Собрание архонтов

Это всегда было скучным первую пару часов. Пока вино не ударяло в голову. Когда-то незыблемая традиция встречаться в одном из павильонов Ли Юэ для семерых архонтов — теперь лишь в воспоминаниях. Почти. Не один десяток лет, за огромным накрытым столом встречались только двое. Приборы на семерых, блюда для каждого особенные, приготовленные по предпочтениям, свежие цветы, аромат которых смешивался с запахом Мондштадского вина… Моракс всегда готовился к этой встрече так, будто придут все семеро. Но перед ним снова был лишь один. И был ли Повелитель Камня против… За окнами павильона еще горел закат, а Барбатос уже опустошил очередную бутылку вина из одуванчиков, что сам принес. Закидывал ноги на стол не прерывая своей игры на лире. Прекрасной игры. Моракс мог сколь угодно говорить о том, что Барбатос не может связать и пары слов, а его игра на лире больше похожа на крики голодных кошек. Но это было лишь колкой ложью, в ответ на которую Барбатос исполнял все новые песни или мелодии, лучше прежних. Так и сейчас. Вино все больше туманило рассудок и Анемо Архонт казался все более неземным, окутанный прекрасной мелодией лиры. Капюшон совсем не покрывал голову, как этому следовало быть. Крылья лишь трепетали, обрамляя его образ, накрывая тенью от последних солнечных лучей. Холодное бирюзовое свечение волос, элементальных меток, сердца, и струн лиры освещало белоснежные ткани, перья, не менее белую кожу. Облик смертных позволял архонтам более явственно чувствовать вкусы, запахи, тепло и даже опьянение. Наверное, по этой причине, Барбатос предпочитал оставаться в этом виде всегда, но может, было что-то еще. Он поднял взгляд, чтобы снова посмотреть на Повелителя напротив. Барбатос улыбнулся, смотря на мрачный вид Моракса. Капюшон скрывал в тени его лицо почти полностью, но взгляд, горящий золотом, было не скрыть. Лира замолчала, а вино все больше дурманило. Сколько лет прошло… наверное, уже больше тысячелетия с того момента как, Моракс и Барбатос узнали друг друга. Тогда, как и сейчас, образ Моракса, как Бога Контрактов, не на шутку пугал Бога Песен. Испуганный взгляд, мурашки по коже… Но стоило увидеть истинный облик дракона, как Барбатос в спешке хотел убежать, улететь, исчезнуть от страха, что его попросту съедят. И даже было за что. Это сейчас было лишь забавным воспоминанием. Сидящий напротив Гео Архонт, медленно осушающий бокал с вином, теперь был целью для проказ. Это происходило каждую встречу. Барбатос искал развлечения, и можно было только гадать, что он вытворит на это раз. Отложив лиру, он забрался на стол. Повелевая ветром, Барбатос мог сделать это намного изящнее, но предпочел медленно приближаться к Мораксу на четвереньках, волоча за собой крылья. Ребяческая ухмылка и хитрые изумрудные глаза… вскинув брови Гео Архонт наблюдал лишь за ним, не обращая внимания на то, как со стола падают фарфоровые тарелки, бокалы, блюда, вазы с цветами… Чего-то такого можно было ожидать. Моракс не реагировал, закрыв глаза и продолжая пить вино, пока не почувствовал запах Мондштадской сесилии. Близко? Этот юнец так близко? Ему казалось, он закрыл глаза лишь на секунду, но Барбатос и правда был уже слишком близко. Протянувшийся изящной дугой через пространство стола до самого Моракса. Он вцепился руками в изголовье кресла, больше похожего на трон Повелителя, смотрел прямо в золотые глаза и ухмылялся. Для них двоих вина явно было выпито слишком много. — Моракс, — он говорил тихо, но шепот сейчас показался слишком громким зовом — мне очень часто кажется, что ты сделан из камня. Повелитель Камня не ответил, лишь заинтересованно смотрел на Барбатоса, сверкая золотыми глазами. Тонкие губы исказились в легкой ухмылке. Бог Песен возмущенно цыкнул, прищурился. — Хочешь, я напишу песню о том… Своими миниатюрными руками, он уперся в плечи Моракса, они казались надежнее. — …как ты прекрасен в этом облике, но все еще остаешься подобным собственным статуям. Гео Архонт позволял ему гладить себя по щеке, повернуть голову к солнечным лучам, чтобы лицо начало светиться, но продолжал лишь ухмыляться. — Бездушный, как камень. Это было лишь забавой, пока Барбатос, ведомый алкоголем и тайным желанием, не поцеловал Моракса, переступая невидимую черту. Легко, словно мягким пером по губам. Застывший, подобно камню, Гео Архонт получил еще