***
Лора проснулась, сжимая в руке малахитового котёнка. Считалось, этот камень приносит счастье тому, кто его носит. Она коснулась его губами и спрятала под рубашкой. С общего фото в рамке на неё по-прежнему смотрела, улыбаясь, огромная, «особенная» семья профессора Чарльза Ксавье. В коридоре слышался шум: дети собирались завтракать. Уж куда-куда, а на завтрак Лора точно не собиралась опаздывать.Часть 1
6 марта 2021 г. в 00:51
Они перешли на бег. Лора и несколько особенных мальчиков и девочек. Слово «мутант» среди них не любили и старались избегать в своей речи, если обратного не требовал контекст.
Идти или бежать становилось всё легче. Будто кто-то подталкивал их в спину, но это не было связано со страхом быть пойманными. То ли Лора слишком устала и отказывалась верить глазам, то ли Эдем действительно появился из ниоткуда, спрятанный под незримой завесой чьих-то способностей. Он выглядел простой резервацией, расположившейся на широком цветущем поле посереди пышного глухого леса.
Лора оказалась в стороне от всех. Дети, бежавшие вместе с ней, тут же влились в общение с незнакомцами и незнакомками, ненамного старше их.
Лора удивилась: никакого недоверия. В ней же самой стоял мощнейший блок. Если в остальных теплилась какая-то вера в справедливость, то Лора одинаково относилась ко всему. И, возможно, «особенные» вызывали в ней даже больше подозрения, чем «люди в белом».
Люди с оружием, люди, ставящие над ней опыты — они были понятны, она могла узнать их. Залезть же в головы подобных себе Лора не могла и не разделяла общей радости, привыкшая к угрозе, которую разрывала одним взмахом лезвий.
Она хотела поверить. Она верила. Сейчас, в этот самый миг, понимая, что нашла ту самую «журнальную выдумку». И всё равно незнакомый страх охватывал её. Страх обмануться и потерять.
Лора шагнула вперёд. Она должна была защищать своих друзей, иначе всё зря. Чарльз, Логан… их дело, борьба, смерть — зря.
Что-то больно сдавило горло. Лора попыталась снять «ошейник», но на деле просто погладила себя по обнажённой коже. «Ошейник» находился внутри. Сотканный из всего пережитого, сплетённый из вечной ненависти. В глухоте белых стен было куда ужаснее, но этот мир был шире и глубже, не имел конца и края, с которого можно спрыгнуть. Она не знала, как в нём себя вести, так и не научилась до конца. Любое прикосновение, любой оклик разрывался в ней водородной бомбой.
Убийца. Просто убийца, которой поздно прививать доверие и любовь. Дойдя до этой мысли, Лора начала понимать, почему Логан… папа с такой готовностью и спокойствием покинул этот мир. Вот он край. Только есть ли что-то за ним?
Лезвия непроизвольно вспороли кожу на руках. Лора развернулась и отскочила, предупреждающе зарычав.
— Ого, — сказала девушка с пепельными волосами. — Не бойся, здесь ты дома.
Но у Лоры никогда не было дома. Она даже не знала, что это такое. А то, что успела узнать, у неё отняли.
Когда она, в числе прочих, бежала сюда, в ней плескался восторг, от которого теперь не осталось и следа. Лора не могла давать волю эмоциям. Не имела права. Иначе… всё зря.
Лору охватила паника: она впервые почувствовала себя настолько уязвимой. В Эдеме не нужно бороться. Враг находился далеко отсюда. Лора вдруг осознала, что быть одной против всего мира было комфортнее. Она знала, откуда ждать угрозу — она везде. Чарльз и Логан помогали ей, но их больше нет… и Эдема когда-нибудь может не стать.
Лора запуталась. У неё закружилась голова. Она не умела не ждать удара, реагировать на тепло, которого здесь было в избытке.
На землю падали капельки крови. Лоре стало казаться, что она притащила в желанный Эдем всю людскую злобу, страх, неприятие, желание обладать и мучить. Всё, что впитала кожей и нервами.
— Эй, — девушка с пепельными волосами осторожно шагнула ближе. В лице читалось беспокойство.
Лора помнила похожее перед тем, как её в очередной раз подвергли пыткам.
— Тебя зовут Лора, да?
Она села перед ней на корточки. Голос проникал в голову, обволакивал обожженные нервы. Надоело. Надоело быть сильной.
— Хорошо, — выдохнула девушка, — когда будешь готова общаться, приходи к холму. Там у нас дом, вкусная еда. Твоим друзьям я всё рассказала, они подскажут, где вход. А пока осваивайся. Тебе здесь ничего не угрожает.
Девушка поднялась и исчезла, словно не существовала.
Лора нахмурилась. Лезвия скрылись под кожей. Атмосфера покоя была непривычной. Покой быстротечен, как всё хорошее или плохое.
