про истинность (и немного долбоебизм)

Арсения бесят вопросы про нежную омежью сущность, потому что стереотипы, по его мнению, давно должны были кануть в прошлое — пережиток дурацких времён, о которых лучше не вспоминать. Попов на всех интервью с гордостью отмечал, что всеобщая независимость — это правильно, да и предназначение — не только инкубаторство: вот он сейчас — известный ведущий новостей, и это не предел. А равноправие скоро станет счастливой реальностью. Арсений (не)много идеалист. Шаст каждый день включает телевизор в 21:00 — ему нравится омега в пиджаке и красном галстуке с уточками, вдохновлённо рассказывающий про скорейшие перемены, грядущую революцию и маленькие шажки в направлении ко всеобщему благу (если красный галстук символизирует коммунизм, Антон не удивится, но ёбнется, потому что это очень смешно). Январь не радует морозами, он вообще уже ничем не радует, если честно, и Шастун меланхолично пинает ледышку, пока идёт домой (даже на маршрутке приходится экономить, ну что за жизнь), а потом неожиданно замечает сиротливо лежащий коричневый портфель, почти неосознанно заносит ногу для удара и слышит знакомый голос. — Ну куда на святое-то? Перед Шастом возникает Арсений Попов. Тот самый — с федерального канала, только без галстука (хотя под курткой не видно). У него глаза лучатся, и он не выглядит как человек, способный отпиздить за подобное посягательство. Хотя кто знает, что там у него на уме. — Извини...те. Я думал, он ничейный. — Антон чувствует, что звучит жалко, но ничего не может с собой поделать. — Мы просто тут вора ловим. Для репортажа. Шастун хмурится. — Какого вора? — Портфельного. В маршрутках кто-то отрезает ручки и крадёт чужие портфели, да ещё умудряется не палиться, падла. Антон задаёт единственный логичный вопрос, пришедший ему в голову. — А почему ловите не в самих маршрутках? — Так туда хрен залезешь в час пик. Я Арсений, кстати. — Антон. Попов пожимает ему руку, а потом зачем-то притягивает Шаста к себе и вдыхает его запах — грецкий орех, вроде бы. Или миндаль, Антон сам не ебёт, как пахнет: его всегда сильнее волновали вечно сыпавшиеся шутки про чужую жопу и грех, нежели чёткое определение сорта и вида. И он не особо помнил, что там у него в карточке написано, если честно, (и где она) потому что ни семью заводить не собирался, ни своего истинного специально не искал. А вот от Арсения пахнет клубникой, причём так явно, будто тарелку с ягодами прямо под нос поставили. — У тебя течка что ли? — С чего ты взял? — Ну да, стал бы ты в течку преступника ловить, что это я. Попов поджимает губы. — К твоему сведению, сейчас есть очень хорошие лекарства, позволяющие заглушить запах. А ещё гормоны, которые помогают не кидаться на первых встречных альф. — Он немного молчит, а потом добавляет уже менее раздражённо. — Даже если у них милая родинка на носу. Шастун округляет глаза, пока Арсений (видимо, понимающий, что сболтнул лишнего) разворачивается и пропадает за заснеженными деревьями. Антон вздыхает и пинает ледышку. Если бы его жизнь имела имя и отчество, её бы звали Ебанина Валентиновна. * В следующий раз Арсений появляется на бульваре, когда Шаст идёт на работу, периодически поглядывая на часы (главное, чтобы в метро ничего не случилось, а то он чемпион по планировке тютелька в тютельку; или просто ленивая задница, которая верит, что успеет собраться за пятнадцать минут). Попов останавливает его аккурат у пешеходного перехода, тянет куда-то в кусты (Шаст даже не удивлён) и доверительно шепчет: — Кажется, ты мой истинный. Антон вздыхает (вот самое время говорить об этом, блять), берёт у Арсения телефон, прикладывает его палец, чтобы разблокировать, находит себя в подписчиках в инстаграме и жмёт кнопку «подписаться в ответ». — Напиши мне сегодня, решим, когда встретимся и обсудим всё. — Почему я? — Ну а кто дошёл до того, что мы истинные? Или до ручки, я пока не разобрался, если честно. — В ответ на немой вопрос в глазах собеседника Антон только разводит руками, — А сейчас я на работу опаздываю, уж извините. Он подрывается на красный и слышит «и кто из нас тут ещё ебанутый», выкрикнутое в спину. Так-то оба хороши. Пока Антон едет в метро, его телефон разрывается от уведомлений: Попов, видимо, не успокоится, если не пролайкает все фотографии (даже с 2013 года, где Шаст больше похож на кузнечика-переростка; неужели ему реально нравится, блять?) Антон влетает в офис, когда часы показывают ровно девять, а Арсений потом признается, что мёрз на бульваре с шести. * Попов на встрече так искренне и взволнованно говорит о скорых изменениях в обществе, что Шаст не может не улыбаться. Он действительно не до конца понимает, что такое быть омегой: и свист на улице, и попытки затащить в холодные и грязные подвалы, и лапания в общественных местах миновали его. Но Антону не всё равно — значит, он может помочь обратить внимание на эту проблему, заставить других задуматься, сделать их мир чуточку безопаснее. Для всех. Идеализм Арсения захватывает и его. Они мёрзнут в центре, заходят в какую-то кофейню, где Попова, конечно же, узнают и просят о парочке фотографий. Он широко улыбается, собирая мягкие морщинки в уголке глаз, и Антон отмечает, что «я-не-на-работе» Арс нравится ему гораздо больше. Он не боится быть