20 июля 1991 г. Кабинет главы главы Отдела тайн.
— Вы уверены, что хотите этого? — спросил хозяин кабинета у своего неофициального начальства. — Абсолютно, — твёрдо ответил Мерлин, не отрывая взгляд от бумаг, что не так давно дал ему Регулус. Безусловно, Отдел тайн работал великолепно, находя нужную информацию в кратчайшие сроки и продвигая вперёд необходимые реформы. Особенно это необходимо сейчас, когда любая минута может повлиять на дальнейшее будущее Альбиона, а то и, возможно, мира. — Но почему сейчас? За все годы нашего знакомства, да и задолго до этого, Вы никогда не проявляли никакого желания преподавать хоть кому-нибудь. Тем более это. Почему? — Потому что без прошлого, Регулус, никогда не будет будущего, как бы банально это не звучало. И перед нами хороший пример этого. Посмотри просто на ту дрянь, что спрятали в Хрустальной пещере, а затем мы обнаружили в ребёнке. В общем, не важно. А вот насчет того, что сейчас: во-первых, Гарри едет в этом году и у меня откуда-то есть ощущение, что его спокойная жизнь подходит к концу и учиться нормально не дадут всякие стариканы и их «подготовка героя к великому подвигу», а во-вторых, тянет меня туда. Как когда-то в Камелот. Просто знаю, что должен быть там. Похоже, Судьба наконец-то решила свести нас с Артуром. — А как Вы поймёте, что это он? И с чего это Дамблдору готовить к подвигу? Какому? — На первый вопрос ответ: никак. Просто наши судьбы сплетены. Мы, как говорил Килгарра, две стороны одной монеты, так что я его, или её, узнаю, когда придёт время. А вот насчёт подвига… Вот что мы нашли в Хрустальной пещере? — Крестраж, — недоумённо ответил Регулус, пытаясь уследить за мыслью старшего. — А кому он принадлежит? — Тому Реддлу. То есть Вы полагаете, что наш светлейший знает о них, и что Том жив, ну вернуться может, и готовит ему противника? — Я считаю, что Дамблдор терпеть не может соперников, когда дело касается известности и почитания. А именно им и стал Гарри в ту ночь, когда его все вокруг стали почитать как Спасителя. И он явно почувствовал осколок. Так что он готовит не совсем Героя. Он будет готовить его на роль жертвенного агнца. Скорее всего, до «финальной битвы» его будут так ломать, что ребёнок буквально бросится в объятия Смерти, лишь бы всё прекратилось и он смог отдохнуть от всего этого безумия. Так бы и было. Вот только он не учёл одного: мы вмешались. — Вы действительно думаете, что мы оказали настолько сильное влияние на мальчика? — недоумённо спрашивает Блэк, получив в ответ скептический взгляд. — Конечно, — безапелляционно заявил сильнейший из волшебников. — А как иначе? Но это не важно сейчас. Давай поговорим о более насущном. Всё готово? И что там насчёт платформы? — У нас всё готово. Все документы подписаны, вопросы улажены. Осталось только сообщить нужным людям. Завтра же этим займёмся. И всё-таки. Почему именно эта фамилия? Разве это не привлечёт лишнее внимание? Может быть неудобно. — Зато представь себе лицо старика в тот момент, когда он это услышит, — со смешком ответил Мерлин.***
21 июля. Кабинет директора Хогвартса.
Круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами людей, что внимательно следили за происходящим: всё-таки не так часто происходит что-то настолько интересное. Нет, конечно, даже в обычной школе скучно не бывает, но это Хогвартс — школа чародейства и волшебства, так что хаос, вызванный детьми в подростковом периоде, увеличен, как минимум, в два раза. Но ничего настолько важного не происходило очень давно. И это по меркам магов, что живут не в пример дольше, чем любой магл-долгожитель. Седовласый длиннобородый старик сидел за столом и внимательно изучал письмо. Перед ним стояла группа людей в черных мантиях и с чарами, мешающими рассмотреть их лица и запомнить хоть какую-то деталь о пришедших, что, в общем-то, и правильно. Всё-таки по должности положено, что невыразимцев никто не должен знать. Так что вполне логично, что посторонние не могут даже внимание на них обратить лишний раз, не то что запомнить. Альбус Дамблдор поднимает глаза на посторонних, незаметно, для большинства, морщась из-за заклятий, мешающих ему смотреть в ту сторону, он откладывает в сторону письмо и складывает в руки замок. — И что вы хотите от меня? Чтобы я провёл тёмный запретный ритуал и изгнал Бинса? А кто же вместо него будет? И кого именно мне заставить стоять на платформе? — Не волнуйтесь, у нас уже всё готово, — ответил один из невыразимцев. — Нужно было только вас предупредить, чтобы вы не удивлялись. Сказав последнее слово, отряд вышёл за дверь, отправляясь выполнять свою задачу. Дамблдор вновь обратил внимание на письмо. Ему совершенно не нравилось происходящее. И если уж замена профессора призрака на живого ещё ничем не мешает, пусть это и неизвестная пока переменная, а значит, Министерство Магии вполне себе могут послать шпиона, но с этим ещё справится можно, а вот то, что они ставят своего человека на маггловской стороне платформы уже сильно влияет на его планы. Становится труднее познакомить Героя и его верного спутника. Но ничего, всё ещё можно изменить так, чтобы это не испортило планы директора. И всё же жаль, что ему так и не сообщили имя нового профессора. А пока директор мысленно перестраивал планы, отряд невыразимцев под предводительством Главы Отдела тайн избавляли Хогвартс от Бинса, по пути зайдя в Выручай комнату, откуда смогли почувствовать энергетику крестража. Минус ещё один. Всё-таки плодотворный у них был день: и от паразита избавились, и от призрака, и Господину помогли. А в кабинете с портрета улыбался директор Блэк, узнавший своего пропавшего потомка. Да, чары скрывают личность носителя, но ничто не скроет старые привычки.***
25 июля 1991 г. Дом Дурслей.
