cassini

Мисора сидела на корзине для белья, убирая стеклянные крупинки с лица Эла и обрабатывая небольшие раны, после чего заклеивала их пластырем. Изредка взгляд Наоми цеплялся за Бога Смерти, которого могла видеть лишь она и который то и дело пролетал на фоне со скучающим лицом. – Просто напоминаю, что моё обугленное тело ты сковала наручниками, высказывая мне неприятные слова, – протягивает Бейонд, проплывая позади Эла. Наоми лишь цокает с характерным японским колоритом. Кажется, она задержалась в родной стране слишком надолго. – Что? – Детектив замечает нестандартное для своей помощницы поведение. Она лишь качает головой, приклеивая последний пластырь, и собирается покинуть комнату, завершив всю обещанную работу. Ей не дают холодные руки, вновь перехватившие её запястье. – Наоми, сядь. Мисора несколько секунд смотрит на Эла, после чего послушно садится на корзину, продолжая изучать лицо напротив. – Я… – бледная рука Эла проникает в его тёмные волосы, после чего Мисора невольно смотрит на Бёздея, который вчера проделывал похожие движения, имитируя неловкость. Они похожи не только внешне, будет глупо это отрицать. – Я хотел спросить: неужели тебе не хочется накричать на меня? – Кричать? – Наоми возвращает взгляд на детектива, тихо усмехнувшись. – Да. Даже Лайт не сдержался, а ты? Мне казалось, что с тобой мы более близки, а свои истинные эмоции ты проявила лишь один раз, – его взгляд виновато блуждал по комнате, – когда я сказал про заключение. В остальном? Складывалось впечатление, что ты скала, которая принимает всё, как данность. Чего стоит хотя бы твоя реакция на Богов Смерти. Ты видела их, ты вступала с ними в контакт, но на твоём лице читается абсолютная незаинтересованность, – Мисора находила забавным, что с момента полиграфа Эл не требовал объяснений на эту тему от неё. – Даже в момент, когда Моги наставил на тебя пистолет. Секундная борьба за жизнь и… безразличие? – Кто бы говорил, – Мисора усмехнулась, постаравшись лишний раз не смотреть на левитирующего Бейонда на фоне, – мистер серьёзность. – Наоми, – Эл продолжал сохранять свой безэмоциональный настрой, – что такого должно произойти, чтобы ты показала свои истинные эмоции? На вполне логичный вопрос девушка лишь пожимает плечами, виновато отводя взгляд. Эл был прав. Чертовски прав. Она не могла рассказать о многом. Например, о Боге Смерти, который то витал рядом в воздухе, то заглядывал в лицо Эла, сравнивая его со своим. Например, о целой куче эмоций и чувств, которые девушка подавляла день за днём, боясь после этого упасть в грязь лицом. – Ох, – Эл вздыхает, после чего поднимается на ноги и смотрит в сторону сидящей девушки. Детектив ненадолго остаётся в этом положении. Буквально через несколько секунд его колени и спина сгибаются так, чтобы его бледное лицо оказалось напротив лица Наоми, а серые глаза пытались встретиться с тёмно-синими. Он ещё раз вздыхает, словно от безысходности и обвивает лицо девушки своими холодными руками. Это позволяет, наконец, поймать взгляд. Взгляд, полный отчаяния, от невозможности выложить всю имеющуюся информацию. Эл качает головой, закрывает глаза и приближается к Наоми, нависнув над её губами буквально на ничтожно быстрый момент, и тут же целует. Вызывающе. Так, как никогда не делал ранее, словно пытался добиться реакции, как когда-то это пыталась сделать Мисора. Он зеркалит её. – Бо-о-оже, можно хотя бы не при мне? – Проносится над самым ухом девушки. – Это мерзко, Мисора. Я буду ждать за дверью. В этот же момент Эл отрывается и открывает глаза, всматриваясь в глаза напротив. Краткая улыбка, и он отстраняется. Кажется, он всё же собрался уходить, об этом сигнализирует звук цепи от наручников, перебирающейся по полу. Только теперь Наоми решила остановить его. Не перехватывая запястья. Нет. Одной лишь фразой. – Мама говорила, что мы перенимаем привычки и характер тех, с кем поводим больше всего времени. Я никогда не была открытым человеком, чаще всего действовала