Маленькая смерть

Музыка истории: Symphony #5 исполнитель Gustav Mahler. Она почти напала на него, когда он входил в дверь их комнаты после работы. На самом деле он расследовал дела с Фыратом и просматривал старые отчеты, чтобы попытаться выяснить, каким будет следующий шаг Аслана, и понять, поможет ли ему Азизе или помешает. Он знал, что она была в их спальне, в конце концов, было уже поздно, он задержался слишком долго, и она будет этим расстроена. Он не ожидал такой атаки. Она была одета в один из черных ночных пеньюаров, которые он купил для нее, уже столь давно, ко Дню Святого Валентина. Погода стала холоднее, и, как правило, она надевала длинную шелковую пижаму, укладываясь в постель. Честно говоря, он никогда не думал, что увидит на ней купленное для неё белье, это было больше шуткой или несбыточной мечтой. Она обняла его за шею в ту же секунду как он закрыл за собой дверь. Её тело было теплым, даже несмотря на холод в комнате. Она целовала его шею, а рука скользнула по затылку в его волосы. Вся кровь в его теле хлынула на юг. Он замер на мгновение, прежде чем его руки автоматически нашли путь к ее спине. Он притянул ее ближе и приподнял подбородок, чтобы дать ей лучший доступ. Это была самая эротическая вещь, которую он когда-либо испытывал. Его застенчивый ангел, стоящий перед ним практически обнаженная, прикасалась и целовала его вот так, просяще. То как она просила его, говорило ему без слов, что она была готова всего несколько ночей назад, и это разожгло его. Он всегда желал ее, даже когда был полумертвым. Но то, как она застенчиво смотрела на него с таким желанием и ожиданием, заставило его сердце биться сильнее. В то время как он думал, что может потерять сознание, как будто кровь в его жилах просто растворилась в воздухе. Но теперь её безмолвные мольбы, её мягкие губы на его разгоряченной коже заставили кровь хлынуть по его венам, как никогда раньше. Он хотел что-то сказать, но опять же, не знал что. Он закрыл глаза и позволил инстинкту взять верх. Он быстро наклонил голову, чтобы поймать её губы. Её настойчивость усилилась, и её рот немедленно открылся для него. Она не вела, но просила его вести. Она хотела сдаться ему, чтобы он забрал её отсюда и прямо сейчас, хотя бы ненадолго. Он почувствовал что-то в её сущности, что его взволновало его. Это было почти что отчаяние, но он отодвинул его в глубину своего сознания и сказал себе, что это всего лишь её потребность в нем. В конце концов, он так же постоянно нуждался в ней. Быть рядом, прикасаться к ней, дышать ею. И какой вред был в том, что муж и жена нуждались друг в друге самым естественным образом? Он поцеловал её сильно, наполняя каждое движение губ своей любовью к ней. Таким образом она должна была знать, что то, о чём она просила, было правильным, что только они могли исправить несчастья друг друга. Вместе. Он провел руками от её тонкой талии вверх по спине к волосам, чувствуя, как воздушная ткань движется вместе с ним. Теперь её руки были на его воротнике, притягивая его к себе, и расстегивая. Он сбросил пиджак и шагнул вперед, пока она следовала за ним, шаг за шагом. Затем исчезла его рубашка, когда она потянула за пряжку его ремня. Его поразило внезапное воспоминание, расплывчатое, но интуитивное, запах сена и ощущение того, как она цепляется за его ремень, ее холодные руки дрожат, когда касаются его живота. Тогда он слишком хорошо понимал её отчаяние. Воспоминания о близости к смерти всегда будут преследовать их. Она быстро расстегнула ремень и даже пуговицу и молнию, пытаясь оттянуть их, сохраняя поцелуй. Он успокоил её руки, желая уменьшить спешку. У них было время. Он хотел успокоить её разум, заставляя сердце биться чаще. Он оторвался от её губ на короткое время, чтобы раздеться лишь до боксеров. Он хотел соответствовать ей в равной степени, не желая, чтобы она разбиралась с его туфлями и носками. Она стояла в дюймах от него, ожидая, дрожа от