«Я как Питер Пен Доведу до суицида. Мы улетим в страну чудес, Моя Алиса. Ты понравилась моим малюткам — бесам, Твоё мнение уже не имеет веса.»
«mmilova»2009г.
Слишком тихо. Слишком спокойно… Слишком… Падая в горячую воду, прозрачная капля тут же оставила круги в мыльной воде, разрушая ровную гладь зацикливающейся рельефностью. Благоприятная температура обдавала мелкими, покалывающими мурашками, заставляющие закрыть голубые, акеанического цвета, глаза. — Твою мать, ну я и тупица. — Простонала она, сжимая веки, тем самым понимая свой косяк. Мусор, что оставил её отец, должен был уже разлагаться в мусорном баке вместе с другим хламом, но… видимо её дурная голова думала об обратном. Мало того, что она не выполнила простое поручения отца, который итак уставал на роботе, так ещё ей сейчас придётся идти в кромешной темноте, ведь фонарь, что никогда не работает, казалось, стоит там для красоты, по крайней мере так думала сама девушка. — Принять ванну, чтобы потом пойти выносить мусор… Класс. Всегда мечтала. — Делать нечего. Нехотя вылазия из ванны, золотоволосая насуха вытерлась махровым полотенцем, дождалась пока сольётся вода, накинула халат и направилась в свою комнату. — Холодно. — И действительно. С дверного проёма комнаты тянулся шлейф влажности и холодный поток воздуха. Бррр* И вся кожа покрылась мурашками. Ощущать, как холодный воздух обдавал разгорячённое тело после ванны, не очень-то приятное удовольствие. Но будто у неё был выбор. Выглянув в окно, она тут же забыла о неприятном холоде. Фонарь, что никогда не горел, вдруг быстро, быстро замигал тёплым светом. Можно было подумать, что сейчас начнётся какой-нибудь хоррор, где голубоглазой придётся убегать от какого-нибудь маньяка, но это ведь не так… Верно? Её брови тут же сложились домиком. Хмурая, она медленно и настороженно отошла от окна. — Да ну… Не может быть такого. — Подросток просто не могла поверить, что фонарь, который она видит на протяжении 17 лет, который ни разу не использовал свою функцию, вдруг заработал. «Волшебство, да и только» — Усмехнувшись, девушка в последний раз посмотрела в окно, тем самым пытаясь убедиться в «магии» Увы, но фонарь уже больше не разбрасывался тёплым светом. Зато, она хотя бы узнала каков был это свет. Прогресс. Обувая, на вид тяжёлые ботинки, голубоглазая мельком замечает этот злосчастный пакет с мусором, что так любезно попросил вынести отец, но её головушка вспомнила об этом только под вечер. Как обычно.***
— Милая, я на работу, меня не будет весь день. — — Весь день?! — Звонкий голос тут же вскликнул в удивлении, с нотками грусти на конце. Девушка не хотела, чтобы папа вновь уходил на весь день от слова, совсем. Из-за таких долгих уходов ей становилось дико скучно и одиноко. Она была готова возненавидеть всех его дружков, что просят у него подмены на работе. Её папа просто неаероятной доброты человек и они этим пользуются. — И всю ночь. — Мягко проговорил 46-летний мужчина, накидывая лёгкую куртку, заодно проверяя ключи, бумажник, также ключи от машины и паспорт. — Всю ночь?! Да ты рофлишь что ли? — «Бред» Лишь это слово всегда крутилось в её мозгу в таких ситуациях. Но с другой стороны она постепенно с этим смирялась. А вдруг и правда у кого-то что-то важное, она ведь даже не знает, а уже готова судить. Да и с другой стороны, лишняя копейка никогда не помешает. — Всё, я ушёл. И да, — Взгляд статного мужчины робко указал на пакет с мусором, что одиноко стоял у раковины, на полу. — Зайчик, вынесешь мусор… На следующий день мы обязательно закажем пиццу и посмотрим какой-нибудь фильм. — Не дожидаясь ответа, он тут же закрыл за собой дверь, так как уже прилично опаздывал. «Эх, и какое уже было это по счёту обещание?»***
