–Подари мне первый танец

Вечерело. Солнце медленно уходило за горизонт, окрашивая небо в довольно красивый цвет. Достоевский как обычно сидел в своей комнате, ничего не делая. Он просто стоял у окна и глядел на закат, о чём-то задумавшись. Скорее всего Фёдор как обычно придумывал какой-нибудь странный, но при этом восхитительный и рабочий план. Кругом стояла гробовая тишина. Пролетай мимо муха, её бы было легко услышать. Тук-тук. Кто-то постучался в дверь, медленно и со скрипом открывая ту. Тёмноволосый медленно обернулся и увидел, что из-за двери выглядывала голова с знакомой улыбкой, коса цветом январского снега и цилиндр на голове названного гостя. Демон сразу же понял, кто потревожил его раздумья. –Чего припёрся?–холодно сказал Достоевский. Это было уже нормой говорить таким тоном с подчинёнными или просто знакомыми. Потому светловолосый не обратил на этого особого внимания и принялся отвечать на вопрос. –Да так. Проведать тебя решил,–беззаботно и весело ответил Гоголь. С этими словами он вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь, всё также улыбаясь. В руках он держал два бокала и бутылку вина. По всей видимости, Николай хотел выпить вместе с Фёдором. Интересно, в честь чего это? Тёмноволосый сразу подметил стеклянный сосуд с алой жидкостью краем глаза, потому просто отвернулся, делая вид, что ничего не видит. Блондин же поставил всё на стол и налетел с разбегу на Демона. Крепко обняв того со спины, названный гость уткнулся носом в его волосы. Пахло вкусно. Аромат напоминал шампунь, который был подарен Николаем Достоевскому на его день рождения. Персики. Фёдор же в этот момент оторвался от залипания в окно и обратил внимание на Гоголя. –Дос-кун,–с улыбкой вновь заговорил голубоглазый,–Ты же помнишь, что сегодня за день? Тёмноволосый даже не попытался задуматься перед тем, как ответить собеседнику. –Первое апреля. Но, я думаю, ты помнишь, как я отношусь ко всем этим подколам и забавам,–грубо сказал он,–И да, отпусти меня. Мне не комфортно. Шут послушался и отпустил говорящего. Поняв, что тот забыл о дне рождения блондина, Николай ни капли не рассердился или что-то в этом духе. Он всё с той же ясной улыбкой посмеялся и решил напомнить о сегодняшнем празднике. –Ты не угадал. У меня день рождения. Хах! Дост повернулся к собеседнику и натянул саркастическую улыбку. –Тогда поздравляю, дорогой мой!–воскликнул он, после чего его приветливость, которой и без этого не было, упала на самое дно. Улыбка исчезла в никуда,–И что теперь? Я должен броситься тебе в ноги и расцеловывать их? Или подогнать дорогущий Мерседес к твоему окну? А может спеть балладу о тебе? Что бы там ни было, проси этого у других, а меня не трогай. Это был словно плевок прямо в лицо для Гоголя. Тот немного растерялся, но всё же оставался на позитиве. Улыбка всё также сияла на его лице. –Да нет же, дурашка!–со смехом говорил он,–Хватит просто того, что ты посидишь со мной немного и мы вместе проведём этот вечер. Всего пару часов. А после я обещаю, что исчезну из этой комнаты. –Нет. –Ну пожа~алуйста~ Достоевский понял, что если он не согласиться, то этот шут от него не отстанет. Потому он хоть и неохотно, но всё-таки согласился на эти пару часов, надеясь, что он это выдержит. Блондин был безумно счастлив. Он вновь обнял Фёдора, в этот раз почти сразу отпустив его. Подойдя к столу, Гоголь поднял с него бутылку вина и предложил выпить. Тёмноволосый не имел ничего против вина, потому отказываться не стал. Николай же после согласия товарища разлил алый напиток по бокалам, один из которых протянул Демону. Отхлебнув немного, Дост взглянул сначала на напиток, а после на Шута, задумавшись, не хочет ли он отравить его. Но увидев, что тот сам пьёт это вино, мужчина полностью убедился, что всё в полном порядке.