и действую лишь при переизбытке эмоций. Так почему я должна быть более открытой, когда провела полгода бок о бок с человеком, который буквально кричит о своей замкнутость и нежелании делиться тем, что лежит у него на душе? – Замкнутости? – Эл действительно остановился и посмотрел на Мисору сверху вниз, стоя в пол-оборота. – Двадцать минут назад ты придумал множество отговорок, лишь бы не признавать, что сейчас подавлен, – Наоми вздыхает, наконец, посмотрев на Эла. – Сколько раз ты сказал, что не хочешь стоять над моим бездыханным телом? – Она поднимается, пытаясь хоть немного сравняться с ним. – Зачем тогда вся эта тактильная близость? – По телу проходит дрожь при воспоминаниях о прикосновениях в допросной. – Зачем все эти слова о симпатии, зная, что вся группа расследования услышит? Зачем вот это, – Мисора обводит указательным пальцем ванную комнату, намекая на события минутной давности. – Знаешь, три месяца назад я сказал, что Мацуда – идеальная пара для тебя, – детектив выпрямляется (насколько позволяла его осанка), – я слукавил. Мне надоели наши с тобой вечные переглядки, нежные объятия во сне и… поцелуи, – стало заметно его учащённое дыхание. – Мацуда – хороший человек, который, привяжись ты к нему, возможно, заставил бы тебя покинуть это дело. Но, когда услышал про вашу запланированную… встречу, я потерял контроль над собой, ощутил то, что никогда до этого не чувствовал. – Ревность? – Мисора рискнула предположить и поняла, что не ошиблась, когда Эл кивнул. – Она прожгла мою грудь, и я уже не мог контролировать себя, когда взгляд Мацу падал на тебя. Хотелось просто запрятать тебя подальше, чтобы он не дотянулся, понимаешь? – Он потирает усталые глаза. – Это было так эгоистично. Сначала добровольно отказаться от тебя, а потом упрятать за решётку. – Только не говори, что… – Нет. Нет. Арестована ты была не из-за моей слепой ревности. Но, признаюсь, это был один из пунктов, – Эл виновато прикусывает губу, встретившись взглядом с Наоми. – Такие эмоции тебе нужны? О них ты говорила? – Его тонкие брови сходятся к переносице, от чего Мисора качает головой. – Да. Если это то, что ты, действительно, – она делает акцент на этом слове, – чувствуешь, то да, – девушка закусывает губу, вспоминая слова Эла о том, что чувства – это ужасно. – Я никогда никого не любил, – детектив заправляет руки в карманы. Наоми замечает, что он смотрит на неё через зеркало. – Привязанность к Ватари и жажда справедливости – единственные чувства, которые я способен испытывать. Был способен, – он делает осечку, продолжая наблюдать за собеседницей. – Думаю, что я приобрёл ещё одно чувство, не менее важное. Я влюбился, Наоми, – выдохнув он отводит взгляд сначала на стену, а потом и вовсе на потолок. Конечно, Наоми не ожидала подобных признаний, когда направлялась обработать обычные раны, в особенности от человека, который даже своё недовольство демонстрировал через то, какие поручения он давал людям. Грубо будет признаться, что такая открытость от того, кому она не свойственна, откликалась в сердце девушки даже через призму застывшей обиды. – Не хочу признавать, но я тоже, – кратко улыбается Наоми, сделав несколько шагов навстречу. Она останавливается в момент, когда их плечи соприкасаются. Её губы касаются холодной щеки, после чего девушка покидает ванную комнату. – Наконец-то! – Мисора замирает, когда перед собой видит лицо Бейонда, который висел в воздухе вверх ногами. Кажется, никто не заметил её замешательства, ведь Миса была занята приставаниями к Лайту, а тот пытался найти повод улизнуть от неё. – Чем вы там занимались? Наоми цыкает, качая головой. Для Эла и группы расследования могло сложиться впечатление, что такую реакцию девушка выдала на представших Ягами и Аманэ. – Лайт, – Эл выходит следом за Мисорой и тянет цепь от наручников на себя, оттягивая этим студента в свою сторону, – нужно работать. Троица, оставив Аманэ в комнате разгребать последствия стычки между Лайтом и Элом, следует к лифтам и поднимается на этаж к остальной группе расследования.