Молодой человек, которому внешне не дашь и тридцати, нажимает на звонок дома номер четыре по Тисовой улице небольшого городка Лил Уингинг. От других домов на этой улице, а то и половины данного города, его отличает только номер. Номер и жильцы, что, если смотреть со стороны, ничем не отличались от других, но некоторые близкие друзья — хотя не следует учитывать родственников со стороны мистера Дурсля, всё-таки не стоит лишний раз посвящать в столь огромный секрет — знали лучше. Ведь в данном доме жили не совсем обычные люди. Нет, у них не было рогов, хвоста и копыт, да и крыльев и нимба тоже не наблюдалось, так что церковь не смогла бы им ничего предъявить. Но сами по себе они были особенными. Мать семейства, Петунья Дурсль, тощая блондинка с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при её росте, что любила слухи и была примером самой стереотипной матери двоих мальчиков, что можно предположить, на самом деле была сквибом, хотя лет десять назад об этом она и не догадывалась, и в своё подвале устроила вполне себе приличную лабораторию для работы с зельем. Конечно, невозможность использовать магию самостоятельно, по крайней мере, как все остальные привыкли, значительно усложнило ей работу, однако, благодаря Мерлину, что за прошедшие годы стал почётным членом семьи, наполнявшим собственной силой нужные ингредиенты, это занятие стало вполне по плечу Петунье. Пусть не какие-то сильные зелья, но даже стандартные стали огромной помощью в семье с двумя, зачастую слишком, активными мальчишками, что и минуты не могли посидеть спокойно, всё время изучая мир. Отец семейства, Вернон Дурсль, полный мужчина, с как будто в противовес жене, кроткой шеей, тоже с первого взгляда не выглядел как-то необычно. Ну, за исключением веса, но это скорее указывало на достаток семьи и, соответственно, самого мужчины, как единственного официального кормильца семьи — жена была домохозяйкой, о чём знал весь район. Старушки даже одобряли это, считая, что женщине положено хранить домашний очаг и растить детей, если такая возможность есть. А директор довольно-таки прибыльной фирмы должен получать достаточно, чтобы содержать семью, даже имея лишний — по мнению окружающих — рот. Никто соседей не пытался переубедить. Не стоит им знать, что Петунья вполне могла бы и получать не меньше его, если б захотела — деловая хватка у неё была не меньше, чем у мужа, просто она решила, что время с детьми для неё важнее. Не стоит им знать, что тот самый лишний голодный рот имеет приличный счёт в банке, оставленный его Родом. И уж точно не стоит им знать, что Вернон, как и его сын Дадли, происходят одного из древнейших Родов Англии — Рода Повелителя драконов. Пусть они и идут через бастарда, однако их благодетелю и близкому другу семьи до этого нет дела. Как тот не раз говорил: главное не кровь, главное — каков сам человек. И детей семейства тоже нельзя назвать обычными. Племянник Петуньи, принятый в семью на правах младшего сына, осиротел ещё до того, как достиг двух лет. Обычные люди слышали об ужасной аварии, забравшей жизни четы Поттер и лишь чудом младенец пережил её. Магический мир же знает совершенно иную историю, что, однако же, тоже правдой не является, хотя и более правдивый вариант. Старший же ребёнок Дурслей, Дадли, в будущем станет Повелителем драконов, что, опять же, знает лишь ограниченный круг лиц. — Дядя! — воскликнули дети, увидев, кто стоит на пороге. — Смотрите, что принесли сегодня утром! И с этими словами Гарри протянул вперёд руку с толстым конвертом, сделанным из желтоватого пергамента. Марка на нём отсутствовала, а изумрудно-зелёными чернилами был написан адрес и имя мальчика. Вот только фамилия стояла Поттер, что давно не отражало действительность. — Спокойнее, чертята, дайте хоть в дом войти, — спокойно произнёс Мерлин, переступая порог. — Прости, дядя, — в унисон произнесли мальчики, слегка понурив головы, однако, не утратив былого энтузиазма. Их координация была настолько великолепна, что, если бы не внешность, их можно бы было считать близнецами, что, в целом, их только радовало: с рождения мальчики росли как братья и скорая разлука их не слишком радовала. — Дядя, а почему здесь написана другая фамилия? — спросил Гарри. — Потому что волшебники глупые и не проверяют информацию на актуальность. Да им и в голову не пришло, что твоя тётя будет считать