Нужно иметь смелость

      Валентин со всех ног мчался по коридорам замка. Он не видел перед собой ничего, его словно по воздуху вела неведомая сила. Вдруг чьи-то цепкие руки схватили мальчика за плечи, заставив остановиться. — Меркуцио, пусти! — пискнул он, тщетно пытаясь вырваться. — Я хочу увидеться с матушкой! — Ренцо сказал, что нам нельзя, — почувствовав, как в груди больно кольнуло, мотнул головой тот.       В последнее время все слуги в доме ходили хмурые, неразговорчивые. Мальчиков незамедлительно отправили в северное крыло, подальше от комнаты герцогини, которая с каждым днём словно увядала на глазах.       Старший сын сразу же заподозрил неладное, хотя и люди вокруг старались делать вид, будто всё идёт своим чередом. Младший же, Валентин, довольно долго жил убеждениями окружающих о том, что ничего не случилось. Только последние два дня он отчаянно пытался прорваться к матери, но брат всегда оказывался рядом, чтобы помешать этому. — Что вы оба здесь делаете? — из глубины коридора вышли несколько слуг. — Немедленно возвращайтесь к себе в комнаты.       К ним подошёл ещё один и что-то тихо проговорил, низко опустив голову. Остальные сразу же повторили его движение и покосились на детей.       Мальчики одновременно переглянулись. Меркуцио резко перехватил руку брата, чтобы тот точно не смог вырваться, и быстрым шагом направился в обратную сторону. — Мы сожалеем, что так получилось, — развела руками старенькая служанка. — Вашему дяде уже отослали письмо, скоро он должен приехать за вами.       У Меркуцио сердце пропустило один удар. Весь мир будто разом растерял все свои краски и потускнел. Но мальчик быстро отогнал от себя эти мысли, стоило ему только вспомнить о Валентине. Он первым крепко обнял его, ласково поглаживая золотистые, точь-в-точь как у матери, кудри. Он старался говорить спокойно и тихо, чтобы успокоить мальчика. Тот же даже не пытался сдержать потоков слёз, которые тонкими струйками стекали по его щекам. Теперь старший Гуерцио решительно не знал, как им жить дальше, когда они остались совсем одни.       В ответ на длинное письмо, отправленное в Верону, герцог ответил большим конвоем, посланным забрать обоих детей в город, а вместе с ними и особенно ценные реликвии.       В огромном замке Скалигеров царила гробовая тишина. Сам же хозяин заперся у себя в кабинете, проводя беседы с людьми, только что прибывшими. — Что прикажете делать с вещами Бернардо Гуерцио? — Уберите их в комнату за боковой портьерой в зале, они могут пригодиться, если нам придётся возвращать долги, — махнул Бартоломео рукой. — А вещи моей сестры, все, кроме диадемы, можете захоронить вместе с ней.       Вдруг со стороны коридора в дверь что-то врезалось. Герцог медленно встал со стула и рывком распахнул её. На пороге застыл мальчик, широко раскрыв свои ярко-зелёные глаза. — Меркуцио, сколько это будет продолжаться? — гневно выкрикнул мужчина. — Простите, Ваше Высочество, — низко опустил голову тот. — Отныне ты неделю не выйдешь из своего крыла замка. Ты услышал меня? — назидательно произнёс герцог и окликнул лакея, чтобы тот проводил мальчишку до его покоев. *спустя пять лет* — Эй, — в дверь комнаты легко постучали.       Замок с тихим скрипом открылся, позволяя войти внутрь. Валентин, осторожно ступая по скрипучим половицам, прошёл дальше.       Меркуцио сидел на полу, в центре разложив лист пергамента, на котором красивым почерком были написаны какие-то слова, а кусочком уголька начерчены множество линий. — Дядя сказал, что завтра приедут Их Высочества Альбойно и Кангранде, нам нужно присутствовать с самого утра, — начал мальчик. — Но… Что ты делаешь? — Это не важно, — хмыкнул тот, поднимаясь с пола и складывая лист. — С самого утра, говоришь… То есть очередное моё «заключение» окончится на два дня раньше?       Мальчик неопределённо пожал плечами, но тут же спохватился, выудив из подола мантии небольшой свёрток. В нём оказались несколько кусков баранины и ещё горячий хлеб. — Спасибо, — кивнул старший брат и быстро уничтожил всё, оказавшееся на столе.       