***

Бейонд часто упоминает цикличность, которая втискивается в жизнь Наоми с завидным постоянством. С этого дня его слова вновь стали иметь смысл. День за днём цикличность давала о себе знать. Каждый день становился похож на предыдущий, как тогда, в камере. Мисора просыпалась, беседовала с Бейондом в ванной о том, что не хочет ничего записывать в ту проклятую Тетрадь Смерти, а также о том, что она не успела спросить за день. Смысла встревать со своими вопросами, не имея возможности услышать ответ, днём не было. После девушка приступала к расследованию дела Киры. Ну, как… Их расследование удивительно быстро стало похоже на то, что выдавали «беднягам-выжидальщикам» в ФБР. Наоми всегда смотрела на них с тоской, в тайне мечтая никогда не оказаться на месте ребят, чьи дела не сдвигались с мёртвой точки. Мечтала. Но стала. Никаких новых зацепок по делу Киры не было, а Эл и вовсе сник окончательно. День за днём величайший детектив современности лишь перебирал десерты, оставив поиск новых подозреваемых на своих подчинённых. Вопрос в том, когда же японской полиции надоест отсутствие результата в поисках Киры, и она расформирует группу, отдав соответствующий приказ. Подобное решение не заставило себя ждать, уже в середине октября в штаб-квартиру расследования пришёл Соитиро Ягами с не совсем приятными новостями. – Есть новости, господин Ягами? – Эл, отправив очередной фантик на стол, разворачивается к Соитиро. – Я только что от начальника полиции. По всей видимости, Кира начал давать взятки политикам. – Это возможно? – Наоми отпрянула от кипы документов, обратив всё своё внимание на Ягами старшего. Первоначальная версия Эла о том, что Кирой является подросток, всё больше и больше трещала по швам. Он бы не смог собрать подобное состояние лишь убивая преступников. Видимо, даже скучающего Бейонда это заинтересовало. В этот момент он поднялся в воздух, внимательно разглядывая представшую картину. – Более того, полиция решила пойти на поводу у Киры, – Соитиро виновато отвёл взгляд. – Официальное расследование, относительно личности Киры, закрыто. – Что? – Мацуда тут же поднялся с дивана. – Шеф, это правда? – К сожалению. Однако я полон решимости остаться здесь, продолжая дело, которое мы начали. Айдзава, Моги, Мацуда? – Он разворачивается к своим подчинённым в попытках задать вопрос, витающий в воздухе. – Я пойду в наш департамент писать заявление об отставке. Ведь при закрытом деле мы не сможем больше находиться тут и искать Киру. Но… У каждого из вас своя жизнь, и решение, которое вы примите, должно быть исключительно вашим. Каким оно будет? – Я, честно говоря, считаю, что всем вам нужно вернуться в полицию, – со стороны доносится голос Эла, который давно уже не был увлечен происходящим. Он просто сидел и перебирал крошки на столе. Наоми была слегка удивлена, но села, прокатившись на стуле так, чтобы опираться локтём на стол, наблюдая за тем, что делал детектив. Его реакция непонятна, ведь он столько раз говорил о том, что не справится с этим делом без помощи. Неужели он настолько отчаялся? – Я очень ценю то, то вы дошли со мной до этого дня, но дальше я останусь с Лайтом, – Эл поднимает прикованную к студенту руку, – так как мы связаны. И Мисорой, если она не против того, чтобы остаться. Вам же я обещаю, что принесу голову Киры как сувенир. – Я останусь, – Наоми происходит лишь два слова, хотя на языке крутится куда больше. Это совсем не похоже на Эла. – Мы ведь через столькое прошли, – Соитиро срывается, делая несколько шагов, – столько раз рисковали своими жизнями. И сейчас… Сейчас мы ведь в праве сами решить, что нам делать? – Ну да, – скучающе протягивает детектив, дотягиваясь до вишенок в тарелке. – Тогда решайте. – Хах, – Бейонд впервые за долгое время подаёт голос где-то за пределами их ванной комнаты. – Так вот, что ты задумал, – Бог Смерти перемещается на стол, сев перед Элом и