//
— Подожди, — говорит Юнги. — Ты на самом деле Санта? Я думал, Джин шутит. У них обеденный перерыв, и все шестеро сидят за двумя столиками, сдвинутыми вместе в фуд-корте. Намджун, Хосок и Чимин накинули толстовки поверх своих костюмов. Намджун также снял бороду, но было сложно не заметить ярко-красные штаны. — Это не шутка, — отвечает за него Хосок. — И не думаю, что этот торговый центр когда-либо видел более популярного Санту. Он подмигивает Чимину, чей рот слишком набит, чтобы что-то ответить. — Но ты же студент колледжа, — говорит Юнги. — Джин не мог найти старика, которому нужна была бы работа? — Джин определенно мог найти старика, — говорит Тэхён своим ртом, что набит пиццей. Он сидит на коленях у Чонгука все еще в полном костюме эльфа. Юнги открывает рот, затем закрывает его. — Это Джин. Почему я вообще спрашиваю, — бормочет он, а затем откидывается на спинку стула с содовой. — Он сказал, что хочет, чтобы я работал Сантой, потому что я хорошо лажу с детьми в киоске с мороженым, — говорит Намджун, пожимая плечами. Он сидит рядом с Чимином. Их бедра почти соприкасаются. — Ты великолепен с детьми, Джун, — говорит Хосок, — но думаю, что ты привлекаешь не только детей. — Он снова подмигивает Чимину. Чимин пинает его под столом. Намджун хмурится. — Что? — Хм, — говорит Тэхён. — Ты действительно не заметил, сколько мам сидело у тебя на коленях? Чимин сердито смотрит на Тэхёна, когда лицо Намджуна становится красным. — Что? Нет — — Боже мой, — говорит Юнги. — Молодой Санта привлекает много дополнительных клиентов, — говорит Тэхён, пожимая плечами. — Очень много, — говорит Хосок и снова подмигивает Чимину. — Я думал, Джин сказал, что Санта был антикапиталистом, — хмурится Чонгук. — Подожди, — говорит Намджун. Его бутерброд разваливается в его руках. — Нет- это не- — Джин такой злой, — говорит Юнги, качая головой. — Я только что услышал похвалу из уст Мин Юнги? Они все смотрят, как появляется Джин и пододвигает стул по другую сторону от Намджуна. Менеджер с грохотом роняет на стол целый поднос с небольшой коробкой попкорна с курицей. — Ребята просто рассказали мне, как вы эксплуатируете Намджуна, — говорит Юнги. Он приподнимает бровь. Джин приподнимает бровь. — Вы имеете в виду величайшего Санту, которого когда-либо видел этот торговый центр? И что это благодаря чистому, природному таланту Намджуна? — Вы будто положили бифштекс на трон Санты, и теперь на нем сидят мамы! — выкрикивает Тэхён, указывая на Джина соломинкой. Намджун давится содовой. Некоторое количество брызг попало на его толстовку, и Чимин берет у него чашку и протягивает ему салфетку. — Вы думаете, что это какая-то бизнес-модель? — спрашивает Джин и смотрит на Намджуна. — Намджун, ты думаешь, я использую тебя? — Слушайте, все в порядке, — говорит Намджун. — Он говорит, что все в порядке, — говорит Джин Юнги. — Что ты обо всем этом думаешь, Чимин? — Снова встревает Хосок. Все разом смотрят на Чимина, и тот впивается взглядом в Хосока. Уголок рта Юнги изгибается. — Да, Чимин, что ты думаешь обо всех, кто сидит на Намджуне? Чимин очень хотел бы, чтобы Юнги затянули в темноту его магазина и никто никогда его больше не видел, и чтобы тот взял Хосока с собой. К счастью, Тэхён заговорил, прежде чем он успел что-нибудь сказать. — Эй! Оставьте Чимини в покое, он был идеальным эльфом! Чимин благодарно улыбается ему и Тэхён показывает ему большие пальцы. — Значит, решено, мамы продолжат сидеть на Намджуне, — говорит Джин. Он стучит кулаком по столу. — Заседание отложено. Юнги собирает мусор и встает. — Я возвращаюсь в ад, — говорит он. — Хорошо! И оставайся там! — Джин кричит ему в спину, когда Юнги выбрасывает мусор и несется в направлении своего Hot Topic. — Ты же знаешь, что полностью упустил свой шанс оградить мам от Намджуна, верно? — говорит Хосок, как только они снова одеваются и возвращаются на Северный полюс. — Заткнись, — стонет Чимин и пытается его пнуть. Хотя это действительно не работает с кончиками его мягкой эльфийской обуви. Смех Хосока эхом отражается от высокого потолка торгового центра. 25 июля После первого молочного коктейля Чимин не проводит все свои перерывы у киоска с мороженым Намджуна. Если он это и делает, то это даже не из-за Намджуна. Это потому, что ему нравится подкрадываться к Чонгуку во время его ежедневных жалоб Намджуну на привлекательность Тэхёна. — Ты не понимешь, Намджун. У него родинка на кончике носа, и она просто смотрит на меня. — Это звучит немного странно, Гук. — Нет, — хмурится Чонгук. Из-за этого он выглядит так, будто собирается сломать все вафельные рожки Намджуна. — Это восхитительно. — Это является одной из наиболее уникальных особенностей Тэхёна, — говорит Чимин, подкрадываясь к прилавку рядом с Чонгуком. Чонгук напрягается. — Я говорю не о Тэхёне. Чимин закатывает глаза. — Просто пригласи его на свидание, — говорит он. — Я уверен, что он скажет «да». Чонгук снова хмурится. — Ты этого не знаешь. Кому же еще знать, как не Чимину, потому что Тэхён говорит о Чонгуке каждый божий день своей жизни и машина Чимина начинает пропитываться запахом всех этих godawful winterberries. — Я не знаю, Кук, — говорит Намджун с другой стороны стойки. — Но он — лучший друг Тэхёна и он может кое-что знать. — Джун усмехается. — Привет, Чимин. Во рту Чимина, как обычно, немного пересыхает при виде этих ямочек. Он чувствует, как улыбается в ответ, немного смутившись. — Привет, Джун. Чонгук вздыхает — До свидания. Чимин провожает уходящего Чонгука взглядом. — Что с ним? Когда он снова смотрит на Намджуна, его щеки немного розовеют. Тот отвечает: — О, он просто думает, что Тэхён его не замечает. — Тэхён каждую минуту бодрствования говорит о Чонгуке, — говорит Чимин. Он наклоняется через прилавок и заговорщески подмигивает — Мы должны свести их. Улыбка Намджуна успокаивающая. — Они поймут это позже. Чимин надувается. — С тобой невесело. Намджун снова улыбается. — Тогда Чонгук убьет меня, — говорит он. Он делает паузу, протягивая руку, чтобы переставить контейнер для ложек. — И в любом случае я не умею развивать романтические сюжеты. Чимин подпирает подбородок руками, упираясь