Лето, начало съёмок нового, пятого сезона шоу «Пацанки». Преподаватели находились в неоднозначном предвкушении будущих событий, ведь все знали, как сложно проходят первые недели обучения, а для Марии Буше всё и вовсе было в новинку. От смены третьего преподавателя Лауре и Марии было немного некомфортно, ведь они проработали с Татьяной целых три года, и было крайне непривычно видеть кого-то другого на её месте. Сегодняшний день обещал быть тяжёлым. А для директрисы школы леди — особенно.
Ярко-красный костюм, роскошно контрастирующий со здорово-бледной кожей, ярко-красный маникюр на нежных, аристократично изящных руках, идеально уложенные светлые волосы и великолепный, манящий аромат какого-то дорогого парфюма. Ангел в красном. Дьявол в деталях. «Моя помада хорошо бы сочеталась с её шеей» — думала женщина в чёрном смокинге, но не с жаром, а с горечью.
Лаура тяжело вздохнула, выйдя за пределы съёмочной площадки на перерыв. Пришлось наврать, что ей нужно было срочно отлучиться в дамскую комнату, чтобы никто за ней не пошел. Несмотря на такое торжественное событие — открытие сезона, настроение у женщины было очень близко ко дну, и далеко не из-за первых выходок пацанок, ещё даже не дошедших до самой школы. Дело было совсем не в них. Вся проблема была в этих чёртовых зелёных глазах… Правильно говорят, что этот цвет глаз — цвет глаз ведьм. Определённо от лукавого. Лаура всегда считала самым красивым именно его, но после того, как она встретила Марию, ей перестали нравиться чьи-либо ещё глаза… Во всех было что-то не то. Чего-то в них не было. А в её — хотелось раствориться. Уже который год.
Влюбилась Лукина не сразу. Третьякова, несомненно, очень приятный человек, но была в ней какая-то неприятная Лауре поначалу сладость. Её нежный, мягкий голос,
в целом ангельский вид — всё казалось слегка приторным, надоедающим… Но уже на второй год совместной работы директриса поняла, что все эти качества Марии совершенно очаровательны, и не смогла не поддаться. Любовь ворвалась в жизнь Лукиной внезапно, несвоевременно и совершенно неправильно. В 50 лет влюбиться в женщину, когда ты всю жизнь прожила с мужчиной — и ладно бы, с плохим, но назвать так мужа язык никак не поворачивался. Лаура жестоко глушила в себе это влечение, не имея той смелости, необходимой для принятия и осознания такой своей стороны. «Так нельзя» — мысль, которой женщина мысленно била себя по лицу каждый раз, как смотрела на Третьякову. «Так не должно быть». И если раньше Мария редко смотрела на директрису, то теперь взгляды Лауры односторонними не были, и ведьминские глаза встречались с синим морем глаз второй. Эта маленькая женщина была одновременно и ангельски, и дьявольски красивая. Чувства в момент пересечения взглядов просто переполняли, норовили вылезти наружу, но продолжали копиться внутри, и даже по окончании съёмочного дня деть их было некуда. И Лаура вернулась к сигаретам.
Лукина бросила курить несколько лет назад, но обстоятельства заставили её опять прибегнуть к пагубной привычке. Ей было стыдно. Стыдно за то, что на камеру она показывает себя сильной, железной леди, а на деле — слабая, и прячет от мужа пачки сигарет, чтоб он, не дай Бог, не узнал, что она снова отказывается от здорового образа жизни, и чтобы не было никаких расспросов о причине такого поведения. Она бы, конечно, наврала о том, что съёмки слишком тяжёлые и ей нужно успокаивать нервы, но настоящая причина звучала так глупо… Из-за Третьяковой.
Бледно-розовое, словно лепестки молодого цветка, платье, пиджак под цвет, но всё тот же красный маникюр. Изящные ноги, открытые только чуть ниже колена… Идеальный блонд волос, локоны, эстетично лежащие на плечах, гармонирующие с цветом костюма. Другие две женщины одеты в чёрное — контраст образов, и снова именно Она выделялась своим светом. У Неё на шее — подвеска на тонкой цепочке, у второй — более массивная цепь. Образ невинности.
