i won't go anywhere without you

Тэхён вяжет несколько тонких косичек, и на конце каждой из них оставляет по пушистому голубиному перу. Его глаза подведены чёрной сурьмой, кажутся самыми выразительными на лице, хоть на щеках и на подбородке видны крошечные точки веснушек — зря он так много времени проводит на солнце. Мантия, цвета гнилой вишни, скрывает под собой тёмно-синюю рубашку и узкие тёмные брюки. К воротничку приколота брошь, исполненная в виде изящной камелии. В каждой из мочек ушей продето по тонкому колечку, и только у самой шеи висят коротенькие цепочки. Пальцы тоже все в украшениях, но не простых, а с особыми секретами. Перстни с печатями, как для защиты, так и для нападения. Тэхён не любит быть слабым, а на Шабаше слабым быть и вовсе смертельно опасно. Он смотрит на свои ноги, ступни которых обуты в простенькие туфли, а задники, конечно же, затоптаны так, чтобы свободно шлёпать и ничего не сковывало. Ким выходит из комнаты, сразу же окунаясь в наэлектризованную атмосферу, и волчонок, утопающий в кресле в окружении подушек, является эпицентром всего. — Чего не спишь? — Не хочу. О, Тэхён знает этот его взгляд, когда радужки начинают наливаться золотом, грозясь расплавить зрачок. Чонгук пусть и юный совсем, но не щенок. Давно не щенок. Его собственнические нападки приносят головную боль. Хотя кроме неё Тэхён иногда ощущает нечто похожее на самодовольство. — А что ты хочешь? Волчонок дует губы, зыркая из-под густой длинной чёлки. Она у него закучерявилась, оттеняя взгляд серебром, потому что он принадлежит к виду особых буреломных волков. Тэхён таких защищает, помогая выживать. Находит дом, помогает с ассимиляцией, поиском работы. И только Чонгука забрал к себе, потому что ни одна из стай не захотела принимать нового потенциального альфу. Ким их понимает, кто же захочет растить своего конкурента? — С тобой так тяжело… — вздыхает он, наблюдая за тем, как волчонок вытягивает свои длинные, как у новорожденного жеребчика, ноги из-под подушек. — Не тяжело, — фырчит мальчишка. — Просто не ходи никуда, и я нормальным буду. — Нормальным? — вскидывает брови Тэхён. — Послушным, — блестит глазами тот. Ким в курсе, что взросление у волчат совершенно не такое, как у людей. Даже у ведьм и ведьмаков всё происходит несколько иначе. Чонгуку уже почти тридцать, а это всё равно что восемнадцать. Ему ещё нужно несколько лет, чтобы войти в возраст волчьего расцвета сил. Тэхён вздыхает. Его губы расползаются в улыбке, а внутри появляется ранее не замеченное чувство расцветающей нежности. — И почему мне нельзя уходить? — спрашивает он, тогда как Чонгук становится в полный рост, одёргивая свои пижамные шорты. Его нос кривится, а брови сходятся на переносице. Он становится слишком серьёзным для сердечка Тэхёна, которое слабеет каждый раз, находясь возле источника такой милоты. — Не хочу, чтобы ты там развлекался. — Развлекался? — Ты знаешь, — бурчит волчонок, подбираясь поближе. Тэхён и правда знает, что тот имеет в виду. Иногда он позволяет себе некие вольности, расслабляясь в постели каких-нибудь ведьмы или ведьмака. Чонгук после таких встреч сразу становится раздражительным и много чихает. А потом начинает отчаянно метить своим запахом. Вот прямо как сейчас. Тэхён замирает, глядя на то, как волчонок жмётся к его боку, чтобы удобнее было тереться. Чонгук любит оставлять на нём столько своего, сколько вообще возможно. Тэхён не то чтобы поощряет, но и не отталкивает, зная, насколько такое поведение в пределах нормы у волчьего племени. — Вот вырасту, и даже просить тебя не буду, — выдаёт волчонок. — Закину на плечо, отнесу в свою комнату и закрою на три замка. Тэхён мигает глазами, не ожидая такой тирады и, желая выбить мальчишку из колеи, спрашивает: — А что потом будешь делать? Ну, когда закроешь? Так уморительно наблюдать за тем, как щёки набираются цвета, становясь тёмно-красными. Чонгук смущается, но упрямо не отводит взгляд, вцепившись пальцами в чужую мантию. На миг кажется, что волчонок вот-вот скажет такое, из-за чего сердце в пятки уйдёт. А у Кима и так оно не на месте, отбивает чечётку. — Спать будем, — бурчит Чонгук, наконец-то отвечая. Тэхён на это взрывается хохотом, зарабатывая рычание, обиженный скулёж и ещё одно потирание-метку. На Шабаш этим вечером он так и не попадает.