«Феликс».
— Алло? — пытаясь спрятать внутренного влюбленного мальчишку отвечает Хёнджин. — Хёнджин-хён, — низкий тембр голоса вызывает дрожь даже через динамик. — Тебя нет на парах, ты заболел? — на самом деле Феликс уже знал почему Хван отсутствует, он первым делом спросил Наён. — Кхм... да, — сам не зная зачем притворяется блондин; наверное, хочет вызвать у младшего немного сострадания. — У меня жар. — Жар? — Феликс встаёт со стула; он верит. — Тебе очень плохо? Что болит? Звонил доктору? — Не переживай, Ликс, я в порядке, всё пройдёт... а как дела на парах? — Хочешь я приеду? — он игнорирует вопрос, потому что правда переживает. — П-п...приедешь? — внутри Хёнджина разгорается огонёк, и он задумывается, глядя на часы. — Не надо, Ликс... — Мне кажется ты думаешь о другом, хён. Я приеду сейчас же. — Но у нас ещё две пары, не надо...— Хёнджин больше всего на свете хочет, чтобы Ли приехал, и пусть он солгал, что простудился, он готов получить от младшего выговор, лишь бы увидеться. — Как будто меня это остановит, — усмехается Феликс, закидывая рюкзак на плечо и кладёт трубку. — Ты уходишь, хён? — спрашивает Чонин. — Да, надо маме помочь, — обманывает Ли. — Не скучайте. — Я тоже хочу уходить с пар, забив на всё, — бормочет себе под нос Ян, когда к нему подсаживается Наён. — Но мы с тобой прилежные студенты, да? — она слегка треплет парня за волосы. — Кстати, что там насчёт совместного проекта?* * *
Феликс стучит в дверь, забыв о существовании звонка и складывает свой жёлтый зонт. У Хёнджина дыхание перехватывает, он смотрит на себя в зеркало, морщится от царапины на носу, поправляет цепочку на шее и светлые волосы. — Бля... — произносит он и спешит открыть Феликсу. — Привет, хён, — тихо произносит Ли. — Привет, входи. — По тебе не скажешь, что болеешь. — Я... — Соврал? — Феликс кидает рюкзак на пол, ставит зонт и снимает кроссовки. — Зачем? — Хотел, чтобы ты меня пожалел. — Ты как ребёнок, — когда он делает несколько шагов к Хёнджину, у того голова начинает кружится, потому что Ликс такой красивый сейчас, в чёрной навыпуск рубашке и с растрёпанными волосами; от него пахнет свежестью дождя и нотками пряного "пако рабан". — Прости. — Ладно... — Может ты хочешь чего-нибудь? — А? — Феликс не против ответить что-то вроде "тебя", однако из уст доносится лишь: — Нет. — Ну, тогда просто проходи, — Хван за собой ведёт в гостиную, садится на диван, Феликс устраиватся рядом, но дистанцию держит. — Как дела в универе? — Как обычно. Нам задали проекты в скетчапе¹, нужно разделиться на группы по четыре человека. Я подумал может мы с Чонином и вы с Наён объединимся? — Да, неплохая идея. Мы вроде как друзья. — А мы с тобой разве друзья, хён? — Что? — Хёнджин смотрит на Феликса, пытаясь найти подвох в вопросе, смотрит осторожно. — Ты слышал, — парень говорит тихо, стараясь не испортить эту атмосферу; он хочет поговорить с хёном без волнения и стеснения, которое преследует их уже около месяца. — Слышал, но не понимаю к чему ты клонишь, — он и правда не понимает что значит "разве друзья?": "разве друзья, а не любовники?" или "разве друзья, а не чужие?" — Мы не можем быть друзьями, ты же знаешь. Всё изменилось, хён. — Ты прав... — Я нравлюсь тебе? Если бы не вновь начавшийся ливень и стучащие в окна капли, тишина была бы дьявольски невыносимой. Хёнджин даже дыхание задерживает, ему хочется закричать, заплакать, упасть на колени перед Феликсом и целовать его маленькие руки. Он не потрясён, потому что слишком очевидным был, и знал, что Феликс в курсе. Но зачем мучает, зачем тогда в кинотеатре к нему подсел, и к чему вообще эти неоднозначные взгляды в сторону Хвана? Феликс же уже жалеет, что спросил, в нём словно две противоположности борются: одна, здравомыслящая, шепчет, что он дурак и зря вообще приехал, а вторая, сердечная, хочет Хёнджина поцеловать, страстно и безумно, как тогда у Чанбина. И как бы Ликс ни старался, комнату всё равно заполняет неловкое молчание. Парни друг другу в глаза смотрят долго, и Феликс, понимая, что хён навряд ли готов был к такому разговору, решает сказать самую опрометчивую, по его мнению, вещь: — Просто поцелуй меня, если я те.. У Хёнджина голос пропал и мысли все куда-то испарились. Он даже не даёт