***
Той же ночью они заметили остров. Всего через несколько секунд после первых возбуждённых воплей палуба внезапно заполнилась восторженными ухмыляющимися матросами. Они изо всех сил пытались занять место вдоль борта, чтобы мельком увидеть остров на темном горизонте. Грей даже не замечал, когда его толкали или он спотыкался. Посреди ликующей толпы легко было забыть, что всего несколько часов назад он согласился предать своё командование и последовать за пиратом. Волнение от мыслей о сокровищах быстро улеглось, он остыл. Теперь он не чувствовал себя уверенным и был недоволен мыслью, что позволил жадности так легко управлять своими действиями. Но можно ли всерьёз винить его за это? Такой шанс выпадает раз в жизни. — Это правда тот самый остров? Он посмотрел на Джима, который ухватился за борт корабля и подался вперёд так, что вполне мог упасть за борт. Когда мальчик обернулся, чтобы взглянуть на толпу, в его глазах была мрачная решимость, непонятная Грею. Джим так хотел добраться до места назначения, что не проводил и дня, не поговорив и не пошутив об этом. Почему же сейчас он не рад? Но какой бы ни была причина, внезапная мрачность Джима напомнила Грею о том, на что он сам согласился. «По крайней мере, с мальчиком всё должно быть в порядке», — подумал он. Джим был практически лучшим другом Сильвера, так что, вероятно, он был с пиратами. Грей наблюдал за народом на палубе, гадая, кто на их стороне. Можно было с уверенностью предположить, что каждый человек, которого Сильвер рекомендовал Трелони, был пиратом, но они составляли лишь около половины команды. Мысль о Трелони заставила его обратить свой взор на троих человек, стоявших на носу. Капитан Смоллетт, доктор Ливси и сквайр были честными людьми. Они ничем не заслужили смерти от рук пиратов, и Грей не мог не чувствовать себя виноватым за то, что с ними могло случиться. От него требовалось всего несколько слов, чтобы предупредить их о происходящем, но, к своему стыду, он не хотел этого делать. Они были в море в окружении пиратов. Смерть командующих была предрешена, и любого, кто присоединился бы к ним, постигла бы та же участь. Более того, эти трое были представителями высшего общества и англичанами, поэтому он не был уверен, может ли он им доверять. И потом, его всё-таки манили сокровища. Капитан Смоллетт произнес речь о том, что все они хорошо потрудились, а сквайр Трелони продолжил разрешением открыть ром и провести ночь как кому заблагорассудится. Пожалуй, даже сокровища не сделали бы команду счастливее. — Этот Трелони не так уж и плох, — весело сказал Андерсон. — Я удивлён, что капитан не возражал, — добавил Морган. Он принёс две кружки рома и сунул одну из них Грею. — Не будь таким занудой, Грей. Присоединяйся к нам! — он указал на собравшуюся вокруг грот-мачты компанию, которая и уже вовсю пила и распевала песни. Грей колебался, не вполне одобряя эту идею. Было неловко пить, зная, что люди, которые только что похвалили их за работу и дали им выходной, скоро умрут. Впрочем, может, он зря волновался. Он всегда слишком много размышлял. Когда он посмотрел на веселье вокруг себя, он отметил, насколько все были близки. Они были друзьями и вместе трудились, жили и боролись с морем на протяжении всего долгого пути. По сравнению с ними, капитан Смоллетт и остальные, жившие в своих уютных каютах, были совершенно чужими. Поскольку он в любом случае должен был выбрать сторону, почему бы не присоединиться к тем, кто был того же происхождения, что и он, и имел с ним больше общего, чем их командиры? От безысходности он выпил половину своего рома в несколько глотков и решил перестать беспокоиться и посмотреть, что