Валентин улыбнулся и так же тихо вышел из комнаты.       Меркуцио снова остался наедине с собой. Он в очередной раз прошёлся вокруг небольшого письменного стола и остановился у зеркала. Из отражения на него смотрел молодой юноша, полностью одетый в тёмное, наравне с прислугой. Его большие зелёные глаза очень выделялись на лице с тонкими чертами. Волосы, абсолютно чёрные, как всегда и надлежало по указу Бартоломео, собраны в тугой хвост. Юноша терпеть не мог своё отражение, ему казалось, что всё в нём, на что первым падает взгляд, выглядит неправильно. Он привык видеть сильных, хорошо сложенных Скалигеров с их золотистыми шевелюрами и красивыми светлыми глазами. Сам он ни на частичку не походил ни на одного своего родственника, которого видел вживую. По презрительной усмешке слуг и частого гневного восклицания дяди «Весь в отца!» Меркуцио сделал для себя вывод, что он точно не вписывается в идеальную картину их семьи и его, возможно, ожидает та же участь, что и отца: погибнуть на дуэли, не дожив и до двадцати лет.       Ночь раскинула свои крылья над городом. Меркуцио маленькими перебежками двигался по направлению к большому залу. Благодаря одному старому лакею, знающему замок как свои пять пальцев, юноша начертил карту, на которой обозначил для себя все возможные проходы в главный зал. Теперь он уже пробирался по пыльному коридору, видя перед собой только заветную дверь.       Замок оказался совсем обветшалым и легко открылся. На этот раз Меркуцио решил пренебречь осторожностью и стрелой кинулся в самый тёмный угол помещения. Там висел тусклый, но когда-то очень дорогой и красивый ковёр. Он скрывал ещё один проход, на этот раз ведущий в маленькую комнатушку без окон.       В ней было полно всякого старого хлама, а также несколько картин, полностью закрытых чёрной тканью. Юноша сдёрнул одно из таких покрывал и поднёс ближе зажженную свечу. С огромного портрета в полный рост на него смотрела очень красивая златовласая девушка. Рядом с ней стоял не менее красивый молодой человек, облачённый в пурпурный сюртук, от талии переходящий в плащ. В его зелёных глазах плясали озорные искорки, а длинные кудрявые волосы спадали на плечи тяжёлыми локонами. Меркуцио невольно вздрогнул. Он осторожно провёл кончиками пальцев по шершавой поверхности картины. В голове начали всплывать воспоминания из детства, которые его так упорно заставляли забыть: вот матушка вышивает цветы на платке, а вот отец, пока ещё живой, звонко смеётся над тем как Валентин, двух лет от роду, смешно семенит по комнате. Да и сам Меркуцио не сидит на месте; он со всех ног бежит за большим рыжим котом, которого отец окрестил Витторио — победоносный.       Из глаз невольно начинали течь слёзы. Они крупными каплями стекали по щекам и бесшумно падали на деревянные доски. Даже не стараясь их остановить, молодой человек сел прямо на пол, обхватив колени руками и положив на них подбородок.       Опустив взгляд, юноша заметил богато украшенный ларец. И, хотя он весь покрылся пылью, в тёплом свете свечи загадочно поблёскивали драгоценные камни. Меркуцио аккуратно отложил искусно отделанную крышку в сторону. Внутри шкатулки лежали несколько массивных перстней и пара странных коробочек с рассыпчатым цветным порошком.       Ещё раз приглядевшись к портрету, юноша убедился, что все кольца из ларца были на руках отца. В точности повторяя эту последовательность, он надел их на свои тонкие, изящные пальцы. Только один перстень остался нетронутым — перстень с молочно-желтым камнем, похожим на янтарь. Его Меркуцио заметил на левой руке матери.       Последним местом, куда молодой человек посчитал нужным заглянуть, был высокий платяной шкаф. Раскрыв настежь тяжелые дверцы, он принялся основательно осматривать каждую вещь, висящую на вешалке. Первой оказалась старая вонючая шуба. Её Меркуцио сразу отодвинул подальше. Следующими тремя оказались рубашки, которые тоже уже успели потерять надлежащий вид. В самом конце, ближе всего к стенке, висел большой тканевый чехол, что-то скрывающий под собой. После того, как все три чехла были благополучно сняты, на вешалке остался только тот самый сюртук-плащ, который так восхитил юношу своей необычностью и яркостью. Под ним ещё висела кружевная нежно-лавандовая рубашка с широкими рукавами. Меркуцио невольно растерялся. Что же ему теперь делать со всеми этими находками? Оставить здесь? Ни в коем случае! Тогда нужно придумать, как унести всё это за один раз, ибо в следующие вылазки удача может отвернуться от него, и он попросту будет схвачен прислугой или, ещё хуже, самим Бартоломео.       