локтями в стойку. — Мы же не книгу пишем. Намджун снова улыбается, глядя на стойку. Он сжимает губы и не смотрит на Чимина, а берет шарик мороженого. — Хочешь молочный коктейль? — Джуниии, — скулит Чимин. — Если я буду пить молочный коктейль каждый день, я потеряю свой пресс. Чимин тут же подпрыгивает от звука лязгающей ложки мороженого по полу. Намджун исчезает под прилавком, чтобы поднять её. Он появляется не сразу. — Намджун? — хмурится Чимин. — Извини, — Намджун, снова появляется. Его щеки ярко-красные. Он прочищает горло и отправляет извалявшийся шарик мороженого в раковину. — Правильно. Тогда никакого молочного коктейля. Чимин хихикает. — На самом деле у меня нет пресса, Намджун. Намджун выглядит так, будто не знал, что ответить. — Я… — Раньше, давным-давно, — начинает Чимин, и Намджун затихает. — Когда я был подростком, то думал, что мне нужно стать идеальным танцором. — Он делает паузу. Тогда он был так несчастен. — Но я решил, что молочные коктейли делают меня счастливее, чем пресс. — Чимин поднимает глаза. Намджун уже смотрит на него, когда Чимин встречает его взгляд. Его глаза такие мягкие, что Чимин внезапно начинает смущаться. — Я рад, Чимин, — говорит он, и в его голосе звучит искренность, которая согревает Чимина до кончиков пальцев. Чимин остался бы там на весь день, если бы ему не пришлось вернуться в свою смену в Сефоре. Это (не) контролируемое количество времени, которое он проводит у ларька с мороженым Намджуна. Ничего особенного. 8 декабря Намджун остаётся неподвижным в руках Чимина. — Ты жив, Джуни? — говорит Чимин, похлопывая его по носу карандашом для подводки глаз. — Я ничего не испорчу, если ты будешь дышать. Намджун открывает глаза и робко улыбается. Чимин улыбается в ответ и открывает подводку. Накануне проницательный трехлетний мальчик спросил Намджуна, почему он не выглядит старым. К счастью, Намджун быстро сориентировался и сочинил какую-то историю о магии, но Джин потребовал, чтобы Чимин использовал свои навыки в макияже, чтобы добавить Намджуну возраст. Чимин открыл рот, чтобы сказать, что он не делал такого макияжа, но Хосок бросил на него взгляд, который говорил, что если все испортишь, то ты не сможешь прикасаться к лицу Намджуна каждый день. Чимин не собирался тупить дважды. Кроме того, может быть, если Намджун будет выглядеть старше, это сдержит желание взрослых сесть к нему на колени. Чимин снова сжимает карандаш для глаз в руке, вспоминая всех мам — и пап, — которых ему приходилось наблюдать, сидя на Намджуне за последние полторы недели. Он заставляет себя успокоиться перед тем, как начать рисовать на лице Намджуна. Он не хочет выбить глаза напарнику. Намджун неподвижен, хотя позволяет себе дышать, и Чимин не торопясь рисует линии на его лице. Хорошо, что крошечная влюбленность Чимина не больше, чем она есть, потому что быть так близко, чувствовать тепло тела Намджуна, нюхать любое средство для тела, которое он должно быть использует, быть достаточно близко, чтобы пересчитать его ресницы, если бы он захотел, было бы действительно слишком, если бы Намджун ему нравился. Так что повезло, что он не влюблен. Чимин отступает, и Намджун открывает глаза, хотя ему вообще не нужно было закрывать их. Он смотрит на Чимина. — Я выгляжу старым? Чимин тянется к ручному зеркалу и передает его Намджуну. Намджун смотрит в зеркало и хохочет. — Эй, — дуется Чимин. — Ты оскорбляешь мое искусство? Намджун наклоняет голову, изучая свое отражение, все еще слегка улыбаясь. Наконец он снова смотрит на Чимина. — Ага. Чимина не ошеломляет тот факт, что Намджун все еще выглядит таким красивым, даже с десятком плохо нарисованных морщинок на лице.//
Восемь часов спустя Чимин уже готов пойти домой, свернуться калачиком в постели и, возможно, выпить кружку горячего шоколада размером с его голову. — Чимин? Я думаю, мне нужна помощь. Чимин проводит щеткой по волосам, чтобы избавиться от отпечатка своей эльфийской шляпы. Все его тело чувствует себя настолько напряженным, что он не уверен, что должен даже отвечать любому, кто его спрашивает прямо сейчас, ради их же безопасности. — Чимин? Но Намджун кажется искренне огорченным. Когда Чимин поднимает взгляд, он обнаруживает, что тот стоит у двери в ванную, волосы вокруг его лица влажные, а кожа красная, как штаны Санты, которые он все еще носит. Чимин смотрит на него. — Хм, — Намджун трет свою челюсть. — Я не могу смыть макияж. И к сожалению, Чимин сразу же смягчается. Он наблюдал, как люди весь день сидят на коленях Намджуна. Он вроде хочет кричать на Намджуна за то, что он так глуп и горяч и заставляет его страдать, но как он может кричать, когда Намджун… Чимин хватает сумку и роется в ней, пока не находит бутылку со средством для снятия макияжа. — Это то, что ты ищешь, — говорит он, подходя к нему. Намджун берет средство в руку и смотрит на него так, будто не знал, что такое существует. Возможно, он действительно не знал. Затем он тянется за бумажным полотенцем, скомканным на стойке с раковиной. Чимин хватает его за запястье. Намджун замирает. — Не то, — объясняет Чимин. Он берет бумажное полотенце из рук Намджуна и бросает его в мусорную корзину, а затем возвращается к своей сумке и вынимает упаковку с ватными дисками. — Постой, — говорит Чимин, нанося средство для снятия макияжа на ватный тампон. Он подносит его к лицу Намджуна и начинает очень осторожно вытирать макияж. Похоже, Намджун тер лицо до красноты. — Тебе нужно быть более нежным с кожей, — говорит Чимин, когда следы удаляются. Он слегка улыбается. — Особенно, если используешь бумажные полотенца и дешевое мыло для рук. Кожа Намджуна теплая под его пальцами. Джун неподвижен, но его губы слегка надуваются. — Откуда мне было знать? Чимин вздыхает. — О, Джуни. — Он ткнул Намджуна в нос, чтобы дать понять, что он не ругается, и Намджун улыбается. Чимин получает последний момент. Он позволяет взгляду блуждать по лицу Намджуна, чтобы убедиться, что все отметины исчезли, и кладет руку на подбородок Намджуна. Удовлетворенный, он встречается с Намджуном глазами.