Что будет, если узнать врага ближе?

Наступает тихий вечер того же дня. У Пака было странное, можно даже сказать дурное предчувствие. Он обработал все раны на руках и вновь перебинтовал, ожидая прихода гостей. Ну, одного, по крайней мере, ибо, зная Мин Юнги, он может прийти далеко не сам. Об этом Чимин ему наголосил ещё в школе, мол «приходи сам, пожалуйста, я ебал убираться за твоими дружками». В общении со старшим ему не стыдно использовать столь вульгарные слова. В обычное время он ещё тот аристократ. Ещё он предполагал, что тот может опоздать, поэтому за лишне-истёкшие несколько минут успел заварить чай как себе, так и своему возлюбленному. Уж так хорошо парень не знал, что любит хён, поэтому сделал чай просто чёрный и с четырьма ложками сахара. Уже пятнадцать минут, а Юнги уже... Точнее, ещё не пришёл. Чимин в одиночку сидел уже собираясь включить себе фильм на просмотр, дожидаясь друга. Не успел он моргнуть глазом как прошли лишние двадцать минут и в дверь позвонили. Юноша сразу подбежал открывать дверь, вместе с этим донеслись слова. —сорян... Я не сильно опоздал? — в первую очередь спросил Юнги перед открывшейся дверью. —и тебе привет. Час ещё не прошёл... почти, поэтому ты вовремя. Я как раз успел заварить чай, проходи. Закрыв входную дверь старший принялся снимать обувь. Долго времени это не заняло, он всегда выбирает себе кроссовки, которые можно легко снять нога об ногу. —у тебя снова руки перебинтованы? —ну да, я же тебе говорил что неудачно приземлился руками об асфальт. —...что? —ну, об асфальт, пока шёл домой вчера. В ответ Юнги бросил на Пака вопросительный взгляд. —ты говоришь, об асфальт? —ну... да, а чего ты так удивляешься? Садясь напротив младшего за стол он ответил, — да просто сегодня ты говорил совсем другое. Сказал, что с лестницы ёбнулся, а сейчас мне про асфальт лапшу вешаешь. —... Ничего не ответив Пак сделал маленький глоток горячего чая. Юнги только усмехнулся, затем повторил действие Чимина. —давай так: ты меня сегодня пригласил, а я решил тебя обрадовать и припёрся сюда, поэтому давай ты мне скажешь ту свою важную вещь, а в обмен скажешь мне что у тебя за аномалия на руках. По рукам? —...по рукам. —только без рук. Откуда мне знать, что ты с моими эмоциями делать будешь? Выпив несколько глотков уже тёплого напитка парни продолжили диалог. —так что ты там сказать хотел? —мне придётся сказать тебе ещё одну вещь в добавок к тем, что я планировал... —...ну? Я слушаю, — парень скрестил руки. —помнишь, у тебя когда-то давно, в подростковые годы был очень сложный период, когда тебе было настолько плохо, что ты ни с кем не разговаривал и на улицу не выходил? У тебя было несколько попыток суицида. —а, ну теперь понятно... Дай угадаю, кто тебе уже распиздел? Хо? Никто не знал о попытках суицида кроме него. —нет... Не в этом дело, — явно нервничая отказал Пак, ещё хрустя пальцамя. —ну-ну, тогда продолжай. Раз уж ты знаешь о таком, то мне очень интересно услышать что ты скажешь дальше. —в тот день на крыше ты хотел ещё раз покончить с жизнью, надеясь, что в этот раз тебе ничего не помешает. Но тогда тебя остановил один человек, он шёпотом сказал, что без тебя ему нет смысла жить, и что если ты умрёшь – он отправится вслед за тобой, потому что любит тебя. —... —ты не помнишь его? —помню. А ты что, знаком с ним? —нет. Просто тем человеком был я. Чиминова речь заставила старшего на время отбиться от реальности. Он вспомнил и тот случай, когда Чимин шёпотом ответил ему в студии у Намджуна с Хосоком, и почему он показался ему таким до боли знакомым. Как будто бы у тебя на языке крутится слово, но ты никак не можешь его вспомнить. —стоп-стоп-стоп, я что-то запутался. Так... это получается, что ты меня любишь? Или это всё-таки не ты был? Или ты? —это был я, и я люблю тебя уже долгое время, хён. —... —только не говори, что ты понял это лишь сейчас. —прикинь? Парни молча обменялись вопросительными взглядами. —и что... тебя ничего не удивляет? Совсем? —...