Перекинув плащ и рубашку через левую руку, и взяв шкатулку в неё же, юноша в свободной руке сжал остаток догорающей свечи и направился обратно в зал, затем — в коридор, а оттуда в свою комнату.       Закрывшись у себя, Меркуцио открыл большое окно и повесил на него как штору новую одежду, чтобы из неё выветрился этот противный запах затхлости, которым она пропиталась, весев несколько лет в одном шкафу с той страшной шубой.       Утро не заставило себя ждать, солнце встало быстро. Меркуцио так и не успел нормально выспаться, но сам вскочил в половине шестого. На этот раз он тщательно расчесал свои длинные кудрявые волосы и не стал затягивать их, а оставил просто так свободно спадать на плечи. Новая одежда уже достаточно освежилась, чтобы даже немного пахнуть розами, растущими прямо под окном.       Встретившись с братом у входа в обеденный зал, Меркуцио с удовольствием поймал на себе его недоумевающий, но одновременно и восхищённый взгляд. — Где ты взял всё это? — одними губами прошептал Валентин. — Тайна за семью печатями, братец, — загадочно улыбнулся он и протянул ему раскрытую ладонь, на которой лежал тот самый перстень с янтарным камнем. — Это матушкин, возьми. — Но ведь все её вещи захоронены вместе с ней! — изумился мальчик. — Эта — нет, — склонил голову Меркуцио.       Валентин торопливо надел кольцо на указательный палец. — Идём, иначе мы опоздаем, — спохватился он и махнул слугам рукой, чтобы те отворили двери.       Герцог Веронский по своему обыкновению сидел в центре, по левую и правую руку от него должны в скором времени расположиться гости. Детям полагались места напротив.       Они вошли в зал, низко поклонившись, и сели на свои стулья. Бартоломео невольно поперхнулся вином при виде до боли знакомого плаща. Сам же Меркуцио, не дожидаясь разрешения, стал быстро и молча есть, не дожидаясь, пока у него отнимут эту возможность.       Наконец герцог не выдержал этого, гнетущего его, молчания и поднял глаза на старшего племянника. — Почему волосы не собраны? — прозвучали эти слова скорее как побуждение к действию, нежели как вопрос. — Они вам мешают, дядюшка? — улыбнулся и поднял брови юноша. — Лично мне — нет.       Тот просто опешил не то, что от дерзости ответа, а вообще от его наличия. На секунду в серых глазах полыхнуло пламя ярости, но, впрочем, тут же погасло. Эскал, как его называли в народе, опустил взгляд и четко произнёс: — После об этом поговорим.       На что Меркуцио сцепил руки в замок и склонил голову на бок: — Почему вы боитесь сделать это здесь и сейчас?       Валентин испуганно посмотрел на брата, тихо прошептав: — Ты совсем страх потерял? Он же убьёт тебя! — Пусть даже так, но молчать я больше не собираюсь, — сквозь сжатые зубы проговорил тот, поднимаясь с места, одновременно с герцогом. — Что ты сказал, Меркуцио? — каждый другой человек давно бы уже провалился под землю под настолько испепеляющим взглядом. — Я лишь сказал, что вы можете здесь и сейчас высказать мне всё, что говорите наедине. От брата я ничего не скрываю, — развёл молодой человек руками. — Что же, раз ты так хочешь этого, — всё сильнее закипая, прошипел Эскал. — То я сразу задам главный вопрос: Как ты посмел взять вещи, не принадлежащие тебе? — Хорошо, я с удовольствием отвечу, дядюшка, — скрестил тот руки на груди, вздёрнув подбородок. — Все эти вещи принадлежали моему отцу, а после его смерти они должны были перейти ко мне в качестве наследства. Но вы пять лет назад решили схоронить их в комнате за портьерой. Вы думали, что тогда я не услышал, как вы отдавали приказ. Конечно, если большую часть своего времени я проводил за различными занятиями, либо же только в своём крыле, то я не мог вспомнить об этом и начать узнавать подробный план замка. Но я вас разочарую. — Весь в отца, такой же самовлюблённый, заносчивый… — начал было мужчина. — Не смейте говорить так о муже вашей сестры, он — член вашей семьи, каким бы человеком ни был, — резонно заметил Меркуцио. — Он никогда не был членом НАШЕЙ семьи, как и ты, щенок, — выругался делла Скала.       