Несомненно, абсолютно правильной Третьякова не была. Таких людей нет, только книжные герои. Но она определённо светлее большинства, и слово «ангел», даже несмотря на какие-то человеческие грехи, ей точно подходило.
Сегодня съёмки кончились раньше, чем обычно, и Мария предложила преподавателям всем вместе сходить куда-нибудь. Буше понравилась эта идея, но она отказалась, сославшись на список дел на остаток дня, и Лаура внутренне напряглась, когда Третьякова не расстроилась, а предложила идти в таком случае в кафе вдвоём. «А тебя муж дома не ждёт?» — спросила директриса. «Подождёт, не маленький же» — ответила ей заместительница. Действительно, всё логично. Лукина понимала, что это предложение было исключительно дружеским, но волнение, тем не менее, не утихало, и всё-таки она согласилась. Провести вечер в кафе с этой женщиной — замечательная идея, даже если это заставит Лауру в конце дня плакать с сигаретой в руке.
Так оно и случилось. Женщины весь вечер проговорили о семьях друг друга, а Мария ещё вспоминала разные забавные истории, связанные с ухажёрами и их неудачным флиртом. Лаура не показала ни ревности, ни того, что это не та тема, на которую она бы хотела говорить с заместительницей, но это была не её проблема. Третьякова не разделяла чувств начальницы. Это точно было ясно. Но надежда всегда умирает последней, и несмотря на настолько ничтожные (отсутствующие) шансы, Лаура всё равно верила, что
может быть… Ведь любовь сильнее здравого смысла. Когда директриса вернулась домой после совместного ужина с Марией, чувства наконец вырвались наружу. Говорят, что время лечит, но её тяга к коллеге никуда за эти годы не пропала, а лишь возросла. Взяв трясущимися руками пачку сигарет, Лаура достала оттуда одну и нервно закурила. «Как хорошо, что дома никого» — подумала она, и сама ужаснулась такой мысли. Раньше таких никогда не было. Женщина всегда была рада видеть свою семью, в плохом настроении, в хорошем — неважно. Лаура выдохнула дым и уставилась в пол. Как она дошла до такого, что ревнует свою коллегу к её собственному мужу… Ком застрял в горле. Лукина слышала от кого-то, что даже невзаимная любовь должна менять человека в лучшую сторону, но на самом деле это никогда не работает. Чувства к Марии определённо тянули ее тяжкой гирей вниз.
Нефритовый брючный костюм, контраст с красными ногтями, кольцо на безымянном пальце — снова другое, каждый раз разное. Почему не обручальное? Черная, как то дно, куда привели чувства к этой женщине, блузка, глянцевые пуговицы — мысли сами уносились в фантазии об их расстёгивании. Но снова это не приносило ничего, кроме пустоты в душе.
Прошла ровно половина съёмок. Ученицы продолжали огорчать своим поведением. Несмотря на тяжёлый день и не очень хорошее расположение духа, Мария предложила начальнице провести время вместе, позвав её всё в то же кафе, «хотя бы полчасика посидеть» — сказала она. Лаура, как и в прошлый раз, была только за, и, кроме того, она видела, что та хочет ей что-то рассказать. Уж больно Третьякова задумчивая целый день. Вдвоём они отправились в то самое кафе, и сели на те же места. Мария заметно оживилась, наконец-то свободная от камер. «Ты слышала, что говорят о нас в некоторых кругах?» — спросила она тише обычного. Лаура не поняла, о чём речь, и покачала головой, занервничав. «Некоторые люди думают, что мы пара» — с неловкостью и юмором в голосе сказала Третьякова. Сказанная совершенно без злого умысла фраза ранила глубоко, в самое в сердце. Непонятная боль прошла по всему телу, внутри что-то сжалось. «Правда?» — спросила Лаура, постаравшись изобразить шутливое недоумение. Мария подробно ей описала ситуацию, рассказала про «шипперов» и их различные видео странного содержания. И всё это правда звучало смешно, но директрисе смешно не было, хоть и пришлось это изобразить. Третьякова пошутила, что пусть это и неприятно, но зато поднимает рейтинги шоу. Лаура всеми силами изображала нормальную реакцию и молилась об окончании этого вечера, и мысленно похоронила свои лёгкие.