я жил в одном доме с человеком, которого ненавижу, и при этом люблю одновременно. Конечно меня это будет удивлять! Я всю жизнь помнил его, а в душе не ебал кто это, и щас я так конкретно охуел, поняв что это был ты, и что я всё время любил именно тебя, но при этом самого тебя ненавидел... —ну... Тогда это всё, что я хотел тебе сказать. Я правда люблю тебя. —а ты можешь мне сказать, как ты вообще оказался тогда на крыше со мной? —мои родители тесно общались с твоими, и так как твоя мама очень любила о тебе рассказывать моей, то однажды я по звонку услышал, как твоя мама говорит, мол: «мой сегодня так вообще сказал, что умереть хочет, с крыши сегодня спрыгнет вечером...». Ну и я примерно сообразил, где в твоём районе ближайшие многоэтажки с открытой крышей, и... Уж прости, но я проследил за тобой. Я же не знал, действительно ли ты что-то сделаешь? —так... Откуда ты мог знать, когда я выйду? Ты уж точно бы не стал ждать несколько часов вечером. —... —... —... —ты серьёзно ждал?... —да, потому что любил и люблю тебя. —...мгм. Руки, — указал Мин на бинты младшего. —а... Точно, сейчас. Вообще, я об этой вещи в добавок и хотел рассказать, спасибо, что напомнил. Чимин стал медленно снимать бинты сначала с правой руки, на которой едва виднелись лёгкие царапины, затем на левой, от вида которой у старшего аж пошли мурашки по коже. Его рука была буквально искалечена порезами разной степени: от лёгких царапин до глубоких порезов, причём свежих, а на некоторых и до сих пор собираются капли крови. Развязав руки полностью юноша поднялся, чтобы выбросить грязные бинты. В этот момент старшего стали переполнять множество негативных эмоций... Но это была не обида или ненависть, а, скорее, страх, или даже волнение. —Чимин... —м? —почему ты сделал это? Когда ты успел, блять? Сегодня утром, как я тебе звонил? Зачем? Из-за чего? —так много вопросов за раз... Да потому что мне просто было страшно, я боялся, что не смогу тебя больше увидеть, хотя ещё в тот день обещал всегда быть рядом. Я боялся не выполнить своё обещание. Я плакал сегодня по звонку, как слышал твой голос, потому что я не хотел принимать тот факт, что могу его больше никогда не услышать... Вот, это и есть моя причина. —но ведь нам ещё пол года учиться вместе... Чимин... Пак хотел вернуться за стол, но старший взял того за руку и притянул к себе, но не в объятия, а просто держа за руку. —не делай так больше, еблан пиздомозглый! Ради чего? От этого легче тебе не станет в любом случае! Я по себе знаю, что это только хуже сделает. Я половину своей жизни резался и сейчас вообще не понимаю, что чувствую, потому что заглушал свои эмоции очень долгое время. —хён, а я ведь правда тебя люблю, и я чувствую что ты переживаешь обо мне. —да не переживаю я нахуй! Это ты просто не понимаешь что я чувствую. Никто не понимает, и я не понимаю, но я понимаю, что не хочу причинять тебе боль, Чимин. —но ты делал это всегда. Почему ты сейчас так говоришь? —потому что я всегда любил того человека, что меня тогда спас. Я не знаю как, но зная, что в этом мире есть один человек, который любит меня со всем моим дерьмом на душе, мне хочется жить ради него. Это значит, что всё это время я хотел жить ради тебя. Это тебя я любил всё это время