заглядывая в его глаза. – Наоми, поверь мне, сейчас начнётся самое интересное, а вечером я расскажу тебе про худшую черту нашего общего знакомого. – Но… Шеф, – Голос Айдзавы, подобно грому, проносится по помещению. – Подав в отставку, мы ведь останемся безработными. А у меня семья… И у Вас тоже. Что Вы собираетесь делать? – Ты прав, но у нас всё же разные ситуации. К тому же мой сын здесь, – Соитиро ведёт ладонь в сторону Лайта, который в этот момент был увлечён чем-то в компьютере. – Что я собираюсь делать? Поймать Киру, конечно же. А после подам прошение о восстановлении в должность, – с улыбкой произносит Ягами. – Решено! – Воскликнул Мацуда. – Я тоже увольняюсь. Крыша над головой и пропитание есть, так что не велика потеря. – Да, ты прав, Мацу, – Моги кладёт увесистую руку на его хрупкое плечо, поддерживая инициативу. – Это… это чертовски сложный выбор, – Айдзава буквально сжимает кулак, пытаясь обдумать ответ. Вот только то, что говорит Эл, приводит Мисору в чувства и, казалось, она всё поняла. Детектив настаивал на том, чтобы каждый из полицейских покинул группу расследования, отрёкся от поисков Киры. Настаивал, давил. Скорее всего, это был тест. Один из тестов Эла. Неужели… Проверка на верность? Голос Ватари помогает девушке разобраться в происходящем. – Рюдзаки! – На экране высвечивается уже знакомая буква L, спектакль с «один из L», устроенный для Лайта месяцами ранее, продолжался до сих пор. – Ты ведь обещал мне, что, если с кем-то из нашей группы что-то произойдёт, например, его уволят, ты будешь финансово обеспечивать этого человека и его семью до конца жизни. Почему ты сейчас молчишь? – Ватари, думаю, сейчас ты сболтнул лишнего. Да, она оказалась права. Было глупо полагать, что Ватари настоял на жаловании для Наоми, но не настоял бы на подобной мере для полицейских, оказавшихся в трудном положении. Однако, не все приняли эту «проверку» как данность. Айдзава принял её на свой счёт, оставив пропуск на столе перед Элом, и покинул здание штаб-квартиры. Остальные же смирились. Наоми лишь вдохнула, покачав головой, отправилась сделать кофе. И уже через пять минут поставила свою чашку перед Лайтом с характерным стуком. – А? – Ягами младший впервые за долгое время оторвался от монитора. – Ты ни на секунду не оторвался от экрана, – Мисора выставляет локти на стол, оперевшись головой на руки. – Что-то нашёл? – Думаю, да, – Лайт проделывал какие-то махинации с диаграммами. – Рюдзаки, понимаю, что ты не горишь желанием работать, однако, думаю, тебе стоит на это тоже взглянуть. – Что там? – Скучающий Эл, опирающийся на заднюю спинку стула, осматривал просторное помещение, но всё же решил подкатить стул к подчинённым. – Отец, – Лайт открывает один из слайдов, – ты сказал, что Кира, возможно, вступил в сговор с политиками? Поэтому я решил проанализировать рынок и заметил одну вещь, которая бросается в глаза, – его пальцы касаются кнопки, следом выходит слайд с именами. – Я… Ягами, – Эл заметно изменился в лице. Скука моментально пропала, позволив интересу занять её место. – Я распределил все смерти от сердечного приступа за последние полгода на «преступников» и «любые другие». Вторые, в последствии, ещё на две категории: люди, имеющие вес в обществе, и обычные. И вот первые – очень интересные люди. Смотрите, – новый слайд с аналитикой акций. – Здесь показаны акции различных компаний и их рост или спад за последние полгода. Возьмём, к примеру, Мэттью Донована. Из-за его смерти акции компании «Искрейн» упали, а вот «Ёцуба» подскочили. – Дай угадаю. Так было с каждым, и «Ёцуба» всегда оставалась в выигрыше. – Да. – Думаешь, что Кира теперь работает на «Ёцубу»? – Наоми с непониманием смотрит на диаграммы. – Скорее всего. Эл оживился, зацепившись за версию, в которой говорилось о сговоре между Кирой и компанией «Ёцуба». Впервые группа расследования просидела в штабе допоздна, пропустив момент, когда стрелки часов перевалили за семь часов. Разошлись они лишь около двух