Чимин сразу понимает, насколько они близки. Он был близок сегодня утром, когда рисовал линии, конечно, но это… это просто неожиданно. Намджун медленно моргает. Его лицо все еще очень красное после того, как оттирал его. Рука Чимина все еще касается его кожи. Губы Намджуна приоткрываются, и мысли Чимина внезапно исчезают и стремятся к… Хлопает дверь в комнату отдыха. — Чимин? Ты здесь? Я ждал в машине пятнадцать… Чимин убирает руку, как будто он был обожжен, и Намджун пятится к стойке, слегка спотыкаясь. Его лицо красное, такое красное. Наверное, от чистки. — О, — снова говорит Тэхён, выглядывая из-за двери ванной. На его лице опасная ухмылка. «Ой.» — Иду, — говорит Чимин с горящим лицом, когда он выскакивает из ванной и хватает Тэхёна за руку. — А-спасибо, Чимин, — говорит Намджун, все еще в ванной. — В любое время! — пищит Чимин, не оглядываясь. Он кидает средство для демакияжа в сумку и хватает ее. — Ой, — вздрагивает Тэхен, когда Чимин подхватывает его под локоть и несется из комнаты отдыха на стоянку. 15 декабря В середине декабря, через две недели жизни эльфом, Чимин начинает чувствовать, что ломается. — Ого, — говорит Тэхён, когда заходит на площадку. Чимин приходит с Намджуном, снова одетый в лучшее на Северном полюсе, по пути к началу очереди. Парень дергает за жилет, который кажется немного более давящим, чем обычно, и смотрит вверх. Уже есть очередь. Длинная очередь. — Почему так много людей? — спрашивает Намджун, растерянно глядя на свою искусственную бороду. — Едва девять утра. Чимин прищуривает глаза. У него есть подозрения. — Ребята! — окрикивает Хосок, стоя в очереди. Он выглядит напряженным. — Что вы так долго? Эти люди ждали! — Мы опоздали ровно на четыре минуты, — отмахивается Чимин, наблюдая, как Намджун чуть не опрокинул рождественскую елку, торопясь сесть на стул. Тэхён занимает свое место за камерой. Выражение лица Хосока говорит ему, что это неприемлемый ответ, но он поворачивается, чтобы пропустить первых людей. Двое детей, близнецы. Но самое главное — дети. Просто наблюдать, как взрослый за взрослым сидят на коленях Намджуна в течение последних нескольких недель, стало… досадно, если не сказать больше. — Могу я поговорить с Сантой? — мать спрашивает своих близнецов об их фото, и они ускользают, чтобы забрать свои леденцы у Тэхёна, когда их мать оказывается на коленях Намджуна. Настроение Чимина тут же снова ухудшается, кровь приливает в голову. Намджун улыбается ей, и Чимин хочет знать, какой смысл носить эти обтягивающие уродливые леггинсы каждый день. Она наклоняется вперед, чтобы прошептать что-то Намджуну на ухо, и Чимин резко отворачивается, вместо этого взгляд падает на людей в очереди. В частности, на Чонгука и он подходит к нему. — Знаешь, тебе не нужно сидеть на Намджуне, чтобы увидеть Тэхёна, — говорит он ему через пластиковый забор. Чонгук моргает, будто не видит ничего плохого в этой ситуации. — Ты все еще злишься на мам, сидящих на Намджуне? — Он оглядывается, его глаза расширяются, когда он видит детей поблизости. — Я имею в виду… на Санте? — Нет, — коротко отвечает Чимин. Он собирает хлопковый снег на заборе. Чонгук мычит. Его волосы сегодня разделены на две длинные вьющиеся пряди по обе стороны от лба. — Помнишь, раньше ты всегда говорил мне пригласить Тэ? Чимин смотрит на него. Чонгук довольно улыбается ему. — Пришла моя очередь передать тебе ту же мудрость. Он снова улыбается, до тошноты сладко. — Я уверен, что он скажет «да». Чимин перегибается через забор и щипает его. — Я серьезно! – шипит Чонгук, губы превращаются из улыбки в надутые губы, когда он трет локоть. Голос, напоминающий голос Намджуна за несколько месяцев до этого, проникает в голову Чимина. Он лучший друг Намджуна. Он может кое-что знать. Чимин снова смотрит на Намджуна. Мать близнецов смеется над тем, что он говорит, ее зубы жемчужно-белые. Чимин пытается просунуть ногу через забор, чтобы наступить на ногу Чонгука. — Эй! — выкрикивает Чонгук, отскакивая назад, хотя тканевый эльфийский ботинок Чимина не идет ни в какое сравнение с его огромными черными кроссовками, которые, вероятно, могли бы раздавить Чимина. — Купи мне синнабон, — требует Чимин. — Что? Зачем тебе синнабон? Ты никогда не ешь эти вещи. — Откуда ты знаешь? — Я знаю тебя 2 года и никогда не видел у булочной. — Мне понадобится сахар, чтобы пережить этот день, — бормочет Чимин. — Купи еще один для Тэ. Ему будет грустно, если ты принесешь только один. Чонгук кивает. — Хорошо. Чимин слышит свое имя и возвращается к своему посту, чтобы помочь сопровождать их следующих гостей — девочек — до Намджуна. 23 ноября На самом деле не очень справедливо, что киоск Намджуна с мороженым находится прямо напротив магазина Чимина Сефора. Не то чтобы это действительно важно. Не то чтобы Чимин всегда смотрел. Чимин переставляет новые праздничные палетки теней для век, не наблюдая за Намджуном у его киоска с мороженым. Джин стоит у стойки, разговаривает с ним и решительно машет руками. Намджун осторожно оглядывается на него, и Чимин задается вопросом, что говорит ему Джин. — Чимин! Чимин оборачивается и видит очень розовощекого, очень взволнованного Тэхёна. Он тяжело дышит, как будто он просто пробежал через весь торговый центр, чтобы добраться сюда. Чимин хватает Тэхёна за плечи и поддерживает его. Его волосы и лицо покрыты блестками. Он лучезарно смотрит на Чимина. — Тэ? — Чимин! — Что случилось? — спрашивает Чимин, немного смеясь, и проводит пальцем по носу Тэхёна. Когда он отрывает палец, кончик весь в блестках. И Тэхен так сильно пахнет духами, что почти отвратительно. Если бы Тэхён был лампочкой, его улыбка была бы миллиардом ватт. — Чонгук, — едва говорит Тэхён, переводя дыхание. — Чонгук? — переспрашивает Чимин, хотя догадаться было несложно. Он чувствует улыбку, расползающуюся по его лицу. — Чимин! — Тэхен говорит в третий раз и кладет руки Чимину на плечи так, чтобы их руки были параллельны друг другу. — Он пригласил меня на свидание! Чимин открывает рот. — Он пригласил тебя? — Да! — говорит Тэхён. — Он был очень храбрым! Он… Люди поблизости наблюдают за ними, поэтому Чимин хватает Тэхёна за локоть и тянет его в подсобку. — Хорошо, расскажи мне. — Хорошо, — говорит