произойдёт. Он уже сделал выбор, теперь оставалось следовать ему до конца. Большая часть команды расселась или развалилась на палубе и громким нестройным хором пела «Сундук мертвеца». После второй кружки рома Грей легко прибавил к хору свой голос и забыл, что когда-то опасался этих людей. Ему повезло: выпив, он никогда не злился и не раздражался; это только освободило его от обычной сдержанности и заставило присоединиться к другим. Он делился историями с другим ирландцем, О’Брайеном, и узнал, что тот родом из Бларни**, который находился недалеко от места, где родилась мать Грея. Израэль Хэндс врал напропалую о своих приключениях, а Тощий Пёс изрядно позабавил всех, чуть не свалившись за борт. В конце концов пение и крики постепенно прекратились, и матросы начали засыпать, за исключением Моргана, который каким-то образом был достаточно трезв, чтобы бодрствовать. Его невнятное пение недолго беспокоило Грея, который потерял сознание, как только прислонился спиной к пушке, и больше не обращал внимания ни на что вокруг. Грей не знал, в котором часу он проснулся, но вокруг было темно и тихо. Спина болела из-за неудобного положения, но это не шло ни в какое сравнение с раскалывающейся головой. Он снова закрыл глаза и попытался заставить себя заснуть, прежде чем его начнёт тошнить. Капитан Смоллетт поутру не пожалел бы гуляк, поэтому Грею нужно было как можно лучше выспаться, если он хотел быть в состоянии выполнять свои обязанности. Слева от него послышался скрип, но поначалу он не придал этому значения. Вероятно, кто-то просто вертелся во сне. — Здорово, Джордж. Просыпайся, — сказал низкий голос. Грей сразу узнал его. Говорил Морской Гоблин***, здоровенный матрос с цепью на шее. Он всегда выделялся среди остальных, так как он и Морган были единственными не белыми членами экипажа, но Грей и без того запомнил бы его. Морской Гоблин был силён, как бык, и работал за троих. Поначалу от Джорджа Мерри доносилось только сердитое ворчание, но, наконец, Морскому Гоблину удалось разбудить товарища. — Чего тебе? Дай поспать! — Тише ты. Мне надо поговорить с тобой, — прошептал Морской Гоблин. — Речь о Сильвере. — Что такое? — спросил Джордж. Теперь он совсем не выглядел усталым или пьяным, как будто одно упоминание Сильвера отрезвило его. — Я думаю, хватит ему нами командовать. Он питает слабость к этому щенку, это может принести неприятности. Мы должны выбрать нового главаря. — Что, прямо сейчас? И кого ты предлагаешь? — спросил Джордж. По голосу одноглазого пирата Грей мог вообразить многозначительную ухмылку на его лице. — Себя, — уверенно ответил Морской Гоблин. — С чего ты взял, что ты лучше Сильвера? — поинтересовался Джордж. Послышался тихий шорох, когда он заворочался и сел. Грей задумался, подслушивает ли кто-нибудь ещё разговор и что ему теперь делать. Стоит последовать за Сильвером или за Морским Гоблином? — Сильвер последние семь лет прожил в Бристоле в своей таверне. Он не тот, кем был раньше. У меня больше опыта, — заявил Морской Гоблин. Джордж одобрительно хмыкнул и некоторое время помолчал. — Ты говорил с другими? — Ещё нет. — Сделай это утром. Я отвлеку Сильвера, чтобы он не узнал, — сказал Джордж. Морской Гоблин усмехнулся: — Так ты пойдешь за мной? — Лучше ты, чем Сильвер. Он мне надоел ещё во времена Флинта. Грей услышал, как Морской Гоблин ушёл. Снова стало тихо. Он не осмеливался пошевелиться, опасаясь, что Джордж услышит его и обнаружит, что кто-то узнал об их планах. Грея замутило, но он не мог сказать, было ли это из-за рома или потому, что он только что услышал о новом заговоре. Ему не было жаль Сильвера, но неприятно было осознавать, что предательство и убийство являлись обычным делом среди людей, к которым он решил присоединиться. Веселье и ощущение товарищества, которые он испытал всего несколько часов назад, бесследно исчезли.***
