Восьмой

В Мэноре царило обычное пожирательское утро. — Ну, Третий же! — убежденно говорила Белла. — Глаза блестят, настроение бодрое, уже опробовал Бомбардо на одном из павлинов — ой, Люциус, прости, не хотела при тебе. И шепнул мне, что, кажется, Эйвери что-то замышляет, и приказал за ним проследить — ой, Эйвери, прости, не хотела при тебе! — Третий? — скептически заметил Малфой, мысленно записывая на счет Лорда очередную непростительную выходку. — Да чтобы Третий запустил в домовика омлетом из-за того, что тот недостаточно пышный? Третий съест все и не подавится. Ставлю на Второго. — Я тебя умоляю! — воскликнула Белла. — Второй уже трещал бы с Рудольфусом о будущих назначениях в министерстве и стоимости парадных государственных флагов. Это — Третий! Третий — маньяк-примитивист. Авадит удовольствия ради, не брезгует Сектумсемпрой и прочими Бомбардо. В еде неприхотлив, из удовольствий предпочитает самые простые — огневиски, йоркширский пудинг и ловящую каждое его слово Беллу. При особо успешном Круциатусе ухмыляется и говорит: «Хорошо пошел». Хитер, недоверчив, во всем видит тройное дно, даже если оно двойное. В речи, если прислушаться, можно уловить слабый акцент кокни. — Второй! — стоял на своем Малфой. — Смотри, и Нагайны рядом нет. Чует, тварь дрожащая! — Нагайна сейчас развлекается с Питером, — сообщил подошедший Рудольфус. — Так что вы оба неправы. Это Четвертый. Пожиратели притихли и стали наблюдать, как будущий повелитель Англии и предводитель Темных сил ест холодную телятину. — Какой Четвертый? — опомнился Руквуд. — Вы когда-нибудь видели, чтобы Четвертый ел мясо? То-то же! Аргумент был из тех, которые нельзя игнорировать. Соратники по борьбе задумались. Четвертый — близок к природе. Способен оценить красоту грозовой ночи в компании Снейпа, Эйвери либо Нагайны. К Нагайне испытывает особую любовь — носит на плечах и заставляет Питера играть с ней в «змеи-мышки». Вегетарианец, убеждает Пожирателей последовать его примеру; они, как правило, следуют. Пьет зеленый чай, ест козий сыр, трансфигурирует жертв в забавные фарфоровые фигурки. Интонации напоминают о «старой доброй Англии» из книг сквиба Диккенса. — Если это Четвертый, нам не то что оргии — отбивных не видать, — высказалась за всех Белла. Лестрейндж-младший тяжело вздохнул. Он уже настроился на приятный вечер с огневиски, картами, пари и мордобоем. Но получить разрешение на такое мероприятие в военное время было задачей из задач. Если бы только была уверенность, с какого именно хоркрукса встал сегодня Лорд… — Четвертый павлинов не бомбардит, — резонно возразил Рудольфус. — Мимо. — Может, проведем эксперимент? — неожиданно послышалось сзади. Белла подпрыгнула. — Да чтоб тебя, Снейп, — с досадой сказала она. — Своей смертью не помрешь. Какой еще эксперимент? Подсунуть ему Блевательный батончик? — Повезло тебе, Белла, что красивая, — заметил Снейп. Польщенная Белла замолчала. — С ним просто надо заговорить. Если во второй фразе будет Кафка — к гадалке не ходи… — …Первый, — хором выдохнули Пожиратели. — Не дай Мерлин. Оргия пройдет в библиотеке. И ведь не выпустит, пока список кораблей от Гомера не процитируешь. Сочинил же на нашу голову! Первый — философ-максималист. Много читает, в случае незнания Пожирателем какой-либо книги дает задание: к утру ознакомиться. Заставляет писать изложения. С теми, кто не справился, долго беседует по душам, пока провинившийся не начинает молить об Аваде. В еде предпочитает традиционные английские блюда. Умиляется щенкам прежде, чем их пнуть. Беседовать предпочитает с Малфоем, который очень удачно делает вид, что прочел все книги на свете. — Какой-то он сегодня нелюдимый, — отметил наблюдательный Яксли. — И мантия сомнительная, и выругался не по-английски. Подозрительно. — Думаешь, Пятый? — уточнил Люциус. — Сразу отпадает. Пятый с Беллой не откровенничает. Пятый Беллу не переваривает. — Может, он передумал? — нагло, но не слишком уверенно, возразила Белла. — Может, он наконец проникся моей неземной красотой и глубочайшей преданностью. — Белла, давай серьезно, — поморщился Малфой. — Если не угадаем, сидеть нам весь вечер либо в библиотеке, либо в каземате. Пятый и на то, и на другое способен. Пятый — интеллектуал. Читает «Некрономикон» в оригинале, говорит, как он сам уверяет, на восьми языках, включая русский и албанский. Носит клетчатый серо-зеленый шарф и мантию из тонкого твида. Пьет чай с молоком, на