Дети веселились, демонстрировали способности. Лора обратила внимание, что у многих на шее висит зелёный камешек разной формы. За игрой один из мальчиков потерял такой и даже не обратил внимание. Лора не сочла нужным окликнуть его.
Лора убежала в лес, забралась на дерево. Камешек в руке приятно холодил руку, гладкий, витиеватый, напоминающий котёнка. С коготками на передних и задних лапах, как у неё — на руках и ногах. Лора надела подвеску на шею. Этот символ новой жизни ей нравился, в отличие от всего остального.
Наступал вечер. Тревожные мысли понемногу растворялись в нём. Прохладный свежий ветерок убрал с лица чёрные волосы, прятавшие задумчивый карий… папин взгляд. Нужно взять себя в руки и вернуться: позади, где остались Чарльз и папа, её точно никто не ждал.
Лора спрыгнула на землю и побрела обратно, зажав в кулачке подвеску. Чёрная верёвочка, на которой она держалась, сильно натянулась.
Место, которое девушка с пепельными волосами назвала домом, находилось под землёй и напомнило Лоре стены «белой тюрьмы». Войдя, Лора успела заметить: её и здесь считают опасной, её боятся. Но сегодняшняя ночь обещала быть слишком холодной, чтобы спорить.
В убежище темно. Все уже спали или готовились ко сну. Память по-прежнему рисовала в голове страшные картинки: сейчас из вентиляции польётся яд, призванный «усмирить дикарку». Лора будет кричать, но её никто не услышит, она будет рвать всё, что видит, но «людям в белом» будет всё равно.
Лора зашла в нужную комнату, включила свет и огляделась. Лезвия в руках щёлкнули, готовые к возможной опасности. Достоверность её подозрений только подтвердил уют: большая мягкая и чистая кровать, письменный стол, книжная полочка, альбом для рисования, кисти, телевизор в углу, фоторамка — на фото Лора узнала школу Чарльза Ксавье. Ещё там было много людей, таких же, как она. На заднем плане стоял угрюмый мужчина, которого точно заставили фотографироваться, о чём говорила его полуулыбка, похожая на оскал, ведь глаза не улыбались.
— Папа, — вырвалось у Лоры, но едва возникшее спокойствие тут же рассыпалось.
Лора всё ещё ожидала боя. Она словно тосковала без него, ничего больше не умея, поэтому принялась за поиски скрытых камер и продолжила искать их даже тогда, когда легла в кровать. Предательская дремота укрыла тёплым флисовым одеялом, обездвижив не хуже цепей.
Они смогли. Они нашли Эдем, надо же. В это почти не верилось, но что-то внутри отчаянно рвалось воспарить, облегчённо вобрав свежий воздух девственной природы.
Кто-то, почти не касаясь, провёл одними пальцами по её щеке. Способности, на удивление, хранили молчание, и пронзительный карий взгляд устремился к нарушителю сна.
— Привет, Лора.
Лора несколько раз моргнула, в попытке осознать происходящее. Она лежала на той же постели, только в огромном доме с высокими потолками. В нём даже самый большой человек в мире ощущал бы себя букашкой.
На краю кровати сидел мальчик с голубыми глазами. Вокруг царил полумрак, и белая дымка стелилась по полу, стенам и потолку. Она не имела запаха, веяло от неё холодом.
Лора знала, что спит, но происходящее выглядело реальным. Мальчик, одетый в белую пижаму в синюю полоску погладил её по ладони. Лоре показалось прикосновение знакомым.
— Откуда у тебя этот камешек?
Губы мальчика даже не дрогнули, но Лора слышала его голос. Глаза блеснули. Оторопев, она боялась поверить в то, что видит перед собой этого невозможного человека.
— Чарльз, — ласково произнесла Лора с неизменным акцентом.
Имя баюкало её и действительно зачаровывало. Явившийся столь юным, Чарльз Ксавье виделся Лоре ещё более загадочным и интересным, чем за всё то короткое время, проведённое рядом.
Лора стыдливо опустила глаза. Подвеску она украла и понимала, что это плохо. Чарльз ни в чём не обвинял.
— Пусть он тебя оберегает.
Лора задержала взгляд на подвеске. Котенок из малахита напоминал ей её саму и вызывал на губах незаметную улыбку. Обнаружив на веревочке несколько узелков, Лора решила сразу же их развязать. Нить — это есть её новый путь, а он должен быть ровным.
— Это твой мир? — решилась спросить она.
— Тебе страшно?
— Да, — это слово сорвалось с её уст само собой. Чарльзу она с готовностью могла сказать о страхе, снился он ей или нет.
— Мне раньше тоже было здесь очень страшно. Столько воспоминаний, но так мало счастливых. Здесь есть и твой папа. Хочешь посмотреть?
Лора кивнула.
Она шла за Чарльзом и всё время озиралась по сторонам. Она боялась потерять его из виду, но уж больно манили её картины, статуи, колонны, запертые двери, за которыми слышались голоса.
