Больнее сумасшествия.

Когда стрелы Арджента вонзились в его глаза, последнее, что он увидел без красной дымки, было небо. Голубое и абсолютно безоблачное. Такое, про которое можно услышать в песнях подростков с гитарами и которое можно увидеть в ее глазах. Голубое, черт возьми, голубое! Когда он полз по земле, пытаясь уйти от обезумевшего старика, во рту чувствовался вкус дорожной пыли, которую он судорожно глотал. Но на губах по-прежнему был ее вкус. Такой свежий и дарящий надежду. Такой можно почувствовать зимой в лесу и поздно ночью на море. Только они там не были. Когда он, наконец, заходит в чертов (у него сейчас все чертово) кабинет Дитона, он не видит ее лица. Испуганное дыхание, которое так близко и настолько реально, что можно прикоснуться. - Оставьте меня одного, - она уходит. Она знает, что случится, но уходит. Она не хочет. Ее голубые глаза читают статью на плакате по поводу клещей у домашних животных, пока чуткий слух улавливает, как чужая кожа разрывается под его когтями. - Дитон, уйди, - она даже не оборачивается к нему, но он не хочет разбираться в причинах, мужчина просто хлопает дверью. Она целует его шрамы около глаз и сама надрывно дышит, не позволяя себе плакать. Их маленький мир четко рухнул в этот момент. В момент, когда проклятый Арджент все разрушил, а Хейл позволила этому случиться. Она не могла не позволить. Он прижимается губами к ее запястьям, которые все в черной саже и шепчет что-то о том, что сходит с ума и ему надо убраться отсюда подальше. Оборотень не верит, что сможет справиться с этой надавившей на него сущностью. Ее прикосновения успокаивают лишь на миг, не больше. На большее не хватает даже ее. А потом вновь тьма и вся злоба наружу, появляется трость и стая Альф, которые готовы ему служить. Его рассудок разъясняется лишь через десять с лишним лет, когда Кали шутит по поводу, что надо вернуться в городок, который они все так ненавидят. Сразу вспоминается старый цех, придурок Арджент и ее дыхание. Последнее - смазанее всего. Вспоминается монетки, что она кидала из окна, когда он ночью сидел в машине, рассматривая новые очки зрением волка. Вспоминается, как убил в первый раз и как Эннис и Кали смотрели на него, такого безумного. И сильного. До сих пор безумный и сильный. Они едут туда на поезде, и в ответ на молчаливое "почему" стаи, он лениво качает тростью. Ответ прост: поездом дольше дешевле в два раза. Город встречает их сгоревшим домом Хейлов и выросшим Альфой, которого чуть не убил Эннис. В деле, которое близнецы стащили из участка, означалось, что выжили только двое: Питер и Дерек. Девкалиону абсолютно все равно кто это такие, хотя он слабо помнит этих мальчишек, о которых так пеклась Талия. Кали находит Кору непонятно где, Девкалиону дважды не интересна девчонка. Битва и все прочее проходит мимо его. Ему не хочется повторять ошибки юности, поэтому приказ прост: убейте всех, а Альфу - в стаю. Он стоит и смотрит, как его стая убивает этих несмышленых волчат, которые стали оборотнями-то по ошибке, над головой дыра и видно небо. Он ненавидит небо, особенно голубое. Когда в помещение вбегает волчица, Девкалион облегченно вздыхает. От нее исходит запах свежести и зимы. Когда она лапами прижимает его к полу, скалясь и рыча, он закусывает губу и откидывает трость подальше. Рядом с ними втыкается стрела и тогда они оба понимают, что это конец. Такой безрассветный конец, который нигде ни у кого больше не случиться, только у них. Она снова скрывается, подарив щенкам надежду на спасение, а ему - новую порцию безумия. Эннис мертв, Кали и близнецы охотятся за стаей Дерека, а Девкалион вновь и вновь прокручивает в голове момент ее появления. Иногда ему кажется, что это был обычный волк с голубыми, как небо глазами и запахом зимы. Иногда он ненавидит небо. Иногда ему мерещится женщина с монетками в окнах. Жутко быть однолюбом. Волки всегда однолюбы.