На следующий день Грея ждало ещё одно разочарование. В тот день они собирались на остров, но он не вошёл в состав разведывательного отряда и должен был остаться на корабле с семью другими матросами и командующими. Однако не это было причиной его плохого настроения. Пока все готовили шлюпки, Джордж и Морган оттащили его в сторону и отвели в укромный угол вместе с Паппи, чудаковатым молодым пареньком. Грей не думал, что пираты потрудятся завербовать кого-то вроде него, но предположил, что они достаточно отчаялись, чтобы принять к себе кого угодно. — Послушайте, вы двое, есть разговор, — начал Джордж. Морган следил за тем, чтобы их никто не побеспокоил. — Что такое? Меня отправили во вторую шлюпку. Она уплывёт без меня, если я не потороплюсь! — сказал Паппи, вытягивая шею и вставая на цыпочки, чтобы посмотреть, что делают остальные. — Заткнись и слушай! Морской Гоблин говорил с тобой сегодня утром? — Ещё бы. Сказал, что вы все решили свергнуть Сильвера и сделать его новым главарём. Не уверен, что мне это нравится — хотя, конечно, это всё равно не моё дело, ха-ха — но Сильвер мне точно нравится больше, — признался Паппи, потирая шею и посмеиваясь. — А что насчёт тебя? — спросил Джордж, глядя на Грея. — То же самое, — ответил Грей. Морской Гоблин подошел к нему на рассвете и сказал, что все остальные согласились с его планом. Как только большинство людей окажется на острове, они попросят Сильвера отдать лидерство Морскому Гоблину. Если он откажется, его убьют. В этом отношении Грей был рад, что остаётся на судне. Что бы ни случилось на острове, это не его забота. — Хорошо. Вы двое должны знать, что никто не собирается подчиняться Морскому Гоблину. Нам не нужны такие смутьяны, как он, однако пока мы позволяем ему верить, что все на его стороне, — сказал Джордж и кивнул Паппи. — Ты отправляешься на остров с нами, так что будь готов, когда понадобится его убрать. — Да, конечно, — пробормотал Паппи. — А ты, — Мерри обратился к Грею, — ты просто делаешь то, что тебе говорит Хэндс. — Могу ли я быть уверен, что он по-прежнему на нашей стороне и что никто не собирается бунтовать против него? — спросил Грей. Как он мог встать на сторону этих людей, если они были готовы ударить друг друга в спину при первой же возможности? Он не мог верить ни единому слову. — Брось умничать! То, что ты с нами, не означает, что мы не избавимся от тебя, если станешь много выступать. В свете последних событий, Грею и не нужно было это объяснять, но он решил, что лучше держать язык за зубами. Джорджа было легко рассердить, и он был одним из самых жестоких людей в команде. Грей не хотел испытать это на себе, по крайней мере, сейчас, поэтому просто кивнул в знак согласия. — Ладно. Теперь идём. Пора за дело, — сказал Джордж. Он и Морган ушли, оставив Паппи и Грея обдумывать такой поворот событий. Паппи недоумённо почесал в затылке. — Это становится сложнее, чем я думал. Надеюсь, я не забуду, на чьей стороне я должен быть, — пробормотал он, прежде чем последовать за двумя пиратами. Грей пошёл посмотреть, как две лодки спускают на воду и как они начинают свой путь к загадочному острову. Он чувствовал во рту гадкий привкус, видя алчные лица и гадая, алчут эти люди только сокровищ или же ещё и крови. «Слава Богу, меня нет среди них», — подумал он. Он немного беспокоился за Джима, который оставался совсем один среди пиратов. Он всё ещё не знал, добрались ли мятежники до мальчика, но надеялся на это, поскольку тот, вероятно, не