Временами, Лора ощущала себя самой обыкновенной и не чувствовала, как способности царапают кожу, готовые вырваться наружу.
Шаги по дому Чарльза Ксавье давались тяжело. Лора постоянно чувствовала, что потерялась или вовсе никуда не двигалась. Абсолютно пустой зал расширялся всё больше, колонны становились выше, а раздающиеся голоса звучнее. Они были заключены в дымку.
Чарльз как всегда держал её за руку. Уже не мальчик, юноша. Никакой инвалидной коляски, красивый, сильный и энергичный, с горящими голубыми глазами, в которых никогда не читалось разочарования в собственной вере и стремлениях.
— Какую комнату ты хочешь открыть?
Задавая вопрос, Чарльз чувствовал, что Лоре не хочется оставаться долго в этих огромных коридорах. Он сам их не любил.
Лора повернула первую, попавшуюся на глаза, ручку.
В комнате горели свечи. До слуха доносился женский шепот, приятный и даже родной. У Лоры никогда не было мамы, она не знала её рук, а этот голос дарил ощущение теплоты, от которой щемит внутри: прикосновение мягких губ, пожелание доброй ночи, мягкость одеяла и домашний полумрак детской, куда не посмеет вторгнуться ни один кошмар.
Лора не понимала слов, но внутренне дрожала, подходя ближе. Женщина стояла к ней спиной, рядом со своим сыном. У обоих в руках ярким печальным пламенем горели свечи. Лица их выглядели уставшими, даже изможденными, и лишь робкие улыбки, полные искренней надежды, разбавляли их образы перед святым крестом.
Чарльз остался наблюдать со стороны. Глаза знакомо жгло, кололо сердце. Вот он. Его мир, в котором он остался навек. Рядом с теми, кто был ему близок, за кого он страдал, боролся до последнего вздоха. С теми, кому бесконечно доверял и был взаимно любим. Он приходил в их мысли, успокаивал, давал советы, умолял не сдаваться, впитывал всю их боль, проживая её, как свою. То, что видела сейчас Лора — крохотная часть не менее крохотного счастья среди могил и крестов. Эрик подарил ему её однажды.
— Мой лучший друг, — тихо сказал он, чувствуя, как Лора улыбнулась в ответ.
Лора. Будущее их общего мира. Она сможет, она обязательно со всем справится.
Одно касание пламени, и образы растаяли, пространство заволокла дымка, а затем послышался уже мужской голос.
Чарльз почувствовал укол вины. Он не собирался показывать Лоре горе, которое предательски рвалось изнутри. Но, наверное, она должна была знать и это.
Эрик пел колыбельную. Звучащая в ней боль, царапнула Лоре глаза и полилась по щекам слезами. Слов она по-прежнему не понимала, но этого было и не нужно.
— Прости, дорогая, — сказал Чарльз, практически возненавидев себя. — Я не могу не вспоминать об этом здесь. Одно время мой друг пытался жить обычной жизнью, но те, кто боятся нас, забрали у него жену и дочь. Я боялся, что их смерть окончательно убила Эрика… но он всё равно остался рядом, хоть и не перестал со мной спорить. Я чувствую всех вас. И никогда не оставлю одних…
Лора чувствовала, как он слабеет. Больше всего на свете, она не хотела сейчас просыпаться, оставить его одного. Папа ведь не оставил… Лора крепко взяла Чарльза за руку и потянула за собой к выходу.
Временами в залах становилось душно. Голову сдавливало, будто в тисках, и Чарльз сердился, хоть и старался сохранить улыбку на лице. Ни один ребёнок, никто не заслужил того, что схоронил его дар в этих стенах.
Лора открыла следующую дверь. За ней было светло и уютно. Чарльз читал лекцию таким, как она. За окном пели птицы, пахло свежей травой, светило солнце. Чарльз говорил: «Вы не сломаны».
— Как всё прошло? — сказал он вдруг, смотря, казалось, прямо на Лору, наблюдающую за уроком в дверях.
Она хотела что-то ответить, но за неё ответил другой голос, мужской и до боли знакомый.
— Для первого раза вполне.
— Надеюсь, ты хорошо выспался, — усмехнулся Чарльз. — Главное, ученики довольны своим преподавателем.
А Лора почему-то сразу побоялась обернуться. За её спиной стоял папа. Молодой, красивый, суровый, с чертовщинкой в карих глазах. Логан, которого она не знала, но любила.
Лора залюбовалась его улыбкой, а когда он шагнул ей навстречу, как наяву ощутила прикосновение сильных рук. Папа кружил её по аудитории, заставляя хохотать. Что с того, что всё это мираж, и скоро его не станет? Она ведь так счастлива. Сейчас, в эту самую минуту.
— Чарльз, — позвала Лора, вытерев слезинку, на сей раз радости, а потом обняла профессора в упор.
И услышала неизменное:
— Я всегда буду рядом.