Конфетки

      Огромная коробка в виде сердца лежала на кровати Поттера, вызывающе краснея бархатным боком.       Дадли зажмурился, потер руками глаза, но даже после этого она никуда не исчезла, призывно покачивая пышным алым бантом. Он пришел в свою бывшую комнату для того, чтобы забрать старую приставку, но мысли о ней вылетели мгновенно, стоило увидеть такое чудо.       Это не может принадлежать Поттеру. В этом доме вообще нет ничего, что принадлежало бы Поттеру. Одежда и обувь, которую он носит — это одежда Дадли, комната в которой он живет — это комната Дадли так же, как и кровать на которой он спит. А это означает, что и коробка, лежащая на кровати не его. Тем более у этого оборванца не могло быть карманных денег, мама с папой никогда бы ему их не дали. Возможно коробку, вместе со всем содержимым, Поттер украл.       Дадли, прилипнув глазами к кровати сделал сначала один нерешительный шаг вперед, а затем, отбросив сомнения стремглав пронесся по комнате, прямо к заветной цели. Он схватил коробку в руки и не жалея упаковки сорвал бант, отбросив крышку в сторону. На пол упал какой-то вкладыш, но Дадли решил, что посмотрит, что на нем изображено позднее.       Под крышкой оказались двадцать четыре, прекрасные, покрытые помадкой конфеты. Он был уверен, что они настолько же хороши на вкус, как и на вид, поэтому немедля засунул себе в рот сразу три штуки.       Блаженство разлилось по всему его телу от кончиков пальцев на ногах, до волос на макушке. Дадли показалось, что эти конфеты были самыми вкусными, что он когда-либо ел в своей жизни, правда после них во рту оставался странный осадок, но несмотря на это, он не знал, что будет делать, когда они закончатся.       Нужно выяснить у Поттера где он такие украл и попросить родителей купить еще пару коробок. Нет, десять коробок, не меньше.       Продолжая предаваться сладкому безумию, младший Дурсль упустил тот момент, когда оказался в комнате не один.       -Что ты здесь делаешь? — в дверном проеме, с совершенно ошарашенным лицом стоял Гарри Поттер, собственной персоной.       Дадли развернулся к нему всем корпусом, не выпуская из рук только что приобретенное сокровище и уже было собирался нагрубить, ответив, что вообще-то и дом, и эта самая комната принадлежит ему, Дадли Дурслю, а это означает, что он может заходить куда угодно и когда угодно, но столкнулся взглядом с Гарри.       Коробка выпала из его ослабевших рук, конфеты раскатились по полу. Дадли во все глаза смотрел на человека, с которым столько лет жил под одной крышей и не понимал, как он раньше не разглядел за стеклами круглых очков эти прекрасные глаза, цвета весеннего луга? А эти пухлые, мягкие губы, что сейчас сложились в букву «О»? Где были все это время его глаза, что за этой мешковатой одеждой он не мог разглядеть стройного, загорелого тела, к которому сейчас вдруг захотелось прикоснуться?       Дадли покраснел, смутившись собственных мыслей и два раза шаркнул ножкой, булькнув шоколадным ртом что-то непонятное, но несомненно кокетливое. И коробка с конфетами, и все невысказанные претензии вмиг стали забыты.       Гарри оглядел обстановку, до него медленно начало доходить, что сегодня он снова забыл закрыть окно, перед тем как пошел готовить Дурслям завтрак, а после этого тетя Петуния отправила его стричь кусты под окном, а это значит, что пока его не было прилетала сова. Снова.       Гарри начал получать подарки еще в начале лета, он отбивался от них как мог, если не получилось отправить сову обратно, то прятал и выкидывал в мусорный бак, смывал в унитаз, испепелял взглядом. Дело в том, что подарки были не простые, но после Ромильды Вейн он научился проверять их на приятные «дополнения» в виде приворотных зелий, которыми была пропитана даже оберточная бумага, не то, что содержимое. Причем с каждым разом состав зелий становился все сложнее.       Гарри решительно прошел в комнату, не глядя на застывшего столбом Дадли, в голове которого, судя по несвойственному ему выражению лица, происходил бурный мыслительный процесс. Нужно было срочно понять какое именно зелье было в конфетах, которые младший Дурсль успел съесть и как можно быстрее нейтрализовать его. Поттер присел на корточки и начал собирать конфеты обратно в коробку, одна из них укатилась достаточно далеко, почти под шкаф, а рядом с ней на ковре лежала колдография. Ведьмочку, изображенную на ней Гарри не знал лично, но пару раз видел в Хогвартсе. Он поднял ее и развернулся к Дадли, пытаясь понять, насколько все плохо. Не то, чтобы его воодушевило то, что он увидел.       Дадли стоял красный как помидор, симафоря алеющими ушами, руки он спрятал за спину, периодически вытирая потные ладони об свои светлые джинсы, размазывая по ним пятна шоколада. Глаза Дурсль опустил вниз, трогательно потупившись.       -Дадли, посмотри пожалуйста на эту фотографию и скажи, что ты чувствуешь, — вздохнул Поттер и ткнул карточкой ему прямо под нос.       Дадли растерялся. Дадли моргнул. Он взял колдографию в руки и озадаченно рассмотрел ее со всех сторон, а затем вернул обратно Поттеру.       -Это…ничего я не чувствую, ага. А кто это, твоя девушка?       -Фух, слава богу. Нет, это не моя девушка, просто так надо было, — Гарри облегченно улыбнулся.       В конце концов это же Дадли. С его любовью к еде, а особенно к шоколаду, на него приворотные зелья вообще не должны действовать. Возможно его желудок переварил бы даже желчь броненосца, не то, что эту любовную ерунду.       Гарри отвернулся от Дадли, собираясь поставить злосчастную коробочку на стол, но тут на его талию легли горячие потные ладони, затылок защекотало чужое дыхание с привкусом помадки и дробленого фундука.       -Это хорошо, что, что у тебя нет девушки. Ведь теперь у тебя есть я, — оповестил его орехово-помадочный голос, а скользкий язык лизнул ушную раковину. Поттер с ужасом вздрогнул, сжав в руках коробку.       В то лето у Дурслей жизнь Гарри очень сильно изменилась.