Те полчаса тянулись целую вечность, но наконец-то Лаура была дома. Вся семья была в сборе, и поэтому пришлось курить на улице, а потом долго ходить, дабы запах табака выветрился. Домочадцы не отличались острым обонянием, за что Лукина благодарила Бога. Допросов хотелось меньше всего. Время было слишком поздним даже для позднего ужина, и женщина сразу отправилась в спальню, где её замучила бессонница.
Блестящее длинное чёрное платье с декольте и открытыми плечами против полностью закрытого белого брючного костюма. Яркая помада против нейтрального нюда. Голая, молочной белизны шея против галстука-бабочки. Кольца на обоих средних пальцах… против колец на обоих безымянных. Всё ещё вопрос. Счастливые лица… и лишь у одной внутри — Марианская впадина.
Выпускной, праздник. Долгожданный финал. Объявление победительницы сезона — максимально торжественная атмосфера. Преподаватели радуются за участниц, участницы радуются друг за друга. Грустно, невероятно грустно прощаться со Школой Леди, что стала для тебя уже вторым домом, но этот момент — самый воодушевляющий. Музыка, воспоминания и шутки, всё играло яркими красками. Ученицы показали пародии на преподавательниц, и на своей Лаура вспомнила, как нарушала правило одного бокала дома, а также подумала, как нарушит его сегодня. А сейчас она наслаждалась моментом. Вид улыбающейся заместительницы заставлял Лукину и саму невольно улыбнуться, а звук её смеха вызывал самые тёплые чувства. Синоним ли счастья — смех? Разумеется нет. Но Лаура искренне надеялась на то, что Третьякова счастлива. Кроме того, у неё такая красивая улыбка, а видеть на этом ангельском лице слёзы было бы просто невыносимо.
Директриса всё ещё размышляла. Как в обычном человеке может сочетаться и ангел, и сущий дьявол? Только в ведьме. Обычным человеком Марию назвать было нельзя. Ничего зловещего в ней не было, кроме силы тех чувств, что она могла возбуждать в людях. До боли прекрасна, без преувеличений.
Кругом был целый зал людей, но Лаура всё равно чувствовала себя одиноко. Ей было весело, как и всем остальным, но это вязкое чувство внутри не покидало. Съёмки сегодня заканчиваются, и Лукина не смогла пока определиться, рада она этому или нет. Что у Марии, что у Лауры после окончания сезона шоу имеется куча дел и планов, и будет не до встреч…
Наконец была объявлена победительница и праздник перешёл в самую активную его стадию, которая уже в свою очередь переходила в празднование каждой компанией отдельно. Лаура ненадолго задержалась с преподавательским составом, когда торжество уже было окончено. Она выпила всего два бокала (хоть и все подумали, что это был один), так что ничего в настроении существенно для неё не поменялось. Хотелось уже домой. Домашним женщина сказала, чтоб они её не дожидались, и поэтому там её ожидали только тишина и спокойствие, которых уже с каждой минутой стало всё больше не хватать. Обнявшись с коллегами на прощание (а с Третьяковой — отдельно), Лаура удалилась с закончившегося мероприятия и поехала домой.
Женщина попросила таксиста высадить её немного раньше, опять же ради удовлетворения своей никотиновой зависимости. Стоя около большого здания с медленно тлеющей сигаретой в руке, Лаура ощутила, как к ней постепенно возвращается уже привычная тяжесть на душе. «Пора бы уже смириться» — подумала она, и неосознанно произнесла это вслух. Она огляделась, но рядом не было никого. Женщина вздохнула. Как это сделать? Как смириться? Невольно вспомнилась песня…
Скажи, откуда ты взялась и опоздать не испугалась, моя неведомая страсть, моя нечаянная радость?
Строчки глухой болью отдались в душе.
Нарушив мой земной покой, ты от какой отбилась стаи? И что мне делать с тобой такой — я не знаю…
И у Лауры на этот вопрос ответа тоже не нашлось.