предвкушения. Когда он встал и посмотрел на нее, с покрасневшими щеками и опухшими губами, он познал истинное определение искушения. Это то, что чувствовал Адам, когда впервые увидел Еву? Эта странная смесь желаний; требовать, успокаивать, подавлять, защищать, разрушать, превозносить. Он мог выбирать. Она просила его, давала ему разрешение. Это заставило его ощутить себя одновременно властным и робким. Почувствовав его нерешительность, она прикоснулась к нему, положила руки ему на грудь, снова опустив его на землю. Она выглядела немного расстроенной, как будто ей не стоило надевать это нижнее белье, потому что для этого было слишком рано. Он положил свои руки на её, уверяя её - всё, что она сделала, никогда не могло бы быть чем-то неправильным. Он наклонился, чтобы поцеловать её, сначала мягко, уговаривая, а затем сильнее, как прежде. Она снова обняла его за шею, но на этот раз, прежде чем она смогла прижаться к его телу, он подхватил её сзади за бедра. Она немного вздрогнула, и её губы оторвались от его губ с резким всасывающим звуком. Они никогда раньше этого не делали. И, судя по тому, как блестели ее глаза в мягком свете комнаты, это её волновало. Ещё один первый раз, который они проживали вместе. Он понял ее сигнал и решил, что она хочет немного повеселиться. На его лице появилась озорная ухмылка, когда он шел к их новой кровати. Её глаза, в свою очередь, расширились, а её кукольная внешность только разжигала его желание. Когда он подошел к краю кровати с низким каркасом, то умело бросил её на мягкий матрас, за что получил довольный вскрик от неё. Она быстро прикрыла свой красивый рот обеими руками, случайно прижав свои груди друг к другу в процессе, и оставив его рот открытым. Как мотылек на пламя, он обрушился на нее, потрясенный тем, что не уделил её идеальной груди должного внимания в тот же момент, как вошел в комнату. Она затаила дыхание и бесшумно хихикала в возбуждении. Она была самым прекрасным зрелищем, которое он когда-либо видел. Он был над ней, между её гибкими бедрами, чувствуя, как её груди прижимаются к его обнаженной груди каждый раз, когда она двигается, чувствуя её тепло там, где он хотел этого больше всего. Он был на небесах. И уже не в первый раз он задавался вопросом, действительно ли грех испытывать такое огромное удовольствие. Но взглянув раз в её теплые счастливые глаза, он решил, что нет, это не грех. Фактически, это было самое естественное, самое прекрасное, что только мог испытать человек. Любить другого. Выражать эту любовь. Дарить и получать удовольствие. Это было священно. Он бы никогда не принял это как должное. Она воспользовалась моментом его задумчивости, чтобы подразнить его щекоткой, к которой он был невосприимчив. Однако она была восприимчива, и его месть была сладкой. Её бедра дернулись к нему, когда она попыталась убежать от его больших пальцев. Оба прекратили игру, когда чувство трения заманило их к более серьезной цели. Его рука сжалась на её талии, его дыхание стало тяжелым. Она выступила против него в качестве эксперимента, чем вызвала его мужской стон. Они оба знали, кто здесь действительно имел власть, и он был совершенно не против этого. Он бы с радостью подчинился любой её прихоти. Возможно, он и был под её чарами, но он также крепко прижимал её. Со своей точки обзора ему открывался невероятный вид на её грудь. Он любил в ней всё, но не мог отрицать, что её физическая красота была тем, что его привлекло поначалу. Она была маленькой, но сильной; идеально симметричной, но всё же уникальной внешне; тонкой, но изогнутой и женственной. Именно эти изгибы часто его отвлекали. Он забыл, сколько раз следил за ней глазами, когда она выходила из комнаты. Так долго эти части её тела были ему запрещены, но теперь она открывала ему доступ, нет, просила его прикоснуться к ней. Она бы не стала носить это нижнее белье, если бы не хотела, чтобы он прикасался к ней. Так он и сделал. Его большая