Другой человек.

Прохаживаясь у окна комнаты, в которой провела уже три дня, Зуни снова подумала о том, насколько это место напоминает ей о доме, где она жила с отцом и сыном. Cнаружи до самого леса простирались заснеженные поля, а несколько небольших построек для хозяйственных нужд были расположены неподалеку от дома. Только там она была свободна, а здесь… Когда тот человек притормозил рядом с Зуни, бодро шагающей в рекламное агенство на работу, и предложил ей сесть к нему в машину, она уже готова была закричать и броситься бежать, но он, как бы невзначай, распахнул свою куртку, обнажив имеющийся у него пистолет, а за ее спиной откуда-то возник еще один незнакомец, открыл дверцу и кивнул на заднее сиденье. При нем тоже было оружие, и Зуни оставалось лишь подчиниться. Она помнила долгий запутанный путь, во время которого городские дороги остались позади, сменившись сначала сельскими просторами, а позже — лесистой местностью. Затем они оказались у этого дома, Зуни отвели в комнату наверху и оставили там. Она, конечно, спросила, кто они, и зачем ее сюда привезли, но получив ответ, перестала задавать вопросы. — Скоро вы встретитесь с вашим мужем, — сказали ей. Так эти люди иносказательно, но волне ясно дали понять Зуни, что собираются убить ее. А, учитывая, что они напомнили о Рехане, это могли быть его сообщники, которые явно решили, что она виновата в провале их дела, за что и должна заплатить теперь своей жизнью. Непонято было только, почему они не сделали этого раньше, а ждали несколько лет. Возможно, размышляла Зуни, они были вынуждены скрываться после той неудачи, а теперь необходимость в этом отпала. Но, вот, она провела в этом доме уже три дня, и казалось, что о ней просто забыли. Несколько раз в день в комнату заходила пожилая женщина, приносила еду, забирала пустые тарелки, хотя в первый день Зуни почти ничего не ела. На расспросы женщина ничего не отвечала, знаками дав понять, что не может слышать. В комнате находился работающий телевизор, куча старых журналов лежала в шкафу; там же нашлась и чистая женская одежда. Рядом с комнатой была ванная, куда Зуни могла беспрепятственно заходить. К тому же, пленницу никто не охранял, в чем она убедилась, спустившись однажды вниз и оказавшись снаружи. Здесь стояли несколько внедорожников, на одном из которых привезли Зуни. Впрочем, следить за ней и не нужно было, так как в побеге не имелось никакого смысла — вокруг на множество километров раскинулся незнакомый лес, а время было холодное. И Зуни смотрела телевизор, листала журналы и подолгу стояла у окна, не переставая думать, что однажды о ней все-таки вспомнят, и тогда… И еще — Рехан, ее сын. Как хорошо, что сейчас он находится в спортивном лагере со своими школьными друзьями, ведь и его могли забрать вместе с ней! Оставалось лишь узнать, почему она здесь оказалась и… ждать. В тот вечер, когда Зуни снова вглядывалась в темнеющее небо за окном, ее мысли были прерваны голосами за дверью. Она резко обернулась, но разговор уже стих, сменившись привычной тишиной. Зуни обессиленно прижалась к стене и закрыла глаза. А открыв их вновь, поняла, что в комнате она уже не одна. Перед ней стоял… Рехан. “Встретитесь с вашим мужем”, — мелькнуло воспоминание, мгновенно затерявшись в водовороте мыслей. Рехан — он здесь, перед ней, почти такой же, каким она видела его в последний раз. Смотрит на ее, и его взгляд… Зуни не могла понять, что он выражает. Единственное, что она сейчас понимала — этого не может быть. И все же — вот он, а значит… Рехан снова каким-то образом проделал с ней то, что уже однажды было. Заставил поверить, что его больше нет, а теперь появился вновь. Но как… ведь она сама… Все мысли и чувства, теснившиеся в ней, опережающие друг друга, выплеснулись одним-единствнным словом: — Рехан… Он оказался рядом одним прыжком, вдавил ее в стену, зажал ладонью рот. Зуни с ужасом, но не в силах опустить взгляд, смотрела ему прямо в глаза, по-прежнему выражающие что-то совершенное непонятное ей. — Зуни… — услышала она едва различимый шепот, — ...