вернулся бы живым, если бы не был одним из них. Пока большая часть экипажа исследовала остров, остальным было нечем заняться. Помимо Грея, на корабле осталось всего семь матросов. Джойс и Хантер, единственные, про кого Грей мог сказать, что они ему нравятся, куда-то запропастились, командование собралось в каюте капитана Смоллетта. Так и вышло, что Грей остался наедине со своими пятью товарищами, которые с каждым мигом раздражали его всё сильнее. Оставшиеся собрались вместе, чтобы скоротать время за игрой в кости. Игру начал Израэль Хэндс, и отчего-то большая часть денег всегда оказывалась в его карманах. Когда другие начинали слишком сильно ворчать, он великодушно прощал им долги, чтобы каждый мог принять участие в новой игре. Все остальные были слишком увлечены игрой, чтобы заметить это, но Хэндс предлагал им ровно такую наживку, чтобы удержать на крючке, пока он не обчистит их. Хэндс был, пожалуй, самым неприятным членом команды. Он был таким же коварным и жестоким, как и другие, но знал, как скрыть это от тех, чье доверие он хотел заслужить. Он не был легковерным, как Морган, грубым, как Джордж, и не таким лживым, как Сильвер, но в нём проявлялись плохие качества всех троих, разве что не так сильно. Какая-то неприкрытая честность пряталась в злобном блеске его глаз. Грей не присоединился к игре, даже когда Хэндс пригласил его, предпочитая сидеть в одиночестве и слушать, что происходит. Он старался выглядеть спокойным и не обращать внимания на усиливающуюся тревогу. Голоса пиратов, болтающих, смеющихся и проклинающих друг друга, в зависимости от того, как выпадали кости, заполнили его голову. Неужели и правда было лучше присоединиться к этим людям? Он вспомнил ту ночь, когда Сильвер предложил это — или потребовал — и лёгкость, с которой он сдался. «Мне нужны деньги, если я хочу чего-нибудь добиться», — подумал он. Доля сокровищ принесла бы ему много пользы. Разве не лучше вернуться домой живым и с деньгами, чем умереть из-за верности трём англичанам, которые никогда не рискнули бы ради него своей жизнью в ответ? Он взглянул на Хэндса и остальных. Он был уверен, что вот они-то никогда не станут рисковать своей жизнью ради него. С ними ему всегда приходилось оглядываться, чтобы убедиться, что никто не нападет на него сзади. Ещё одна мысль не давала ему покоя. Сильвер пообещал ему долю сокровищ, но можно ли доверять этому человеку? Пока всё, что сделали пираты, только ещё больше убедило Грея в том, что они ненадёжная компания. Действительно ли люди из команды Флинта поделятся сокровищами с остальными, или их убьют, как только они станут не нужны? Чем больше Грей думал об этом, тем яснее становилось, что он выбрал не ту сторону и что его ждёт дурной конец, если он продолжит путь, который начал. Возможно, он умрёт в любом случае, но под командованием капитана Смоллетта на его душе будет одним грехом меньше. Всё ещё не определившись, он услышал, как кто-то подошёл к ним, но не открыл глаз, чтобы посмотреть. Когда Хэндс заговорил и предложил новичку присоединиться к игре в кости, стало ясно, что подошедшим был Редрут, старый слуга Трелони. — Капитан послал меня сказать, что ожидает вас у себя, — сказал Редрут. Его голос звучал напряженно, как будто ему приходилось выдавливать из себя каждое слово. Грей не мог понять, боялся старик Хэндса и его людей или это приглашение сыграть оскорбило его. — Капитан ожидает нас? — переспросил Хэндс. Редрут кивнул, остальные наконец встали и Хэндс ткнул Грея носком сапога. Грей открыл глаза и глянул вверх. — Капитан послал за нами, — повторил ему Хэндс, словно он был глухим или тупым. У Грея внезапно возникло дурное