Ты достоин большего...
План был прост, но опасен. Как всегда. Иногда складывалось ощущение, что у Дазая в голове огромный механизм, состоящий из тысячи шестерёнок, которые безостановочно работают даже в автономном режиме и в случае чего выдают новый план б на запасной план б. Именно поэтому все доверяли ему во время операций, зная, что он не подведёт. Только вот на самом деле и его безупречный механизм давал сбой. Никто из сотрудников не удивился, когда на новое дело по устранению ненужных теперь союзников поставили самый опасный и самый эффективный дуэт Портовой мафии. В бою они идеально дополняли друг друга. Возвращаясь после заданий, они всегда были бодрыми и весёлыми, словно не целую организацию только что вырезали, а так, посидели в баре за бутылочкой хорошего спиртного. И этот раз не должен был стать исключением. Не должен был.***
Кто такие соулмейты? Откуда они появились? Кто вообще однажды понял, что у каждого человека в этом огромном мире есть тот, кто идеально ему подходит? «Родственные души? Бред, да и только», — отвечал Чуя каждый раз, когда у него спрашивали: верит ли он во всё это. Но если бы он и правду так считал, то не сидел бы редкими свободными вечерами, рассуждая о таком странном понятии, как судьба. «Твой соулмейт может жить хоть на другом конце света, хоть за углом твоего квартала! Ты должен найти его, ведь только так сможешь быть поистине счастливым!» — твердили книги о смысле жизни, учителя в школах, лозунги на стендах, да и вообще все кому не лень. И казалось бы, каждый сам вправе выбирать то, как ему жить и стоит ли ему тратить какую-то часть, а может и всё отведённое для него время на поиски кого-то одного, но как оказалось, всё не так просто. Не будешь подчиняться системе и станешь изгоем. Спросишь: как люди понимают, какую позицию ты выбрал? Всё просто. Этот грёбаный мир даже на это придумал свои правила. На улице нередко можно встретить людей, чьи открытые участки тела покрыты белыми пятнами. Такие люди, как правило, плевали на всех вокруг и не боялись показывать, что они любят не того, кто предназначен им свыше, а того, кого хотят. И остальные, по непонятным для Чуи причинам, гнобили это. Но было и то, что в сто раз страшнее этого, что каждый переживший старательно пытался скрыть. Угольно чёрные пятна — самое ужасное клеймо на теле любого человека. Изнасилование. Никто не желал увидеть эти страшные следы ни на своём теле, ни на чужом. Но они были и люди их стыдились, старательно пряча под слоями одежды. Только прикосновения родственной души могли “вылечить” тебя.***
Всё было рассчитано чуть ли не по минутам. Проникновение на территорию, кража необходимых бумаг, устранение сначала босса организации, что в последнее время отказывался подчиняться указаниям Портовой Мафии, а потом уже — и всего штаба в целом с его немногочисленными сотрудниками. Плёвое дело для обоих, если б не неожиданный поворот событий, а точнее, появление третьего лишнего, что всё это время дожидался удобного случая в здании поблизости. Проникнуть внутрь не составило никакого труда: два охранника, что стояли напротив входа, были убраны мгновенно. Необходимые бумаги, судя по информации от Мори, должны были находиться на пятом этаже в кабинете главы. Информация была достоверной, в этом они не сомневались, ведь в каждой организации есть своя крыса. В Портовой Мафии такие тоже имелись, но долго не жили, как правило, они умирали раньше, чем успевали вынести что-то важное за пределы здания. Дазай и Чуя спокойно шагали по этажам, убивая тех, кто попадался им на пути и пытался сообщить другим сотрудникам о проникновении врагов. — Что-то ты сегодня медленный. Такими темпами один из них обязательно успеет доложить о нас, — говорил Дазай, потягиваясь и лениво зевая, как-никак третьи сутки уже работает без сна. — Ой, завались! Сам вон в развалочку шагаешь и нифига не делаешь, а мне приходится руки пачкать и мусор разгребать! — крикнул Чуя, попутно заламывая врагу руку за спину и после наступая ногой на тело с такой силой, что по коридору эхом раздался хруст костей — кажется рёбер.***