если хочешь жить — молчи. Она лишь вздрогнула от звука знакомого голоса. — Сейчас я тебя отпущу, но ни слова, пока я не разрешу. Если поняла — кивни. Зуни едва заметно шевельнулась, что должно было означать согласие, но большего крепкая хватка Рехана не позволяла. Он медленно разжал руки и, подхватив едва удержавшуюся на ногах Зуни, молча указал на кровать. Она присела, а Рехан, двигаясь быстро, но совершенно бесшумно, принялся изучать комнату. Когда он, закончив перебирать журналы, снял заднюю панель телевизора и углубился в изучение схем, Зуни начала подозревать, что он не в своем уме. Наконец, подробный осмотр был завершен, и Рехан устало опустился на единственное в комнате кресло, оказавшись напротив Зуни. — Ну, вот, — произнес он уже обычным голосом, — теперь я могу тебе все объяснить. Прости, что мне пришлось с тобой грубо обойтись, но я должен был убедиться, что нас не подслушивают, прежде, чем ты что-то скажешь. И когда Зуни, наконец, могла бы получить объяснение тому, что с ней произошло, появлению Рехана и его непонятному поведению, она вдруг ощутила странное безразличие ко всему. — Рехан, не надо, — с усилием сказала Зуни. — Не говори ничего. Мне все равно. Я больше не хочу играть в твои игры. И не могу. — Зуни, послушай меня… — Делай, что хочешь, только… — Послушай, это очень важно! — Я не хочу ничего больше знать… — Зуни! Я не Рехан... *** Когда в особом отделе по борьбе с преступностью во время разбора архивов увидели фотографию Рехана, кто-то заметил: — Да это же наш Аджай! — Да ну, вообще не похож. — Ты получше посмотри! — А вообще, да… что-то есть. — Показать ему? — Зачем? А, впрочем… В тот раз, однако, о фотографии забыли и вспомнили только тогда, когда в архив поступил запрос, целью которого было обнаружить схожесть во внешности зарегистрированных преступников и специально отобранных людей из отдела, среди которых оказался и Аджай Сингх Радход, чье сходство с фотографией из архива уже давно было случайно замечено. Отделу необходимо было выйти на источник оружия, поступающего тем, кто применял его против страны, и когда появилось несколько надежных зацепок, решено было действовать незамедлительно. Поставщики работали уже давно и так умело, что выйти на них представлялось возможным только через тех, кто это оружие заказывал. Так снова появился Рехан (стать им, благодаря похожему внешнему виду, удалось Аджаю), который когда-то был известен в этих кругах и мог выйти на группировку, активно закупающую оружие. Пошли слухи, будто бы Рехан, ловко обманув всех, на какое-то время исчез, чтобы замести следы, а теперь вернулся и по-прежнему предан своему делу. Те, кто хотя бы слышали о Рехане раньше, высоко ценили его опыт, поэтому Аджаю было легче наладить нужные связи в преступных кругах. Он был уже близок к цели, и неожиданная встреча с Зуни, о которой он многое знал из дела, могла испортить все, что было достигнуто большим риском. Догадаться, почему она оказалась здесь, было не так уж сложно. Кто-то из этой группировки был явно хорошо знаком с историей Рехана и решил подстраховаться. Почему бы не сделать приятное новому товарищу — доставить к нему его жену, которую тот давно не видел? Но тем самым еще и дать понять, что в их деле он должен соблюдать только их интересы, ведь даже среди соратников возникает непонимание. И если бы Рехан, например, вздумал, перехватить оружие для каких-то своих целей, то ответить за такую ошибку пришлось бы его жене. Все это и пытался объяснить Аджай, сидя рядом с Зуни и понимая, что она ему все-таки еще не верит. Зато точно можно было не сомневаться, что кто-то другой заподозрит, что он не тот, за кого себя выдает. А Зуни, пока Аджай подробно рассказывал ей об этом деле, не знала, что и думать. Все, что она узнала, звучало очень убедительно, но ведь Рехан всегда был убедителен… и всегда ее обманывал! — Но если это правда, — неуверенно сказала Зуни, — такое