Тэхён, глубоко вздыхая. — Я пошел к нему во время обеденного перерыва, и как раз собирался вернуться к себе в зоомагазин, когда он меня остановил. — Боже мой! — Я знаю! А потом он просто выпалил это. Я сначала не поверил ему, потому что он выглядел очень рассерженным, когда это сказал. — Глаза Тэхёна мерцают. — Боже мой, — снова говорит Чимин. — Он действительно сделал это. — Думаю, ты был прав все это время, — с трепетом говорит Тэхён. — Конечно, был, — Чимин приподнимает подбородок. Он снова улыбается, и на сердце Тэхёна так легко. — Я предполагаю, что ты сказал«да». Так откуда тогда весь этот блеск? — Он берет прядь волос Тэхёна. — О, — Тэхён смотрит на свою одежду, как будто забыл о блестках. — Я был немного ошеломлен и сжал блестящий шар для ванны. Тэхён тянет Чимина за руку и скулит: — После того, как я сказал «да», он перестал выглядеть злым и так улыбнулся, что я ничего не мог с собой поделать. Он сильнее тянет Чимина за руку. — Он был таким милым, и персонал был прямо там. — Его менеджер выгнал вас? — Нет, она любит меня, — усмехается Тэхён. — Я только понял, что поздно вернулся с перерыва. — Ты, должно быть, очень опоздал. Глаза Тэхёна расширяются, но прежде чем он успевает полностью отреагировать, у входа в магазин раздается голос. — Слушайте! Они оба смотрят вверх. Джин появляется перед дисплеем, за которым они прячутся. — Ты выглядишь волшебно, — говорит Джин, оглядывая Тэхёна с головы до ног, а потом смотрит на Чимина. — А ты милый и маленький. Я нанимаю вас двоих, чтобы вы стали моими эльфами. Тэхён приподнимает бровь, все еще держа Чимина за плечи. — Эльфы? — спрашивает Чимин, когда Тэхён говорит: — По какой цене? — Я дам тебе больше, чем ты зарабатываешь сейчас. Тэхён задумчиво почесывает подбородок. Чимин отстраняется и скрещивает руки. — О чем вы говорите? — Мне нужны рождественские эльфы для нашего Санты! — Джин говорит так, будто это очевидно. — Вы двое идеально подходите. Тэхён, ты можешь делать фотографии. Чимин, ты можешь проводить детей к Санте. — Джин делает паузу. — Думаю, я попрошу еще и Хоби. Важно сохранять скромность сотрудников Gap. Они думают, что так хорошо смотрятся в своих обрезанных джинсах. — Они действительно хорошо смотрятся в своих обрезанных джинсах, — говорит Тэхён. Джин шутливым приемом каратэ бьет стопку ящиков, и все они падают на пол. — Точно! — И кто еще будет? — спрашивает Чимин. — Я хотел взять Чонгука, потому что в его глазах есть что-то эльфийское, — говорит Джин и хмурится. — Но его менеджер не разрешает. Тэхён кивает. — Она использует привлекательность Чонгука, чтобы привлечь клиентов, — говорит он. Джин закатывает глаза. — Это не прописано в его контракте. Мне придется его просмотреть. — Он смотрит на переднюю часть магазина. — И работа над нашим Санта-Клаусом продолжается. Я заплачу вам два дополнительных оклада, чтобы вы были эльфами. — Я в деле, — Тэхён пожимает Джину руку. Чимин снова хмурится. — А как насчет нашей обычной работы? Джин машет рукой. — Вы будете работать с Сантой несколько недель. Я поговорю с вашими менеджерами. Тэхён берет Чимина за руку. — Давай, Чимини, давай будем эльфами вместе. Чимин смотрит на Джина. — А костюмы милые? — Конечно. — Мы в деле, — говорит Тэхён. — Чимини любит детей. И, Джин, ты можешь закрыть глаза на опоздание в обеденный перерыв? — Нет, — говорит Джин, уже выходя из магазина. — Но… — Я иду в Gap! До встречи на Северном полюсе первого декабря, мальчики! 21 декабря Он и не пытается улыбаться. До Рождества осталось три дня, и Чимин не уверен, что продержится. — Ты действительно снова в очереди? — шипит Чимин, когда Чонгук подходит к Намджуну. Чонгук хмыкает. — Это весело. Чимин покосился на него. — Тэхен разве не думает, что это странно, что тебе так нравится сидеть на коленях Намджуна? — Нет! — Тэхён весело кричит из-за камеры в нескольких ярдах от них. — У нас полное взаимопонимание, — подмигивает Чонгук и решительно добавляет: — А у Намджуна самые лучшие бедра. Чимин глубоко вздыхает. Ему не нужно напоминать, что у Намджуна лучшие бедра, потому что Чимина преследует это знание каждый божий день. Будь то штаны Санты или брюки цвета хаки, которые он носит в киоске с мороженым, его бедра, безусловно, самые лучшие. — Пойдем, — говорит Чимин, хватая Чонгука за запястье и толкая его в Намджуна. Чонгук очень аккуратно приземляется к нему на колени. «Это действительно нечестно», — думает Чимин, наблюдая за ними. Несправедливо, что примерно один миллион человек сидели на коленях Намджуна за последние несколько недель, и Чимин не один из них. Может быть — просто может быть — влюбленность Чимина не такая маленькая, как ему хотелось бы. Сердце Чимина болезненно сжалось при этой мысли. Может быть, его любовь действительно размером с солнце, звезды и луну вместе взятые. Возможно, это самый болезненный человеческий опыт — так сильно восхищаться другим человеком. Намджун горяч даже в костюме Санты, и наблюдение за взрослыми, взрослыми, наслаждающимися его коленями каждый божий день, сводило его с ума, но… Но хуже? Что может быть еще хуже? Чонгук уходит, забирая леденец от Тэхена, и Чимин приводит следующую маленькую девочку, стоявшую в очереди, к Намджуну. Она маленькая и явно застенчивая, и Чимин помогает ей сесть к нему на колени. Намджун благодарно улыбается ему, его глаза становятся мягкими, и Чимин чувствует, что внутри него калейдоскоп света. Чимин возвращается на свое место в нескольких футах от него. Он пришел к выводу, что худшее — это наблюдать за Намджуном таким, каким он является сейчас, с добрыми глазами, приподнятыми, как маленькие полумесяцы, внимательно слушающим и улыбающимся из-под своей искусственной бороды. Девочка говорит так тихо, что Чимин не уверен, как Намджун вообще может слышать, но он может, потому что он Намджун и слышит все, что ему говорят дети. Девчушка получает свой леденец, и Чимин приводит к нему следующего ребенка, впервые думая, что, возможно, кого бы он ни привел к Санте, его сердце в любом случае будет болеть. 