Иногда, позволив себе пропустить бокал вина, Накахара размышлял о своих знакомых, у которых, как твердят все вокруг, тоже есть соулмейты. И у него тоже. Мори, Коё, Гин, Акутагава, все его подчинённые и не только — у всех есть человек, который будет идеальным дополнением их души, но лишь немногие действительно рвутся найти его. Чуя даже не пытался искать, ему это было “не нужно”. Не сейчас. Никогда. Зачем исполнителю мафии отягощать себя ненужными связями? Нет, Чуя не бесчувственный убийца, который отказывается от любви, считая её глупой. Нет. Он скорее боится привязаться к кому-то. Его работа не позволяет ему жить обычной жизнью. Если себя он ещё в состоянии защитить, то других не всегда. Его влюблённость будет его же слабостью. Этими мыслями он успокаивал себя, говорил, что всё в порядке, совсем не подозревая, что уже давно ненарочно привязался к одному человеку.***
Бумаги были уже надёжно спрятаны в нагрудном кармане плаща Дазая, тело главы бездыханно валялось на кресле за столом, а сам двойной чёрный сейчас неслись по лестнице вниз, потому что одна незамеченная камера стоила им всего скрытного проникновения. Конечно, они особо не волновались насчёт того, что придётся вступить в бой, но всё же уйти не замеченными было бы идеальным вариантом. Сверху послышались многочисленные шаги и крики о том, что двоих подозрительных парней видели на этой лестнице. Пришлось экстренно менять детали плана. Выбежав на второй этаж, они, быстро вспомнив карту здания, помчались в другой конец в надежде найти там пожарную лестницу. Спокойно уйти они уже не надеялись, поэтому готовы были найти на выходе огромную толпу подчинённых, что до конца собирались защищать свою организацию. Нашли. Человек 50, не меньше, уже стояли в две колоны вокруг них во всеоружии готовые к бою. Дазай нервно улыбнулся. Не хотел он сегодня использовать порчу, Чуя буквально на прошлом задании прибегнул к ней, и его тело ещё не до конца восстановилось. Он отчаянно выдохнул, наклонил голову и зажмурив глаза, попытался всё же отыскать вариант без порчи, но не смог. Подняв голову, он посмотрел на напарника. Чуя сразу понял. Он знал этот взгляд, взгляд, что будто просит прощения за то, что не смог придумать другого выхода. — Чёрт, если я разнесу здесь всё к чертям собачьим, вина твоя! — ругнулся Накахара, сжимая кулаки. — Конечно.***
Последним человеком, о котором Чуя задумывался в такие моменты, был его напарник, Дазай Осаму. Вечно весёлый, перебинтованный, живой самоубийца. Именно таким он был для всех окружающих, но только не для него. Чуя знал его больше, чем все остальные. Единственное, что было тайной и для него тоже, так это то, что было скрыто от всех под слоями марли. Сколько они знакомы, столько он всегда видел Осаму в бинтах. Он не знал, когда тот успевал их менять, но они почти всегда были новыми и чистыми. Словно тот уже по отработанной годами схеме незаметно сменял одни тряпки на другие. Чуя не знал Дазая до Портовой мафии, не знал, что заставило того ребёнка в таком раннем возрасте оказаться в мире, где всё пропахло смертью. Поэтому у него закрадывались подозрения насчёт того, что же так тщательно скрывал его напарник, но это были самые ужасные и самые нежеланные подозрения в его жизни. Он хотел, чтобы его предположения были ошибочны. Он надеялся. Накахара редко возвращался к таким своим раздумьям, но после одного слегка неудачного задания эти мысли не покидали его день и ночь. И сейчас, смотря на своего уставшего напарника и на его перебинтованные руки, он нервно прокручивал одну и ту же мысль в своей голове.***
