Рождественская сказка для Синди Вортекс

Начать с того, что тетя Марта был мертва. Сомневаться в этом не приходилось. Свидетельство о его погребении было подписано священником, причетником, хозяином похоронного бюро и старшим могильщиком. Оно было подписано и семьей Вортекс. А уже если Вортексы прикладывали к какому-либо документу руку, эта бумага имела в бизнесе вес. Итак, тетя Марта был мертва, как гвоздь в притолоке. Знала ли об этом Синди Вортекс? Разумеется. Как могло быть иначе? Синди и Марта были неразлучны с незапамятных времен. Синди была любимой племянницей Марты, хотя и не единственной в самом деле, но той на которую та молилась и прочила хорошую карьеру. Как, впрочем, и многие родственники Синди. Но не в этом дело… И все же Синди была не настолько подавлена этим печальным событием, чтобы ее деловая хватка могла ей изменить, и день похорон своей тети она отметил заключением весьма выгодной сделки. Синди Вортекс хоть и была одета по правилам, но держалась так, что у многих зевак могла возникнуть мысль, что это снимается фильм про завещание и наследство. И да, Синди всегда любила красивые наряды и поэтому слезы родителей ее не тронули. Казалось, что она была в каком-то другом мире. Синди Вортекс расцвела к своим 23 годам. Однако, у нее никого не было. Светлые волосы казались безжизненными, зелеными глаза тусклыми, а губы… Губы хоть и создали некое подобие улыбки, но… Но все это выглядело искусственным. Она стала настоящей сквалыгой! Вот уж кто умел выжимать соки, вытягивать жилы, вколачивать в гроб, загребать, захватывать, заграбастывать, вымогать… Умела, умела хитрая лисица! Это был не человек, а кремень. Да, она был холодна и тверда, как кремень, и еще никому ни разу в жизни не удалось высечь из ее каменного сердца хоть искру сострадания. Скрытная, замкнутая, одинокая — она пряталась как устрица в свою раковину. Душевный холод заморозил изнутри правильные черты ее лица, заострил нос, сделал бледной кожу на щеках, сковал походку, заставил посинеть губы (Хотя холода и не было) и сделал ледяным ее голос. Она всюду вносила с собой эту леденящую атмосферу. Присутствие Синди замораживало ее контору и студию в летний зной, и она не позволяла ей оттаять ни на полградуса даже на веселых святках.