонкие полосочки. Ли подмечает, что ему нравится эта искренняя улыбка. — На другом конце центра есть очень крутая кафешка, идем. Джисон тянет его за руку, пока парень даже опомниться не успевает, как по бокам начинают мелькать разные магазинчики. Он видит лишь затылок, светлые волосы, достаточно пушистые, видимо, из-за окрашивания, весело скачут в такт быстрым шагам. Минхо опускает взгляд ниже и цепляется за их руки. “Мягко” невольно думается ему, и отчего-то к щекам приливает кровь. Подбегая к эскалатору, они чуть не сбивают с ног женщину, достаточно взросло выглядящую, чтобы назвать ее бабушкой, но слишком живо двигающуюся и ругающуюся, чтобы наградить таким статусом. Парни сгибаются почти под прямым углом и вместе выпаливают громкое “простите”, после чего все-таки ступают на движущуюся ленту. Джисон поворачивается лицом к Минхо, и оба начинают смеяться с ситуации. Комфортно. Они проходят еще совсем немного и взору Минхо открывается совсем небольшая кафешка на углу с парой столиков под зонтиками. Выглядит немного комично, учитывая, что крыша над головой есть, хоть и прозрачная, но мило. Комично и мило — только так получается описать то, что происходит с Минхо сейчас. — Выбирай, что хочешь, — Джисон кивает кассиру, словно они знакомы сотню лет, и тот идет к кофемашинам. — Но советую взять айс американо и чизкейк. Просто потрясающее сочетание! — Вижу, тебе очень нравится, — парень кивает и неловко чешет затылок. — Я кофе не пью, но с удовольствием попробую чизкейк и..чай. Джисон снова расползается в улыбке и, чуть ли не перегибаясь через прилавок, просит добавить два пункта в заказ. Они садятся внутри, за узкий столик у витрины, и с минуту оба рассматривают аниматора в забавном костюме Майка Вазовски. Молчание совсем не кажется неловким, и Минхо задумывается о том, что хотел бы дружить с Джисоном, но после грустно отгоняет эти мысли, вспоминая о своих извечных сомнениях. Юноша видит небольшие изменения в эмоциях и выуживает телефон из кармана брюк, после начиная копаться в карманах широкой джинсовки. Вскоре перед Минхо на манер какого-то невероятного фокуса раскрывается ладонь с наушниками. Ли тихо смеется. — Я, конечно, не Гудини, но удивлять умею, — на столик парой движений бариста приземляется их заказ под дружное “благодарю”. — Есть какие предпочтения в музыке? После секундной заминки Минхо отрицательно качает головой и заинтересованно принимает наушник. Мелодия гитары начинает плавно звучать, хоть и с качеством чувствуются проблемы, еще через пару мгновений слышится приятный голос. Джисон прикусывает губу, едва заметно улыбаясь, когда видит постепенно расширяющиеся глаза. — Стой.. стой, — Минхо удивленно открывает рот и переводит взгляд на парня. — Мне ведь не кажется? Это твой голос или я ошибаюсь? — Джисон стеснительно, но явно довольно кивает. — Вау.. У тебя потрясающий голос! Нет, правда, ты чего смеешься? — Кушай давай, приятного аппетита, — он смеется, видя, как Минхо опоминается и, заливаясь краской, быстро хватается за чайную ложку. Джисон не делится с кем-либо своим творчеством, потому что считает его сырым, не готовым для посторонних, только пара друзей со взаимным интересом к музыке являются постоянными слушателями. Но что-то сподвигло его поделиться сокровенным с тем, кто не отклонил неожиданный жест помощи в момент слабости. Наверно, думается ему, сам бы он разозлился, если бы кто-то застал его плачущим. Юноша переводит взгляд с тарелки на Минхо и невольно засматривается: парень смотрит вниз, отламывая кусочек десерта, и покачивает головой в такт музыке, еле заметно улыбаясь. Но Джисон замечает. Еще через пятерку песен они заканчивают с заказом, и Джисон говорит тихое “даже не думай”, когда замечает, как Ли достает кошелек. Он улыбается и накрывает его руку, кивая головой, после вставая из-за столика. Парень перекидывается парой незамысловатых фраз с баристой, прикладывая телефон к терминалу. Минхо неловко переминается с ноги на ногу у выхода. Джисон снова оголяет десна в широкой улыбке и накрывает плечо парня рукой, другой в то же время открывая дверь. — Не стоило, я мог бы сам расплатиться, — Минхо начинает уверенно, но под теплым взглядом под конец тушуется, — спасибо огромное. — Тебе спасибо за чудесную компанию, а то я бы так и бродил тут один, — и снова улыбка не сползает. Ли думает, что он хотел бы еще не раз увидеть такого Джисона. Просто увидеть Джисона. — Компания, точно! — он хлопает себя по лбу. — Я забыл про одногруппников в зале.. Хотя, фильм уже закончился, и они разошлись, наверное. — Тогда предлагаю составить тебе компанию на ближайшее время и проводить до дома, если тебе уже пора, — Минхо смотрит на время и кивает. Ему еще готовиться к зачету. — Что ж, чудесно! Ой..и, может, обменяемся номерами? Вбивая цифры в книгу контактов на чужом телефоне, Минхо думает, что не чувствовал себя так уже давно. И ему нравится то, что он чувствует.