Большая часть сотрудников вражеской организации трупами валялась вокруг. Ещё часть уберёт Чуя, а оставшихся — Дазай. Накахара был на пределе. Тело не выдерживало и сгустки крови, вытекающие наружу, становились всё больше и больше. Осаму понимал, что необходимо спешить, а иначе он потеряет его. Закончив с остатками людей со своей стороны, он хотел было помчаться к Чуе, но приставленное к горлу лезвие отчётливо дало ему понять, что сейчас лучше резко не рыпаться во избежание вскрытой артерии. Пистолет был выбит у него из рук чужим коленом, и теперь валялся в стороне. Мозг стал соображать в экстренном режиме, перебирая один вариант за другим, пока краем глаза Дазай не заметил, как что-то сверкнуло в окне здания напротив. Винтовка. «Блять! Почему я не заметил с самого начала?!» Он пригляделся и попытался отследить, куда направлено оружие. «Чуя...» Его способность позволила бы остановить вылетевший снаряд, но не в этом случае. Из-за того, что после прошлого использования порчи его тело не полностью пришло в норму, сейчас оно работало на последнем издыхании, и в тот момент, когда пуля полетит в него, он замертво упадёт на землю, а она лишь добьёт его окончательно. — Тц, Чуя! На сколько позволяло подставленное лезвие, он повернул голову и наткнулся на ствол одного из раннее им убитых. Медлить было нельзя, поэтому в считанные секунды он ногой подбросил пистолет в руку (удивительно, что не промазал) и, выстрельнув сначала в ногу врагу, смог освободиться от чужой хватки, а потом, что б наверняка, шмальнул ещё раз, только в грудь. Бросив ненужное оружие на землю, он, что есть мочи, помчался к Чуе. Секунда стоила бы жизни его напарнику, но он успел. Схватив Чую за руку, он развернул его в другую сторону от здания напротив, попутно закрыв собой, а сам подставился под пулю. Свет в тот же момент разлился голубым пламенем над полем боя, и измученный Чуя упал. А за ним последовал и Дазай. Снаряд пронзил плечо и разорвал рукав плаща в клочья. Накахара, поняв что что-то не так, из последних сил поднялся на локтях, вскидывая голову вверх. Поблизости лежал Осаму с окровавленной конечностью. — Дазай?! — Чуя крикнул, что есть мочи, и собирался уж было хоть как-то приблизиться к раненному другу. — Не подходи! — рявкнул Осаму в ответ. Накахара остановился и затих. Не потому что так приказал Дазай. А потому что увидел что-то чёрное, там, под разорванной марлей.***
С того задания прошло всего несколько дней и вот они уже на новом. Пока Осаму пару дней лежал в стационаре, Чую к нему не пускали. К нему вообще никто не приходил, кроме Мори. Ничего не изменилось после его выздоровления. Он всё так же шутил, так же разрабатывал планы для новых операций и так же ходил в бинтах. Как только поступило новое задание, он тут же согласился. Кавасаки — город недалеко от Йокогамы, где им придётся устранить ещё одного босса чужой организации. Начинают они всё завтра вечером, а сегодня ночью у них, наконец, появится возможность немного поспать. Только вот Чуе совсем не спится. Все его мысли заняты тем, что он видел тогда на поле боя перед тем, как окончательно отключиться. Может показалось? Но что-то внутри подсказывало что нет, к сожалению, не показалось. Дазай, одетый в домашнюю футболку и шорты, устало передвигался по съёмной на несколько дней квартире, заваривая себе кофе и выгребая отчёты с прошлых миссий из сумки. Точно собирался полночи просидеть за бумажками и прилечь под