Феликсу закончить фразу, резко расстояние сокращая, губами своими его накрывает. Младший на поцелуй отвечает охотно, глаза закрыв и растворяясь в Хёнджине полностью. Он так сильно желал этого, что сейчас эта близость кажется невозможной, нереальной. Хван целует влажно, страстно, но не спеша; осторожно языком по внутренней части нижней губы проводит, касается спайки, и выдыхает так тихо прямо в Феликса, которому от таких сладких поцелуев хочется застрелиться. Он руками по чужой груди проводит и на плечи перекладывает, Хёнджин же поочерёдно губы Ли на вкус пробует и сам того не замечает, как его в диван буквально вбил, широкими ладонями в сиденье упираясь. У Феликса губы красивые, манящие и выразительные, а ещё мягкие и вкусные, такие только целовать и целовать, поэтому Хёнджину кажется, что даже если сейчас в дверь войдёт Чон Ксэюн, он не остановится. Но Феликс прямо в губы шепчет протяжное: "хё-ён", вынуждая прерваться. — М?... — неслышно отвечает Хван. — Стой...— Ликс медленно Хёнджина от себя отстраняет, и тот садится, но уже ближе, чем прежде. — Прости, хён... — За что? — Ты знаешь... знаешь, что это ни к чему хорошему не приведёт. — Ты любишь её? — полный смелости спрашивает Хёнджин, он опьянён произошедшим, потому что объяснить иначе его вопрос нельзя. — Да, — спокойно отвечает Феликс, и ему кажется он слышит как сердце Хёнджина трескается и разбивается на миллионы кусочков. — Тогда зачем...— он медленно осознаёт, что его только что оттолкнули, сбросили со скалы и оставили умирать. — Зачем ты приехал и спрашиваешь, что я чувствую? — Хён, я... — Зачем просил поцеловать? Что это, блять, было... — Я не знаю, Хёнджин. Прости, я правда... мне жаль. — Чего ты от меня хочешь, Феликс? А Феликс понятия не имеет чего он хочет. Запутался в собственных чувствах, в себе. Ему Хван и правда нравится; особенно нравится как он целует его и относится не так как все. Он привык всем нравится, привык, что все делают всё, что он просит; привык, что по щелчку пальца получает всё, что захочет. А Хёнджин — он обычный. Простой. Не пафосный, добрый и еще Феликсу с ним хорошо, спокойно так. Но ведь у него есть Ксэюн, она красивая и милая, обожает его и пара из них что надо, все смотрят и восхищаются. — Ничего, — отвечает Феликс, ему нужно в себе разобраться для начала. — Я ничего от тебя не хочу, Хёнджин. Мне просто надоело, что мы избегаем друг друга, от этого мне плохо, а тебе? — Феликс, я пытаюсь вести себя как раньше, но сначала ты незаметно трогаешь мою руку в ебучем кинотеатре, потом приезжаешь ко мне домой с провакационными вопросами, вынуждаешь поцеловать. Я не железный, блять. — Знаешь, мы бы могли дальше дружить, если бы ты не вкрашился, — произносит Феликс, глядя куда угодно только не Хёнджину в глаза, и тут же понимает, как кошмарно это звучит. — Уходи, — вытягивает из себя Хёнджин, зная что Феликс правда уйдёт. Младший встаёт с дивана, спешит к двери и больше ничего не говорит, а Хван глаза закрывает, чувствуя как изнутри его пожирает обида. Дождь прекращается на время, и Феликс не открывая зонт сам не знает зачем возвращается в университет. Он встречается с Наён и Чонином у кабинета геометрии, и парень оповещает, что тот зря пришел, потому что профессор заболел и с последней пары студентов отпустили. Парни уходят в противоположную от Ким сторону, а она собирается домой, радуясь, что дождь закончился, потому что да — мало того, что зонт оставила дома, так ещё и одета лишь в вискозный сиреневый топ с короткими рукавом и джинсовые шортики. Стоит ей пройти меньше чем половину пути, небо снова рычит оглушающим громом. — Ну капец, — шипит девушка и поднимает над головой сумку, едва дождь начинает свою работу. Наён спешит домой по пустынной улочке, смотря только под ноги, но её отвлекает шум подъезжающего автомобиля. Она поворачивает голову и видит знакомый серебристый "хёндай", тяжело вздыхает, потому что это неожиданно. Машина равняется с девушкой, и стекло с водительской стороны полностью опускается. — Садись, — Минхо пытается перекричать дождь. — Наён! — но девушка не обращает на Ли никакого внимания. Он закрывает стекло, и Ким немного разочарованно вздыхает; однако тут же машина заезжает на дорожку, слишком близко и