тебя своим сыном и даст свою фамилию. — А почему мне письмо не пришло? — спросил Дадли. — Потому что у Повелителей драконов своя магия и обычные маги её не ощущают и, соответственно, о ней не знают. И пусть так и остаётся. Это наш маленький секрет, помните? — Да, — согласно кивнули дети. — А кто будет учить этой тайной магии? — Я, конечно. Кто же ещё? Эти слова обрадовали Дадли и вызвали лёгкую светлую зависть у Гарри. Он был рад, что брат сможет обучиться магии, но ему было грустно, что вместо того, чтобы остаться с Дадли и учиться у названного дяди, ему нужно было ехать непонятно куда, на долгое время оставив семью. Не торопясь, они вместе пошли в столовую, где хозяйка дома уже заканчивала накрывать на стол, в то время как Вернон отложил в сторону газету, что читал до этого, и поднялся встретить гостя. Последние блюда были расставлены и члены семьи Дурсль — кровные и принятые — расселись по своим местам, приступив к трапезе. Спустя время стук столовых приборов замедлился. — Мерлин, ты же говорил, что в этом году собираешься стать учителем в Хогвартсе? Получилось? — спросила Петунья. — Да. Давно было пора избавиться от того паразита. Да и за Гарри заодно присмотрю. А не получиться не могло: против Отдела Тайн не пойдут. — А как вы тогда сможете учить Дадли, если будете всё время в школе? — недоумённо произнёс Гарри. — Легко. Мы уже разговаривали с вашими родителями и пришли к соглашению. Видишь ли, Гарри, твои родители, Поттеры, заключили с директором Хогвартса договор о твоём обучении ещё в то время, когда ты был в утробе, так что разорвать его не выйдет, да и смена фамилии не повлияет на это: договор заключён на крови и магии. Может быть, они этого и не знали, но ничего уже не изменить. Так что хотя бы пять курсов до экзаменов ты отучиться здесь обязан. Но магию Дадли, как я говорил ранее, они не способны почувствовать, и никакие артефакты, созданные с этой целью, на это тоже не способны. Так что письмо к тебе не придёт. Хотя, даже если бы и пришло, они ничему бы не смогли тебя научить. И поэтому ты станешь моим официальным Учеником и, соответственно, будешь меня сопровождать. Вот только фамилию изменим, чтобы некоторые не копали. Лишнее внимание ни к чему. Мальчики переглянулись и улыбнулись так ярко, будто им подарили мир. — Я надеюсь, — отвлёк их от друг друга Мерлин, — что вы осознаёте, что вы друг друга не знаете? — Конечно, — спокойно произнёс Дадли. — Кто этот парень? — с лёгкой усмешкой произнёс Гарри. — Отлично, — хлопнул великий чародей. — Познакомитесь в поезде. — Мерлин, — обратилась Петунья к взрослому волшебнику, — в письме говорится, что нужно дать им ответ. И к сестре, как я помню, приходил сопровождающий. Что делать? — А почтовая сова улетела? — Совы не было, — ответил Вернон. — Письмо лежало с остальными. Возможно, она улетела, доставив послание. Разве не так они поступают? — Если им не сказали ждать ответа, то да. Но эта должна была подождать. Сейчас проверю. С этими словами Эмрис вышел за дверь и спустя пару минут вернулся обратно. — Она на дереве сидит. Ждёт. Надо написать согласие, даже если они всего лишь формальность и за нас уже давно всё решили, а также попросить сопровождающего. Хотя Дадли лучше не встречаться с ними. — То есть Дадли нужно уехать сейчас? — печально спросил Гарри. Взрослые переглянулись. — Не обязательно. Я оставлю портключ и когда придёт сопровождающий, Дадли перенесётся ко мне. — А они не заметят этого? — нервно спросил Вернон. — Обычные, возможно, кто-то и смог бы. Но не мои. — А можно исправить фамилию? — поинтересовался Гарри. — Я Дурсль и им и хочу оставаться. Тем более, что вы сами рассказывали, что Гарри Поттер — национальный герой, победивший Того-кого-нельзя-называть. Напридумывали уже себе не понять что. А я Гарри. Просто Гарри. Да и тётя Петунья для меня мать, а Лили Поттер я уже и не помню. — Напиши об этом в письме. Если не будут уважать твои желания, всегда можно игнорировать, пока к тебе не обратятся правильно. — А можно будет месте с Гарри за покупками пойти? — спросил глава семейства. — Как я знаю, никто не препятствовал этому. Тем более, что сопровождающий назначается маглорождённым только для первого посещения Косой аллеи. В дальнейшем они ходят самостоятельно. — А что насчёт меня? — спросил Дадли. — А ты прогуляешься со мной. Заодно можно и устроить «первую встречу».