23 декабря Обед каким-то образом заканчивается тем, что они остаются вдвоем. Хосок ушел, чтобы сделать дополнительные рождественские покупки, Юнги все еще на своей смене, а Джин постоянно говорит им, что его управленческие обязанности слишком важны и непредсказуемы, чтобы он мог следить за своими обеденными перерывами. Чонгук использовал все время перерыва, стоя в очереди, чтобы снова сесть на Намджуна, поэтому Тэхён решил тайком принести ему ланч в магазин, потому что, как думает Чимин, если они проведут хотя бы один перерыв на обед раздельно, они могут погибнуть. Чимин не возражает, потому что это означает, что он может обедать наедине с Намджуном. Каким-то образом после всей суеты людей в течение стольких недель, после всех утр и вечеров прикосновений к лицу Намджуна, чтобы нанести и удалить его макияж, после всех детей и взрослых, это кажется спокойным временем. Медленным. Как будто у них действительно не было момента до сих пор. Намджун молчит, медленно поглощая лапшу с апельсиновой курицей, явно задумавшись. Чимин позволяет ему подумать еще немного, прежде чем стучит ногой по лодыжке Намджуна под столом. Намджун удивленно поднимает взгляд вверх, словно забыл, что он не один. — О, — говорит он, выглядя немного смущенным. — Прости… — Все в порядке, — говорит Чимин. — Я просто думал… — Я знаю, — Чимин раскачивает ногами под столом. — О чем ты думал? Намджун смотрит на салфетку, затем на Чимина. Чимин даже не может понять всех этих мыслей, которые находится в этих глазах. — Я думаю, — говорит Намджун, снова отводя глаза, — что я вроде как не готов к тому, чтобы быть Сантой. — То же самое, — говорит Чимин. — Я так же не готов больше быть эльфом. Я больше не буду носить колокольчики каждый день. — Я имею в виду… — начинает Намджун. Он снова смотрит на Чимина. — Не совсем это. Я имею в виду, я просто не осознавал, понимаешь? Ответственность, что будет лежать на Санта-Клаусе. Намджун звучит так печально серьезно, что ноги Чимина перестают раскачиваться под столом. Он наклоняет голову. — Ответственность? Намджун кладет палочки для еды на стол и откидывается на стул. — Дети садятся ко мне на колени и просят о вещах. — Он делает паузу, а затем снова смотрит на Чимина. — Но Чимин, они не всегда просят игрушки. Намджун не уточняет, и что-то тяжелое начинает скапливаться в животе Чимина. Он закусывает губу, прежде чем спросить: — Что же они просят? Намджун проводит рукой по волосам. — Они просят, чтобы их старшая сестра относилась к ним хорошо. Чтобы их отец приехал домой на Рождество. Быть умнее, чтобы они получали хорошие оценки, а учитель не обижал их. Чтобы родители любили друг друга, чтобы родители любили их. Намджун позволяет своей руке опуститься на бок. Он смотрит на стол, и по тому, как шевелится его горло, Чимин видит, что он проглатывает какие-то эмоции. Чимин не знает, что сказать. — О, — мягко говорит он. — Я знаю, — говорит Намджун, хотя Чимин не пытается ему ничего сказать. — Я знаю, я ничего не могу сделать. Я знаю, что это не моя ответственность, я просто парень, который работает в торговом центре. Чимин открывает рот: — Я знаю, что это не настоящая ответственность, — говорит Намджун, прежде чем Чимин успевает заговорить. Он сильно хмурится, глядя на стол. — Это просто… — Он сжимает губы. — Дети просто хотят любви, понимаешь? Чимин закрывает рот. — Это все, чего каждый желает, понимаешь? Почему так сложно дать это друг другу? Почему так трудно дать это ребенку? Намджун проводит руками по лицу. — Почему взрослые заставляют детей думать, что только выдуманные люди издалека могут достать им все эти вещи? Почему мы позволяем им думать, что этого можно добиться только с помощью магии? Чимин выдыхает. Это немного шатко. — Разве это не самое простое, что можно дать? — тихо говорит Намджун. — Любить? «Так и должно быть», — думает Чимин. Когда он смотрит на Намджуна, он верит, что это так. Дело в том, что Чимин не умеет говорить. Он постоянно испытывает столько всего и так сильно, но никак не может заставить свои слова соответствовать этим чувствам. Он не знает, как дать Намджуну понять, что он никогда не видел, чтобы кто-то излучал такую же любовь и доброту, как он. Чимин видит это — чувствует — каждый божий день. Но как может перевести это обратно Намджуну? — Намджун, — говорит Чимин. Намджун смотрит на него, глаза сразу же останавливаются на его лице, как будто он жаждет любого ответа. Если бы он был Юнги, он, вероятно, смог бы взять эту эмоцию и воплотить ее в песне. Если бы он был Тэхёном, он бы смог превратить это в свои собственные стихи. Если бы он был Чонгуком, только его глаза передавали бы то, что нужно сказать. Но он просто Чимин, и все, что у него есть, — это навыки макияжа и задница, которая хорошо смотрится в леггинсах. — Я вижу тебя, — говорит Чимин, все равно пытаясь, — с этими детьми каждый день. Ты уделяешь им такое пристальное внимание. Ты даешь это всем одинаково, как будто каждый из них особенный. Ты слушаешь их и заставляешь их улыбаться, — Чимин облизывает пересохшие губы. — Взрослых тоже. Любой, кто сидит у тебя на коленях. Это делает их счастливыми. Я вижу, как многие люди уходят счастливыми. — Ты уверен, что дело не в леденцах? — Намджун говорит немного слабо. Чимин улыбается, попытка шутки немного успокаивает его. Он качает головой. — Ты заставляешь их чувствовать себя действительно любимыми, Джун. Ты даешь им понять, что любовь реальна. Я вижу, как ты это делаешь. И я чувствую это, любовь, которую ты им даешь. Я хочу… я хотел бы знать, как лучше все объяснить. — Ты прекрасно все объясняешь, — говорит Намджун. Его щеки слегка розовеют, а взгляд снова падает на стол. — Я просто… я серьезно. Ты делаешь так, будто давать это так легко, — говорит Чимин. — Из-за тебя любовь кажется самой простой вещью во всем мире. Намджун снова смотрит на него, встречаясь глазами с Чимином, и Чимин наполняется осознанием того, насколько он хорош, и его голос срывается и он не может сказать ни слова. Намджун мягко говорит: — Спасибо, Чимин. — Хотел бы я объяснить лучше, — Чимин трет вспотевшие ладони о колени под столом. — Думаю, ты прекрасно объяснил это, — говорит Намджун, розовый и со своими ямочками, и Чимин снова чувствует этот калейдоскоп света внутри себя. «Я хочу, чтобы ты тоже меня любил», — думает Чимин, так эгоистично. Я хочу, чтобы ты тоже так на меня смотрел. На мгновение они притихли, сердце Чимина дрожит в его груди, и Чимин снова может что-то сказать только в своей голове, поэтому он молчит. Чимин задается вопросом, о чем он думает, действительно ли он смог заставить Намджуна понять. Наконец Намджун говорит: — Ты хороший эльф, Чимин. Чимин разражается смехом. Он наклоняется вперед через стол. — Лучший эльф? Лицо Намджуна снова розовеет. Он такой милый. — Конечно. Чимин наблюдает, как Намджун снова смотрит на свою еду, и от улыбки появляются морщинки вокруг его глаз. Чимин не понимает, как столько любви, заботы и добра может содержаться в одном человеке. «Пожалуйста, люби меня тоже, — думает Чимин, — пожалуйста, люби меня, пожалуйста». 