преграждая путь. Дверь открывается и недовольный Минхо подходит к Наён вплотную, от такого у девушки колени подкашиваются и она два шага назад делает. — Садись, говорю, — влага мгновенно распределяется по его каштановым волосам, попадает на счёсанную скулу и скользит по кожаной куртке. — Хочешь заболеть? Тогда и я пойду с тобой пешком, мы заболеем вместе. Девушка проходит мимо Минхо, обходит его автомобиль, и парень думает, что она пойдет дальше. Однако Наён никогда не была глупой, она садится на переднее сиденье, положив мокрую насквозь сумку на обнаженные бёдра. Минхо победно ухмыляется и возвращается за руль. — Прости, что накричал на тебя, — произносит Минхо, съехав с дорожки; он тянется на заднее сиденье и достав рукой синюю толстовку даёт девушке. — Промокла вся, замёрзла. Надень, Однако Наён к окну отворачивается, молчит. Она вспоминает слова Хёнджина, которые преследуют её: Минхо имел проблемы с законом и ей интересно какие. — Ладно, — парень свободной рукой кофту ей на колени накидывает, на что та только шумно выдыхает. — Почему одна, где Хёнджин? — не уступает Ли, но у него свои причины. — Я и в универе его не нашёл, хорошо хоть тебя встретил. Долго игнорить будешь? Справедливо, конечно. Ну прости меня, я козлина, знаю. Наён, ну не молчи. — Зачем тебе Хёнджин? — не отрывая взгляда от мокрого пейзажа за окном спрашивает Наён. — Хочу попросить прощения, — Минхо радуется, что ему ответили. — Совесть проснулась? — она наконец смотрит на Минхо, тихо восхищаясь идеальным профилем. — Да, — он смотрит на нее секунду. — Он не пошёл на пары, потому кое-кто ему лицо разбил. — Да я видел фотку, маленькая царапинка на носу. Посмотри на меня, — смеётся Минхо и тычет пальцем в щёку. — Он так ударил меня, что я ебалом упал на полку в ванной, она аж свалилась. — Какую фотку? — Наён хмурится, потому что фотографии с разбитым носом выставлял не Хван, а она; Минхо понимает, что проболтался, но оправдываться не стал. — В твоей инсте, — он включает музыку.от автора: Мне бы очень хотелось, чтобы вы на секунду отвлеклись и для атмосферы включили тоже, что и Минхо :) ZAYN — Sweat https://mp3xe.net/Media-page-3975.html
— Следишь за мной? — Случайно наткнулся. — Конечно...“ Останусь ради тебя, Днём и ночью...”²
— Приехали, — он паркуется у их дома. — Можешь позвать Хёнджина? — Ты можешь войти. — Я лучше тут подожду. — Ладно, — Наён отправляет на заднее сиденье толстовку, берет в руки сумку и открывает дверь, однако тут же закрывает снова, смотрит перед собой несколько секунд и резко к Минхо для поцелуя поддаётся, опираясь рукой на коробку передач.” Позволь мне прикоснуться к тебе там, где тебе нравится. “
Но парень быстро реагирует, отворачивается в сторону своего окна, заставляя Наён выглядеть полной дурой. Она сама с себя усмехается и возвращается на прежнее место, но не проходит и секунды как парень оказывается на непозволительном, недопустимом расстоянии. Между ними остаётся около десяти сантиметров, когда он, опираясь руками в пассажирское кресло и тяжело дыша, тихо произносит: — Не испытывай меня.” Медленное запотевание окон; Моя кожа на твоей снова и снова...“
Наён сама тяжело дышать начинает от такого потрясающего и находящегося слишком близко Минхо. От него исходит лёгкий аромат сигарет и дорогого парфюма с нотками горького розмарина и флёрдоранжа. У него волосы успели намокнуть немного, раны на скуле и на губе выглядят больно, и ей хочется поцеловать их, лишь бы тут же зажило. Большие глаза цвета горького американо очаровывают и из-за длинных ресниц кажутся ещё более выразительными. А губы, его чёртовы губы, такие манящие, соблазнительные, что Наён мысленно задаётся вопросом: "Кто кого испытывает прямо сейчас?" Разум отделяется от тела, и она не выдерживает: слегка голову поднимает осторожно и медленно, словно спугнуть боится, тянется и прикасается своими губами к его. Минхо на поцелуй не отвечает, но и не отстраняется, а девушка поочерёдно нижнюю, верхнюю губу парня ласкает. Помня про разбитую Хёнджином спайку, напор не увеличивает, язык сдерживает. Ли не реагирует никак, он лишь губы приоткрытыми держит, позволяя девушке делать с ним всё, что она хочет. У него губы сладкие, несмотря на то что табачным дымом пропитаны. Это нежный, практически невесомый поцелуй и от такого голова кружится сильней, чем от пламенного. Девушка даже позволяет себе ладонями прикоснуться к его груди, пусть сквозь плотную ткань куртки, но ей кажется она ощущает под пальцами его сердцебиение.“ Чёрт, не могу забыть твое тело, Не могу отвести от тебя глаз, детка...„