сходство… как оно возможно? — Точно сказать не получится. Но у меня есть одно предположение, которое, я считаю, должно быть верным. — И что же это? — Мой отец и мой дядя внешне очень схожи между собой, иногда их даже знакомые путали. Работа дяди была связана с командировками по всей стране, бывал он и в Кашмире. Еще дядя отличался повышенным интересом к романтическим приключениям, и женщины нередко… хм… отвечали ему взаимностью. Возможно, что у него была связь с какой-нибудь местной девушкой, а там уже… Зуни молчала, собираясь с мыслями. Услышанное начало казаться ей все более возможным. Но главное, слушая этого человека, находясь совсем рядом с ним, она стала ощущать, что, не смотря на одинаковую с Реханом внешность, в чем-то он совсем другой. Голос тоже был похож, но голос Рехана она понимла очень хорошо, ведь это было ее первое впечатление о нем, и то, что она слышала сейчас, немного отличалось от ее воспоминаний. — Надеюсь, — продолжал Аджай, — мне удалось тебя убедить. Конечно, никто здесь не должен был знать о том, что я не Рехан, но тебя я обманывать не могу. То, что ты оказалась здесь — это также и наш просчет; мне следовало бы прекратить все и постараться вытащить тебя отсюда, как можно скорей. Но сейчас это неразумно — здесь я новый человек, а они очень осторожны и поначалу будут ко мне присматриваться. Какое-то время нам с тобой придется провести здесь вместе, они не должны заподозрить, что мы не муж и жена. А со временем я найду способ вернуть тебя домой. Я понимаю, что все это очень непросто для тебя. Если тебе что-то еще не ясно, то спрашивай, я постараюсь ответить. — А что же… что нам делать сейчас? — растерянно произнесла Зуни. Аджай вдруг улыбнулся, что, как показалось ей, совершенно изменило его сосредоточенное лицо. — Думаю, сейчас нам сейчас лучше всего лечь спать. — Спать?… — Зуни растерялась окончательно. — Ну… уже поздно. Я устал. Ты, наверное, тоже. Возможность поговорить у нас еще будет. С этими словами он снял с себя куртку, расстелил ее у двери и бросил рядом рюкзак. — Отличная постель, — заметил он. — Пойду-ка я умоюсь. Дорога, знаешь ли…Аджай вышел из комнаты, а Зуни так и осталась сидеть, изумленно глядя ему вслед. Потом, спохватившись, быстро переоделась за дверцей шкафа и залезла в кровать. Только сейчас до Зуни дошло, что теперь ей придется делить одну комнату с практически незнакомым человеком. Дело было даже не в том, что рассказал ей Аджай. Проведя с ним рядом некоторое время, Зуни почувствовала, что он и в самом деле не Рехан, а совсем другой человек. Устроившись под одеялом, она задумалась о том, что скажет Аджаю, когда он вернется, и надо ли вообще что-то говорить, но так и не успела что-либо решить, погрузившись в сон. Зуни проснулась, когда в комнате уже можно было все разглядеть, не включая свет. Аджай, закинув руки за голову, спал у двери, но едва она шевельнулась, открыл глаза и огляделся. Поприветствовал ее, не спеша убрал свою постель и вышел, затворив за собой дверь. Зуни успела встать и привести себя в порядок, прежде чем Аджай вернулся, на ходу вытирая мокрую голову полотенцем. — Я думала, ты отправился вниз, — удивилась Зуни. — Сомневаюсь, что нужно торопиться, — усмехнулся Аджай. — Вряд ли они ожидают, что сегодня я появлюсь там так рано. Встреча с женой после долгой разлуки… Зуни вспыхнула и метнула возмущенный взгляд на дверь. Вот, что они про них думают! Ну что ж, пусть думают что хотят, лишь бы это помогло ей выбраться отсюда. Через некоторое время Аджай все же ушел, и Зуни осталась одна. Выглянув в окно, она увидела, что несколько машин отъезжают от дома. Зуни вздохнула, и вернулась к привычным занятиям — телевизору, журналам, прогулкам по дому и около него. Сейчас она чувствовала себя немного спокойнее, так как знала, почему оказалась здесь. К тому же, в словах Аждая всегда звучали спокойствие и уверенность, и Зуни примирилась с тем, что теперь ей остается только ждать. Следующие дни были очень похожи один на другой — Аджай куда-то уезжал со всеми утром, возвращался вечером, а Зуни оставалась одна. К своему неудовольствию она не получила ответа на вопрос, куда они каждый день отправляются и что там делают. — Извини, — прямо сказал он, — я знаю, что для тебя это важно, но есть вещи, о которых я говорить не могу. Точнее, не имею права разглашать многие детали дела. — Но, когда же мы… — Звучит не очень впечатляюще, но сейчас моя главная задача — ждать и наблюдать. — Скажи, хотя бы, как ты собираешься нас отсюда вытащить? — Пока не знаю. Это как раз будет зависеть от моих наблюдений. Ничего не добившись, Зуни вынуждена была отступить. В общем-то жаловаться ей было не на что — дни проходили спокойно, а присутствие Аджая совсем перестало ее стеснять. Если бы не сознание неотступной опасности и неопределенность, ей бы могло показаться, что она просто приехала в это живописное место, чтобы отдохнуть. Оставалось довериться Аджаю и его обещанию вернуть ее домой. В то время, когда для Зуни дни тянулись медленно и однообразно, Аджай сумел узнать все, что ему было нужно, и наладить подходящие отношения с остальными обитателями дома. Теперь Аджай чувствовал, что они ему доверяют, и в предстоящей встрече с торговцами оружием ему отводилась решающая роль. Нужно было лишь дождаться сигнала от поставщиков. Это произошло гораздо быстрее, чем ожидалось, и Аджай решил, что настало время попытаться осуществить побег. Зуни его план показался настолько простым и ясным, что она чуть не заплакала, представив, как покидает это место и возвращается к привычной жизни. К ее удивлению Аджай проявил несвойственную ему словоохотливость, подробно объяснив, что им предстоит. Прежде всего нужно подождать, пока все уснут, а потом тихо уйти. Машину брать нельзя. Заводится она на таком холоде не сразу, а если кто-то услышит и проснется, то этом их побег завершится. Затем они должны добраться до тайника, расположенного в лесу, найти там рацию с передатчиком, вызвать подкрепление, а заодно сразу же передать данные о том, где должна будет произойти встреча с поставщиками оружия. Аджай заранее написал на листке непонятный Зуни набор букв и цифр, который, как оказалось, и содержал в себе эту информацию. После этого дождаться, когда за ними прилетят на вертолете, и тогда можно считать, что все удалось. — Только, — заключил Аджай, — прежде, чем мы отправимся в путь, ты должна мне кое-что пообещать. Что бы я ни сказал, нужно будет сделать, даже если тебе это не понравится, или ты не получишь от меня никаких объяснений. На разговоры может не оказаться времени, поэтому… — Но ведь, вроде бы, все просто? — заволновалась Зуни. — Нам нужно добраться до тайника — и все… — Звучит просто, но на самом деле все гораздо сложнее. Снаружи очень холодно, снег глубокий, а это место расположено довольно далеко отсюда. Ближе устроить тайник было нельзя — они хорошо знают эти места и могли бы что-нибудь заметить. Даже если нам удастся незаметно уйти, нельзя с уверенностью сказать, что они не обнаружат наше отсутствие позже. Сейчас снег не идет, так что нас запросто выдадут следы, если кому-то вдруг вздумается выйти ночью из дома. На машинах нас нагонят очень быстро. Я, конечно, вывел их из строя, но починить хотя бы одну не составит труда. А вот станцию передачи без нужных деталей они уже не исправят и не смогут ни с кем связаться. Если же это захотят сделать поставщики, наша особая группа перехватит сигнал, так что встреча все равно состоится, только на нее приедут не скупщики оружия, а специально подготовленные люди из особого отдела. Конечно, все это будет возможным, если у нас получится добраться до тайника и передать все сведенья. — А мы… сможем? — неуверенно спросила Зуни. — Должны.. — А если не выйдет? — Не стану скрывать — у нас будет только один шанс, — серьезно произнес Аджай. — Если нас поймают, то убъют. Тебя — потому что тебе известно о них и об этом месте. Меня, конечно, тоже, но постараются растянуть это удовольствие хотя бы на