и даже не догадывался об этом. Всё время, как ты был со мной, меня тянуло к тебе всё больше и я не мог понять причину, но теперь я прекрасно её знаю. —такой длинный монолог без мата... Я люблю тебя, Юнги. —и ещё... То странное чувство, что ты испытывал, когда трогал меня... Я сам не понимал, что у меня были за чувства такие, но я хотел ненавидеть тебя, просто хотел, потому что так было всегда, но говорю же, меня тянуло к тебе! Я вёл себя как биполярочник, то отталкивал тебя, то помогал... Прости меня, Чимин. В ответ парень тихо посмеялся и лишь обнял старшего. —я блять сейчас заплачу... Я так долго не плакал, ты даже представить себе не можешь. —хён, обнимешь меня и плачь сколько душе угодно. Старший молча обхватил руками талию Пака и прижал его к себе, после чего по его щеке прошлась капля солёной жидкости. —я никогда не плакал обнимая кого-то, мне так стыдно перед тобой за это, и за то что было между нами. Кажется, я правда влюбляюсь в тебя, мне так тепло с тобой... Почему... —а если бы у тебя был шанс меня поцеловать, ты бы это сделал, или отказался бы? Представив себе эту ситуацию, Юнги немного подумал и ответил. —скорее, согласился бы... —тогда раз так... Юнги-хён, можно я поцелую тебя? — он направил взгляд в глаза Юна. Старший решил ничего не говорить. В ответ он тоже посмотрел в его тёмные зрачки, вытер слёзы и аккуратно заправил смоляные волосы Пака. Через несколько секунд, полюбовавшись этим милым личиком, он нежно целует его в уголок губ. Увидев, как младший закрыл глаза, тот решил продолжить. Парень всё так-же нежно поцеловал Чимина в следующий краешек губ, затем стал целовать сами губы, заставляя младшего приоткрыть их для глубшего поцелуя. Мин пока не решался использовать в поцелуе язык, чтобы не сильно тревожить Чимина, но тот был вовсе не против, поэтому решил первым углубить его в этот процесс. Юнги это немного удивило, но у него совершенно не появлялось неприятных ощущений, даже наоборот... «бабочки в животе», и они были одинаково сильны у обоих. Пока их языки переплетались в танце удовольствия, руки Чимина блуждали по телу возлюбленного. Конечно же, блондин заметил это. Он взял Чиминову руку и вместе со своей спрятал её под своей же кофтой. Тот факт, что под кофтой у Мина ничего не было вызывало у младшего приятные мурашки по всей коже. У него ещё не было возможности потрогать, а то и полапать, как сейчас, это прекрасное тельце. Старший не планировал отставать, поэтому и его руки уже блуждали по невинному телу Пака, ныряя руками под футболку и время от времени сжимая бёдра. Это заставило Чимина издать сладкий стон сквозь поцелуй. Не желая сделать больно, Юн усадил того на тот же стеклянный стол, предварительно отодвинув уже остывший чай, затем принялся целовать белоснежную шею Чимина. Тот, в свою очередь, стал сжимать волосы хёна и тихо постанывать от удовольствия. Мин немного удивлялся, но вспоминая его долгую любовь к нему... Всё становилось понятно. —мелкий, я что, настолько сильно тебе нравлюсь? —а... прости, я просто... Я д-д-даже мечтать не мог... о таком исходе событий. —мелкий, не нервничай, — старший вновь принялся играть с телом младшего под футболкой, — просто расслабься, получай удовольствие. Эти слова и действия в перемешку вызвали у Чимина продолжительный и приятный для ушей стон, вместе с которым он закатил глаза. Юнги решил не упускать шанс и, приблизившись ближе к уху младшего, шёпотом сказал, — сударь, а не соизволите ли Вы предоставить мне согласие на то, чтобы Вас трахнуть? —с удовольствием предоставлю, только не разговаривай как еблан... —то есть, мне разговаривать как