***
Сычен думал, что нельзя чувствовать себя еще более отвратительно, чем вчера после его незапланированного признания, но оказалось, что можно. Он не мог уснуть почти всю ночь, поэтому перед приходом Юнциня выглядит помятым и одновременно взволнованным. Стук в дверь раздается ровно в восемь вечера. Дун в домашней футболке и спортивных штанах, Тэн напротив него в легкой рубашке и джинсах. Как и всегда, он выглядит невероятно привлекательным. По крайней мере для Сычена. — Привет, — говорит Ли, улыбаясь немного, и обнимает его в знак приветствия после того, как скидывает куртку и ставит на пол пакет с какими-то вкусностями. Он не может не отметить, что в этих объятиях ему всегда тепло и уютно. Он бы даже их не прерывал, но боится показаться странным. — Привет. Сменил парфюм? — замечает мгновенно Сычен и мысленно стучит по своей голове. — Эм, да. Тебе нравится? — зачем-то интересуется Юнцинь, и это кажется странным. — Да, отличный, — неловко улыбается Дун, но, вспомнив, что у друга один парфюм на двоих с парнем, опрометчиво добавляет: — вы с Куном решили попробовать что-то новенькое? — и это оказывается ошибкой, потому что улыбка напротив медленно растворяется в задумчиво сомкнутых губах. — Нет. На самом деле, мне кажется, что мы с Куном расстаемся, — признается вдруг Тэн, и эта мысль оседает на его плечах, заставив его поникнуть и упереться лбом в грудь Сычена, не совсем понимающего, как реагировать. Но последний быстро приходит в себя. — Вот черт, — ругается он, поглаживая Юнциня по мягким волосам и опущенному плечу, и надеется, что дело не дойдет до слез, иначе он не отвечает за свои действия. — Хочешь чай или, может, чего-нибудь покрепче? — предлагает Дун, заглядывая в непривычно грустные глаза. — Чаю. Хочу быть трезвым сегодня, — невесело усмехается Ли и выпрямляется, когда его ведут к кровати и усаживают рядом с изголовьем. — Что случилось? — с беспокойством начинает расспрашивать Сычен, зная, что Тэну комфортно говорить с ним на такие личные темы, и быстро начинает наливать заранее согретый чай. — Ну, знаешь, последний месяц между нами происходит что-то очень странное. А если быть точнее — ничего. Какой-то холод, и совершенно нет тепла. Кун в себе, я в себе. Я устал от этого, мне не хватает его, — совсем понуро проговаривает Юнцинь, хотя в этот раз пытается делать вид, что все не так уж плохо. — Может, вам нужно поговорить об этом? Вы слишком долго старались сделать эти отношения идеальными, чтобы вот так взять и расстаться, — подавляя укол боли от своих же слов, говорит Сычен и ставит перед Тэном чай, направляясь за оставленным у двери пакетом. Внутри оказываются пончики и чипсы со вкусом сыра. — Может, ты прав, но если честно… я пришел к тебе не для того, чтобы говорить обо мне и Куне, — вдруг признается Ли, когда Дун возвращается к кровати и садится на нее в позе лотоса, глядя в глаза напротив через редкую челку. Последний слегка напрягается, понимая, что видимо это связано с его вчерашним признанием. — А о чем? — Он боится, что пожалеет об этом вопросе. — О нас, — выдает Тэн обыденно. — Я знал, что нравлюсь тебе. Если кто-то из наших знал об этом, не вини их, я сам догадался еще очень давно. Может, я иногда и произвожу впечатление поверхностного сорвиголовы без тормозов, но я все замечал. Вообще-то не замечать твой искренний взгляд очень сложно. Ты всегда так внимательно слушал мои проблемы. Даже сейчас, — усмехается Юнцинь, после чего Сычен резко опускает взгляд на свои ладони. Это смущает. — Если ты пришел издеваться и смущать, то лучше заткнись, — пытается отшутиться Дун, но в ответ ему мотают головой. — Нет, я даже не думал. Просто ты мне тоже нравился, но я не успел с тобой сблизиться, а потом появился Кун, и все так быстро закрутилось, что у меня не было времени разбираться в чувствах к тебе. Собственно, за этим я и пришел, потому что между мной и Куном начало происходить что-то не то. — Я не совсем понимаю. Ты хочешь понять, что чувствуешь ко мне? — Да. На самом деле мне было стыдно приходить к тебе с этой просьбой, во-первых, из-за Куна, во-вторых, потому что это довольно эгоистично. Я не хочу делать тебе больно или давать ложную надежду, потому что я ценю тебя, хотя не всегда говорю об этом. Знаешь, никому не нравится, когда играют с их чувствами, поэтому я пойму, если ты откажешь, — кивает Тэн и смотрит вопросительно, ожидая ответа. Но у Сычена перед глазами лишь пелена горького осознания. Юнцинь знал все это время о его чувствах. Это очень неловко и одновременно ранит. Выходит, они оба делали вид, что все в порядке. А теперь, когда Ли чувствует себя одиноко и его нужда в тепле сильно