Голубая кровь

Это должна была быть кто угодно: Вайолет, Анна, да хоть Эрика. Но это была она. Она, которая любила читать книжки, часами просиживая в затемнённой библиотеке, освещённой только пламенем свечей. Она, которая любила носить чёрные платья, едва недостающие колен, на одном из которых сверкал шрам. Она, которая надевала исключительно чёрную обувь и белые высокие гольфы. Она, которая любила носить кружевные воротнички и выглядела как ученица какого-нибудь закрытого пансиона. На её парте всегда лежали книги, которые она сейчас читала, и скетчбук, с неровно торчащими из-под корки страницами; рядом располагалась стопка бумаг, на которых что-то было написано неровным почерком. Недоступная. Холодная. Мрачная. С тёмными волосами и контрастирующими с ними светло-серыми глазами. С безупречными манерами и флёром загадочности. С серёжками-месяцами и серебряными цепочками. Она. Венди Дарлинг. Та, что поцарапалась о собственную книгу, и украдкой облизнула палец, из которого брызнула голубая кровь. Как у аристократов. Голубая кровь, чуть отливающая серебром и слабо светящаяся при дневном свете. Точно такая же, как и у него. Действительно, у кого ещё могла быть такая аристократичная кровь, кроме как у Венди Дарлинг, у которой безупречная осанка и повадки чистокровных аристократов. У Дарлинг, которой в мыслях легко можно подрисовать изящную серебряную корону и поставить во главе мрачноватого процветающего королевства. Он не может поверить, а она уже подходит к раковине и открывает кран, чтобы смыть кровь, которая растеклась по всей ладони. По его телу проходит судорога, а она уже как ни в чём не бывало садится назад за свою первую парту и вновь открывает старую потрёпанную книжку, углубляясь в строчки. Он тоже проходит на своё место, покрываясь мурашками от осознания того, что его родственной душой оказалась девушка, которая родилась будто бы не в своё время. Которая втайне ото всех мечтает о балах, пока он ходит с друзьями в кальянную, хвастаясь цветом своей аристократично-голубой крови. Пока он посещает тусовки и распивает алкоголь. Это должна быть кто угодно, но не она. Они противоположности. Два абсолютно разных человека, как север и юг, как зима и лето, как холод и жара, как луна и солнце. Его лучший друг как-то раз сказал ему, что противоположности притягиваются. Вот только он не верит Феликсу ни на грамм, следя взглядом за Венди Дарлинг, которая уже стоит у доски и решает алгебраическое уравнение. Потом всё случается неожиданно. Он случайно ранится ножом и идёт смывать кровь, а она видит всё, смотрит, скосив взгляд, на его истекающую кровью руку. Венди Дарлинг только хмыкает и поднимает свои серые глаза на него, смотря уставшим взглядом, будто говоря "влипли". Влипли, Дарлинг. Он зачем-то садится рядом с ней и кладёт свою ладонь рядом с её, на которой уже есть новые порезы от тонких книжных листов. Кровь одинаковая, и судьба у них одна. На двоих.