грубая рука казалась почти чужой на её маленькой мягкости. Но было в этом что-то правильное. И она, похоже, не нашла в этом ничего странного. Напротив, она издавала восхитительные мягкие звуки в глубине своего горла, когда его большой палец царапал её покрытый шелком сосок. Он больше не мог сопротивляться и снова погрузился в неё, чтобы попробовать ее стоны. Она прижалась к его руке, побуждая его сжать ещё сильнее, пока её руки взъерошивали волосы на его груди. Он больше не мог этого вынести и оторвал свои губы от её губ, чтобы прижать их к её груди, сначала поверх ткани, но через мгновение он разорвал ремешок, чтобы обнажить её. Её руки взлетели к его затылку, запутались в его волосах, удерживая его на месте. Он улыбнулся проделанному и передвинулся на другую сторону. Теперь она извивалась под ним, ткань её нижнего белья обвивалась вокруг её талии, и она выглядела раскрасневшейся, дерзкой и великолепной. Он отпустил её на мгновение, чтобы перевести дух и полюбоваться своей работой, когда наконец заметил крошечные трусики, что она носила. Он, очевидно, знал, что они были на ней, они были черными, чтобы соответствовать пеньюару, но до этого момента он не понимал, в каком стиле они были. Он откинулся на колени, чтобы полюбоваться ими. Она посмотрела на него сверху вниз с легким раздражением и, возможно, даже с дьявольским блеском в глазах. Его руки сами по себе переместились к её бедрам. Темные кружева сидели низко на её бедрах, показывая её подтянутый живот и очаровательный пупок. Когда он провел рукой по её коже, то заметил замысловатый узор в виде бабочки на кружеве. Он не помнил, как покупал эти трусики, а это означало, что она выбрала их сама. Только для него. Это осознание было похоже на реактивное топливо для его страсти и его пульс резко участился. Кровь билась в его жилах, его мужественность пульсировала почти что болезненно. Он терял самообладание. Он никогда не хотел её пугать, но потребность взять её становилась слишком сильной. Он знал, что его глаза, должно быть, потемнели только по испуганному выражению её лица. Он попытался придти в себя, но его руки дрожали, когда он сжимал её бедра. Он нежно поцеловал её под пупком, чтобы дать ей понять, что он никогда не причинит ей вреда, и она ахнула, когда он быстро поднял её, чтобы развернуть. Ему нужно было увидеть заднюю часть этих трусиков, чтобы стянуть их в сторону или полностью сорвать с неё. Она, конечно же, испугалась, и её ноги на минуту запутались вокруг него, но он был полон решимости и вскоре поставил её перед собой на четвереньки. Теперь он мог ясно видеть крошечные завязки, ведущие к маленькой вышитой бабочке, которая лежала прямо над её ягодицами. Даже в самых смелых мечтах он не предполагал, что она купит и наденет для него что-то подобное. Он не мог остановиться, он был одержим. Он крепко обнял её тонкую талию, наслаждаясь тем, как его руки идеально входят в углубления над её бедрами. Она снова задыхалась, но он мог сказать по изгибу её спины, что ей нравится, когда на неё претендуют подобным образом. Они никогда раньше этого не делали. Он хотел этого с того момента, как впервые увидел её зад во всей красе, но, конечно же, он долго и терпеливо ждал её, чтобы не оказывать давления. Видя, как она сама решила надеть что-то подобное для него, он знал, что она готова к реакции, которую это вызвало в нем. Его руки все еще были крепко сжаты на её талии, он притянул ее к себе, втиснув свою эрекцию в её центр, словно говоря ей, что будет с ней делать. Она отчаянно захныкала, в то время как её голова опустилась, а руки задрожали. Она была такой слабой рядом с ним. Она хотела этого так же сильно, как и он. Он понял это и снял свои боксеры. В спешке он чувствовал себя немного неловко, но ничто не могло ослабить его вожделение к ней. Она послушно осталась стоять на месте и ждала, когда он будет готов. Он трепетал перед её доверием к нему. Всего несколько дней назад