24 декабря Сочельник. Сегодня торговый центр закрывается раньше, чем обычно, но, конечно же, покупателей здесь больше, чем когда-либо. — Как вы думаете, дети думают, что это странно, что Санта все еще здесь, когда он должен быть на Северном полюсе, чтобы сегодня вечером доставить подарки? — спрашивает Тэхён, глядя на очередь. Изо рта торчит леденец. — Магия, Тэтэ, — говорит Чимин, щелкая леденцом на палочке. Тэхён вздыхает. — Я скучаю по временам, когда был маленьким ребенком и верил в волшебство. Это заставляет Чимина вспомнить вчерашний разговор с Намджуном. По крайней мере, после сегодняшнего дня Намджун сможет снять свое красное пальто, в обозримом будущем. Сейчас у него на коленях сидит ребенок, и Тэхён подходит к камере, чтобы сделать их фотографию. Чимин идет к Хосоку в очереди. Рядом с ним стоит молодая мама с мальчиком, которому едва больше трех лет. Его голова уткнулась в ее шею. — Он умолял меня увидеть Санту, — объясняет она, потирая крошечную спину сына. — А теперь он напуган. Ли, посмотри на дружелюбных эльфов. — Привет, Ли! — говорит Хоби энергично и доброжелательно. — Мы дружелюбны, обещаем! Санта тоже! Мальчик выглядывает из шеи матери, большими глазами находя Хосока и Чимина. — Привет, Ли, — говорит Чимин. Голос его звучит мягко. — Я — Чимин. Подошла твоя очередь встретиться с Сантой, ты пойдешь со мной, чтобы я тебя познакомил? Мальчик сует большой палец в рот и робко смотрит. Он едва заметно кивает, и его мать с облегчением улыбается. Она ставит его на землю. — Иди с Чимином, детка. Чимин протягивает руку. — Хочешь взять меня за руку? Мальчик кладет свою крошечную ладошку на ладонь Чимина. Другая его рука остается во рту. Внутренности Чимина немного оттаивают; этот мальчик невероятно милый. Девушка впереди них получает свой леденец от Намджуна. Он выжидающе поворачивается к Чимину и мальчику. Намджун в своем веселом красном пальто и пушистой бороде встречает взгляд маленького мальчика. Мальчик сразу же расплакался. Чимин ловит удивленное лицо Намджуна, а также ловит маленького мальчика, прежде чем он бежит обратно к матери. Он становится на колени, чтобы быть на одном уровне с ним. — Эй, Ли, — говорит он. Волосы мальчика беспорядочно падают ему на лицо, и Чимин мягко убирает их назад. — Ты хочешь узнать секрет? Мальчик кивает, кончик его носа красный. — Санта — самый приятный человек на свете, — говорит Чимин. — Тебе нечего бояться. Мальчик фыркает, глядя в глаза Чимину, как будто он какой-то якорь. — В этом году ты был хорошим мальчиком, не так ли? — говорит Чимин, улыбаясь ему. — Санта хочет услышать об этом. Он хочет слышать все, что ты хочешь сказать, даже если это всего лишь немного слов. Мальчик снова всхлипывает и кивает. Он тянется к Чимину, берет его за руку, и тот улыбается. — Просто скажи ему, что ты хочешь на Рождество, и наш милый эльф Тэхён сфотографирует тебя и даст тебе леденец, хорошо? — Хорошо, — говорит мальчик. Чимин встает, держа крошечную ладошку мальчика в своей. Когда он поднимает глаза, Намджун смотрит на него. Намджун не улыбается, но взгляд его глаз ужасно, разрушительно мягкий. Чимин моргает в ответ, а затем чувствует, как краснеет до пят. Намджун смотрит на мальчика, и он улыбается. — Спасибо, главный эльф Чимин, — мягко говорит Намджун, когда Чимин усаживает мальчика к нему на колени. — Не за что, — отвечает Чимин. Он почти нервничает, потому что, когда глаза Намджуна снова поднимаются на него, они все еще притягивают своей мягкостью. — Это Ли. Намджун улыбается мальчику. — Привет, Ли. Могу я тебе кое-что сказать? = Что? — робко говорит мальчик. Намджун понижает голос. — Не говори другим мальчикам и девочкам, но ты номер один в моем хорошем списке. Мальчик расплывается в улыбке, а Чимин влюблен в Намджуна.//
Чимин действительно думал, что магия может длиться долго. По прошествии дня все меньше детей посещают Санту, и больше родителей делают покупки в последнюю минуту и, очевидно, сидят на коленях в последнюю минуту. Он наблюдает, как молодая супружеская пара сидит по обе стороны от Намджуна. Не то чтобы Чимин наблюдает, как ястреб, но он почти уверен, что только что увидел, как рука мужа скользнула по бедру Намджуна. Чимин глубоко вздыхает, пытаясь унять огонь в груди. — Привет, Чимин. Чонгук стоит рядом с ним, и на этот раз Чимин даже не удивлен. — Ты здесь, чтобы сделать последнюю посадку? — спрашивает Чимин. К его удивлению, Чонгук качает головой. — Нет, но я принес тебе синнабон, о котором ты просил. Он протягивает небольшую коробку. Рот Чимина приоткрывается. — Чонгук, я просил тебя об этом целую неделю назад. — Я забыл, ладно? — говорит Чонгук, немного защищаясь. Он протягивает булочку. — Я был очень занят рождественской суетой и забыл. Так ты возьмешь это? У меня еще есть один для Тэ. С Рождеством. — Вау, ты слишком милый, — говорит Чимин, что было бы ложью, если бы глаза Чонгука не выглядели постоянно как у невинного Бэмби, даже когда он был сопляком. Он берет коробку у Чонгука. И тут его отвлекает чужой смех. Чужой муж, сидящий рядом с Намджуном, хихикает, и Чимин чувствует, как вся его грудь сжимается от огненной ярости. — Эм, ты в порядке? — спрашивает Чонгук. Чимин прищуривается. — Чонгук. Если я сегодня совершу убийство, и меня заберут в тюрьму, пожалуйста, скажи Тэхёну, что я люблю