Юноша резко обернулся в сторону брата. — Если хочешь, оставайся, мне здесь делать нечего, — и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом вышел из зала.       Валентин хотел пойти следом, но страх оказался сильнее, и он просто ещё ниже склонил голову.       Меркуцио сам толком не знал, куда идёт. Ноги несли его всё дальше от ненавистного замка. Наверняка он непременно ушёл бы пешком куда-нибудь в Мантую, если бы не столкнулся плечами с таким же юношей, только чуть ниже ростом. — Прости…те, — начал было молодой человек, но заметив пурпурный цвет камзола, поспешил поправить себя, ибо самую дорогую краску не так то просто достать, не то, чтобы окрасить ей настолько большой кусок материи. — Ничего, — выдохнул тот. — Вы куда-то торопитесь, сударь? — Нет, сударь, — мотнул головой Меркуцио. — Ваше имя? — Бенволио, — улыбнулся он и протянул новому знакомому руку. — Бенволио Монтекки. — Меркуцио, — хмыкнул юноша, крепко пожав протянутую ладонь. — Меркуцио делла Скала.       У Бенволио глаза увеличились если не вдвое, то хотя бы втрое. Он тут же отступил на шаг назад и низко поклонился. Тот только ещё раз усмехнулся и качнул головой: — Да будет тебе.       Погода на улице стояла просто чудесная: солнце ярко светило на лазурном безоблачном небе. По мощёным дорожкам пробегали городские жители в своих тёмных куртках и рубашках. Вперемешку с ними кое-где появлялись ярко-синие или же ярко-красные камзолы. Когда племянник принца поинтересовался, почему некоторые люди условно разделены на две группы, Монтекки вкратце объяснил, что в городе уже много лет идёт вражда двух древних родов — Капулетти и Монтекки. В знак их различия, члены кланов избрали для себя разные цвета, которым придерживаются всю жизнь. Меркуцио отметил, что это очень даже оригинальное решение в данной ситуации.       Их разговор был прерван громким восклицанием, донёсшимся откуда-то сзади: — Эй, Бенволио, иди сюда! — какой-то юноша не переставая махал ему рукой, делая тщетные попытки быть замеченным. — Это Ромео, мы кузены, — пояснил тот. — Давай поймаем его, а то его родители мне голову оторвут, если с ним что-нибудь без меня случится.       Оба они мгновенно подбежали к молодому человеку. Тот при виде кузена, сразу же обнялся с ним, а затем заинтересованно посмотрел на племянника герцога. — Я Ромео Монтекки, — первым представился он. — Меркуцио делла Скала, — сверкнул тот ярко-зелёными глазами. — Бенволио сказал, вы кузены… — Да, а что, непохожи? — рассмеялся блондин. — Совсем, — хлопнул его Меркуцио по плечу. — Ты действительно делла Скала? — вдруг спохватился младший из братьев и низко склонил голову. — Наполовину, — усмехнулся тот, про себя отметив, что это чистая правда.       Такой небольшой компанией они приняли решение отправиться в ближайший кабак, тем более что настроение Меркуцио всё ещё продолжало оставаться откровенно паршивым. А от мысли о том, что придётся возвращаться в замок, невольно передёргивало.       Стоило юношам выйти на улицу, их лица тут же обжёг холодный ветер. Освежающая ночь снова опустилась на город, придя на смену жаркому дню. Бенволио решил поинтересоваться, куда их друг собирается идти. — Я предпочёл бы не ночевать сегодня дома, — уклончиво ответил Меркуцио. — К тому же уже через пару часов снова начнёт светать. Я могу зайти за вами с утра. — Да, конечно, — закивал Ромео. — Тогда до завтра! Меркуцио шёл по улице и думал о новых друзьях. Они определённо нравились ему. В каждом из них он видел желание искать приключения. Для него всё это было новым, даже Верону именно такой он видел впервые.       