часов ночи. Наоми, первым делом, идёт в ванную комнату, чтобы расслабиться в воде, которая достигла краёв. – Наконец-то, – протягивает Бейонд, пролетая сквозь двери. Наоми лишь качает головой, с улыбкой. – Такой насыщенный день! Я уже был готов поверить остальным Богам. Они так часто говорили о том, как тут, в мире людей, скучно. Мисора просит его отвернуться, сменяя всю свою одежду на чёрную хлопковую рубашку. Это их договорённость, к которой они пришли. Единственное решение, которое помогает Наоми чувствовать себя не так неловко при взглядах Бёздея. – Я мельком взглянула в таблицу Лайта. Об «обычных» людях, что умирали от сердечного приступа. Там была одна дата, когда погибло пять или около человек. Та дата сравнительно близко к той, когда мы встретились на этом самом месте, – Мисора запускает ноги в горячую воду, после сев и намочив чёрную ткань рубашки. – Это… твоих рук дело, да? – Да-а-а, – протягивает Бейонд, паря в воздухе лёжа на животе и оперевшись подбородком на свои почерневшие руки. – Ты ведь можешь также. Просто начни использовать Тетрадь. Наоми делает вид, что не слышит, опускаясь в воду с головой. Чёрные волосы разлетаются по водяной гуще, а Мисора чувствует спокойствие. Только под водой в последнее время она может остаться наедине с собой, понять, что она чувствует. Чувства… Это сложно. С того момента, как Эл – да и она сама – признался в своих чувствах, прошло больше месяца. Больше они не поднимали эту тему, не было никаких пересечений личных границ. Конечно, большую роль играла привязанность – буквальная – Эла и Лайта. Может быть… А, может?.. Наоми выныривает, чувствует, как вода с волос скользит по шее, а плотная ткань рубашки липнет к телу. Она смотрит на Бейонда, беззаботно парящего в воздухе. С каждым новым днём её привязанность к этому парню усиливалась. Кажется, девушка перестала воспринимать жизнь без него и его советов. Кажется, она вновь начала чувствовать то странное увлечение, которое охватывало её при каждом сне, в котором Бейонд показывал себя с хорошей стороны. Не может ведь Мисора испытывать чувство влюблённости к двум людям одновременно? Один из них даже не жив и человеком-то не являлся. Наоми, определённо, запуталась в самой себе. Может, пора распутать клубок? – Ты сказал, что расскажешь мне что-то об Эле? – Мисора кладёт руки на край ванной, а на них уже свою голову, наблюдая за тем, как капли с её одежды и волос, медленно стекают на пол. – Рассказывай, – она отводит погрустневший взгляд в сторону. – А! Хорошо, что напомнила, да, – ноги Бейонда касаются пола, он делает несколько шагов вперёд и садится около ванной подобно Наоми, сложившись на её крае. – Эл когда-то рассказывал тебе о том, кто был преемником до меня? – Он упоминал человека с прозвищем «А.», могу сделать предположение, что это он, если учитывать, что тебя в деле Лос-Анджелеса он звал «Б.». – Да. Что он тебе рассказывал? – Помню только фразу «то, из-за чего не стало А.», больше ничего. – Ватари – изобретатель, ты знала? – Мисора отрицательно качает головой, и после Бейонд продолжает. – Когда в руки изобретателя попадает лучшее изобретение, последующие он собирает, исходя из того, что увидел в первом. Старик Вамми заприметил нашего Эла, когда ему было восемь и он раскрыл своё первое дело. – В восемь? – Наоми с долей удивления смотрит на Бога Смерти. Да, она слышала что-то похожее, но всегда думала, что это лишь преувеличение. – Да. И тогда Ватари решил создавать его… копии, – длинные чёрные ногти касаются угольных волос, а красные глаза с долей грусти смотрят на них. – Только подумай: если его лучшее изобретение сломается без возможности восстановления – умрёт – это место должно занять точно такое же изобретение, которое ни в чём не будет уступать. Именно поэтому Дом Вамми был преобразован в приют для одарённых детей. Именно поэтому мы с А., Т. и Р. имели все те же повадки, которые с возрастом появлялись у Эла. Именно поэтому со временем мою причёску Ватари