Что будет, если узнать врага ближе?

Утро субботы выдалось мрачным. Небо было поглощено серыми тучами. Осенняя пора, на улице сухо, холодно и неприятно. Так ещё и парни проспали лишь один час - утром перед выходом. Да... собираться идти куда-то в таком состоянии было не наилучшей идеей, но Юн уже договорился и отказывать в последний момент будет, как минимум, некрасиво. По факту его это никогда не останавливало, он просто хотел побыстрее создать песню. Они собрали все необходимые вещи: Пак - ноутбук и тетрадку для заметок к роману; Юнги - свою тетрадку с набором слов для трэка и ещё одну с нотами, которые воспроизводились в его голове в полноценную будущую композицию. В тихаря от родителей эти двое выбрались через окно, способом «паркура»: с окна на ветку, а с веток добраться до дерева и по дереву спуститься вниз. Не создать лишнего шума оказалось не легкой задачей, поэтому на побег ушло около получаса. После этого ребята мимолётно погнали к студии, где были Намджун и Хо. Тем временем эти двое обговаривали добросовестно спизженый текст Мина, который перефоткали с его тетради пока тот был занят. —ебать, что это за каракули такие? —а я типо знаю? Он то-ли пишет неграмотно, то-ли это мат какой-то... Или неудачный рисунок. —а, а, а, всё, я понял, это слово «уединение». —пиздец, какие он слова знает... Это он так повзрослел от общения с тем всезнайкой, Чимином. —ну и почерк у него... Треш просто. —и не говори... — ребята настороженно вчитывались в каждую букву, в каждое словечко, а затем уже и в строки. Но разобрав половину они сдались и решили подождать хёна, чтобы тот зачитал сам. Уж слишком корявым был его почерк для разбора: на одну строку с 10 слов уходило, как минимум, 25 минут. —хён, можешь щас своей способностью воспользоваться и чекнуть где они там? Мне он пол часа назад звонил, говорил выходят, уже здесь должны были быть. —ща, секунду. — слезая со стола сказал Хосок. Всматриваясь в окно он заметил лишь едва прояснившееся капли воды. Больше ничего и никого он не увидел. —их я не вижу, зато вижу что дождь уже начинается... А нет, бегут, вон! —тогда давай, спускайся на первый, потом вместе подниметесь. —не забудь удалить фотку, а то Юнгей тебе пиздюлей отвешает! — сказал Чон удаляясь вниз. Тем временем парочка недоспавших парней бежала под холодным дождём. Старшему уже не впервые приходится бежать в такую погоду и спросонья, а вот Чимин, задыхаясь, спотыкаясь и подскальзываясь на мокром асфальте, еле-еле его догонял. —Юнги, я устал, я ног уже не чувствую! —та не ной ты... мх, бля... вот как баба, честное слово... Тут пару метров осталось толком до дверей. — сказал Юнги, тоже задыхаясь, у входа. Он даже не успел постучаться, как ему тут же открывает тёмно-волосый юноша. —ой, ты уже здесь! Я тут просто на встречу хотел к вам выбежать. Вижу, ты и мелкого своего решил от родаков забрать? —Юнги-хё... — хотел ещё сказать Чимин, шатаясь, но его оборвали. —та да, они бы его отпиздили за любую мелочь... и... Фух... может, ты нас впустишь? Мне то не так сложно стоять, а вот мелкому... —Юнг... —та вижу, шатается стоит... Чего он так? —мелкий, ты чего ное... Не давая договорить Пак, облокотившись на Юнги от усталости, летит с ним на влажный асфальт. Старшему прилетело ударом локтя об камень, а вот Чимин приземлился на грудь старшего, в миг теряя сознание. —охуенное утречко. Хо-бля, может, поможешь? —ну как обычно. Тебе бы материться поменьше и вообще шик был бы... — Хосок взялся помогать старшему. Им пришлось буквально нести Пака на руках, ибо тот, от изнеможения, совсем не просыпался . Под громкий мат Мин Юнги, по типу: «как же он меня заебал, такой сука слабак, ничего вытерпеть не может» парни заносят бедолагу на второй этаж, где находилась студия. Комната была не маленькая, скорее даже средняя. Там находился небольшой диван, куда парни, уже втроём, поместили пострадавшего. —пиздец, я локоть содрал из-за него... — фыркает старший, хватаясь за больную костяшку. —та чего ты, он же не виноват в этом. Слабак так слабак, со временем он привыкнет к нагрузкам всё равно. —да, Юнги-хён, не ругай его так, он всегда таким был и ему сложно. —пиздец в квадрате. Мои друзья теперь против меня, вообще круто. Идите вы зна... —тихо! Я тебя сегодня в 4 утра в сети в инстаграме видел. Скажи честно, ты просто не выспался и теперь агришься на нас от недосыпа? После недолгой паузы хён согласился. — И вообще я был бы не против сейчас поспать. Чимина, может, тоже просто вырубило на сон после этой ночи... —ты чё, его тоже спать не пускал? Ну, я конечно знал что ты его не любишь, но чтобы прям... —а ну, ебало офф, ты даже договорить нормально не дал. Так вот, ночью мы роман его читали, который он пишет сейчас. Ему ещё осталось несколько глав дописать и он опубликует его. —о, то вы сблизились?! —роман? Он пишет роман?! —не буду отрицать. Но тем не менее, нам ещё очень далеко даже до дружбы. А роман... Не знаю сколько он его пишет, но получается у него имбово. —а что у вас ещё было такого? —да-да, умножаю. Как ни как вы сближаетесь и это начало чего-то очень интересного! —да так... Мемы чекали, фильмы зырили и... —я тебе твой сленг в жопу скоро засуну. Все трое дружно посмеялись и продолжили разговор. Естественно, Юнги помнил то чувство, что мелькнуло между ним и