его. Глаза Чонгука расширяются. Он открывает рот, но затем Хосок зовет Чимина, чтобы проводить следующих людей. Это женщина постарше и ее дочь-подросток, которая явно выглядит так, будто предпочла бы быть где-нибудь еще. Однако женщина строит глазки Намджуну. Чимин немного сдавливает коробку с выпечкой в руках. Если он снова услышит, как еще один взрослый хихикает на коленях Намджуна, он может просто взорваться. Честно говоря, это не его вина… — ПРИХОДИТЕ, ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОСИДЕТЬ НА САНТЕ! — Джин кричит, будто это какой-то аукцион. — ОСТАЛОСЬ ТРИ ЧАСА ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ОН ОТПРАВИТСЯ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС. ЭТО ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ПОСИДЕТЬ НА ЕГО ВКУСНЫХ БЕДРАХ… Чимин подходит и закрывает рот ладонью. Брови Джина хмурятся, а лицо стремительно краснеет. — Я мог бы тебя уволить за это, — холодно говорит Джин, когда Чимин наконец отнимает руку. Но Чимина трясет. — Ты действительно его эксплуатируешь, — слышится голос Юнги там, и он действительно стоит у выхода рядом с Чонгуком. Джин разворачивается и указывает на него. — Что ты здесь делаешь? Я думал, что если сотрудник Hot Topic окажется в пятидесяти футах от рождественской сцены, то он испарится. Юнги смотрит на Чимина. — Я не думал, что здесь настолько оживленно. Джин сужает глаза, глядя на Чимина. — Ты худший эльф, которого я когда-либо нанимал. Ты отвлекаешь сотрудников торгового центра и заставляешь меня терять клиентов, потому что хочешь заполучить бедра Намджуна. Чонгук задыхается. Чимин сердито смотрит. Он сжимает коробку со своей несъеденной булочкой с корицей так сильно, что она наверняка уже расплюснулась. Тем временем женщина подходит и садится на Намджуна, Чимин даже не сопровождает ее. Ее пронзительный смех разносится в воздухе. — Полегче, Чимини, — тихо говорит Юнги позади него. — О, ты восхитителен, Санта, — говорит женщина. Чимин слишком долго вел себя легко. — У вас такие удобные колени. Ее голос проникает прямо в душу Чимина, и он хочет, чтобы она ушла. Он хочет, чтобы они все ушли. Чувствуя себя почти одержимым, он открывает крышку своей приплюснутой коробки со сдобой и сует туда руку. Булочка с корицей все еще теплая, покрытая липким сахаром и корицей, и пальцы Чимина погружаются в нее, когда он хватает ее. — Чимин! Он не знает, чей это голос, Юнги или Чонгука, Тэхёна, Джина или даже Хосока, который наблюдает из начала очереди. Все, что он может видеть, — это блестящие волосы женщины, ее белозубая улыбка, взгляд на Намджуна, и это было у него. Чимин сжимает челюсти и, не задумываясь, кидает булочку с корицей. — Нет! Чимин словно в замедленной съемке наблюдает, как Хосок прыгает перед Намджуном и женщиной у того на коленях. Булочка попадает ему прямо в грудь, и он выглядит как какая-то трагическая, неуместная жертва. Хосок смотрит на Чимина широко раскрытыми глазами. Булочка с корицей отскакивает от жилета Хосока и падает на землю с глухим стуком. Воздух смертельно неподвижен. Хосок смотрит на Чимина удивленными, широко раскрытыми глазами. Рука Чимина застыла в воздухе, пальцы липкие. Хосок смотрит на него сверху вниз. Колокольчик на его эльфийской шляпе глупо трясется. Взгляд Чимина падает с Хосока на Намджуна. Намджун смотрит на него, хотя глаза едва можно рассмотреть из-за пушистой бороды, и выглядит портясенно. Женщина, сидящая у него на коленях, кладет руку себе на грудь. Вспышка гаснет, и Чимин оборачивается. Тэхён опускает камеру с извиняющимся видом, и все люди позади него смотрят с открытыми ртами. Чимин оборачивается. Хосок ковыряет кусок прилипшей сахарной глазури и корицы на груди, но его жилет явно испорчен. Чимин должен извиниться. Он должен извиниться перед Хосоком и Намджуном тоже, он должен, но… Он не хочет извиняться. Сцена вокруг них оживает, и он слышит, как произносят его имя, но Чимин еще не закончил. Он наблюдает, как женщина на коленях Намджуна встает, а затем, как одержимый, Чимин обходит Хосока и встает перед Намджуном. Намджун смотрит на него большими глазами. — Чим… Одним быстрым, аккуратным движением Чимин садится Намджуну на колени, обнимая его за шею. Намджун втягивает воздух. Пожалуйста, люби меня. Но если Чимин подумает об этом, возможно, Чонгук не ошибся. Может быть, есть шанс, созданный из добрых улыбок, глубоких слов и покрасневших щек, что Намджун почувствует то же самое. Пальцы Чимина касаются его шеи, и на скулах Намджуна появляется румянец. Чимин наклоняется вперед и что-то шепчет Намджуну на ухо. Намджун совершенно неподвижен под Чимином, и на один болезненный, душераздирающий момент Чимин думает, что, возможно, допустил серьезный просчет. Затем Намджун снова встречает его глаза и едва заметно кивает. Одной рукой все еще обнимая Намджуна за шею, Чимин убирает его искусственную бороду и целует его. Чимину кажется, что он снова слышит вздох Чонгука. Хотя Чимину все равно. Он хочет, чтобы все видели, и ему вообще все равно, кто смотрит. Все, что он знает, это то, что он наполнен миллионом взрывающихся цветов калейдоскопа, и он единственный, кто почувствовал добрую улыбку Намджуна на своих губах. Вспышка и свист, а когда они отстраняются, слышны и хлопки. Когда Чимин оглядывается, он видит, что его друзья аплодируют, а еще и несколько человек в очереди во главе с Тэхёном, который хлопает сильнее всего. Даже Хосок, покрытый глазурью, усмехается. Чимин снова смотрит на Намджуна. — Могу я попросить еще кое-что? — спрашивает Чимин, затаив дыхание. Намджун кивает. Все его лицо темно-красное. — Можем ли мы уже выбраться отсюда? Намджун расплывается в улыбке и срывает бороду. — Абсолютно. Чимин встает с колен и протягивает Намджуну руку, чтобы взять ее. Когда они уходят с площадки, Тэхён вручает каждому по леденцу, и Чимин слышит, как Джин говорит детям не волноваться, и что Санта не изменяет своей жене, Чимин все это время был переодетой миссис Клаус.//
