Грешность

C наступлением темноты в одном из бесчисленных уголков огромного дворца горящая свеча прорвалась сквозь темную завесу тишины, закрывавшую углы комнаты. Арамис встал на одно колено на холодный твердый мраморный пол, спокойно смотря на тонкие линии на шерстяном ковре в одном футе от колена, думая о том, насколько мягким он будет, если наступить на него босиком. Мушкетер почувствовал легкий ветерок, что разогнал подходящий к нему человек. Днем Рене пережил ожесточенный бой. Конечности вытянулись из-за смертельной жажды новой битвы - конечно, не обязательно затевать сражение или драку с кем либо, но и ночь с любовником может быть отличным средством облегчить желание. Д’Эрбле должен был сидеть в переполненном и шумном винном доме со своими друзьями, Атосом, Портосом и Д’Артаньяном, выпивая винные напитки за очередную победу, пока не напился бы окончательно и не выбежал на улицу. Он бы заранее израсходовал в своем сознании оставшуюся грацию и элегантность и постучал бы в дверь своей возлюбленной. Но высокопоставленный гость короля из Англии нарушил все, что он ожидал. Теперь он стоит на коленях во дворце, где остановился герцог Бекингем, прислушиваясь к слабому потрескиванию горящих свечей. Сердце, которое невозможно успокоить билось все сильнее. —Ты спас меня сегодня, храбрый мушкетер, - пара высоких кожаных сапог наступила на шерстяной ковер, о котором думал Арамис, и голос их хозяина лениво доносился над его головой. Голос ясный и высокомерный. —Это то, что я должен делать, милорд. - Сегодня днем ​​король пригласил герцога Бекингема прогуляться с ним по саду, но столкнулся с заранее подготовленным убийством. Арамис и трое его друзей были недавно призваны в качестве временных слуг короля как раз вовремя для этой внезапной битвы. В рукопашной Д’Эрбле выбил стрелу, направленную в Бэкингема, избавив могущественного придворного министра от ненужной боли. —Ты заслуживаешь награды, - голос Бэкингема был небрежным, но Арамис мог представить, что в этот момент на его лице должна быть легкомысленная улыбка. Лицо Арамиса было скрыто во мраке, нахмурился, но он осмелился сказать в своих словах: —Мой король дал мне богатые награды. —Но ты заслуживаешь моей доли, - Бэкингем приблизился к старому другу, который не хотел смотреть на него, и мягко спросил ему на ухо: —Скажи мне, что ты хочешь? Арамис поднял голову и увидел шутливого лорда Вильерса: его карие глаза были покрыты сладкой глазурью из-за ухмылки, а оранжевый свет свечи ударил его половину щеки, придавая ему доброту. Арамис попытался избавить себя от мыслей значения этой ночи, но в этот момент наконец почувствовал след страха. Не из-за внешней среды или врага перед ним, а из-за его собственной паники. —Нет, - у него внезапно стало очень сухо в горле, и его голос стал более хриплым, чем обычно, - Мне ничего не нужно. Очевидно, герцог не хотел упускать возможность смутить друг друга. Он держал расстояние между ними всего в нескольких футах и ​​сказал с чрезвычайной серьезностью и уверенностью: —Но я вижу ваше желание в ваших глазах. —Ты дразнишь меня, - тело Арамиса неудержимо дрожало, и его красивое лицо обнажило его терпение и сдержанность в данный момент. Он определенно не из тех людей, которые могут терпеть унижения. —Я не дразню тебя. - Бекингем невинно наклонил голову, и тяжелая серьга на его левом ухе слегка задрожала. Глаза Арамиса привлекли каплевидный белый драгоценный камень на конце серьги. Тонкие мочки ушей и участки кожи от подбородка до низа груди в рубашке с открытым воротником соблазняли его. Гнев Арамиса мгновенно утих. Прежде чем он извинился за свою неудачу, высокопоставленный герцог заговорил первым и медленно объяснил чрезвычайно искренним и искренним голосом: —Я приглашаю тебя. Холодный воздух подул на герцога, и тот, наконец, разорвал свою лишнюю маскировку, обнажая похоть, полную зла. Арамис схватился за красивую и благородную голову перед собой, натыкаясь на пухлые губы, которые в тот момент казались насмешливыми, без малейшей нежности. Джордж Вильерс открыл зубы, не сопротивляясь, и Арамис продолжил, чтобы исследовать сладкие губы. Теплый язык и внутренняя сторона щеки столкнулись. В то же время он не мог удержаться от яростных проклятий в своем сердце. Он почти забыл, какой чарующей внешностью был человек перед ним, не только помог ему подняться на нынешнюю высокую должность, но и почти десять лет доминировал над благосклонностью британского короля. Все в нем продумано, он все контролирует и всегда добивается своей цели. Бекингем наотмашь атаковал уязвимый живот Арамиса, чтобы вернуть себе господство. Арамис внезапно перенес это нападение, но вместо того, чтобы охладить его желание, оно усилило его. Они дрались и карабкались, срывая друг с друга одежду на пути. В конце концов, Арамису удалось завалить Бэкингема на толстом шерстяном ковре и приподнять брови, чтобы сообщить противнику, что он победил. Бекингем громко рассмеялся, протянул руку, зацепил кончиком указательного пальца серебряную цепочку, которую Арамис вешал на шею и медленно дернул цепь, от чего аббатский крест задрожал. —Простит ли Бог тебе твое поведение сегодня вечером? - недоуменно спросил Бекингем, глядя на украшение между пальцами. —После сегодняшнего вечера я все еще буду самым набожным верующим. - Арамис невозмутимо взял свой крест и в то же время отбросил свое учение и честность. Сейчас у него есть только одно, чего он не может дождаться. Он хочет заставить герцога расплатиться с ним за свое невежество и высокомерие. —Тогда, - Бэкингем влажными губами обхватил и лизнул крест в руке соперника, а затем и слегка дрожащие кончики пальцев, - пожалуйста, умоляю тебя закончить сегодня внутрь. Вожделение Арамиса пылало, как никогда раньше, словно чтобы испарить всю кровь в его теле. Он был грубым и нетерпеливым. Но Бекингем чрезвычайно умный человек, и если его поведение заставляет его чувствовать себя несчастным и скучным, Арамис не сомневается, что другая сторона поступит с ним самым безжалостным образом. «—Хотя он знал, какой решающий характер был в человеке, стоявшим перед ним.»- разочарованно подумал Арамис, прежде чем быть полностью порабощенным бурной похотью, он не хотел, чтобы эта чудесная ночь закончилась слишком быстро. Ночь была глубокой и уединенной, и бьющийся свет свечи боролся и угас, оставив комнату с тяжелым дыханием и легким звуком столкновения с плотью.