мелким ночью, но рассказывать он сейчас об этом не будет. Он просто знал последствия. Он знал, что за это над ним не будут смеяться, тыкать пальцем или тому подобное, но он просто, блять, знает, что они начнут им устраивать внеплановые свидания. Они друг другу как братья, всё воспринимают с юмором и помогают, даже если им только кажется, что они помогают. Прошло не больше получаса беспрерывной, бессмысленной болтовни, как Мина тоже стало прорывать на сон. Поэтому никакой сегодня музыки для него, только отдых и здоровый сон. Тем более так часто бывает, что он не спит то до трёх ночи, то до четырёх, а то и до шести утра! Он максимально игнорирует свои потребности: не высыпается, перенагружается, недоедает, а порой и режется, избавляясь таким способом от моральной боли. Кстати про это. Был даже такой случай, когда пятнадцатилетний Юнги пытался попросить помощи у родителей, ибо тогда у него был один из сложнейших периодов в его жизни. Он резался, вечно плакал и боялся, что всем надоедает. Но вместо помощи он получил только несколько вмятин от ремня на своём теле и новую психологическую травму. К друзьям он даже обращаться после этого не стал, потому что боялся, что его не поймут. В тот день он дал себе чёткое обещание: Не доверяй никому. В конце концов, рано или поздно, но тебя высмеют или предадут, к кому бы ты не обращался. После данного «обещания» он перестал доверять кому-либо. Перестал общаться с ребятами, не ходил в школу, игнорировал родителей и на целый год просто замкнулся в себе. Парни пытались помочь ему, волновались, звонили, бросали камни ему в окно чтобы выглянул, писали ему, даже домой приходили, но их вежливо слали куда подальше. Ничего не помогало, он просто всё игнорировал и сутки напролёт рыдал в подушку и спал, не обращая внимания на ни что. Это был тот самый пик его суицидального поведения. Его переполняло слишком много неприятных чувств и боли, было слишком много страха и переживаний. В то время Юнги не понимал смысла своего существования и долго рассуждал над ним, тем более, что у него даже способности нет как у всех нормальных людей. От всех этих мучений его эмоции погасли. Он ни плакал, ни смеялся и совершенно ничего не чувствовал. Именно тогда Юн твёрдо решил, что это должен быть его конец. Он не долго думал, стоит ли это делать. Парень считал, что все уже давно его забыли и что никому не было дело до такой бестолочи, как он, поэтому ему уже было всё равно. И наконец, стоя на краю многоэтажки он собирается сделать этот шаг. Шаг в небытие. Мин закрывает глаза и видит, как все воспоминания пролетают перед его глазами, будто фильм из девяностых: чёрно-белые, мрачные и бесцветные. И хорошие, и плохие, - он всё помнит, но сил чтобы заплакать у него попросту нет. Парень настраивается, снова закрывает глаза, делает глубокий вдох и... Шаг сделано. Но почему-то ничего не происходит. Юн стоит на том самом месте, а вот нога его свободно свисает. Рассудок был слишком затуманен. Он не понимал, держит ли его кто-то, или он уже мёртв и это картинка, создана в его мыслях. Едва успокоившись Мин смог почувствовать странное, но на удивление приятное прикосновение. Оказалось, что кто-то вцепился ему за руку и держал всё это время, а Юнги даже не заметил этого. Увидев реакцию этот человек стал медленно и осторожно, чтобы не напугать, тянуть к себе Мина за руку. Но тот не оборачивается, он просто послушно отходит от обрыва, в ожидании последующих событий. В миг он чувствует, как его истощённую талию обхватывают чьи-то руки, видимо, его руки, нежно прижимая к себе. Так нежно, как ещё никто и никогда не обнимал и не трогал его. —я знаю, эти слова покажутся тебе ничем, но я всё же скажу это. Я люблю тебя, Мин Юнги. И... Можешь не умирать, ради меня? Я не выдержу, если тебя вдруг не станет и уйду вслед за тобой. Невозможно было понять, парень это или девушка. Этот человек говорил шёпотом. Его голос был слишком высок как для парня, но и слишком низкий как для девушки. Но не смотря на это непонимание Юнги почувствовал тепло. Впервые за долгое время он почувствовал что-то хорошее, или просто хоть что-нибудь, не обязательно хорошее. —кто ты...? —я не могу сказать тебе сейчас. В будущем, если мы ещё увидимся так, ты узнаешь меня из тысячи. Просто помни, что я могу переживать твои эмоции. —не пропадай. Не уходи из моей жизни кем бы ты ни был... Или была... Пожалуйста. У Юнги начали резко течь слёзы, без остановки. Впервые за несколько месяцев он почувствовал что-то. Но это что-то было хорошим, а не плохим. Это слёзы радости и одновременной испуганности. Все те эмоции, которые он копил, вырвались наружу. —я никогда не пропаду и никуда не уйду, обещаю. Я всегда рядом, где бы ты ни был. —намекни хоть... Пожалуйста. —могу лишь сказать, что я парень, и что я эмпат, этого достаточно. Этот период для Юнги стал переломным. Он почувствовал, что есть в этом мире такой человек, которому он нужен, и стал снова ходить в школу и веселиться с друзьями. Он снова открылся им, а родителям теперь не боится ничего говорить. Знает, что накажут, но ему всё равно, ему это было даже по душе. Прошло, плюс минус, два года, он уже и забыл обо всём. Это воспоминание, длиной в один год, полностью стёрлось с его головы. Но вот Пак Чимин помнит всё с точностью до мелочей.