пару дней, ведь я мог испортить им все задуманное. Зуни содрогнулась, представив, что произойдет, если у них ничего не выйдет. — Именно поэтому, — продолжал Аджай, — я прошу тебя без сомнений и вопросов выполнять мои требования, хотя и надеюсь, что, возможно, ничего такого и не понадобится. — Я согласна, — вздохнула Зуни. Какие бы трудности не предстояли, она чувствовала, что не может здесь большое оставаться. *** Они, не останавливаясь, шли через лес, и Зуни казалось, что давно уже должен был наступить рассвет, но небо по-прежнему оставалось неподвижным и темным. Только теперь она поняла, насколько трудным было это путешествие. Холод стягивал лицо, и она старалась прикрываться его шарформ, а ступать по глубокому снегу было очень тяжело, хотя Аджай во многом облегчал ей эту задачу, размашисто шагая впереди и раскидывая тяжелыми ботинками снег, отчего дорога становилась удобнее. У него был рюкзак, а Зуни шла налегке, если не считать, что Аджай, заметив что-то про более надежные карманы, попросил ее взять к себе листок с зашифрованной информацией и батарейки, при помощи которых надлежало привести в действие рацию. У Аджая также был фонарь, который он почти не использовал, и Зуни шла, видя лишь тусклый снег перед собой. Иногда она находила силы поднять голову и оглядеться в надежде, что сейчас увидит нечто, напоминающее тайник, но разнообразие в их путь вносили только заснеженные деревья. И когда она совсем уже было решила, что больше не сможет ступить ни шагу, Аджай сказал: – Ну, вот, мы почти пришли. Осталось только перейти на другую сторону, а там уже и до нужного места недалеко. Зуни не сразу поняла, о чем он говорит. Куда перейти, какая сторона, но вглядевшись, поняла, что они стоят… перед горой. Возможно, это была и не гора, а просто высокий и крутой холм, но для Зуни это ничего не меняло. Она понимала, что просто не сможет туда подняться. Она-то и идти больше не могла. — У тебя все получится, — заверил ее Аджай. — Ну же, я помогу тебе! — Может… может сначала немного отдохнем? — Считай, что отдохнули, пока разговаривали. Нужно спешить, давай же! Ну, куда он торопится, подумала измученная Зуни, погони за ними ведь нет… Но Аджай, не стал больше ее уговаривать, а просто взял за руку и повел за собой. Наверное, Зуни и в самом деле не смогла бы одолеть этот путь, но Аджай, поднимаясь, практически втащил ее наверх. Теперь казалось, что и Аджай не может больше идти. Ничего удивительного, ведь это он расчищал ей дорогу и помогал подняться. Зуни заметила, как дрожат у Аджая руки, когда он поправлял на плечах рюкзак. Едва она успела об этом подумать, ее спутник вновь зашагал вперед, но тут же внимание обоих привлек незнакомый звук издалека. Они разом обернулись, и Зуни увидела, что внизу, на большом расстоянии от них, движутся какие-то светлые пятна. — Они едут сюда… — сказал Аджай. Зуни вздрогнула. — Заметили, что мы сбежали, не сразу, но все же заметили. Его голос звучал напряженно, но растерянным Аджай не выглядел. — Дальше пойдешь одна, — продолжал он. — Следуй вниз к тому дереву, самому высокому, видишь? От него — шагов двести, и заметишь большой камень. Он выделяется, потому что стоит на открытом месте, отчего днем нагревается солнцем, и никогда не бывает полностью покрыт снегом. Рядом с ним — камень поменьше. Его надо сдвинуть, под ним ты найдешь рацию. Вставь в нее батарейки и включи, это просто — разберешься. Дальше ты знаешь, что делать — запроси подкрепление, и назови им все буквы и цифры, которые я написал на листке. Это все — потом нужно будет только ждать; нас найдут по датчику в рации. Зуни слушала, потрясенно глядя на Аджая. — Подожди… Почему — одна? А как же ты? — Зуни, очень скоро они будут здесь! Вместе мы не успеем выполнить все, что нужно. Я останусь и задержу их. А ты тем временем сделаешь главное. — Подожди, — испуганно заговорила Зуни, — но их ведь много и они… Как же ты… Она стала догадываться, что Аджай попросил ее держать при себе записку и батарейки