Наён всё равно, что Минхо безынициативно ведёт себя, ей просто хочется, чтобы это мгновение длилось как можно дольше, но парень отстраняется слегка и несколько секунд в глаза смотрит так, вроде бы ласково, а вроде бы об этом жалея. Он не спеша возвращается к сиденью, дышит тяжело, но тихо. А Наён невидимый ком проглатывает, свои губы едва заметно облизывает, вкус чужих запоминая, и выходит под холодный дождь.“ Ох, стекаю по твоему телу, как золото...„
Открывает дверь в дом своим ключом, а мыслями она всё ещё в машине с Минхо, целует его так сентиментально и долго; Ким сердце своё и душу там, кажется, оставила, и что делать теперь не знает. — Хёнджин, — ей очень хочется другу рассказать, что произошло, но в доме свет выключен, и тогда Наён идёт к его комнате. — Оппа? — стучит уветливо. — Ты тут? Я войду? — Да, — раздаётся приглушённый голос Хвана, и девушка поворачивает ручку. — Привет. — Привет, — у Хёнджина горит только ночник, сам он в руках книгу держит "Дизайн как искусство" от Бруно Мунари. — Учишься? — Да, решил вот, — улыбается, но улыбка выходит натянутой и Наён моментально всё понимает. — Феликс к тебе приходил, да? — М... — он едва заметно кивает, книгу откладывает на тумбочку, а Наён к нему на кровать рядом садится. — Хочешь об этом поговорить? — по лицу парня видно, что встреча с Феликсом прошла хуже некуда, поэтому девушка не давит. — Может потом. — Окей... слушай, я знаю тебе сейчас не до этого, но там Ли Минхо извиниться приехал, ждёт тебя в машине. — Ладно, — Хёнджин растягивает губы, поджимая их и накидывает поверх футболки кофту с капюшоном. Ему действительно плохо, так паршиво как никогда раньше. Он, конечно, ожидал такого исхода событий, но не ожидал такой душевной боли. Хван на грани, хочет забиться в угол и заплакать, однако делает вид, что всё в порядке; обещает себе даже перед Феликсом быть сильным, а открывая дверь и видя огромные лужи — силу свою прячет глубоко внутрь и морщится. Дождь не прекращается ни на секунду, и парень набирается смелости, чтобы добежать к автомобилю Минхо. Тот всё ещё в себя приходит, указательным пальцем по губам водя, и если бы не садящийся рядом Хёнджин, то так бы и сидел здесь всю ночь. — Привет, Минхо-хён. — Привет, — отвечает Ли. — Спасибо, что вышел. — Да ладно, — он на парня не смотрит даже, только на капли, которые танцуют на лобовом стекле и отражают тусклые огни уличных фонарей. — Я болен, Хёнджин. — Что? — он недоумённо переводит взгляд на Ли и снимает капюшон. — У меня проблемы с самоконтролем и агрессией, — Минхо решает рассказать Хвану правду не для того, чтобы оправдать свой пятничный поступок, а чтобы младший правда простил. — Врачи называют это пограничным расстройством личности³. Мне жаль, что я сорвался на тебе, что вообще сорвался... не знаю почему это происходит, но любая мелочь может вывести меня из себя. — Но это же как-то поправимо, да? — Понятия не имею. Меня лечат лечат, но всё бестолку. В какой-то момент я срываюсь и всё летит к чертям. — Но, хён, ты не виноват в этом. — Не виноват, — на лице Минхо появляется добрая ухмылка. — Ты прекрасный человек, Джинни, и прекрасный друг. А я вот ебанутый, поэтому у меня кроме Бан Чана нет друзей. — Почему? — Потому что только он меня осадить может. — Нет, почему ты считаешь, что у тебя нет друзей? Я тоже твой друг, хён. Феликс твой друг, — Хёнджин начинает загибать свои пальцы. — И Сан тоже. Хан Джисон, Со Чанбин, Чон Ксэюн... мы все твои друзья. Может не очень близкие, но я уверен, что ты можешь, точнее ты мог бы положиться на нас... — Хёнджинни. — М? — Никто, кроме отца и Чана не знает. — Я не стану трепаться. — Ты простишь меня? — Да всё нормально, хён. — Хорошо... что ж, иди домой. — Всё наладится. Спокойной ночи. — И у тебя, Хёнджинни. Хван лишь натянуто улыбается, вспоминая, что Минхо знает его секрет, и покидает "хёндай", обещая самому себе и секрет хёна сохранить.