несколько поцелуев. Уже не таких легких, как был первый. Бог Свободы явно не сдерживал себя в желании легкой угрозы страшному Богу Контрактов, кусая его за губы. Такие мягкие. Играясь, не чувствуя сопротивления, Барбатос продолжал. Не получая ответа, лишь больше убеждался, что это всего лишь забава… всего лишь. Пока не почувствовал мужские руки на собственной талии. Он быстро отпрянул, попытался вернуться на стол, сесть подальше и притвориться хорошим мальчиком который мучает лиру, но это уже не удастся. Моракс поднялся, лишь тогда позволив Барбатосу сесть. Капюшон упал с головы, развеивая мрачный образ. Страх постепенно пропадал. В золотом взгляде не было угрозы, он лишь казался более горячим, заставляя краснеть. Барбатос протянул руки к Мораксу. Осторожно. Он все еще мог смести Анемо Архонта одним взмахом. Но пьяное озорство снова подстегнуло дразнить дракона. Тонкими пальцами, музыкант перебирал пряди темных волос, снова расплываясь в улыбке. Казалось, что он и правда общается с камнем. Моракс по-прежнему не показывал эмоций. Тогда как Барбатос испытывал их слишком много. Сейчас это разочарование… пусть на губах все еще была улыбка. — Ты правда считаешь, что я бездушный? Моракс определенно был серьезен, напирая вперед на Барбатоса, который снова почувствовал укол страха. Не находя что ответить и беспорядочно ища за что зацепиться взглядом, лишь бы не смотреть в золотые глаза, Анемо Архонт не заметил, как уже оказался лежащим на столе. — Барбатос. Ровный бархатный голос вызывал только еще больше мурашек по всему телу. А почувствовав влажные губы на своей шее, которые только что сам кусал, и вовсе сжался, заливаясь краской. — Моракс, ты пьян ха-ха! Он старался беззаботно смеяться, разрядить обстановку, но румянец на щеках и спокойный вид самого Моракса ничуть этому не способствовали. На самом деле чувствуя, как сердце выпрыгивает от волнения, Барбатос старался не подавать вида. — Да, достаточно пьян для глупых поступков. — О чем ты? Это был не последний вопрос, который успеет задать Барбатос, но первый, что был грубо прерван поцелуем. Когда-то он лишь шутил о поцелуях со статуями Повелителя Камня, и иногда воплощал это, но сейчас попался в ловушку к настоящему. Просто немыслимо. Моракс получал удовольствие, зажимая эту пташку к столу, ограничивая свободу. И пусть его крылья в беспорядочном движении и беспокойстве сшибали со стола остатки выжившего фарфора, это мало волновало. Бесценно было ощущение власти над Богом Свободы. То как он бессильно бьется чтобы вырваться, но постепенно сдается, отвечая на требовательный и жесткий поцелуй. Возмущенные вздохи в ответ на очередной порыв Моракса прикусить нижнюю губу, дрожащие маленькие руки на обнаженном торсе, плотно сжатые вместе ноги, коленками упирающиеся в низ живота. Совсем не специально, он лишь хотел оградиться от страшного Моракса, только и всего. Поцелуй был прерван лишь потому, что Барбатос вдруг заговорил. Проницательный взгляд золотых глаз будто видел эту пойманную птичку насквозь, и не смотря на внешнее спокойствие, Моракс уже не мог контролировать то, как часто бьется от волнения его сердце. — Мы остаемся вдвоем уже так много лет, а стоило тебя поцеловать и… Моракс коснулся рукой обнаженного бедра Барбатоса, заставляя его взвизгнуть. — Большую часть времени тебя хотелось просто заткнуть. Он клацнул зубами рядом с лицом Барбатоса. Смешивая в этом маленьком создании стресс, опьянение и… Моракс сам, неторопливо поглаживал бедра Барбатоса, будто в следующую секунду рука обернется лапой дракона и на коже появятся следы когтей. По крайней мере, Анемо Архонт очень явственно представлял такую картину. — А как давно ты думал об этом? — О том, как мне заткнуться? — нервный смех был встречен все таким же спокойным взглядом. — …О… — в его глазах мелькнуло понимание. — Не важно, может быть, уже слишком давно. Это был неточный ответ, но Моракса он устроил. Сейчас да. Пока голова кружилась от вина. Они замерли лишь на пару секунд перед тем, как снова впиться в губы друг друга. Пока вино дурманило рассудок, пока смертное обличие позволяло чувствовать тепло друг друга, они оба хотели сделать как можно больше ошибок. Моракс оказался слишком властным для Барбатоса. Зажимал к хрупкой поверхности стола, не позволяя вырваться. Но… Не то чтобы кто-то пытался вырваться. Анемо Архонт