Золотоволосая наверное ещё минут десять сидела и неотрывно смотрела на пакет с мусором. Её состояние походило на некий транс. Взгляд был таким глубоким, странствующим и в то же время пустым. Казалось, что вокруг не было ничего, лишь только спутанные в липкий комок мысли. И все эти мысли были до боли просты и сложны одновременно, словно акция «Два в одном», по типу, подумай лишь об одном и получи ещё кучу бесполезных размышлений в подарок, мол… «Что такое мусор? Зачем мы его создали? Зачем природа создала человека, если он ей вредит? Она что, мазохистка? Может природа это и есть человек, что создал мусор, то есть нас? Для чего мы вообще живём? В чём смысл жизни? У каждого он свой? А если у человека смысл жизни — это умереть?..» И так всегда. От обычного мусора к смерти. — Ммм… Позитиииив. — Глубоко вздохнув, девушка накинула кожанку, взяла пакет, и наконец-таки вышла из дома. — Прощай, с тобой конечно хорошо, но без тебя лучше. — Закинув мусор на пьедистал всего остального хлама, что заполнил все мусорные баки, она помахала рукой в знак прощания. — Дожили, уже с мусором прощаюсь… Вот до чего доводит одиночество. — Ехидно улыбнувшись, её глаза на долю секунды блестнули, обрамляя края зрачков в золотой, тут же возвращая голубой оттенок. Шаг…второй. И ещё один. Шаги к дому постепенно замедлялись. «А почему я иду, как черепаха?» Этот вопрос, словно волчёк что на вечном двигателе, крутился у неё в голове. Всё потому, что она увидела свою же тень, лежащую на асфальте, впереди себя. «Почему я её вижу? Это всё свет?.. теплый свет» Её ресницы быстро быстро захлопали, дыхание спёрло, а глаза метались по всей дороге, словно выискивая, за что бы зацепиться. «Но откуда?» Резко обернувшись, будто в панике, она увидела, как фонарь, который никогда не работал, озарил конец дороги, начало земли, высокую траву и яркую, цветущую сирень, что от тёплого света стала ещё цветастей. — Боже, да что с этим фонарём не так? — Подумав ещё так минуточку, подойти к этому тёплому свету или нет, голубоглазая наконец развернулась до конца и устремила к нему свой уверенный, быстрый шаг. Удивительно, но её совершенно не пугала это кромешная, тёмная тропа, хоть и сама же говорила час назад про маньяка. Скорее ей было стрёмно, но и в тоже время ужасно любопытно. Ведь, где это видано… Фонарь, и загорелся… » Да уж… Чудо, да и только» Чем больше девушка приближалась, тем быстрее и интенсивнее фонарь мигал. И снова её голова подумала о хоррорах, только обещенного маньяка не хватает. Ступив на землю, её матовый ботинок тут же запылился, а фонарь всё быстрее и быстрее отбивал световой ритм, словно, выполняя функцию светомузыки на дискотеке. Но такая дискотека девушке оказалась не подуше, да и кому понравится свет, что хочет довести его до эпилепсии. Смекнув, что здесь явно что-то неладное, она резко вернулась на край асфальта. Золотоволасая явно не понимала, что ей помыкает. Толи страх или неизвестность, но своему шестому чувству она намерена доверять до конца. — Ладно, днём сюда приду. Тем более я даже телефон не взяла… Долбанный фонарь, чтоб те… — Не успев договорить, её слух тут же охватили высокие и низкие крики, но в основном она слышала страдальческие вопли детей, что плакали и плакали без конца… И эти все страдания слышались не где-то в городе или в лесу, а именно в её голове. Такие глухие, шумные, писклявые. И все они, как один, кричали навзрыд. — Боже…хватит… — Выдали дрожащие шёпотом губы, умоляя остановить эти мучения от которых голова начинала раскалываться. — Я сказала ХВАТИТ! — Не выдержав этой головной боли, подросток упала на афальт, судорожно обхватила колени, сильнее поджимая ноги под себя. «Не надо!» «Не убивайте меня… Нееет!» «Шарик, он такой красивый» «Родители меня ненавидят» «Я одинок» «Я хочу умереть, убей меня!» «Ваауу! Попкорн, спасибо, он такой вкусный!» «Нет.Нет… Я обещала маме, что вернусь к вечеру.» «Спасибо огромное за сахарную вату.» «Аааа! Пощади, смилуйся.» «Не трошь моих детей!»… …»Мы все там летаем»… Тишина… Неожиданно, но в голове и вокруг наступила давящая виски, тишина, что слегка напугала её. Всё тело начало ломить и непроизвольно трясти. Она совсем не понимала, что происходит. Ей хотелось поскорей уйти, скрыться, упасть на кровать и никогда больше не выходить на улицу. Никогда. «Мы… все там летаем» — Боже, да что это значит? — Робким шёпотом спросила она у тишины… …Тишина молчит… Лишь шелест травы объял слух голубоглазой… Стоп… Шелест травы? Той самой, высокой травы… — Говорят, услышать тишину, значит быть способным услышать бесконечность. — — Кто это сказал?! — Услышав игривый, переходящящий на шёпот, голос, девушка тут же подскачила с асфальта, панически рассматривая кусты. Её сердце стало биться быстрее, дыхание учищаться, а глаза переливаться алмазами. — А ты…спосссссобна? — Звонкий смех раздался по всему району, укутывая его в глубокий, ужасающий мрак. И тут же золотоволосая