выстроил так, чтобы она имитировала спутанные волосы нашего любимого детектива. И именно поэтому он показал мне, что такое грим, и как его наносить так, чтобы я был похож на этого чудика. Что-то колит в груди от подобного рассказа. Хотелось закрыть уши и, как ребёнок, спрятаться в пустой комнате. Мисора не верила, что такой светлый человек, как Ватари, способен пойти на столь странный и жестокий, по отношению к детям, шаг. – Знаешь, когда ты открыла дверь в тот день, это был первый раз, когда я видел Эла и слышал его голос без обработки. Я был удивлён. Как же всё-таки мы похожи. У меня более острые скулы, – Бейонд тянется к ближайшей руке Наоми и кладёт её на своё лицо, чтобы она поняла, о чём он говорил. – Но меня научили их маскировать. У меня есть небольшая горбинка, – он ведёт руки к своему носу. И действительно. Она есть, вот только, рассматривая парня, этого не заметить. – Моих качеств не осталось из-за грима. – Это неправильно, – шепчет Мисора. – Но это коснулось только меня. А. сдался ещё на моменте обучения. Помню, в один из дней, когда нас учили сидеть, – Бейонд отпускает руку Наоми. – Боже, сидеть! Сидеть, как Эл. У А. не получалось. Мешал излишний жир в области ляжек. А ещё у него была идеальная осанка. Но… ты ведь видела Эла, да? – Только не говори, что… – Да, его заставляли горбиться. Мне не привыкать. Из-за общения с детьми в приюте, я часто сгибался, чем заработал себе схожую с Элом осанку. Но вот А.… На следующий день Эл подключился к нам по голосовой связи, решил дать нам возможность продемонстрировать то, чему мы научились на уроках логики. Он дал нам самое настоящее дело серийного убийцы, распределив между всеми какие-то части пазла. А. не справлялся. У него не получалось сложить два и два, и в тот момент он взорвался. Спросил, что будет, если он просто откажется. Что же… Сегодня Эл повторил некоторые свои слова, только уже в адрес вашего полицейского. Что-то про «конечно, у тебя есть выбор», «конечно, ты ценный и без помощи мне», и прочая херня, которую он тогда навешал шестнадцатилетнему ребёнку. – Он ушёл из приюта? – Сердце Наоми бешено билось. Возможно, оно просто не хотело слышать ответ. – Он повесился в кабинете управляющего приютом, пока все спали. Повесился, Наоми, – Бейонд отвёт взгляд. – Не восхваляй Эла и Ватари лишний раз, я к этому. Все эти эмоции грусти не были свойственный Бейонду, которого она знала сейчас, а, уж тем более, Бейонду Бёздею, которого девушка знала по делу в Лос-Анджелесе. Он всегда был немного странный, смешной. Каждое его слово заставляло Мисору смотреть либо с непониманием, либо с усмешкой, но никогда его слова не вызывали тоску на душе. – Спасибо, что поделился, – шепчет Мисора, проводя в воздухе пальцем в знак того, чтобы Бейонд отвернулся. Он же кивает и прилипает к потолку. Наоми переодевается в спальный комплект, развешивает мокрую рубашку на вешалке, после отправляя её в душевую, чтобы она высохла до следующего вечера. Мисора просушивает волосы по пути в комнату. – Кажется, у нас гости, – сообщает Бейонд, который в этот момент оказывается в комнате. Только открыв дверь, ведущую в спальню, Наоми понимает, что свет, который она выключала, был включён, а у её шкафа стоял силуэт. Она резко оборачивается и видит перед собой Эла. Без наручников и Лайта. Он явно собирался что-то поискать в её шкафу. Мисора тут же подбегает, с непониманием смотря на непрошенного гостя. – А, Наоми, – он осматривает пижаму Мисоры с явным любопытством, от чего она отводит взгляд, – Миса попросила у тебя какой-нибудь чёрный топ для кастинга на завтра. – Где Лайт? – Наоми хмурит брови, после чего открывает шкаф, резко метнув взгляд вниз. Тетрадь Смерти прикрыта. Хорошо. Но, если бы она хоть на мгновение опоздала?.. – Прикован к нашей кровати. – А вот сейчас ты, действительно, звучишь, как извращенец, – Наоми качает головой, быстро находит топ и протягивает его Элу. Он забирает его, но не уходит. – Что-то ещё? – Да, – он почёсывает