обострилась, он хочет найти его в своем друге как потенциальную замену на будущее. Это и правда в каком-то смысле эгоистично. — Что тебе для этого нужно? — Ничего такого, просто побудь со мной сегодня. Но если тебе будет от этого потом плохо, лучше не надо, — просит Тэн, пододвигая свои пальцы к руке Сычена, но останавливает себя, решив дождаться ответа. Дун понимает: ему больно от одной только мысли, что будет с ним в ближайшем будущем, если этот вечер в компании Юнциня пройдет потрясающе и он никогда не сможет его забыть. Но также по какой-то причине он считает, что сейчас важнее поддержать Тэна, несмотря на то, что об этом поступке он может пожалеть. Наверно, глупо надеяться на что-то, ведь на Ли и правда вряд ли снизойдет озарение по поводу его чувств к Сычену, но последний признает, что он сейчас действительно глупец. — Хорошо, я согласен, — он укладывает свою ладонь на ранее подкрадывающиеся к нему пальцы Юнциня и старается тепло улыбнуться.***
В комнате темно, и лишь свет от экрана ноутбука на коленях Сычена освещает клочок кровати и их с Юнцинем лица. Они оба любят этот фильм, поэтому включили именно его, чтобы не прогадать с ненавязчивой атмосферой. Чипсы в тарелке, которые стремительно исчезают, кстати, тоже их любимые. Тэн смотрит на изящный профиль своего друга, который старается делать вид, будто этого не замечает, а затем на расстояние между ними и хочет, чтобы сейчас его не было. Спустя двадцать минут фильма он осторожно придвигается к Сычену и ложится на бок, чтобы аккуратно опустить голову на его плечо и прижаться к его корпусу своим. Да, так оказывается намного удобнее и приятнее. — Не против? — спрашивает Юнцинь, прежде чем перекинуть свою руку через талию Дуна, и в итоге не встречает сопротивления, укладывая свою ладонь поверх его ребер. Сычен чувствует себя не совсем в адеквате, но оно и понятно — такую сцену он мог представить лишь у себя в голове. Тэн очень теплый, и его тело будто создано для объятий, поэтому Дун приобнимает его за плечи одной рукой, а вторую позволяет себе переплести с пальцами Ли на своем животе. И по ощущениям это как рай, потому что после Юнцинь утыкается носом в его футболку, пропитывая ее своим теплым дыханием, и, судя по движению на коже, улыбается. Сычен сначала не сразу догадывается, в чем причина улыбки, но после понимает, что тот слышит ритм его сердца. А ритм его сердца, к слову, больше похож на потуги барабанщика-новичка — оно то замедляется, то начинает стучать как бешеное. Дун не может успокоить его, сколько бы ни пытался, и даже равномерные вдохи с ароматом шампуня Тэна совершенно не помогают. Юнциня сейчас так много, что Сычен не может расслабиться, но в тоже время хочет, чтобы его было еще больше, чтобы он прижимался сильнее и, возможно, больше никогда не отпускал. К счастью, со временем становится комфортно. Дун потихоньку приходит в себя и даже почти не паникует, когда ладонь Тэна оказывается под его футболкой на животе. Его пальцы ощущаются на коже очень приятно, может, даже слишком, и это заставляет Сычена периодически покусывать губу, чтобы не представлять эти пальцы еще где-нибудь. Он старается думать, что сейчас Ли в его домашней одежде и очень милый, но еще не знает, нормально ли размышлять о том, чтобы какое-то время потом не стирать эти вещи и сохранить его запах. — О чем думаешь? — спрашивает Тэн где-то на середине фильма и под шумок слегка закидывает одну ногу на колено Сычена. — У тебя лодыжки прохладные, — выдает тот мгновенно, чем вызывает ответный смешок. — Тебе холодно? — Да, — потираясь щекой о его футболку, шепчет Юнцинь, — но не физически, — добавляет тут же, поднимая взгляд, от которого у Сычена все в животе переворачивается. — Я что-то делаю не так? — Нет, дело не в тебе. Я думаю, что это я поступаю неправильно, — пожимает плечами Ли. — Все в порядке, это останется между нами, — заверяет Дун, несмотря на то, что если бы прямо сейчас он встретил кого-то, все бы прекрасно читалось на его лице. — Тогда можно поцеловать? — спрашивает Тэн бесцеремонно, резко поворачивая голову к Сычену, будто боится передумать. Он чувствует на лице его дыхание и специально смотрит прямо на губы, которые его так манят сейчас. — Кого? «Не тупить» сегодня в меню Дуна нет. — Чипсы, — закатывает глаза Юнцинь, а затем щипает его за бок, слыша болезненное «ауч». — Тебя, тормоз. Кого ты тут еще видишь? Если что, это риторический вопрос, — манерно проговаривает он, но Сычен в ответ только улыбается и посмеивается слегка, даже забывая, что сама просьба привела его в замешательство. Да, теперь он больше похож на того Тэна, которого он знает. — Что смешного? — Ничего. Ты