беспорядочно взмахивал крыльями, будто стараясь ухватиться ими за воздух. Тогда как руками крепко держался за самого Моракса. Вслепую изучая тело Бога Контрактов. Плотная белая ткань с узорами золота и скрывала широкую спину и плечи, покрытые драгоценной чешуей, сливающейся в геометрически верные рисунки. Метки, сияющие золотом, светлая атласная кожа… В его голове сложилась такая яркая картина, что внутри все горело. Жарче, чем от вина. Жар опускался все ниже, заставляя дышать чаще и желать большего, чем поцелуи. Предпочитая не отрываться от важного дела, Барбатос расслабил ноги, что все еще заставляли держаться Моракса на расстоянии. Он осторожно провел коленом к паху, заливаясь румянцем, и получил очередной укол паники. Конечно, одеяния из тяжелой ткани могут скрыть и не такое, но он явно считал себя более чувственным и распущенным чем идеальный Повелитель Камня. Он определенно напишет в песне о том, какой Моракс на самом деле… Нет. Эту песню не должен услышать никто, кроме самого Моракса. Пока Анемо Архонт старался побороть в себе смущение, подобрать рифму на слово «развратный» и «стояк», пока герой будущей баллады, совсем потеряв человеческий разум от вина, оказался еще ближе. Гео и Анемо не могли создать реакций. Не могли причинить боль друг другу случайно. Поэтому всецело отдавались происходящему. Пока беспокойство Барбатоса не взяло верх, и он не прервал поцелуй. Думать ни о чем больше не мог. В глазах горел испуг, а ноги плотно сжимались сами собой. — И что ты будешь делать… этой штукой? Моракс вздернул бровь, облизывая проявившиеся клыки. Спастись от зверя уже не получится, но свою участь знать хотелось. Птичка уже смирилась с клеткой. Он продолжал молчать, выпрямляясь, положил руку на живот Барбатоса. Такая нежная кожа, украшенная бирюзовой меткой на солнечном сплетении… Оба наблюдали как Моракс, ухватившись парой пальцев за край белой ткани, что служила одеждой Барбатосу на бедрах, потянул вниз, обнажая пошлые изъяны смертного облика. Барбатос закрыл лицо руками, чтобы хоть как-то скрыть смущение. Ткань легко рвалась посередине, сплетенная так легко, она лишь была частью облика, который можно было легко восстановить. Да и могло ли это волновать Моракса? Определенно нет. Он откинул ткани своих одежд, немного потянул черные свободные штаны вниз, недвусмысленно прижавшись к бедру Анемо Архонта. Ох нет, он был совсем не холодным камнем. Наоборот, даже слишком горячим. — Подожди! Стой! Я не хочу так! Снова паниковал Архонт, пытаясь вырваться, но его схватили за руки. — Тебе страшно? Голос Моракса, такой глубокий, прозвучал, казалось бы, прямо в голове Барбатоса. — Мне… — Барбатос отворачивал голову, думая, что если притвориться бревном, Моракс просто уйдет? — Мне нужно больше вина… У них двоих в горле и правда пересохло. Но рядом была лишь одна из недопитых бутылок Моракса, что осталась в живых только благодаря тому, что стояла на полу. Сделав пару глотков, он набрал в рот вина побольше и склонился к плененному Богу Свободы, оба запястья которого так легко умещались в одной руке Моракса. Барбатос был удивлен такому поцелую, но всего лишь пара небольших глотков не спасла от тревоги. Здесь помогла бы только пара полных бочонков! Стало незначительно спокойнее, но лишь он открывал глаза и видел возвышающегося над собой Моракса, как все внутри сжималось. И даже возбуждение пропадало от одного лишь страха почувствовать боль… или быть съеденным. Когда Моракс поднимал ноги Барбатоса выше, тот лишь сильнее сжимался, не до конца осознавая, что сам крепко держится за сильное плечо Бога Контрактов в попытке сжать ноги, притянуть к себе как можно крепче. — Моракс… Повелитель Камня, может, вы передумаете? Дрожащим голосом бард мог лишь просить и портить весь настрой. Но громко ахнул, когда вопреки его представлениям, Моракс выбрал менее очевидный путь. Но более… Горячий член Моракса вошел между плотно сомкнутых бедер Барбатоса. — Теперь не страшно? Он горячо выдохнул, повернув голову и легко прикусив нежную кожу на ноге Барбатоса, отпустил его руки. Страх, правда, отступил. Завороженный Анемо Архонт, приподнявшись на локтях, мог лишь наблюдать за тем, как Моракс справляется со своей пошлостью, пользуясь мягкостью его тела. Эти резкие толчки могли показаться чем-то значимым только для самого Повелителя, но это было далеко не