дух не выносит Беллу, Нагайну именует змием (та обижается). Подозревает всех в измене и ждет удара в спину, отчего бывает особенно желчен и ироничен. Заклинания предпочитает заковыристые; получая не тот результат, что ожидал, делает вид, что так и задумано. — Может, все-таки Второй? — предположил Руквуд. — Павлин — подходит, омлет — подходит, то, что Нагайна к нему не подходит, — тоже подходит. Все приметы! Опять же к Белле неравнодушен… Белла приосанилась. — Второй оргию разрешил бы, — мечтательно протянула она. — И не просто разрешил, а поучаствовал бы, — поддержал ее Рабастан. — А то, что с Рудольфусом не заговорил — так он вообще еще ни с кем не разговаривал. Может, не выспался… — Без меня он всегда высыпается, — заметила Белла и тут же прикусила язык. Рудольфус сделал вид, что ничего не заметил, — ради общего блага. — Хорошо бы, если б Второй, — согласился Снейп. — Пока все совпадает… о, Мерлин, только не это! Лорд, придирчиво смотревший на пудинг, в этот момент залил его толстым слоем майонеза. Прямо из пакетика, брошенного вчера на столе Грейбэком, который пробовал замаскировать купленным в лондонской забегаловке соусом вкус какого-то маггла, но быстро отказался от идеи, заявив, что это гадость. И вот сейчас Лорд упоенно поглощал белую массу. — Не Второй, — сказал Мальсибер. — Даже не надейтесь. Второй — маньяк по убеждениям. Злопамятен, но скрывает это. Фетишист, имеет коллекцию вещичек, забранных у жертв. Гурман, вино предпочитает красное, бифштексы — с кровью, ужин — с Беллой. Тщательно подбирает оттенок черной мантии, чтобы он наиболее удачно сочетался с туфлями и палочкой. Животных ненавидит, поэтому Нагайна обползает Второго стороной. Разговаривает по большей части с Рудольфусом, чей практицизм ему импонирует, а тщательно скрываемая ревность — забавляет. — Слушайте, может, это просто Седьмой? — проговорила Алекто. — Смотрите, он пока ничем особенным не отличился: ну, павлина разъяснил, ну, с Беллой пофлиртовал… я бы и сама… кхм… в общем, ставлю на Седьмого. Седьмой — никакой. Собственных привычек не имеет, в своих словах сомневается, решений предпочитает не принимать. Если принимает, отменяет через четверть часа и принимает другое, еще хуже. Ест мало, чай пьет такой, от которого воротят нос даже домовики. Любит намекать на собственные неограниченные возможности и тайные планы, которые никогда никому не выдает. Пожиратели на всякий случай верят. Любимчиков не имеет, но однажды был застукан за разговором по душам с одним из малфоевских павлинов. Пожиратели радостно загомонили. Седьмого было легче всего умаслить. Правда, до вечера он мог поменять планы раз восемнадцать, зато и переубедить его обратно было легче, чем остальных. Лорд тем временем окончил завтрак и вышел в сад на утреннюю прогулку. Один. — Точно Седьмой, — подтвердил Снейп. — Давай, Люциус, действуй. Мысленно мы с тобой. — Попрошу без легилименции! — Малфой поправил волосы, мантию, галстук, булавку, манжеты, перчатки… — Иди уже! — не выдержал Рабастан. — Да иду я, иду! — Люциус принял верноподданнический вид. Его ждала Миссия. Он был почти как Поттер. — Главное, чтобы это не оказался Шестой, — задумчиво заметил ему вслед Рудольфус. Шестой — дерганый. Выходит из себя по поводу и без. Постоянно обижается, что его никто не замечает; когда замечают, пугается и бросается чем попало, от Круцио до Редуцио. Общается исключительно с Нагайной, которая заботится о Шестом, как родная мать — точнее, гораздо лучше. Уловить ход его мыслей невозможно. Ест все, если только не решает, что его хотят отравить; тогда не ест вообще. Втихаря ворует у Грейбэка самокрутки и курит в туалете, попутно разговаривая с пауками. Спустя несколько минут Люциус вполз обратно в холл и прилег у подставки для зонтов. — Круциатус? — попытались определить Пожиратели. — Империо? Ступефай? Люциус, а это ты там кричал или павлины? — Идиоты вы все, — просипел Люциус. — Дайте Восстанавливающего… или хоть огневиски. Оба напитка были доставлены незамедлительно. Люциус хлебнул зелья, запил алкоголем и немного пришел в себя. — Так кто это все-таки? — с любопытством просил Рудольфус. — Второй? Пятый? Шестой? — Я же говорю — идиоты вы все, — на глазах обретая свое обычное превосходство, заметил Люциус. — Это — оригинал! — Значит, вместо оргии придется убивать Поттера, — грустно заметил Эйвери. — Снова. Снейп нахмурился, что-то прикинул и быстро отпросился «по делам».