Killing Butterflies

Нужно бежать. Быстрее, ещё быстрее. Мышцы сводит от боли, но она продолжает бежать. Темно, — луна спряталась за множеством туч, что затянули небо, пряча за собой единственный свет и звёзды. Будто бы знак, что даже само небо и луна не на её стороне. Что она сама по себе. Она продолжает бежать — ветки бьют её по лицу, оставляют раны и царапины на руках и ногах, но она почти не чувствует боли. Адреналин пульсирует в её крови, и пройдёт ещё достаточно времени, прежде чем они начнут жутко печь и болеть. Сейчас у неё одна цель — нужно выбраться из леса. Нужно покинуть Вэлдейл как можно скорее, выбраться из дебрей темных деревьев и кустов, нужно скрыться от него… если она это вообще может. Она спотыкается и падает — кажется причиной этому был корень дерева, который он не заметила, пока оборачивалась. Больно. Теперь она её чувствует — ногу адски свело. Мышцы больше не хотят напрягаться и не готовы работать. — Пожалуйста… — Просит она сама себя поглаживая ногу. Она едва сдерживает слёзы, но это ей не помогает. Ноги больше не хотят подниматься и требуют отдыха. — Боже… Она замирает. Может, он её потерял? Может, он её не заметит? Хотя бы маленькую передышку, чтобы она могла снова бежать, хотя шансов у неё не много. Она прячется за деревом. Отползает и прижимается к холодной коре. Как бы она сейчас хотела слиться с ним, чтобы её не заметили, но это лишь её мечты. Ей страшно, но надо молчать. Нельзя чтобы он её услышал, хотя… И вот она слышит. Такие тихие, но всё же они различимы. Звуки того, как маленькие крылышки машут в воздухе. Их много и они приближаются, но пока их не видно. Он может её заметить так, но ей нельзя паниковать, может, ей всё же повезёт. Звуки крыльев всё ближе и вот она уже видит, как черные листья падает фиолетовый свет. Маленькая бабочка садиться на листик, почти на самый край. Ева замирает. «Пожалуйста, не убивай меня… пожалуйста». «Я не хочу убивать тебя» Ответный голос. Его голос. Она зажмуривает глаза. Слезы начинают течь из её глаз. Она в ловушке, в западне. Он рядом… так близко, что она уже слышит отчётливые тяжелые шаги. В нос ударяет запах мокрой шерсти и железа — запах крови, но она старается сдержать рвоту. Он её нашёл, теперь… Она открывает глаза и замирает в ужасе. Она больше не видит деревьев или дорогу, которая вела из деревни через лес в сторону Деревни Серебряной Поляны — всё закрыла огромная чёрная тень. На фоне этой мглы виднелись множество глаз — каждый из них смотрел на неё. Они ярко голубые, и каждый из них мог жить своей жизнью, но сейчас они смотрели на неё. Пасть полная острых зубов медленно стала открываться — он поглотит её… она умрёт вот так, словно загнанная овца так и не узнав ответов. Пусто прожитая жизнь, а эти маленькие фиолетовые бабочки, что окружали монстра в волчьем обличье проводят её в… Она снова закрыла глаза, но теперь медленно и спокойно. Ева смирилась со своей судьбой и была готова её принять, она лишь молила об одном — пусть её смерть будет быстрой и безболезненной. Она ждала и ждала, но ничего не происходило? Почему он не убивает её? Она ведь ему всего на один укус, но вместо этого всё что она почувствовала, это теплый и нежный поцелуй. Губы коснулись её холодного лба согревая кожу и разнося тепло по её телу. Девушка открыла глаза. Слёзы не прекращались, но теперь она была в замешательстве — что происходит? Почему она ещё жива? — Ты холодная, как лёд, голубка. — Он обычный. Такой же, как и всегда: темный волосы скрытые под цилиндром, черный пиджак который подсвечивался фиолетовым свечением от множеством бабочек что окружали его освещая и разгоняя мглу и заставляя свет играть на золотых зажимах, что скрепляли его темно-фиолетовый жилет. Он снова выглядел как обычный человек, владелец цирка, кто угодно, но не жуткий монстр, способный лишь одним своим видом заставить даже самого стойкого бежать в ужасе и страхе. Он смотрел на неё с удивлением и не пониманием. Он протянул ей ладонь в белоснежной перчатке, но она лишь больше вжалась в дерево. Она не понимает, не знает как ей быть и как реагировать… — Зачем же ты убегаешь, — Он показывает ряд белоснежных зубов. — Ты ведь могла бы замёрзнуть и… — Что ты такое?! — Наконец она собирает все силы, что остались в её теле и сквозь силы и рассекая тьму выкрикивает ему. — Почему… ты так просто… — Боже, — Он закатывает глаза, но продолжает улыбаться, бабочки продолжают летать возле него. — Тебе не к лицу такое выражение, и уж тем более — такие манеры. — Прекрати и ответь мне! Я же видела… ты хотел убить меня… — То есть если ты выглядишь как монстр, то ты обязательно — он? Люди жутко нелогичные и узкие создания. Впрочем я не сомневался в этом. — Он подходит к ней и присаживается. Радужка его разных зрачков всё больше начинает подсвечиваться этим ярким фиолетовым светом, стирая разницу между ними. Она молчит, но не отводит глаз. Она перестает плакать — страх постепенно отпускает уступая место гневу и ненависти. — Сколько ты так живёшь, дорогая? Годы? Сколько вопросов в твоей голове сейчас? Что если я скажу, что у меня есть ВСЕ ответы — я также буду монстром в твоих глазах? — Что…? — Нет, — Он усмехается поднимаясь с колен. — Подобные чувства присущи только людям, голубка. — Его трость появляется в его руках — голова золотого коня поблёскивала в темноте. — Чувство жадности и зависти, но ведь это не про тебя. Монстр — не тот, кто выглядит так, а тот, кто так мыслит. — Кто ты? Он лишь улыбается, наблюдая за тем, как она опираясь о ствол дерева пытается подняться. Ноги всё ещё не хотят слушаться. — Главный врач человечества, я полагаю. — Он наигранно задумчиво трёт подбородок. — Ну, по мнению Защитников Айден, а они ведь не могут ошибаться, верно? — Долго ты будешь говорить загадками? Почему ты не… — Я знаю, кто ты, Ева. Ты даже не представляешь, насколько это тяжело — знать всю правду. Девушка молчит. — Тебе нужно отдохнуть, полагаю. Могу предложить помощь, если конечно не боишься что Большой и Страшный Идрис не захочет слопать тебя во сне. — Почему я должна тебе верить? — Потому что только ты способна смотреть сквозь мою ложь…