так. Барбатос наблюдал, как двигается член между его ног, пачкает кожу смазкой, появляясь и исчезая при каждом толчке, задевает пах самого Барбатоса, заставляя лишний раз подать голос. Моракс совсем не сдерживался, получая удовольствие еще и от наблюдения. Распростертые по столу крылья, изящное тело Барбатоса двигалось в такт толчкам, отзывалось на них. Он держался руками за край стола, чтобы не уехать на середину, подавал голос, издавая, наверное, самые красивые стоны во всем Тейвате. На то он и был Богом Песен. Они стали только громче, когда Моракс взял его член в руку, не обделяя вниманием. Бирюзовый свет Анемо Архонта пульсировал, словно живое сердце. Барбатос не выдерживал, это было заметно. — Моракс… Он не уставал звать его, пытаться коснуться, но все что он сейчас мог, отдаваться на волю Повелителю Камня. Бездушному? Холодному? О нет, только не сейчас… Сейчас он, совсем другой. От спокойствия не оставалось и следа, когда он смотрел на Барбатоса под собой. Нахмуренный, взволнованный, жадный. Ему было мало, он точно хотел большего, но выжидал. Выжидал, когда Бог Свободы покорится окончательно. Момент, когда Барбатос обмякает, издавая самый протяжный стон. Эта картина становилась все более пошлой с каждой минутой. Гео Архонт раздвинул ноги Барбатоса, расслабленные, мягкие. Наблюдая, как по покрасневшей от трения, нежной коже, стекали белесые капли прямо к паху. Анемо Архонту было стыдно, что он разрядился в руку Моракса, но это длилось пару секунд. Все это казалось лишь прелюдией. Затянувшейся, необходимой, и оба понимали остатками разума, что это только ее часть. Они снова воссоединились в поцелуе, когда Моракс занял снова свое место в кресле, а Барбатос оседлал его колени. Удовольствие, перекрывающее страх владело его разумом вместе с крепким вином. Он прижимался к горячему Повелителю, целовал его, сжимал оба их члена вместе и медленно двигал рукой, пока его самого растягивали пальцами. Все глубже, чувствительнее… — Там…! Ах! Направлял он Моракса словами, прерывая поцелуй ради стона. Он бы ужаснулся, насколько оказался нечувствителен к количеству пальцев. Небольшое количество смазки с семенем на руке Моракса позволяли двигаться чуть свободнее, но когда Барбатос на третий палец лишь громче простонал, хотелось поскорее продолжить начатое. Легкого Анемо Архонта приподняли и развернули спиной к себе. Юбка похожая на птичий хвост была легко откинута в сторону. — Моракс! Я не… Он замолк, как только почувствовал напряженный член, прижатый к своему паху. Моракс притянул Барбатоса к себе. Перья у основания крыльев, на лопатках, вызывали легкую щекотку, но обращать сейчас на это внимание было непозволительно. — Так я хочу слышать твой голос. Барбатос был бы готов поклясться чем угодно, что настолько чарующего голоса Моракса еще не слышал никогда. За все сотни лет. Конечно, сказывалась ситуация, но Бог Свободы на секунду подумал о том, что отдал бы все на свете, лишь бы слышать этот бархатный зов чаще. Как можно чаще… — Барбатос… ты можешь продолжить сам. Он гладил Барбатоса по мягкому животу, опускался ниже, специально напоминая о их общем возбуждении. Теряя разум, Анемо Архонт подчинялся. Легко приподнимаясь, направляя член в себя и насаживаясь до самого основания. Чудом, не сорвавшись на крик. Моракс убирал ткань капюшона с плеч Барбатоса, желая продолжать целовать мягкую кожу, иногда срываясь на легкие укусы. Но как только сидящий на коленях Архонт начал движение, от этого пришлось отказаться. Удерживая Барбатоса за запястья, Моракс наблюдал, как он не сдерживаясь поднимался все выше и стонал все громче. Изгибался. Позволял резко тянуть себя обратно, пронзать, доводить до исступления. Даже когда наслаждение становилось болезненно прекрасным, он не остановился, предпочитая получить очередной оргазм от проникновения. Повелитель же не собирался отпускать Барбатоса, даже если тот начнет умолять. Желая вытрахать из него каждый стон, наполнить собой, заставляя хныкать лишь своим кратковременным отсутствием внутри. ------ Чувствуя приятную усталость, два Архонта встретили рассвет вместе, выбираясь на террасу павильона, обращенную в сторону моря. Никто не увидит, как Анемо Архонт, сложив крылья и кутаясь в одеяние, Гео Архонта сидит у него на коленях и болтает, не забывая нежно целовать Моракса, что он так красиво ему улыбается.