warm

      шторы задвинуты не плотно, и тонкая нить света полной луны касается старой деревянной кровати. бессонница Джорджа хватает в цепкие объятия; подушка сбилась и больше не привлекает, давит каменными воспоминаниями давнишних сладких снов. Джордж переворачивается с боку на бок. перед глазами темная пелена, а душе и подавно.       босые ступни касаются холодного пола. в левом боку-что неприятно колет, стеклом разбитым впивается меж ребрами. Джордж обводит взглядом спальню. размеренное дыхание брата на мгновение успокаивает и расслабляет; затем еще пуще прежнего будоражит. Уизли спускается по лестнице в гостиную, потирая уставшие глаза. легкое потрескивание догорающих дров в камине укутывает пеленой домашнего уюта и воспоминаний о беззаботных ночах в Норе.       Джордж с каждым днем все больше чувствует, что они отдаляются, пусть и внешне все идет своим чередом. покалывания каждой минутой становятся неприятнее. то странное чувство сродни увядающим цветам весенних первоцветов корнями обволакивает легкие, бронхи и трахею, и комом в горле препятствует поступлению кислорода. каждый уголок некогда любимой гостиной становится местом пыток разбитого сердца. вот там Фред неделю назад рассказывал какой-то глупой однокурснице о новом любовном зелье, параллельно перебирая пряди ее волос, а та и не сопротивлялась. перед этим камином, где не так давно вместе лежали на мягком ковре под покровом ночи, делился воспоминаниями о прекрасной ночи с очередной, чьем имя и не вспомнит спустя месяц. Джорджа трясет словно лист осиновый, когда замечает кого-то рядом со своим братом. и жар резкой волной накрывает тело, когда образы всплывают перед закрытыми глазами.       садится на диван, тот чуть было не переворачивается от резкости движения. безразличие-безразличие-безразличие. не получается. отыгрывать эмоции двадцать четыре часа семь дней в неделю не получается. и нервная система, порядком расшатанная, сопротивляется. — ты не первую ночь тут сидишь, — голос до боли знакомый доносится словно песня любимая. — или ты во сне теперь ходишь?       Джордж оборачивается медленно, пытаясь восстановить привычную манеру разговора. — наверное, Снейп что-то подсыпал мне в тыквенный сок, — отвечает. легкая улыбка озаряет лицо Фреда, и Джордж готов поклясться, что ощущает ее теплом имбирного чая. штанины тихим шорохом друг о друга трутся, когда старший спускается вниз. Фред садится рядом, наблюдает за тлеющими углями, а Джордж без стыда наблюдает за ним. рассматривает, будто не видел ранее. и сам находит в своем близнеце десятки тысяч отличий, вплоть до оттенка прядей у уха. спустя минуту отворачивается. почему-то становится слишком больно. чувствует на себе взгляд Фреда; поднимает глаза, отрываясь от рассматривания незамысловатых теней на полу. глаза напротив подобно водовороту заманивают. брат больше не улыбается, лишь обеспокоенно смотрит на младшего, и Джордж на мгновение пропускает мимо ушей сказанное, когда теплая рука касается его безумно холодных пальцев. — что с тобой происходит? — наконец осознает, когда молчание вместо ответа начинает затягиваться. .ты не со мной — вот, что происходит. — наверное, просто устал, — едва сдерживается, чтобы не сказать лишнего. и только доходит. — и откуда ты знаешь, что я тут не впервые так сижу? Фред слегка покачивает головой в разные стороны, закатывая глаза, и Джордж невольно подмечает, что тому слишком красиво с такими растрепанными после сна волосами. — я твой брат, дурила, — подсовывается ближе, опираясь рукой на колено младшего. — боже, ты такой холодный.       .это ты — холодный.       старший немного грубо подвигает к себе брата, и от того по телу еще больше мурашек. Джордж покорно подсовывается, кладет голову на плечо рядом сидящего. теплый, даже слишком, и выть хочется от того, что лишь физически., но спустя несколько минут становится немного спокойнее, когда цепляется о подол плотной ночной рубашки, а в ответ — переплетение пальцев. лицо Фреда расслабленное и немного заспанное, но такое красивое. шея немного затекает, когда Джордж смотрит снизу-вверх, ведь свернулся калачиком под боком. и даже не замечает, когда брат с интересом начинает рассматривать его в ответ. — я могу полежать с тобой, пока ты не уснешь, — Фред зевает, едва успев прикрыться. — только пока я усну? — щенячьем взглядом безуспешно вымаливает. — мальчики утром еще не то подумают, — старший неспешно целует его в макушку, прежде чем встать, все еще не расцепляя их рук. Джордж кушает ложные надежды на завтрак, обед и ужин, и до боли в желудке воротит. порой кажется, что только из-за них одних жив остается. Фред тащит его за собой вверх по лестнице, немного медленнее обычного темпа ходьбы, будто хочет что-то сказать, пока еще не поздно., но в гостиной все та же тишина звонким эхом смеется. искрами дотлевают угольки угасшего камина, и Джордж вместе с ними.