неидеальным, и это трогает. У Шаста немного течёт из носа, и он вытирает это перчаткой, а потом спохватывается — они же держались за руки. Чёрт. Арсений, попрощавшись с маленькой девочкой, тянется к его пальцам, но если и ощущает что-то через варежки, то ничего не говорит. А потом поскальзывается на ровном месте и проезжается по грязному асфальту своим белым пуховиком. Антон, протягивая ему руку и чувствуя, как тот тянет его за собой вниз, успевает подумать, что они точно истинные. Истинные долбоёбы. У Попова искрятся глаза, и Шастун не выдерживает и целует его, а потом чувствует, что Арс улыбается. * Они особо ничего не обсуждают и ничего не говорят — просто в их квартирах теперь по две пары зубных щёток, а ещё очень много пряного чая-латте, потому что Арсений не представляет, как начинать утро без него. И как дышать, потому что Шаст во сне, оказывается, любит сгребать его в охапку и сопеть в шею. Антон не говорит с ним о сексе вообще, и Попов ему благодарен, если честно, потому что он не хочет всего и сразу, не такой человек — ему пока нравится Шастуна просто так узнавать, смотреть, как тот сгибается пополам от удачной шутки стендапера, а потом заваливается на плечо, трётся макушкой о шею, как котёнок, и берёт за руку. Совместные вечера спокойные и тёплые, будто мир на секунду остановился и набросил плед им на плечи. Арсений запускает пальцы в волосы Антона, слышит, как он начинает почти мурлыкать, и закрывает глаза. Так правильно. Да. * В мире действительно бушует революция, всё как Попов предсказывал, и Антону жутко открывать новости. Он знает, что его Арсен в самом центре событий, и боится каждый раз, когда тот слишком долго не отвечает на сообщения и звонки. Зато потом, когда он заваливается в квартиру часов в десять, растрёпанный и уставший, с тёплой улыбкой и фразой «мы такую кучу материала засняли, заебутся монтировать», Шаст расслабляется. Правительство уже сдалось досрочно — Арсений уверен — потому что в секретной библиотеке найдены научные доказательства того, что омеги не хуже альф в ряде дисциплин, а где-то их показатели даже намного выше, и выбирать тех, кто может управлять страной и светить лицом на экранах, опираясь только на то, кто сверху, — неправильно, аргументация слабенькая. В один из вечеров Арс вдруг прямо с порога притягивает Антона к себе и целует так медленно и вдумчиво, что тот понимает — вот сейчас он готов, именно так чувствуется зелёный свет. Арсений не скулит, не падает на кровать, раздвигая ноги — это больше похоже на бред больных фетишистов, но Шаст чувствует его частое дыхание и то, как он подаётся вперёд бёдрами, вжимается, пытается стать одним целым, и не выдерживает. Расстёгивает пуговицы дорогущей рубашки, целует шею, спускается чуть ниже, слышит короткий стон и усмехается. — Может, в комнату перейдём? Попов кивает, пытаясь сфокусировать взгляд, и Антон охеревает: Арсений — ёбаное произведение искусства, хоть в музей прямо сейчас выставляй. Они целуются, лёжа на кровати (если честно, уже почти кусаются), когда Шаст проводит рукой по заднице Арса, сжимает её и понимает, сколько там, сука, смазки. Если честно, с другими было легче, тут он (не)много ссыкло. Зелёный свет внутри сменяется жёлтым. — Ты точно хочешь сейчас? — По мне не видно? — Ну, может, ты это делаешь из-за меня, и тогда мы можем остановиться и обойтись дрочкой, я прекрасно понимаю, что мы ещё не так долго знакомы, и… — Антон, — Попов смотрит внимательно, а потом целует, — я точно хочу. Сейчас. Шаст коротко выдыхает и входит в него. Арсений стонет и прогибается, а потом стебётся. Не может не. — Ты бы ещё меня перекрестил, что за выдохи такие? Антон кладёт ладони ему на бёдра и мягко поглаживает. — Я зассал. — Я заметил. Главное, внутри там мне всё не зассы. — Арсен, вот умеешь ты найти время. — Да на словах вы все Львы Толстые. — А на деле? Хуи простые? — Скорлупки золотые. Антон смеётся и утыкается Арсению в плечо, коротко целует каждую родинку. — Мне кажется, у нас не получится в dirty-talk. — Какой ты, сука, внимательный. Шастун закатывает глаза. Истинные. Долбоёбы. * Когда революция заканчивается, за окном звенит май. Арсений, валяющийся на кровати, делает громче звук телевизора и смотрит, как Антон заплывает в комнату с двумя дымящимися кружками. У них выходной, идти никуда не нужно, поэтому они планируют просто косплеить тюленей весь день. Или нет. В дверь звонят, и оба подрываются, как в жопу ужаленные. Арс обгоняет Шаста в коридоре и роняет какую-то коробку, загораживая ему путь. — Ты куда летишь? У меня для тебя сюрприз вообще-то, иди в комнату и не отсвечивай, пока я не скажу. Антон хмурится и переступает через препятствие. Попов хмыкает — реально длинноногий «шастун». — Вообще-то у меня для тебя тоже сюрприз. — Мне кажется, твой не такой пунктуальный. Арсений распахивает дверь, готовясь победно улыбнуться, и охеревает. На пороге стоят два курьера в красных комбинезонах и держат в руках огромных плюшевых динозавров, которые мило скалят игрушечные пасти. Шастун смеётся. — Только не говори, что у тебя тоже внутри кольцо. — Сука. — Это значит «да»? — Это значит «ты сука, Антон». Один курьер толкает другого под бок. — Гони косарь, я тебе ещё в лифте сказал, что мы везём для истинных. Тот в ответ только вздыхает. — Долбоёбов.