Светлячок тоже может погаснуть

Roberto Cacciapaglia - Wild Sea На улицах Мондштадта наконец-то выпал снег. Маленькие снежинки кружились по ветру, изображая танец. После мгновенно падали, словно мотылек. Это насекомое умирает, когда достигает своей цели. На протяжении всей своей жизни это маленькое существо стремится к свету, будто отчаянно хочет забыть темноту, которая его поглощает раз за разом. Он борется за жизнь, за свое право на счастье. Неужели люди такие же, как и мотыльки? Человек стремится к своей цели, наступая на множество передряг. Вокруг него может быть темнота. Страх, из-за которого ему кажется, что он сходит с ума. «Я не хочу быть один. Пожалуйста, помогите мне» — твердит тот постоянно, пытаясь наконец примкнуть свету. Но что же означает свет? Почему люди так бегут к нему? Это не обязательно какая-то цель. Вовсе нет. Это может быть и человек. Тот, кто помог однажды увидеть прекрасное, смог показать тебе, насколько этот мир может быть удивительным и загадочным. Тебя охватывает восторг, и ты бежишь к нему. Но… Свет гаснет. Ты остаешься один. Перед тобой лишь собственный страх, который едко смеется, впуская в твое сознание яд, из-за которого ты кричишь, будто медленно истекаешь кровью. «Одиночество опасно. Оно увлекает, притягивает, манит за собой. Стоит тебе однажды увидеть, насколько это спокойно, ты больше не захочешь иметь дело с другими людьми. Однако после тебя одиночество и погубит, не спросив разрешения». — Будь добр мне объяснить, почему ты притянул меня сюда, — ворчит Дилюк, крайне недовольный тем, что его посредине дня потянули в совершенно другое место от работы, которая, между прочим, сегодня была крайне тяжелой. — Я в курсе, что у рыцарей Ордо Фавониус нет дел, и им лишь бы прогуливаться по окрестностям, но я человек занятой, поэтому живо отпусти меня. — Здесь красиво. Это словосочетание заставило Дилюка еще сильнее смутиться, поскольку ему было некогда смотреть на красивые пейзажи, когда работа кипит полным ходом. Полюбоваться природой можно и ночью, когда наступает время Полуночного героя. Все это время Кэйа молча стоял рядом с братом, смотря на большое дерево в Долине Ветров. Его взгляд был крайне холодный и опустошенный, и Дилюк это заметил, однако не стал интересоваться, чтобы тот вдруг не подумал ничего лишнего. И так часто шутит. — Помнишь, как мы с тобой на Винокурне играли в бои со снегом? А как побежали на озеро, чтобы покататься на коньках? Ты тогда не умел стоять на льду и постоянно ворчал, а я брал тебя за руки и не останавливал, говорил, что у тебя все получится, — рыцарь смеется, все еще не смотря в глаза Дилюка. Будто боится. — Помнишь, как мы с тобой бегали по берегу, а ты звонко смеялся и кричал, что я не догоню тебя? Я тогда очень сильно разогнался и упал, содрав коленку. Ты сразу же подбежал ко мне, начал искать растения, чтобы обработать рану и сказал, что до свадьбы заживет. — Ты тогда пошутил, что будешь с особым трепетом ждать нашу свадьбу, — тихонечко пробормотал винодел, вспоминая события прошлого. Он чувствовал теплоту, но одновременно и холод. Казалось, что это было во сне, а в жизни все настолько сурово и страшно, что хочется спрятаться под одеяло, как в детстве. — Кто знает, может, я и сейчас ее жду, — Кэйа хмыкнул, а затем вновь продолжил вспоминать былое. — Помнишь, как я однажды забрался к тебе в комнату поздно ночью и сказал, что хочу показать кое-что прекрасное? Ты даже не спросил ничего. Просто пошел за мной. Я тогда почувствовал, что ты доверяешь мне полностью, и мне было сладостно от этого. Мы пошли смотреть на звезды. Здесь, прямо в этом месте. Мы тогда пытались вскарабкаться на дерево, и у нас ничего не получилось, поэтому мы просто легли на траву и начали смотреть. Ты еще так кричать начал, когда увидел падающую звезду, и я сказал, чтобы ты поскорее загадал желание. — Оно так и не сбылось. А жаль. — Что же ты загадал? — Чтобы ты наконец-то ушел из моей жизни. Эти слова донеслись до Кэйи в самое сердце. Он слабо хмыкнул, немного прикусывая губу, а после откашлялся, поправляя волосы. Ему стало больно от услышанного, но он не осмелился сказать это вслух. Слегка постояв, он снова улыбнулся своей лучезарной улыбкой, будто ничего сейчас и не произошло. Он продолжал жить во лжи. Врал себе, не решаясь признать самого себя. — Порой желаний стоит бояться. Ты так не думаешь? — поинтересовался Кэйа, наблюдая на того исподлобья, надеясь, что тот неудачно пошутил. — Кто знает. Однако такой надоеда, как ты, слегка раздражает. Постоянно отживаешься у меня под носом. — А может, я просто влюблен в тебя, вот и лезу, чтобы посмотреть на такого ворчуна, как ты. Впрочем, я был бы не прочь, чтобы ты поворчал мне над ухом. — Сколько раз ты пытался сказать правду через шутку? — подметил Дилюк, а затем замер, будто сказанул лишнего. Кэйа вроде не смутился, или он просто, как всегда, отыгрывает роль. «Вот оно наказание за жизнь