затылок. – Я отложил всю работу на завтра, Лайт нам не мешает… Посмотрим на звёзды на смотровой площадке? – Нет! – Злостно выкрикивает Бейонд, повиснув за спиной Эла. – Свидание? – Мисора усмехнулась. Только непонятно, от чего больше: от реакции Бога Смерти, закреплённого за ней, или от утвердительного ответа детектива. – Ты ведь говорил, что я подозреваемая. – И всё ещё ей являешься, Наоми, – тихо произносит детектив. – Однако я хочу хоть раз в жизни поступить нелогично, – он протягивает ей руку, девушка же вкладывает свою и кивает в сторону выхода. – В пижаме пойдёшь? – Да, – она вновь улыбается, быстро надевая на ноги обычные тапочки. Вот так тихо, держась за руки, сопровождаемые парящим Бейондом Бёздеем, и с чёрным топом в руках, Эл и Наоми поднялись на двадцать первый этаж. Здесь располагалась смотровая площадка, с которой открывался вид на цветочный район Токио, а ещё стоял телескоп. – На случай, если ты согласишься, я попросил Ватари принести твои любимые маффины, – Эл кивает в сторону кофейного столика и пары диванчиков, после чего следует к ним. – И зелёный чай. – Что тебе снится сейчас? – История, которую рассказал Бейонд, не отпускала Наоми. Она садится, вспоминая давние слов Эла про его сны. Про того же А., про Бейонда, про Богов Смерти, которые сменились на её образ. – Ты, – краткая улыбка, а после вернувшееся серьёзное лицо. – Только иногда ты пытаешься переиграть меня, расставляя ловушки, что так любил делать мой преемник, – Мисора невольно бросает взгляд на Бейонда, стоящего позади, после чего отводит его прочь. – А, кстати, – детектив разливает чай по чашкам, – с кем ты говорила в ванной? – Говорила? – Наоми пыталась не выдать себя взглядом, что выходило слабо. Конечно, Эл мог слышать обрывки фраз или же просто обрывки слов. Невнятно, из-за включенной вентиляции. – Скорее всего, проговаривала порядок действия ухода за волосами. – Ухода? – Его бледная рука касается чёрных волос, которые, за время расследования, значительно подросли. – У тебя очень красивые волосы, Наоми. Мисора невольно прикрыла глаза, слегка улыбаясь. Всё же подобные жесты от Эла выглядели непривычно. – Только не говори, что у вас снова начинается период, когда вы будете целоваться по три часа, – восклицает Бейонд. – Я ведь не выдержу этого. Наоми всё ещё забавляла подобная реакция. Она и не собиралась. А вот Эл? Его рука с волос переместилась на подбородок девушки, несколько секунд поглаживая его, а после притянув к себе. Сам он также подался вперёд. С утерянным трепетом Эл коснулся розовых губ, придвинувшись ближе. – Ну, нет! – Голос Бейонда заставляет Наоми недовольно вздохнуть в губы детектива. – Буду в комнате, Мисора, – как же они были похожи. Особенно своей привычкой – звать её по фамилии во время обид. Эл перемещает свои руки на женскую талию, притягивая её всё ближе и ближе. Мисора отрывается на ничтожную долю, чтобы пересесть в более удобную позу, выставив между ними колено. Она смотрит на брюнета с вопросом: хочет ли он повторить то, что сделал мгновение назад. Ответом было «да». Об этом говорят эти бледные губы, вновь оказавшиеся на её губах, а также горячее дыхание обжигает лицо Наоми. Как в историях об обвинителе и подозреваемом, они сидели среди ночной темноты, окружённые романтичной атмосферой. Эл не хотел углубляться, нет. Он целовал девушку с нежностью, словно пытался открыть настоящего себя, словно пытался развеять все её сомнения в голове. Кто знает, сколько они просидели вот так, наслаждаясь друг другом, а не остывшим чаем с дынными маффинами? Кажется, Эл опомнился, когда глаз коснулся рассветный луч солнца. Только в этот момент он закрепил поцелуй, наконец, оторвавшись и с усмешкой посмотрев в сторону восходящего солнца. Он тяжеловато дышал, когда в его руках оказалась кружка с остывшим чаем. Мисора проделала то же, продумывая: а был ли похожий эпизод в её жизни? Она не помнила. Не помнила, как провожала или же встречала солнце, сидя в центре города. Это