Следующие пару месяцев племянник принца практически полностью провёл на улице. Юноша быстро понял, что чем заметнее ты в толпе, тем больше эмоций ты можешь вызвать. Поэтому собственные он стал выражать с удвоенной силой. О нём моментально заговорили в городе. Многие девушки сразу начали демонстрировать ему знаки своего внимания. Учась у других и вновь удваивая энтузиазм, юноша в считанные недели прослыл главным ухажёром Вероны, который меняет своих избранниц как перчатки, не оставляя ни одну дамочку, даже, казалось бы, самую невзрачную, без внимания.       Верные друзья не раз шутили о том, что такими темпами ему целого мира будет мало. И были по-своему правы. Только лишь любви Меркуцио явно недоставало. Так же молниеносно, как он приобрёл друзей, он нажил себе и врагов, главным из которых оказался Тибальт Капулетти. Именно из-за их стычек в кланах вновь разгорелось старое пламя вражды.       О своей же семье делла Скала старался не думать. Приходя поздно вечером, а иногда и рано утром, он почти не видел никого из своих родственников. Так продолжалась его жизнь, доверху наполненная различными приключениями. — Если пить, то за любовь! — воодушевлённо воскликнул Ромео, поднимая свой бокал с вином. — Любовь… Что ты знаешь о ней, милый мой? — с издёвкой спросил Меркуцио. — Кого-то ты хоть раз любил по-настоящему? Втроём с Бенволио они сидели на берегу Адидже, расстелив старое одеяло, которое им отдала матушка Ромео. — Конечно! — уверенно закивал юноша и принялся перечислять. — Я любил Розалину, и Генриетту, и Росанну, и Ноэми… Делла Скала и старший Монтекки закатили глаза. Оба со вздохом подумали: «это надолго». — Ну, а ты, Меркуцио? — внезапно остановился юноша, закончив приблизительно на двадцатом имени. — Я… — протянул тот, всерьёз задумавшись над вопросом. — Я люблю брата. Он хоть и занудный, но всё же я люблю его. Ещё матушку. Но она об этом уже никогда не узнает. — А отец? — придвинулся Бенволио ближе. — Я его почти не помню, да и пускай, — махнул делла Скала рукой, впрочем, тут же звонко рассмеявшись. — Ну, и последние два человека — это вы, черт бы вас побрал! — Да, если бы мы с тобой тогда не столкнулись… — хмыкнул Бенволио. — В этом городе было бы совсем скучно! Через пару часов они приняли решение разойтись по домам, так как Ромео снова потеряли все домочадцы.       Меркуцио нехотя поплёлся в сторону замка Скалигеров. В саду под своим окном он встретил Валентина, который сидел на скамейке, увлечённый какой-то книгой. Заметив брата, юноша отложил объект своего изучения. — Давно тебя не видно, — улыбнулся он. — Я был в замке вчера, — скрестил тот руки на груди. — Да и ладно, что не видно. — Зато слышно повсюду, — поспешил прибавить младший. — В последнее время дядюшка только о тебе известия и получает. — И что же он хочет со мной сделать? — еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, поинтересовался Меркуцио. Валентин невольно вспомнил все те страшные ругательства и угрозы, которыми Эскал щедро осыпал своего несносного племянника после очередного донесения.       Старший брат только сощурился, по одним лишь светлым глазам прочитав все мысли юноши. — Я, наверное, ещё лет пять ему попадаться не буду, — засмеялся он.       Вдруг прямо перед ними словно выросли из-под земли несколько вооружённых стражников. Они удовлетворённо переглянулись, а затем перевели взгляды на Меркуцио. — Тебе велено немедленно пройти в кабинет Его Высочества, — отчеканил один из них. — Вот как, господа… — поднял тот брови и, наклонившись к уху брата, шепнул ему. — Побежишь за мной, а затем, на развилке, продолжишь вдоль стены.       Стоило Валентину неуверенно кивнуть, как Меркуцио вмиг сорвался с места и стрелой сиганул в кусты, чтобы потянуть время. Остальные бросились за ним, но запутались в ветках и листьях живой ограды. У юноши было достаточно времени, чтобы успеть взлететь на каменную стену и с лёгкостью перемахнуть через неё. Но и там его ждали стражники. Из их железной хватки невозможно вырваться, каким бы сильным и изворотливым ты ни был.       