Мгла

      Боль медленно возвращается, стучит в висках и бьется в грудной клетке. Горло словно сжимает удавкой, что затягивает все плотнее, перекрывая дыхание. Дышать почти невозможно.       Щелкает зажигалка. Мужчина затягивается, вдыхает терпкий, горький дым, который оставляет на языке вкус пороха. Он заполняет легкие, но совсем не помогает от щемящей боли.       Шерлок приоткрывает губы в немом крике, но лишь тихий выдох вырывается из горла. Он выпускает последнюю струю дыма, тушит окурок и прикрывает глаза.       Сейчас станет легче. Это всегда проходит.       Шерлок вытягивается на диване и бездумно смотрит в потолок. Нашаривает бутылку и пьет из горла. Чтобы… забыть? Или наоборот, помнить?       Нет, он не сможет забыть ощущение вязкой, холодной пустоты в груди, походившей на разверзнувшуюся под ногами пропасть. Никогда.       Алкоголь обдирает горло, прожигает нутро, но не пьянит.       Шерлоку хочется банально сдохнуть, ведь жить больше нет смысла. На месте того, что обычные люди называют сердцем, зияющая дыра. Отзывается холодом в груди каждый вдох-выдох, и даже воспоминания больше не греют. От них лишь пахнет пеплом и жженой бумагой, но сами они давно выцвели, и не осталось почти места в Чертогах, куда бы не проникла мгла, застилающая некогда гениальный разум. Ничего не осталось.       Шерлоку себя не жалко, он та еще тварь. Сам продал билеты на тот свет своим близким людям. Это его вина. Его ошибка.       Он криво усмехается, когда слышит поскрипывание старой лестницы. Его все никак не могут оставить в покое.       Дверь открывается без единого звука. Тихий стук каблуков, запах тонких духов и… виски? Странно… Впрочем, его это не касается.       — Вы за это время так и ни разу не покинули эту комнату, — не спрашивает Антея. — Мне кажется, Джон не хотел бы, чтобы…       Ему хочется поаплодировать. Похвальное умение давить на больную мозоль и вызывать у пациента чувство вины! Браво!       — Возможно, — достает сигарету. — Но его здесь нет. Он мертв, знаешь ли.       — Мистер Холмс… Шерлок, послушай…       Если бы Шерлок был любопытен. Но нет… Все осталось в прошлом, заперто надежно в Чертогах. Раньше он был остроумным и, наверное, даже умел улыбаться. Теперь, когда Холмс потерял все, кроме жизни, которая на самом деле и не нужна…       Смех сквозь слезы? Это не для него. Он всегда презирал притворство в этой игре на выживание. Жестокой игре, выход из которой один. И нет победителей.       — Не думаю, что мне это будет интересно.       — Ваш брат погиб.       У него ногти так сильно впиваются в ладони. Останутся царапины или, может быть, даже шрамы. Ему не привыкать.       — Мистер Холмс?       Она говорит тихо, и в голосе ее слышно непривычное сочувствие, жалость. В нем столько понимания и, наверное, муки. Шерлок хватает воздух ртом, и в глазах мутнеет.       — Уходи! Оставь меня в покое! Пожалуйста… — Слова царапают горло, Шерлок давится ими.       Он лишь робот… бездушная программа. Льдышка. Высокомерный ублюдок.       Но почему же тогда так больно?       Кажется, хлопает дверь в глубине темной квартиры. Кажется, он больше не чувствует запах духов и элитного алкоголя.       Шерлок ухмыляется, чувствуя, как дрожат руки. Смех рвется наружу, и слезы оставляют следы на пыльном полу. Смех разъедает изнутри и, кажется, это конец, он больше не может… не хочет жить. Все то, что Шерлок Холмс так старательно строил долгие годы. Все эти защитные стены не выдержали последнего удара. Их разбили неосторожной фразой в пыль. В кро-ше-во.       Смех… безумный…       Кажется, он что-то кричит? Голос срывая, до хрипа. В висках гулко стучит, и он как будто… немного даже живой.       Шерлок вдыхает глубоко, так, как учил когда-то Майкрофт. Он впивается ногтями в кожу шеи, чуть не раздирая ее, в надежде получить глоток воздуха. В голубых глазах мелькают отблески безумия.       Оно витает поблизости, такое мягкое, скользкое, подобное болотной трясине.       Он слышит голоса в своей голове, они зовут его к себе.       Мгла обволакивает его, раскрывая свои объятия. И…       Есть ли смысл сопротивляться?