заставляло сердце отбросить все сомнения. – Спасибо, что согласилась, – тихо шепчет Эл, покусывая маффин. – И рассвет подоспел к нужному часу, – Мисора сходит на один тон с собеседником, касаясь его лежащей на диване руки. – Честно говоря, подобное я чувствую впервые. И мне даже нравится. Ещё некоторое время они просто разговаривали ни о чём, как в старые времена, разве что сейчас сидели не на кухне, а на смотровой площадке с отличным видом. Ближе к рабочему времени, Наоми всё же решила переодеться, поэтому распрощалась с детективом, направившись на свой этаж. – А! – Бейонд вновь висел вниз головой, держа руки за спиной. – Чем вы там таким занимались? – Он кивает в сторону ванной. Мисора берёт нужную одежду и следует за ним. – Ты лицемерна, тебе говорили? – Почему это? – Наоми хмурит брови, зайдя в ванную комнату. – Сначала говоришь, как ужасны его методы, которые он применял к детям из приюта, а потом сидишь на балконе и целуешься. Лицемерно-о-о, – Бейонд кривит лицо. – Ладно, – он вздыхает, отворачиваясь для того, чтобы Наоми переоделась. – Отпросись у него сегодня. Нам нужно спрятать Тетрадь Смерти, пока кто-нибудь ещё не порылся в твоём шкафу и не обнаружил её. Если, конечно, не решилась сделать в ней пару записей. – Думаешь, стоит? – Конечно. «Тетрадь Смерти», – он словно изучал буквы, проговаривая каждую по отдельности, – если бы я обнаружил такую штуку, первым делом бы открыл и посмотрел, что там. А там правила, которые ставят на тебе клеймо Киры. Да и плюс возможность видеть того, кто выглядит, как ваш любимый детектив, но в чёрном свитере, изредка парящего в воздухе? – Ты прав, – Мисора вздыхает. Отпроситься выйти куда-то из здания, где за тобой ведётся круглосуточная слежка, сложновато. У Наоми не сразу это получается, срабатывает лишь версия о визите к родителям. – Моги пойдёт с тобой, – заключает детектив, вернувшись к делу. – И как ты себе это представляешь? – Мисора ложится на стол, жалобно потянув вопрос. – Скажи, что друг детства, с которым случайно встретились, – Эл пожимает плечами. Выхода не остаётся и приходится согласиться с сопровождением. Наоми уходит в комнату под предлогом «собрать некоторые вещи, которые стоило бы вернуть в дом матери» и запирается в своей комнате, выуживая из шкафа вещи и Тетрадь Смерти, обёрнутую в несколько лоскутов ткани. – У меня есть идея, – проговаривает Бейонд, повиснув на дверце шкафа. – Идите пешком. Сверните в лес, он тут недалеко, под предлогом, что можно срезать через него. Закопай Тетрадь, я запомню, где именно она будет. – А Моги? – Шепчет Мисора, нырнув в шкаф с головой, в попытках спрятать губы от камеры. – Оглушу его веткой. Скажешь, что обломилась и упала ему на голову. – Оглушишь? А если не рассчитаешь силу? – Ну, умрёт. Подумаешь, – Бейонд закатывает глаза в момент, когда Наоми поднимается на ноги с явным негодованием, что вырисовалось на её лице. – Ладно тебе. Всё будет хорошо. Давай. Безумный план. Безумный, как сам Бейонд Бёздей, которому Мисора решали довериться в очередной раз. Доверить свою жизнь и невиновность. Моги, к удивлению Наоми, соглашается на странную авантюру, и вместе они входят на территорию леса. Мисора не хочет смотреть на мужчину, что шёл за ней, вместо этого она идёт вперёд, остановившись лишь в момент, когда слышит голос Бейонда, сообщающий о том, что глаза Моги закрыты. Наоми вздыхает и достаёт Тетрадь из сумки, быстро осматривается и следует к одному из дальних деревьев. Девушка использует тетрадь в качестве лопаты, чтобы после не возникло вопросов к грязи на её руках, чем только ловит на себе недовольной взгляд Бога Смерти. Достаточно глубокая яма была вырыта, и Мисора погрузила в неё Тетрадь Смерти, после, при помощи одежды из сумки, засыпала её и немного притоптала это место. – Так, без паники, – проговаривает для себя Наоми, подбежав к Моги. Она хотела попытаться привести его в чувства, однако её остановил голос за спиной. – Мисора? – Эл. Голос принадлежал ему.