***

Через какое-то время бутылка была пуста полностью. Лишь на дне оставалось совсем немного вина, чего хватило б лишь на пол бокала максимум. Николай был пьян почти в хлам, а Фёдор трезв как стёклышко. Оно и понятно. Гоголь выпил примерно раза в два больше своего собутыльника. Сейчас они вели довольно необычный разговор о том, почему же звёзды видны лишь на ночном небе. Достоевский постоянно грубил и говорил с сарказмом, а блондин в свою очередь лишь смеялся и задавал глупые вопросы, чаще всего перебивая собеседника и отвечая на них самостоятельно. Глупо. Очень глупо. И Тёмноволосый даже говорил об этом. Но голубоглазому было всё равно. Он лишь смеялся над этим, считая, что глупость, это не порок, а лишь изюминка, которую имеют немногие. Доливая остатки вина, Шут задал странный вопрос Демону. –Может станцуем..?–нетрезво спрашивал подвыпивший. Дост промолчал. Названный гость повторил вопрос, но громче и с бо́льшим позитивом. Фёдор отказался. –Нет. –Но почему, Дос~кун...?~ –Посмотри на себя. Ты пьян. Причём не самую малость. Николай уже не слушал его. Он почти залпом допил последний бокал и встал с дивана, на котором они ранее сидели. Достоевский решил, что собеседник наконец собрался уходить. Точнее, надеялся на это. Но его ожидания не оправдались. Вместо того, чтобы свалить отсюда и больше никогда не возвращаться, Гоголь схватил Демона за руку и резко потянул, тем самым застав того встать. –Что ты-...?!–невольно воскликнул мужчина, но не успел договорить. Ему заткнули рот. Блондин крепко одной рукой держал голову разговорившегося, страстно целуя его прямо в губы, не церемонясь. Щёки Достоевского слегка порозовели. Но при том, что кожа у него была безумно бледной, заметить это было не сложно. Поначалу Фёдор сопротивлялся, но после просто принял участь, с неким отвращением и малой долей стыда, пытаясь позабыться в мыслях. Но думать о чём-то другом, отвлечься было сложно. Медленно отпустив тёмноволосого, голубоглазый широко улыбался и смеялся. Его полузакрытый взор был устремлён на розоватые щёки товарища. Демон же, поняв, что хватку ослабили, оттолкнул Шута от себя, громко возмущаясь. –Господи! Да что ты себе позволяешь?!–спрашивал он. Но всё это напрасно. Мужчина словно разговаривал со стеной, не получая необходимого ответа. –Ты забавно выглядишь,–со смехом говорил его собеседник, всё так же глядя на щёки Дос~куна. Не успев сказать ещё что-то, Фёдор снова очутился в крепких объятиях нежданного гостя. На этот раз Достоевского потянули в танец. Неохотно он поддался, понимая, что делать более нечего. Николай положил свою голову на плечо партнёра, что-то шёпотом напевая. Слова можно было различить. –Подари мне первый танец.. Забери меня с собой.. Пьяный и мелодичный голос Шутника звучал в ушах тёмноволосого. Красиво... Раз два три, раз два три. Тело словно двигалось само по себе, отдельно от сознания. Фёдора в какой-то момент это начинало нравиться. Эти плавные неторопливые движения и звучащий с полной тишине голос Гоголя вперемешку с тихими шагами по ковру. Через буквально пару минут снова стало тихо. Эта тишина почти сразу начала давить на Достоевского. Да и блондин не хотел н куда идти. Почувствовал, что голубоглазый буквально повис на тёмноволосом, тот сразу же понял, что его партнёр просто вырубился. –Чёрт... Он довольно лёгкий на удивление...–пробубнил себе под нос Демон, укладывая Шута спать на диван. Так как отдавать своё одеяло не хотелось, Фёдор накрыл Николая пледом, который хранился у него в шкафу довольно давно. Поцеловав в щёку Гоголя, Достоевский вновь направился к окошку. Темно... Звёзды такие необычайно красивые. Подумав об этом, темноволосый слегка улыбнулся. Давненько он не наблюдал за звёздами. Похоже, сегодня его ждала бессонная ночь, посвященная, раздумьям о произошедшем этим вечером.