утро максимум на часа два. Чуя сидел на кресле и наблюдал за передвижениям напарника. Правда по нему было видно, что сейчас у него в голове происходит тяжёлый мозговой процесс. Да настолько тяжёлый, что в комнате повисла напряжённая атмосфера, которая в добавок ещё и убивала своей всепоглощающей тишиной. — Чиби, ты чего такой серьёзный? Неужели переживаешь? — Дазай коротко усмехнулся, но встретившись с обеспокоенным взглядом Чуи, перестал улыбаться. Он отставил кружку с заваренным кофе на журнальный столик и, присев рядом с креслом, на котором расположился его тревожный друг, непонимающе посмотрел ему в глаза. — Что-то случилось? Чуя помешкал глазами из стороны в сторону, выдохнул и немного прикрыл их. — Я не спрашивал и никогда не собирался, но Осаму, - Чуя глубоко вдохнул и поднял тяжёлый взгляд, - Что ты вечно скрываешь под своими бинтами? Услышав своё имя, а Накахара никогда не называл его по имени, Дазай незаметно вздрогнул и, поднявшись, отошёл к окну. Не передать словами, насколько сильно стучало сейчас его сердце. «Узнал? Увидел? Стоит ли сказать или отшутиться?» — все эти мысли с невероятной скоростью проносились сейчас в его голове. Но вместо того, чтобы хоть что-то сейчас из себя выдавить, Дазай молча стоял. Чуя с отчаянием осознал, что попал в точку. Медленно и тихо подойдя к Осаму, он встал напротив. Пропустив пару беглых ударов своего бешеного сердца, он схватил Дазая за руку, от чего тот уже заметно вздрогнул, но руку вырывать не стал. Его тревожный взгляд был направлен на Чую. Он всё ещё был в раздумьях: стоит ли ему сейчас остановить всё это или позволить Накахаре добраться до истины. Будто бы спрашивая разрешения, чтобы заглянуть глубже дозволенного, почти в самую душу, Чуя снова посмотрел на Дазая. Увидев бегающие глаза и неуверенный кивок, Накахара аккуратно прикоснулся сначала пальцами к краю бинта. Ещё раз выдохнув он постепенно, слой за слоем, стал разматывать марлю, открывая то, что, по всей видимости, не должен был никогда увидеть. Многочисленные чёрные пятна. Они безжалостно тянулись по всей руке, плотно покрывая кожу. Где-то между следами чужих отвратительных следов виднелся бледный тон, но таких мест было немного. Ещё больше ужасало Чую, что это только одна рука. Он нервно сглотнул подступивший ком к горлу и тяжело выдохнул, вспомнив каждую беззаботную улыбку Дазая, каждую его шутку и звонкий смех. В его голове всё постепенно становилось на свои места, и теперь он понимал, почему Осаму вёл себя именно так в той или иной ситуации. Чуя сильно стиснул зубы, инстинктивно сжав чужое запястье настолько сильно, что послышался хруст его перчаток. Он словно боялся спугнуть Дазая. Боялся, что тот выдернет руку, завернется обратно в свой кокон из бинтов и больше никогда и ни за что не позволит Чуи приблизится к нему настоящему. Потому что Чуя понимал, что Дазаю проще отшутиться, натянуто улыбнуться и сказать, что всё супер. Потому что так Дазай чувствует себя в безопасности. И пусть Чуя не знал, что было с Дазаем до мафии. Судя по этим черным пятнам, ничего хорошего точно. Да и не приходят люди в мафию, когда у них всё в жизни хорошо. Дазай приподнял уголок губ в подобии улыбки и дёрнул Чую за край чёлки, что свисала с опустившейся головы. Он часто так делал, когда хотел привлечь его внимание. — Осаму… — еле слышно произнёс Чуя. Он даже не знал, что хотел сказать. Что вообще надо говорить в таких ситуациях. Он произнёс его имя, будто и спрашивая, и утверждая, и сочувствуя одновременно. Дазай наклонился и уткнулся лбом в рыжие волосы. Это действие казалось им уже привычным, успокаивающем, до боли сейчас нужным. Если бы кто-то когда-нибудь узнал, что Двойной черный ведут себя так