очень милый, когда ведешь себя так, — совершенно не фильтруя свои мысли, отвечает Дун и убирает пальцем с глаз Ли непослушную прядку челки. Он мог поклясться, что заметил тень смущения на его лице на одно мгновение. — Да, можно, — наконец, отвечает на вопрос и смотрит искренне, как и всегда. В обычной ситуации Юнцинь скорее всего продолжил бы перепираться, но сегодня она внештатная, поэтому он опирается на локоть, приподнимаясь слегка, чтобы быть на одном уровне с Сыченом, и видит, как тот не знает, на чем ему задержать взгляд, и слегка облизывает подсохшие губы. Он всегда был немного застенчивым, но это уже какая-то гей-паника. Сам Дун, кажется, перестал дышать на время сближения, поэтому судорожно захватывает воздух в легкие за секунду до того, как Тэн касается его губ своими, и закрывает глаза. Когда в твоей голове не существует ожиданий, это прекрасно. Так думает Сычен, когда чувствует мягкие движения на своих губах и легкую текстуру бальзама без какого-либо вкуса поверх. Он не уверен, насчет того, помнит ли, как дышать, но это его не удивляет. Юнцинь сейчас в его руках. Он настоящий, и это не сон, проснувшись после которого, он провалится в дикую пустоту. Поцелуй выходит нежным, и Тэн не переступает эту границу, не углубляет его и не хочет портить. Не потому что ему не нравится, а потому что сейчас с этим парнем он хочет быть таким. Он отстраняется от соблазнительных губ с влажным звуком и смотрит на тени от ресниц Сычена на его щеках. Неловкое молчание воцаряется в паре миллиметрах между их лицами. Дун только сейчас понимает, что он натворил. Он до безобразия глупый и винит в этом только себя. Теперь, когда он знает, каков Тэн на вкус, каковы его объятия, прикосновения, сможет ли он находиться рядом с ним, не имея возможности ощутить все это вновь? — У меня что-то не так с лицом? — замечая какую-то неизвестную эмоцию на лице Сычена, спрашивает Ли и хмурится. — Да. Оно идеально, — выпаливает тот в ответ. — Дурак, — смеется Юнцинь, рязряжая обстановку, и без тени смущения вновь прижимается к ноющей от бушующего сердца груди, продолжая смотреть фильм. Дун ловит его улыбку с благодарностью и просто продолжает впитывать в себя эти моменты, обнимая его всю ночь и держа за руку, даже когда Тэн проваливается в сон. Он не спит до самого утра. Смотрит на умиротворенное лицо напротив, пользуется возможностью касаться его кожи, натягивает одеяло, когда то сползает с изящных плеч. Сычен правда надеется на что-то. Как максимум — что у них может что-то получиться, как минимум — что этих воспоминаний хватит, чтобы согреть его одинокими ночами в общажной комнате.***
этот парень: мы поговорили этот парень: кажется, все налаживается Юнцинь пишет спустя два дня. Сычен отвечает спустя две минуты, как будто ждал все это время с телефоном в руках и заготовленными ответами. ввиинн: видишь, большинство проблем иногда можно решить, просто поговорив Тэн молчит пару минут, словно ожидает, но, больше ничего не получив в ответ, снова начинает печатать. этот парень: это все? Дун усмехается. А чего он ожидал? Что Ли и правда поверит, что их проведенное вместе время и это сообщение с утра пораньше не сорвет корочку с его душевной раны? Даже идиоту понятно, что за его дежурным ответом скрывается попытка не нагружать друга своими пиздостраданиями. Но ведь он сам выбрал это, когда позволил Юнциню обнимать его всю ночь и целовать у себя на кровати. Так почему бы Ли просто не оставить его в покое? этот парень: сычен, я знаю, что тебе не все равно, поговори со мной, мы не чужие ввиинн: тебе не обязательно нянчиться со мной, я и так ничего не скажу Куну ввиинн: прости, это было грубо этот парень: ничего, я это заслужил этот парень: дело не в Куне, ты всегда был мне не безразличен этот парень: давай не будем отдаляться друг от друга, пожалуйста ввиинн: ты не обязан это делать для меня, я не виню тебя этот парень: я не из-за чувства вины, я просто хочу этого сам ввиинн: хорошо***
Глядя через стол в баре, куда Сычен выбрался вместе с шестерыми своими друзьями провести выходной, на закинутые на колени Куна тэновы ноги, Дун думает, что жизнь странная и лицемерная штука. Он поддерживает разговор, смеется над шутками Цяня, стебет Деджуна вместе с Тэном, ведет себя так, как вел себя и до этого в присутствии двух его встречающихся друзей. С тем лишь исключением, что теперь он заново латает свои раны и хранит не только свою тайну. «Театр двух актеров, — думает Сычен, отпивая свой глинтвейн из кружки, и встречается взглядом с Юнцинем, улыбчивая маска которого на секунду трещит по швам под давлением темных глаз. — Привыкай, теперь это спектакль на двоих».