она впервые почти за год обрушила стены. Это было так трогательно, то как она просила его позаботиться о ней, свободно доверяя ему после всего того, что он сделал. Та ночь была одной из самых особенных в его жизни. Это была новая глава, нет, совершенно новая книга для них. Сегодня вечером все было иначе. Сегодня вечером была необходимость. Речь шла о том, чтобы заставить её на время забыть, о том, чтобы позволить отпустить себя и использовать её доверие как свою страховочную сеть. Он благоговейно поцеловал её в ответ, сказав тем самым, что она всегда будет с ним в безопасности. Она еще больше выгнула спину и вскинула голову так, что её длинные темные кудри покрыли небольшой участок её обнаженной кожи. Она была готова. Его пальцы плясали вокруг её бедер, дразня тонкие струны, прежде чем он подсунул один палец под них и провел им вниз к складке, где лежала бабочка. Он отодвинул ткань в сторону, сначала немного, желая ощутить её готовность пальцами. В то время как его левая рука была занята стягиванием шнурка в сторону, его правая рука была свободна, чтобы схватить горсть её задницы, прежде чем переместить пальцы в её центр, ощупывая там мягкие волосы и раздвигая её, чтобы он мог почувствовать. Она была мокрой, что свидетельствовало о том, что его предыдущие действия были для неё более чем удовлетворительными. Он медленно вставил средний палец, проверяя её. Она издавала тихие звуки и немного дернулась, когда его палец проник глубже в неё. Ей нравилась эта часть их прелюдии, он знал из предыдущего опыта, но немного беспокоился, что, когда его палец будет заменен чем-то большим, там окажется слишком тесно. Эта же мысль и безмерно возбудила его. Зная, что эта позиция сделает её еще меньше. Наконец настал подходящий момент. Он нехотя вытащил палец из её тепла, в то время как её стены уже хотели втянуть его обратно. Дрожь пробежала по его спине, когда он натянул шнурок до предела и ухватился за него, чтобы выровнять должным образом. Он прижал кончик к её входу, давая ей почувствовать, что должно было произойти, давая ей время отступить, если ей нужно. Вместо этого она попятилась к нему, прося об этом. Тогда он чуть не пролился в неё. Он не думал, что когда-нибудь привыкнет к ней таким образом, настолько сексуально заряженным и открытым. Он ухватился за её бедро, как за якорь, и медленно притянул её к себе, когда вошёл в неё. Он был прав, она чувствовалась такой маленькой в этой позиции, это была восхитительная агония. Почти сразу же её руки подогнулись под ней, и она упала на локти. Он крепко держал её бедро, но его другая рука сняла шнурок с её трусиков и взялась за живот. Ей никогда раньше не приходилось держать себя в таком положении, и он хотел убедиться, что с ней все в порядке. Новый угол её тела и его быстрые движения означали, что он был погружен в неё глубоко. Она вскрикнула, и он опасался худшего, пока не последовал долгий стон. Решив, что этот более острый угол ещё лучше, он позволил своим рукам бродить по её телу, нащупывая её задницу, хватая её за талию, катая её соски между пальцами, при этом сохраняя ритм внутри неё. По издающимся ею звукам он мог сказать, что она была переполнена ощущениями. Все это было для неё ново: каждое прикосновение - сюрприз, каждая реакция - откровение. Её тело начало двигаться инстинктивно, ища разрядки, нуждаясь в том, чтобы он каждый раз попадал в это идеальное место. Со временем он успокоил свои движения, чтобы завороженно наблюдать, как она начала скакать на нем, прижимаясь к нему и отстраняясь, только для того, чтобы снова прижаться. Он был в состоянии эйфории. Это был почти внетелесный опыт - думать, что с ним этого не происходит, что девушка, которую он знал, никогда не сможет этого сделать. Но вот она, его жена, дразня его кончиком у входа, позволяя ему наблюдать, как она снова падает вниз, вкладывая меч в ножны. Он чувствовал головокружение, но ясность ума. Его целью в следующий