не ради удобных карманов, а заранее предполагая, что ей, возможно, придется продолжить путь без него. — На разговоры нет времени! — резко оборвал ее Аджай. — Ты обещала делать все, что я скажу, ну так делай! Только от тебя зависит, выберемся мы отсюда или нет! С этими словами Аджай подтолкнул Зуни вперед и, не оглядываясь, зашагал обратно. Оружия у Аджая почти не было — пронести с собой он ничего не мог, а не месте удалось раздобыть только один пистолет. Было еще кое-что, но это Аджай решил приберечь. Его задача — удерживать их внизу, как можно дольше. Зуни должна успеть вызвать подкрепление и дождаться его. Ну а сам он — уж как получится. Получалось, впрочем, не особенно перспективно. Их, как разглядел Ажай из своего сомнительного укрытия в виде поваленного дерева, было шестеро, и оружия — в достатке. И все же, какое-то время Аджай отстреливался вполне успешно, никто пока не рискнул подняться выше середины. Куртку пришлось скинуть, так как она стесняла движения, да и холода Аджай теперь не ощущал. Когда стрелять уже было не чем, он не стал торопиться, и только, когда после недолгого замешательства внизу поняли, в чем дело, и уверенно двинулись вперед, Аджай решил воспользоваться своим последним оружием. Больше не таясь, он поднялся во весь рост, чтобы получше замахнуться, но в этом время раздался выстрел, и Аджай шатнулся в сторону, как-то сразу потеряв опору. Снаряд, который он сжимал в руке, невысоко взметнулся и упал, даже не скатившись вниз. Но прежде, чем огненная стена отбросила Аджая назад, он успел понять, что теперь им никто не помешает добраться до Зуни. И все же бросок Аджая, хоть он уже и не мог этого узнать, оказался на редкость удачным! Внизу еще раздавались смешки, а воздух вокруг, казалось, тяжело вздохнул и замер, чтобы через мгновение наполнится сначала едва слышным трепетом, а затем — свистом и грохотом. Снег наверху осел, белая волна метнулась вниз, и когда тишина вернулась, внизу нельзя было разглядеть даже верха машины, недавно стоявшей здесь. Зато, когда вдалеке раздался шум приближающегося вертолета, в снегу на возвышении стали заметны две тени. Одна — неподвижная, и вторая — рядом с ней, будто обнимала. А, может быть, просто старалась согреть. *** — Простите, сэр? — Да, Рехан? — Можно задать вам вопрос? — Конечно. Я всегда задерживаюсь здесь после занятий в надежде, что кто-то попросит объяснить непонятное до экзамена, но чаще молодые люди начинают задумываться о неизвестном, только когда получают листки с вопросами. — Это не про то, что мы сейчас изучаем, — смутился Рехан. — Просто мне кажется, что я вас уже где-то встречал. Извините, сэр. — Не стоит, — улыбнулся Аджай, разглядывая симпатичного юношу, которому было явно неловко приставать к учителю с посторонними вопросами. — Я знакомый твоей мамы. Только мы давно уже не виделись. — Так, вот, почему мне показалось! — обрадовался Рехан. Ему было приятно, что он, хотя бы таким образом, как будто сделался ближе к учителю, которого здесь все очень уважали. Еще бы — такие заслуги перед страной, говорят, что служит в особом отделе, а недавно, вот, и в академии полиции стал преподавать. Сколько всего интересного и важного они от него узнали! Например, о том, что главные сведенья добываются от самих нарушителей закона. И когда бросаются все силы, чтобы успеть вытащить замерзших и ошалевших от нехватки воздуха преступников из-под снега, то информация, полученная потом от них, с лихвой оправдывает все усилия. А как интересно он всегда рассказывает! Вот бы выучиться, и стать похожим на него! Они поговорили еще немного, и довольный Рехан ушел, предоставив Аджаю возможность снова вспомнить женщину, которая при первой встрече смотрела на него со страхом и потрясением, потом забрасывала вопросами, шла с ним через лес, не хотела оставлять одного, но сделала это, потому что другого выхода не было. А потом, перевязав его раны, долго согревала своим теплом. И с таким же теплом Аджай вспомнинал теперь о ней.