Через несколько минут тщетной борьбы за свободу, делла Скала, наконец, сдался. Его провели через чёрный ход, которым пользовались только слуги, прямо в кабинет герцога. Тот стоял у окна, спиной к дверям. В помещении не осталось ничего. Только пол, потолок, стены, да окно, из которого невозможно было сбежать, оставшись в живых. — Ну, здравствуй, племянник, — победоносно усмехнулся Эскал, повернувшись к вошедшему. — И вам скорейшей Небесной Кары, дядюшка, — скривился юноша.       Только слуги удалились, и дверь за ними закрылась, герцог Веронский постарался придать себе вид человека, который при любых обстоятельствах остаётся совершенно спокойным. — За дверью четыре стражника, — на всякий случай предупредил мужчина, заметив бегающий взгляд молодого человека. — Раз двоим не удалось поймать тебя с первого раза. И ещё, если ты заметил, окна выходят чётко на каменную стену, выжить после прыжка невозможно.       Меркуцио только раздражённо дернул бровью. — Моё терпение, конечно, велико, как ты мог заметить, — продолжил Бартоломео неторопливо прохаживаться по помещению. — Но всему рано или поздно приходит конец. — Да, в самом деле, нужно иметь неимоверно сильную волю, чтобы не прикончить сына врага, — саркастически заметил тот. — Хотя, конечно, этот самый сын был бы даже рад такому раскладу. Лучше умереть, чем терпеть все те унижения, которым вы меня подвергали! — резко бросил он. — Ходить в одежде слуг, за малейшие провинности быть лишённым нормальной еды… Это только малая часть! Хватит, дядя, или убейте меня, наконец, или верните мне свободу. — Наглости в тебе, пожалуй, даже больше, чем в твоём отце, — хищно сощурился мужчина. — Первый вариант меня устроил бы полностью, но я не могу его осуществить из-за ряда препятствий. Ты сам знаешь, сколько будет вопросов, если человек, которого теперь знает весь город как лучшего фехтовальщика и наездника, а также главного учинителя беспорядка на улицах, вдруг внезапно исчезнет. Я, конечно, мог бы начать плести чушь про слабое здоровье мальчишки, но все и так поймут, что тут что-то не так. Отравили? А как же это возможно, если каждое блюдо перед тем, как попасть на стол к членам правящей династии, проверяется трижды минимум? Это будет ударом по репутации династии. А на «свободу» даже не надейся, ты отлично показал, что неспособен управлять собой, оказываясь без надзора.       Меркуцио чувствовал, как гнев в нём стремительно закипает, переходя от негодования к ярости. — Хотя погоди, — внезапно встрепенулся Эскал. — Я знаю, как поступить с тобой. Ты ни на день не задержишься в моём городе, это точно. Только вот какой вариант более выигрышный: Падуя или, может, чтобы уж наверняка, в Павию? — начал вслух рассуждать он. — Лучше в Падую, там сейчас неспокойно, того и гляди, вспыхнет очередное восстание. — Да вы просто гений, Ваше Высочество! — театрально вскинул руки молодой человек.       В одно мгновение ярость сменило отчаяние. Он был бы только рад, если бы больше никогда не увидел ни Бартоломео, ни его братьев, которые мало чем от него отличались. Но совершенно не был готов расстаться с лучшими друзьями, с любимым братом и со всем тем, что приобрёл за эти месяцы. Этот город оказался слишком дорог ему, чтобы с лёгкостью вычеркнуть его из памяти и начать всё сначала.       Бенволио и Ромео уже начинали волноваться, когда несколько раз прошлись по городской площади и не обнаружили там своего друга. — Что могло произойти? Мы ведь только утром виделись, — не унимался младший Монтекки. — Возможно, у него появились какие-то дела, — неопределённо пожал плечами блондин. — Можно попробовать зайти за ним.       Так как до замка было совсем недалеко, они направились туда прямо пешком.       Стоило им войти во двор, как сразу же к ним подбежал юноша, примерно одного возраста с Ромео. — Вы кто такие? — пытаясь отдышаться, выпалил он. — Я Ромео Монтекки, а он — мой кузен Бенволио, — немного удивлённо ответил младший. — А ты, случайно, не брат Меркуцио, Валентин? — Да, откуда вы знаете? — Он иногда говорил о тебе, — почесал затылок брюнет. — Слушай, где сам Меркуцио? Мы обещали встретиться на площади, а его до сих пор нет.       