короткий момент было достичь своего пика и помочь ей достичь своего. Её бедра были зажаты обеими руками, возможно, оставившими следы, но в данный момент он был не в состоянии осознавать это. Он цеплялся за неё как за свою жизнь, когда врывался внутрь. Теперь она становилась громкой, но никто не мог остановиться. Они не могли заставить себя почувствовать стыд, не сейчас, когда их цель была в пределах досягаемости. Затем она сделала то, о чем он никогда бы не подумал. Она быстро переместила правую руку с того места, где она лежала на матрасе, удерживающем её, вниз, вниз, вниз, туда, где соединялись их тела. Её нежные пальцы коснулись того места, где он быстро насаживал её, а затем её чувствительного узла. Она коснулась себя, когда он ударил её внутри, дергая нужное место, снова, и снова, и снова. Её крик оборвался, и на мгновение он испугался того, что её дыхание полностью остановилось. Затем её стены стали сжиматься и пульсировать вокруг него, и это столкнуло его с обрыва в пропасть. Он почувствовал, как его сердце полностью остановилось на мгновение, когда его сущность вливалась в неё. Они вернулись к жизни с гортанными стонами, всё ещё подергивающимися и пульсирующими, когда кровь снова изменила курс в их жилах. Он дождался, пока у неё прекратятся толчки, прежде чем выйти из неё. Он никогда раньше не видел, чтобы она испытывала такой оргазм, она всё ещё дрожала. Он отнесся к ней со всей нежностью, на которую был неспособен всего несколько мгновений назад, подошел к своей стороне кровати и помог ей лечь на неё. Она лежала в позе эмбриона, переводя дыхание, когда его руки касались её кожи, уговаривая её лечь плашмя, чтобы он наконец смог раздеть её. Она сделала, как он сказал, её груди подпрыгивали от движения и тяжелого дыхания. Он пил это видение её, совершенно покрасневшей и полностью опустошенной им, её неглиже сбилось вокруг её талии, а её трусики промокли. Она выглядела как грех. Но хоть убей, он не мог заставить себя сожалеть. Всё, что они сделали, не казалось аморальным, напротив, это было лишь хорошо, лишь правильно. Он стянул с неё черный шелк, когда она лежала в блаженстве. Черный шнурок её трусиков легко поддался, и он стянул их с её стройных ног, и швырнул куда-то в комнату. Она была такой теплой и податливой. Он почти хотел раздвинуть её и взять снова, её соблазнительность взволновала его. Он знал, что она позволила бы ему, но его рациональный разум взял верх, и вместо этого он обнял её за спину и приподнял, чтобы положить голову на подушку, стянув одеяла, чтобы она могла лечь на теплые простыни. Когда она устроилась, он тоже заполз и притянул её к себе - невероятно мягкая кожа её спины против грубых волос на его груди. От него не ускользнуло, что они снова оказались в таком же положении, его мужественность прижалась к её ягодицам. Но на этот раз они были довольны. Они ненадолго сбежали, уведя друг друга в место, свободное от забот и мыслей. Их демоны были натренированы и больше не могли их преследовать. Хотя бы на ночь. Он уткнулся носом в её темные волосы и вдохнул аромат жизни. Он обнял её колени и обхватил правой рукой её напряженный живот. Его большая рука охватила почти весь её живот, но он задавался вопросом, нет, надеялся в глубине души, что очень скоро её живот станет большим и круглым благодаря его ребенку. С этой мыслью он закрыл глаза и широко раздвинул пальцы на её животе, как будто желая осуществить свое желание. Он отключился почти сразу, его тело и разум были полностью насыщены. Но что-то было не так. Недостаточно, чтобы полностью разбудить его, но все же достаточно, чтобы вызвать легкое чувство неловкости прямо перед тем, как его охватила пустота сна. Что-то дернулось. Ручка двери ох так тихо повернулась. Глаз заглянул сквозь почти темноту и увидел два тела. Как картина, они лежали в прекрасном состоянии, не замечая вора в ночи. Не подозревая о том, кто заразит их красоту грехами жадности и зависти.