Смерть Легенды

      — Сестры, вчера на рассвете произошла трагедия: нас покинула Престол Амерлин, –открыла церемонию торжественного прощания Хранительница Летописей. — Кадсуане Меледрин была незаурядной женщиной. Нетерпимая к чужим слабостям, в час величайшей нужды она взяла в свои руки бразды правления Белой Башней, и сумела начать восстановление доброго имени Айз Седай. Она могла бы сделать еще очень многое, но, увы, Колесо распорядилось иначе и забрало ее у нас. — Хранительница выдержала паузу. — Нам не узнать, какой стала бы Башня под ее чутким руководством. Кадсуане Меледрин по праву займет в летописях место наравне с Диане Ариман, Серейлле Баганд, Геррой Кишар и Эгвейн ал’Вир…       Стоявшая на окраине толпы пожилая женщина обвела взглядом собравшихся проститься с Престолом Амерлин людей. Вокруг погребального костра собралось множество Сестер, отдельной группой стояли послушницы и Принятые. Прислуга и городской люд составляли основную часть толпы: почившая Амерлин много сделала для восстановления города и облегчения жизни простых людей.       — …была легендой при жизни. Старейшая из нас, она не единожды удивляла нежданным возвращением, когда все готовы были признать ее погибшей…       Всегда невозмутимые Айз Седай прятали глаза, отворачивались, не давая разглядеть их слезы. Остальные не скрывали своего горя: мужчины и женщины плакали, не таясь.       После Хранительницы прощальную речь читали Восседающие, за ними — простые Сестры.       Когда поток прощальных слов, наконец, иссяк, Хранительница Летописей зажгла погребальный костер. Жаркое пламя враз охватило сложенные ветки и облаченную в белое фигуру Кадсуане Меледрин.       Пожилая женщина в первый раз за всю церемонию подняла взгляд на усопшую. Она словно пыталась что-то рассмотреть, но огонь уже полностью скрыл вершину костра. Женщина постояла еще немного, потом решительно перехватила переметные сумы и пошла прочь от скорбящей толпы. Она почти покинула площадь, когда ее негромко окликнули.       — Что ты думаешь о похоронах?       Женщина бросила взгляд на задавшего вопрос юношу и подошла к нему, свернув с выбранной ранее дороги. Если она и была удивлена его появлению, то ничем этого не показала.       — Если хоть одна из Сестер по-настоящему огорчена смертью Престола Амерлин, то я съем свой походный плащ, — не терпящим возражений тоном произнесла женщина.       Юноша кивнул, соглашаясь:       — Она не пыталась понравиться окружающим. Резкая, взбалмошная интриганка.       — У нее было слишком много дел, чтобы думать о том, как бы угодить каждому бездельнику, — хмыкнула женщина. — Да ее никогда и не волновало, что именно думают окружающие. Главное чтобы делали, что она им сказала.       — Неудивительно, что у нее было мало сторонников, — заметил он.       — Не меньше, чем у другого нашего общего знакомого, — покачала головой женщина, чертя в воздухе Клык Дракона. Юноша улыбнулся.       — Что же до самой церемонии, то она достаточно пышна, чтобы проводить легенду в последний путь. Будь я на ее месте, меня бы все устроило. Хотя всегда можно добавить рыдающих Аша’манов.       — Рыдающих от счастья, я уверен, — сухо сказал юноша.       — От тоски: кто теперь будет учить их хорошим манерам?       Они были странной парой: седая женщина, бедно, но добротно одетая, с морщинистым лицом и покрытыми сеткой выпирающих вен руками, и темноволосый юноша в истрепанной с дороги одежде, на которой угадывалась богатая вышивка. Впрочем, у них было что-то общее в манере держать себя. Они словно привыкли повелевать.       — Тебя теперь и не узнать, — сказал юноша, не отрывая взгляд от далекого огня.       — На себя бы посмотрел, — фыркнула женщина. — Что бы ты с собой ни сделал, теперь тебя даже родной отец не опознает.       — О чем ты говоришь? Я родился с этим лицом, — улыбнулся юноша. — Но хватит обо мне. Ты отреклась от Клятв, оставила палантин, даже кольцо Великого Змея сняла. Однако если ты действительно хотела остаться неузнанной, тебе следовало спрятать птицу туда, где ее никто не увидит.       Женщина подняла руку: в неплотно сомкнутой ладони поблескивала шпилька, с которой свисала миниатюрная золотая ласточка, раскинувшая в полете крылья.       — Обычно она сообщает мне о приближении твоих мальчиков.       — Они не мои. Я создал Аша’манов, но жить они должны сами, — юноша помолчал. — Так ты ждала меня?       — Я присутствовала на твоих похоронах. Было бы вежливо с твоей стороны явиться на мои.       — В тот раз ты не проявляла должного уважения к моему трупу, — негромко рассмеялся он. — На твой труп я, по крайней мере, смотрю.       — Значит, мои усилия не пропали даром: мне удалось вбить в тебя хоть немного вежливости.       — Именно что вбить, Кадсуане. — он покачал головой. Кадсуане хмыкнула. — В прошлое посещение, у меня не было времени рассмотреть Тар Валон. Это красивый город, хоть до Аданзы ему очень далеко. А сейчас подвернулся шанс вернуться. Признаться, я не ожидал попасть на похороны. Что заставило тебя пойти на этот шаг?       — Мальчик, ты был Драконом. Тебе ли не знать, что такое официальная власть. Скука, непроходимая глупость тех, кого нужно вести на великие свершения и бесконечные попытки толочь воду в ступе со стороны тех, кого природа наделила хоть толикой мозгов. Одним словом, воплощенная смерть. — Кадсуане поджала губы. — Я стара, но ложиться в могилу пока не собираюсь. В мире существует столько мест, куда меня еще не заносил ветер приключений!