Валентин, сразу спохватившись, принялся перебирать у себя в голове все возможные варианты. На ум приходили, почему-то, чересчур жестокие: «Может, казнили уже?.. Бред какой, нет, конечно… Темница? Тоже вряд ли. Скорее всего, комната. Да, точно, комната!» — Идёмте в сад, оттуда можно будет к нему в комнату попасть, — наконец сказал он.       Те удивлённо переглянулись. Что же у этих Скалигеров такое происходит, что в их комнаты лучше проникать через окна? Но другого выхода у них не было. — Замок на окне, — поражённо воскликнул делла Скала, когда они подошли к башне.       Меркуцио сидел в своей комнате прямо на полу. Мысль о том, что за дверью дежурит целый конвой, окна заперты, а уже завтра его увезут в эту чёртову Падую, отнюдь не повышало настроения.       Подойдя к окну, юноша услышал, что под ним стоят несколько человек и о чём-то оживлённо переговариваются. «Ромео?» — узнал он одного из них. — «А остальные, наверняка, Бенволио и Валентин».       Внимательно осмотрев замок, висящий на окне, делла Скала пришёл к выводу, что сбить его не получится, а витражные стёкла слишком крепкие, чтобы их разбить. Оставалась только надежда на то, что механизм окажется несложным, и его удастся вскрыть.       Выудив одну из тонких шпилек из шкатулки с украшениями, Меркуцио стал аккуратно поворачивать её в скважине для ключа, глубоко в душе надеясь на чудо. — Давай же… — в замке что-то тихо щёлкнуло. — Вот и отлично.       Ещё спустя мгновение ставни окон с грохотом открылись, впуская в комнату свежий весенний воздух. Молодой человек забрался на подоконник и осторожно свесил ноги вниз. Медленно ступая по выступам в каменной стене, он начал спускаться. Цепляясь руками за шипастые стебли роз, юноша чувствовал, как они неприятно впиваются в одежду и ладони.       Бенволио и Ромео поражённо наблюдали за другом. — А что…? Как ты…? Почему они…? — затараторил Ромео. — Долго рассказывать, — отмахнулся Меркуцио.       Валентин понимающе кивнул. — Что он сказал? — Ничего нового, — саркастически усмехнулся юноша.       Вдруг сзади послышались тяжёлые шаги нескольких человек. Юноши обернулись. Им навстречу приближались стражники во главе с Бартоломео, который выглядел… развеселённым? Ромео, Бенволио и Валентин сразу же опустились в низком поклоне. Меркуцио остался стоять неподвижно, расправив плечи и глядя прямо перед собой. — Добрый вечер, синьоры, — кивнул герцог всем присутствующим. — Я не перестаю восхищаться твоей изобретательностью, дорогой племянник, — обратился он к Меркуцио. — Я, напротив, был огорчён скудностью вашей фантазии, Ваше Высочество, — молодой человек так же натянуто улыбнулся. — Но я прощаю вам этот промах, впредь будьте более оригинальны. — Я решил поспешить уведомить вас, синьоры Бенволио и… Ромео, верно? О том, что ваш друг, к великому сожалению, должен будет оставить ваше общество на… некоторое время.       Те, почувствовав, что здесь что-то неладно, сделали несколько шагов вперёд. — Если так, то мы тоже едем, — спокойно сказал Ромео. — Если же я откажу вам в разрешении на сопровождение?.. — усмехнулся Эскал. — То мы всё равно поедем, хоть и тайно, — улыбнулся блондин. — Будьте уверены, мы сделаем всё возможное и невозможное тоже, но своего добьёмся.       Мужчина не только был очень удивлён подобным поведением столь молодых людей, но не менее восхищён им. Вслух он только ещё раз хмыкнул. — Тебе очень повезло иметь таких друзей, Меркуцио, — обратился мужчина к нему. — Я отдал бы все свои титулы ради настолько верных людей. — В этом и есть ваша проблема, — ответил тот. — Понимайте, как хотите. — Мне бы хотелось забыть о прошлом, — протянул Бартоломео раскрытую ладонь юноше. — Вы с такой лёгкостью предлагаете мир в столь продолжительной войне? — усмехнулся юноша. Он вдруг почувствовал, что друзья и брат встали за его спиной и ободряюще кивнули. — Я бы искренне желал не забыть, а простить. Раз и навсегда, — крепко пожал он руку герцогу. В его душе словно что-то сломалось, что-то большое, тяжелое. Но это чувство принесло огромное облегчение.