во лжи» — вновь подумал про себя рыцарь, вспоминая прошлые события, которые оставили на его душе отпечаток. Груз, который он все еще держит в себе. Но сегодня он хочет с этим разобраться. — Если бы я мог дать тебе одну вещь в этой жизни, то я бы дал возможность увидеть себя через мои глаза. Так бы ты наконец осознал, насколько являешься особенным для меня, — ответил Кэйа, чувствуя, как его эмоции пытаются выбраться наружу, но он держит их в клетке. Те уже изнывают и жалобно скулят, умоляя хозяина отпустить их, но Альберих игнорирует это, продолжая играться со своими чувствами, словно держит в руках марионетку, которая навечно заточена в руках своего кукловода. — Тогда бы ты наконец увидел, почему мне так больно от общения с тобой. Щелк. Стена, которую Кэйа так отчаянно строил, начинает трескаться. Каждое сказанное слово проносится до рыцаря вихрем. Он вспоминает свои кошмары, вспоминает всю боль и утрату, которую испытывал. Он видит себя посредине неизвестности. Кричит, но никто не слышит. Умоляет Дилюка прийти к нему, дать возможность вновь ощутить воздух, но в голове проносится лишь одно: «Ты предатель». — Люк… Неужели ты так меня ненавидишь? — тихонечко шепчет синеволосый, чувствуя, как в его глазах начинают подступать слезы. Он мысленно умоляет себя держаться. Только не при нем. «Пожалуйста, держись. Ты еще не до конца с ним поговорил» — тараторит Кэйа, пытаясь успокоить свое сознание. — Я давно забыл о боли, однако не забываю, чему она меня научила. Ложь. Он не забыл. Каждый раз, видя брата, Рангвиндер испытывал те неподдельные эмоции, которые так нежно описывают в сказке. Дилюк ненавидел себя за чувства, которые ощущал рядом с ним, поэтому пытался внушить самому себе, что это просто братская привязанность, а такой человек, как Кэйа, не заслуживает его внимание вовсе. Но каждый день, каждый час Дилюк думал о брате по крови. Ему было интересно знать, чем тот сейчас занимается, зайдет ли он в таверну, чтобы выпить? Этот образ постоянно был в его голове. Словно яд, который был слишком сладкий и манящий, но Дилюку хотелось вкушать его вновь и вновь. Полуденная смерть, которая осталась на губах, и которую так хочется слизнуть. Оба брата настолько отчаялись и запутались, что просто не видят нового выхода. Или все же кто-то видит? Впервые за это долгое время Кэйа посмотрел Дилюку прямо в глаза. Владелец таверны удивленно посмотрел на брата, а внутри него будто начали прорезаться шипы, готовые воткнуться в жизненно важные органы. Взгляд рыцаря никогда не был таким пустым. В его зрачках все было прозрачным и блеклым, будто он давно потерял свет и начинает медленно слепнуть. Губы слегка покусаны, а лицо становится таким мертвым, словно перед тобой мумия, а не живой человек. Ощущение, будто Кэйа сейчас растворится в воздухе, оставив лишь звездную пыль. На щеках видны слезы. Он плакал, но продолжал улыбаться, как истинный рыцарь. Все же знают Кэйю, как мистера Очаровашку, который скажет пару ласковых красивых фраз, а также метнет своим взглядом, отчего все девушки чуть ли не упадут у ног. Это был образ, который Альберих в глубине души ненавидел. Так сильно, что хотелось растерзать собственную плоть. Впервые за долгое время он не скрывал свои эмоции. Он был настоящим, и именно это ему и хотелось показать Дилюку. — Я бегу от прошлого. Знаю. Я боюсь столкнуться лицом к лицу с ним. Чувствую, как совсем скоро мне предстоит сделать выбор. Выбор, который может разрушить и разорвать многое. Но я хочу сказать одно, — синеволосый парень улыбается, отводя взгляд, а после вновь смотрит на Дилюка с наполненными от слез глазами. — Если я буду против всех, то это не значит, что я буду против тебя. Я никогда не буду против тебя, слышишь? Никогда. Даже светлячки перестают светить. Именно с этой секунды душа Кэйи перестала давать свет, и все наполнилось мраком. В его жизни единственным счастьем был Дилюк, но даже тот его не принял. Как можно жить, зная, что тебя ненавидит твой любимый человек? Рыцарь принимал это достойно, твердил себе, что он сам вина этому, такова его участь. Таким он родился. Он бегло рассматривал образ Дилюка, пытаясь запомнить его таким, какой он есть. Пытался увидеть хоть капельку понимающей эмоции. Ему хотелось, чтобы тот вновь его обнял. Как прежде… — Я очень трепетно отношусь к тебе, Дилюк. Пожалуйста, не забывай обо мне. Эти слова ветер забрал собой, оставив Рагвиндера одного у рядом растущего дерева. Теперь он действительно один. Снаружи стоит, как каменная статуя, а внутри уже давно скатился на землю и истошно кричит, срывая голос, умоляет, чтобы тот вернулся, ведь он любит его. Действительно любит. Дилюк хватает себя за волосы, а из глаз ручьем текут слезы. Он не верит происходящему. Кажется, что он действительно сошел с ума. «Я не разглядел тебя, когда ты был рядом. Теперь, когда тебя нет, я вижу тебя всюду. Почему без тебя я чувствую лютый мороз? Вернись…».