сапожник? —уж лучше как сапожник, мне так больше нравится. —ну смотри, сам попросил, — парень вновь стал целовать губы Чимина, на что тот, не думая, отвечал тем же. Одна его рука припадала к густым, чёрным волосам парня, вторая скользила по его мягкому тельцу: от твёрдых рёбер прямо к мягким бёдрям, снова сжимая их. Мин и так знал, что Пак худенький, но сейчас он успел заметить, что некоторых киллограм ему даже и не хватало. Создавалось впечатление, будто бы он ел один раз в день, но с его аллергиями это понятно. Аккуратно приспустив домашние штаны младшего он принялся поглаживать его везде, даже те органы, которые, по его словам, он в жизни никогда трогать не будет. Затем, заканчивая страстный поцелуй с Паком, он улаживает того на стол и вновь приспускает нижнюю одежду. Не делает это резко, потому что не хочет сделать ему случайно больно. —знаешь? Твой член будет первым, который мне придётся сосать, и, надеюсь, последним, — не дав второму сказать ни слова он сразу же обхватил губами головку, проталкивая орган в рот настолько, насколько ему это возможно. Да и в принципе ему было не по себе, ведь размер не такой уж и маленький, как тот считал. Добравшись до крайней точки, что глубже уже просто не получается, он приступает к движениям. Естественно, блондин ожидал, что это будет довольно противно, но слыша, как младший простанывает это тихое: «ах... Юнги...», то неприятных ощущений как и не было. Удовольствие стали получать оба, но внезапно Пак отстранил от себя старшего, и смотря на него было понятно, что он чего-то испугался. —что-то не так? Что случилось, Чимин? —я забыл, но... Ты же с Юной, вроде, ещё встречаешься... —блять... Чонгук... Я о нём забыл, у него же щас с его способностью пиздец! Спасибо, что напомнил нужно будет потом к нему зайти... —стой, стой... А тот факт, что ты своей девушке изменяешь, типа... Не? А то ты за друга запереживал, а за девушку свою совсем забыл. —ой, я тебя прошу... — парень аж глаза закатил. — Не девушка она мне, она только подлизываться умеет постоянно и хочет чтобы я её ебал... чуть ли не каждый день. Ну, как и остальные девушки в школе. Нет романтики, поэтому мне не очень нравятся такие отношения, да что там... Я это даже отношениями назвать не могу. Короче, не нравится. —...не нравится? А разве со мной прямо сейчас у тебя не так? Тоже романтики ведь нет... —ну нет, Чимин, с тобой у меня не так. С тобой у меня романтика как раз таки была несколько минут назад. И уж поверь, рандомному пацану минет я делать точно не стану. —а девушке? Неловкая пауза... —но я же ни к кому не чувствовал того же, что и к тебе, Чимин. Да, может, не понимал что чувствую, но меня ни к кому и никогда не тянуло так, как к тебе. —меня так забавляет, что ты перестал называть меня мелким... —Чимин, — он улыбнулся и взял парня за руку, — я расстанусь с Юной, как только мы пойдём к Чону в следующий раз. —Юнги-хён... —да? —у тебя столько партнёрш было... Я люблю тебя, но мне так страшно, вдруг после меня ты снова с какой-то девушкой сделаешь это? — Пак с грустью отводит взгляд. Юн ничего не ответил, но, крепче взявшись за его ладонь, поцеловал в щеку. —я не очень самоконтролирующ... самокотронли... саморокт... Блять, короче, я и вправду не очень хорошо собой контролирую. Да, могу с кем-то потрахаться, да, могу кому-то насыпать комплиментов, когда хочется потрахаться... Но к этим людям я ничего не чувствую. Я знаю, что от меня это звучит очень глупо, поэтому ты можешь мне не верить, я не хочу тебя заставлять. —я верю тебе. Я понимаю как это, когда человек не чувствует ничего, а просто хочет получить