— Это было невероятно», — говорит Юнги, наверное, в десятый раз за полчаса. Хосок, с черным чокером на шее, согласно кивает. Все они сидят в комнате отдыха, собираясь уходить. Чимин сияет. Он никогда еще не чувствовал себя более гордым или счастливым за всю свою жизнь. После того, как Чимин и Намджун сделали свой грандиозный выход, Чонгук отважно вмешался, став Сантой после того, как Джин заявил, что это его неуловимый молодой темноволосый брат, который может выполнить остальные их просьбы о игрушках. Чонгук надел выброшенную Намджуну бороду и сел в кресло, не утруждая себя никакими другими костюмами, но дети и так были очарованы его татуировками и тем, как он так сильно пах Винтерберри. — Тэхён выстраивал всех в очередь, и мне приходилось делать снимки, — говорит Хосок. На нем красуется черная футболка с надписью AEROSMITH: WORLD TOUR '07 спереди и рваные черные джинсы. После инцидента с булочкой с корицей Юнги отвел его обратно в свой магазин для смены одежды. — Почему ты просто не пошел в свой магазин за одеждой? — спросил Тэхён, который развалился на кушетке в комнате отдыха рядом с Чонгуком с искусственной бородой Санты. Хосок уставился на него, приоткрыв рот. Юнги положил руку Хосоку на шею. — Мой магазин был ближе. — Он даже надел маленькие ненастоящие серьги на уши и нос Хосока. Судя по всему, эльф-рокер и младший брат Санты уже были на другом этапе, и они были заняты до конца. Джин врывается в комнату отдыха, прикладывая руку ко лбу. — Слава богам, этот день закончился. Я ненавижу всех вас. Тэхён вскакивает и обнимает Джина за талию. — Ты лучший менеджер, о котором мы только могли мечтать. Это, кажется, растопило Джина, но не сильно. Его глаза находят Намджуна и Чимина, сидящих на диване с другой стороны от Чонгука. Рука Чимина крепко сжимает руку Намджуна. Он не думает, что отпустил её хоть раз с тех пор, как они ушли со съемочной площадки. — Надеюсь, вы, маленькие голубки, счастливы, — говорит Джин. Чимин приподнимает подбородок. — Ага. Краем глаза он видит, как Намджун краснеет. Джин сердито смотрит. Чимин смотрит в ответ. — На самом деле он не злится, — говорит Тэхён, цепляясь за талию Джина. — Он попросил копию фотографии, на которой вы, ребята, целуетесь, для потомков. — Я вынужден признать, что это было лучшее, что я когда-либо видел в этом торговом центре, — говорит Джин, не улыбаясь, но Чимин видит, как дергается его губа. Тэхён начинает обмахивать его бородой Санты. — Ну, а вы, — говорит Джин, и его взгляд переводится на Юнги и Хосока. — Вы положили конец вековой вражде между The Gap и Hot Topic, нашим собственным солнцем и луной, которым до сих пор было не суждено встретиться. — А? — не понимает Хосок. — Пожалуйста, остановись, — говорит Юнги. Все смеются и начинают собирать вещи, чтобы идти домой, потому что сейчас Сочельник, и им действительно не следует больше торчать на работе.//
— Чимин, — тихо говорит Намджун, когда они остаются вдвоем. Поскольку Джин на самом деле не такой жестокий тиран, каким кажется, он позволил им провести остаток дня вместе, разбирая одежду и вешая её в JCPenney. — Вчера я чувствовал себя таким тупым, — признался Намджун, пытаясь сложить блузку. Шелковистая ткань продолжала ускользать из пальцев. — После того, как ты сказал мне все эти добрые слова за обедом, я не мог придумать, что сказать. Я чувствовал себя таким глупым. — Что? — словно очнулся Чимин, глядя вверх. Он взял блузку из руки Намджуна и дал ему сложить свитер. — Подожди, нет, это я не знал правильных слов. Намджун выглядел потрясенным. — Что? Чимин, я назвал тебя хорошим эльфом. После того, как ты сказал мне все эти чудесные вещи! Я сказал, что ты хороший эльф! Он смял толстовку и зарылся в нее. Чимин засмеялся, чувствуя легкое головокружение от неверия, и убрал толстовку с лица Намджуна. — Эй! Лицо Намджуна было красным. — Эй! — Мне понравилось, когда меня назвали хорошим эльфом, — сказал Чимин. Намджун вздохнул и улыбнулся. — Я знаю, — и в его глазах была такая нежность, что Чимин не мог поверить, что это было только для него. Если бы он все это впитал, то мог бы стать самым могущественным человеком во всей вселенной. Любовь в глазах Намджуна была к нему. Для него. Они переговаривались и краснели каждый раз, когда попадались друг другу на глаза, но за два часа, прошедшие с тех пор, как Чимин поцеловал Намджуна, они на самом деле ничего не обсуждали о том, что будут делать дальше.//
Наконец рабочий день закончился. Намджун выглядит немного неуверенно, его пальто застегнуто до подбородка. — Мы… у меня следующие несколько выходных, и… — Намджун, — без обиняков говорит Чимин. — Ты пойдешь со мной на свидание? — Да, — говорит Намджун, выглядя немного озадаченным. Когда он понимает, что только что было сказано, на его лице появляется широкая улыбка, и на щеках появляются ямочки. Из-за этого Чимин немного теряет сознание. — ХОРОШАЯ РАБОТА, ЧИМИН! — кричит Чонгук через всю комнату, когда они с Тэхёном выходят впереди них. Тэхён показывает Чимину большой палец вверх, на что тот отвечает. — Всех с Рождеством! — кричит Джин, когда они все вместе идут к выходу из торгового центра. — Давайте сделаем это еще раз на Пасху! Юнги, я полагаю, ты знаешь о пасхальном кролике? Чимин не слышит ответа Юнги, потому что он отводит Намджуна в сторону как раз перед тем, как на них обрушивается холодный воздух. — Я напишу тебе, хорошо? — говорит Чимин. Он не может перестать улыбаться. — Насчет свидания. — Хорошо, — отвечает Намджун, улыбаясь. — Я буду ждать. Свет внутри торгового центра начинает тускнеть. — Мы должны идти, — Намджун направляется к двери, но Чимин снова дергает его, потому что чувствует себя глупым и счастливым. — Детка, на улице холодно, — говорит Чимин, немного напевая. — Чимин, я знаю, что ты милый и веселый, но если я не покину этот торговый центр в течение следующей секунды, то умру. Чимин смеется и выводит Намджуна наружу. Он останавливается на тротуаре и задыхается. Невероятно, но с неба падает снег. — Джун, — кричит он, дергая Намджуна за руку. — Идет снег. Намджун поворачивается, улыбается, а затем без всяких подсказок наклоняется и целует Чимина. «Я люблю тебя», — думает Чимин, отстраняясь, глядя на то, как снежинки прилипают к ресницам Намджуна. Эта любовь проста, но немного волшебства тоже не повредит.