наедине друг с другом, никогда бы не поверил. Подумал бы, что зрение дало сбой, мозг сошел с ума, а это всё безумная галлюцинация. Но они были такими. Жестокие и беспощадные для всех и чуткие и аккуратные друг для друга. Дазай смешно повозил носом по рыжим волосам и, не поднимая головы, тихо прошептал: — Всё нормально. Чуя глубоко выдохнул и покачал головой, мол, ну ты и придурок конечно, не надо меня успокаивать, я в полном порядке. И да, он был в порядке. Он предполагал, что всё на самом деле так. Он как никто другой знал, что дерьмо случается. Что в жизни всё не так радужно и прекрасно, как в глупых кино и книгах. А ещё он знал, что Дазай тоже был в порядке. Как минимум сейчас. Потому что он давно пережил то, что случилось. Наверняка уже успел пропустить всё через себя и не один раз. Точно уже обдумал это всё вдоль и поперек. А скрывал всё бинтами, потому что ненавидел жалость. Особенно жалость по отношению к самому себе. А ещё скорее всего считал всю эту белиберду, связанную с соулмейтами, чушью. Вот и не пытался найти родственную душу, которая "излечит" его. Родственную душу... Излечит. Чуя резко вскинул голову, встречаясь взглядом с Дазаем. Как бы пытаясь в его глазах найти ответ на свой немой вопрос. И он даже не сомневался в том, что Осаму его не поймёт. Они слишком хорошо знакомы. Они научились разговаривать без слов. «Ну давай, копай до конца, если уж начал» – было ему ответом. Чуя посмотрел на свои руки и понял, что либо сейчас, либо никогда. Где-то в глубине он сомневался до последнего. Он столько раз отгонял от себя эти мысли. Мысли о том, что они могли бы быть соулмейтами. Но раз уж всё так, стоит проверить. Чуя медленно стянул зубами перчатку с другой руки, всё ещё не желая отпускать чужое запястье. Он дал Дазаю пару секунд на то, чтобы передумать. Так сказать, последний шанс. Не почувствовав никакого сопротивления, он уверенно накрыл своей ладонью предплечье Дазая, впервые в жизни касаясь открытого участка его кожи. Могло показаться, что время остановилось, но нет. Прошла всего секунда, и противные чёрные пятна стали рассеиваться, словно жирные пятна, на которые попадала капля средства для мытья посуды. Пара секунд, и на теле не осталось и корохотной черной точки. Чуя, смотря на это, победно ухмыльнулся. Дазай сделал тоже самое, но больше из-за того, что его позабавила реакция Накахары. Тот выглядел так, будто выиграл самое главное пари в его жизни. На самом деле Дазай знал, что они соулмейты. Тогда, после первой порчи Чуи, когда тот лежал на кровати и отсыпался, он незаметно дотронулся до белого пятна, что был когда-то оставлен одним из овец, и оно исчезло в тот же миг. И Дазай просто не захотел, чтобы Чуя знал об этом. Чтобы тот увидел его настоящее тело. Не хотел, чтобы он был его соулмейтом. Не хотел, чтобы такому как Чуя достался такой, как он. Использованный. Он вообще не хотел никому доставаться. Потому что это значило быть зависимым от кого-то. Это значило потерять свободу и добровольно нацепить на себя ошейник, вручив поводок какой-то там "родственной душе". Этими мыслями Дазай и жил, пока не понял, что Чуя не тот человек, который будет отнимать его свободу. Он скорее тот, кто добровольно вложит свою в его руки, потому что доверяет. Ему и только ему. И сейчас они оба знают, что раскрытый секрет ничего не изменил. Всё будет так же как и раньше. Они всё ещё есть друг у друга. Они всё ещё бесконечно доверяют друг другу. Они всё ещё дорожат друг другом. И возможно когда-нибудь они научатся любить друг друга? Возможно ли это в их ситуации? Любовь вообще доступна таким как они? На все эти вопросы они наверняка ответят позже, но уже вместе.Я ничего не достоин, но у меня есть ты…