удовольствие. Но если тебе хочется быть со мной и ты чувствуешь ко мне что-то, то тебе придётся отказаться от этой привычки. Да и в школе я не раз видел, как и в раздевалке, и в классе, и в туалете ты с девушками постоянно зажимался. —ну, значит перевоспитай меня, — парень ответил без раздумий, чем достаточно удивил младшего. —а... Что? —можно я тебе подрочу, а потом мы продолжим эту тему? Чимин приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но слова так и не соизволили выйти из его уст. Он буквально не знал, что стоит ответить, а старший, использовав этот момент, решается сделать то, что хотел. Одной рукой Юнги продолжал держать ладонь парня, второй же рукой ласкал его орган, нежно поглаживая, а порой шустро двигая вверх-вниз. Мужчинам он ещё никогда не мастурбировал, но этому парню ему хотелось доставить особое удовольствие. Тому не пришлось долго ждать, и уже через пару секунд он услышал тихий стон, а маленькая ладошка, что находилась в большой ладони Мина, стала сжимать её от приятных ощущений. Сквозь звуки слизких шлепков снова стало слышно это любимое: «ах... Юнги...», но на этот раз оно, как будто, было в тысячи раз слаще для ушей. Старшему даже пришла мысль в голову, что он готов променять всё, что он когда-либо слышал во время полового акта с женщинами: все стоны и прочее, на эту фразу: «ах... Юнги, я люблю тебя...». Он смотрел на Чимина и для него это было лучшей картиной за очень долгое время: Пак опрокинул голову назад, закатывая глаза, сжимал ладонь Мина и стонал... Стонал так сладко, что хотелось продлить этот момент на целую вечность, вот только... —хён, я сейчас кончу... —тогда можно мне поцеловать тебя? — остановившись на пару секунд Юн влился в диалог. Младший не ответил, а просто молча притянул к себе парня и стал целовать прямо в губы. Приняв данный ответ Мин продолжил ублажать его. Их поцелуй, самый первый ещё, был наполнен романтики и нежности, сейчас же он был полон страсти и желаний, Их языки буквально переплетались друг в друге, обмениваясь чувствами, не так нежно, как тот первый поцелуй, но в этом страстном поцелуе всё ещё ярко просвечивается чувство заботы. Очень жаль, но продлилось это не дольше пятнадцати секунд, и ощущалось всё равно как пять. Всегда так: если проводишь время с удовольствием, то оно заканчивается в разы быстрее. И вот, сидя на столе, до боли сжимая волосы одной, а ладонь старшего второй рукой, парень издаёт громкий стон чуть ли не сквозь поцелуй. Мину, конечно, было больновато, слишком уж сильно ему волосы сжимают, но ради такого он готов и потерпеть. Проходит несколько секунд, прежде чем Чимин смог посмотреть в глаза любимому. Если минуту назад он готов был кончить в объятиях старшего, то сейчас ему очень и очень стыдно о таком думать, что уж там сделать... —прости, —еле выдавил он из себя это короткое слово. —за что? Если ты про мои волосы... То ты в любом случае расплатился за них только что. —вот ты улыбаешься, а мне стыдно. —тебе стыдно? Я думаю, что это мне стыдно быть должно, потому что я ебанат, который надел чёрную кофту. —чт... — Пак перевёл взгляд на его верхнюю одежду, — блять! Прости меня, правда... Мне ведь теперь, получается, тоже нужно тебе... Сделать это? Мне просто очень стыдно, я не знаю как извиниться... —просто кофту мою постирай, большего и просить не стану... А, и ещё, мне родаки сказали, раз уж я решил пойти к тебе, то эту ночь я могу с тобой и ночевать... Короче, сказали не приходить к ним до утра. —ха-ха! Конечно, можешь оставаться сколько угодно. Можешь пойти осмотреться, а я пока чашки помою. Чай-то уже холодный, смысл его допивать?