видит, как голова и корпус…клоуна? появляется в кромешной тьме, озаряясь теплым светом фонаря, что уже пребывал в спокойствии. Глаза в золотом переливе, белый, даже немного переходящий в мраморный оттенок, грим, чёрные густые ресницы, пухлые губы, раскрашенные в алый и красные, совсем тонкие полосы, что тянулись от убийственной улыбки к не менее убийственным глазам, которые казалось вот вот тебя сожрут. А может быть и не казалось. Голубоглазая чувствовала, что его пожирающий взгляд уже объедает её изнутри. Вдовль насмеявшись, Пеннивайз наконец делает массивный шаг вперёд и всматривается в долгожданный ужин после глубокого, двадцати семилетнего сна. И что же он видел? … Зрачки тут же блестнули золотой пылью, глаза стали больше, веки открылись сильнее, неестественно дёрнулся нос, а губы застыли в безэмоциональности, не в силах удержать прозрачные нити слюны. Большие, голубые, океанического оттенка глаза, что переливались тысячными микро-алмазами. Золотые, уходящие в блонд, длинные, вьющиеся локоны, что слегка развивались, прикрывая эти волшебного цвета глаза, конечно, у клоуна не хуже, но, чтобы такие очи были у человека, он этого просто не представлял. Так же он лицезрел этот багровый, матовый румянец и губы… Такие же пухлые губы… Вот что он видел. Боже. Он стоял и даже не шелохнулся, словно боясь спугнуть это создание, что также смотрело на него, только со страхом в этих алмазных глазках. Как это явление называется? … Дежавю? Так вот, сейчас Пеннивайз испытал его сполна. Девушка стояла в ступоре, ни чего не понимая. Да ей и не хотелось понимать. Если на тебя так смотрят, то это уже ненормально. — Ну ладно… Спасибо за весёлую компанию, но я наверное пойду… — Медленно сделав шаг назад, она тут же была схвачена одной рукой за кожанку. Подняв голубоглазую над землёй, выше уровня своих глаз, он тут же нахмурился, сжимая куртку сильнее и напористее. Встрехнув её, как обычную вещицу, он резко приблизился к лицу девочки, всматриваясь в глаза акианического оттенка, понимая, что с прошлой встречи этого оттенка не было. — Ты бессмертная чтоли? — С рыком проговорили алые губы, что до сих пор переливались в слюне. Девчачьи глаза задрожали… — Ч-что? — И тут резкий трекс. Кожанка не выдерживает и рвется от сильного натяжения, теперь уже когтистых лап клоуна. Свалившись на землю, подросток тут же подымается и собирается бежать, но сильная рука, что схватилась за её талию говорила об обратном, мол «никуда ты уже не побежишь» — Отпусти! — Пытаясь убрать руку, девушка лишь пожалела, ведь Пеннивайз сдавил юнное тело ещё сильнее. — Ооо! Отпустить значит? Проходит двадцать семь лет, а ты не на минуту не постарела, это как понимать? — — Да о чём ты? Какие двадцать семь лет? Меня тогда даже ещё и в планах не было! — Уже не рыпаясь, воскликнула та, строя бровки домиком. — Я… Я даже не знаю кто ты. — Шёпотом обранила она, боясь ещё одного сжатия. Ведь глаза тогда точно на лоб полезут, как говорится. «Боже, он так близко…» — Малышка Мари не помнит меня? — Зрачки голубоглазой увеличились, сами же глаза бегали по всему лицу клоуна, словно выискивая хоть какую-нибудь связь между его словами и ей. — Я…Ты вероятно говоришь о моей матери…- Тихо тихо выдали губы девочки, боясь любой резкости. Пеннивайз стоял, словно восковая фигура, округляя и до того большие глаза. Казалось, что левый глаз стал косить ещё сильнее. От такого зрелища, девушка медленно втянула шею, словно морж, что искал спасения. Громко взглотнув, Пеннивайз подумал, что его розыгрывают. Ну не может дитя быть ну настолько похожей на свою не менее прекрасную мать… Или может? Расплываясь в зловещей улыбке, клоун стал источать ещё большим количеством густой слюны, тем самым пугая нашу героиню сильнее и сельнее. — Ты и вправду не она… Мари бы не испугалась. Но твой страх, малышка, просто восхитителен. — Невольно положив руку на широкую грудь клоуна, дабы удержать дистанцию, голубоглая резко отвернулась. «Боже, он стал ещё ближе» — Ох! Какой же я невоспитанный… — И вновь к нему вернулась это игривость с которой он намеривался откусить лакомый кусок… — Я Пеннивайзззз, танцццующий клоун! А тыыыыыыыы…? — Голос неожиданно стал ниже. И это было пугающим. Это как, если бы ребёнок говорил, как обычно, по детски и резко забасил. Вот это было примерно тоже самое. — Алиса — …