предчувствие; капитан Смоллетт не разговаривал с членами экипажа без повода. И когда повод был, он почти никогда не оказывался приятным. Грей не хотел знать, что капитан скажет на этот раз, но у него не было другого выбора, кроме как последовать за остальными. — Мы все здесь, капитан. Что вам нужно? — спросил Хэндс, постучав. — Войдите, — ответил капитан Смоллетт, и Хэндс открыл дверь. Из открытой двери на них уставилось дуло мушкета. Хэндс попятился от входа, и капитан Смоллетт вышел из своей каюты, целясь пирату в голову. — Капитан, что за шутки? — спросил Хэндс, перекрывая потрясенные вздохи и бормотание остальных. Прежде чем он получил ответ, появились доктор Ливси и сквайр Трелони, оба держали в руках мушкеты, нацеленные на шестерых матросов. — Руки вверх, без резких движений, построиться в линию. Мы знаем, что вы планируете мятеж, — сказал капитан Смоллетт. Его лицо превратилось в застывшую маску, не дававшую никаких надежд на пощаду. Грей почувствовал, как поражение волной захлестнуло его, почувствовал разочарование в себе. Он сильно недооценил этих джентльменов, и даже пускай теперь он симпатизировал им, было слишком поздно. Он будет повешен как мятежник. Как ни странно, от этой мысли ему почти стало легче. Он понимал, что позже придут стыд и страх смерти, но сейчас с плеч будто свалилась огромная тяжесть. Капитан Смоллетт знал, что происходит, больше не было необходимости лгать и утаивать. Ему больше не приходилось бороться с собой, с него сняли бремя выбора. Хэндс пытался сопротивляться капитану, но Грей знал, что из этого ничего не выйдет. И действительно, капитан Смоллетт прижал всех к стенке и велел Редруту обыскать их на предмет оружия. У Грея всегда были ножи в сапогах, но сейчас он не собирался их использовать. «Вот тебе и весь заговор», — подумал он, ожидая, пока Редрут доберется до него. Он смотрел в пол, почему-то будучи не в силах посмотреть никому из джентльменов в глаза. Именно сейчас он осознал, насколько глупо он поступил, присоединившись к Сильверу и его банде пиратов. Внезапный вопль Редрута дал ему понять, что снова происходит что-то из ряда вон. Когда он повернулся, Хэндс уже вытащил из-под одежды нож и прижал его к горлу старика. — Если не хотите, чтобы он умер, бросайте мушкеты, — сказал Хэндс с дикой ухмылкой. — Не делайте этого, мистер Трелони, — умолял Редрут. Он весь дрожал в тисках Хэндса, но взгляд его был твёрд и выражал такую храбрость и преданность, что Грей всерьёз зауважал старика. Никто не двинулся и ничего не сказал, но торжество мятежников и потрясение джентльменов стоили друг друга. — Ну, что? – Хэндс поигрывал ножом возле горла Редрута, его ухмылка исчезла, он стал терять терпение. Он сделал ставку на то, что Редрут был дорог джентльменам. Разумнее всего для них было выстрелить в Хэндса и надеяться, что у него не будет времени причинить вред старику. Подчинение требованиям Хэндса означало бы смерть, поскольку мятежникам они не были нужны живыми. Все это знали, поэтому старый Редрут был готов пожертвовать собой ради своего хозяина. Лицо сквайра Трелони перекосилось от бессильной ярости, но он сдержал крепкое словцо и с рычанием швырнул мушкет на пол. Грей удивлённо моргнул: он не ожидал, что человек столь высокого положения ценит жизнь слуги настолько, чтобы рисковать своей собственной. На первый взгляд сквайр показался ему дураком и трусом, но, возможно, он ошибался. — Эй, долго мне ждать? — спросил Хэндс у капитана Смоллетта и доктора Ливси, которые всё ещё держали свои мушкеты. После недолгих колебаний оба бросили оружие. Грею больше нечего было опасаться, но то, что такой жёсткий и непреклонный командир, как капитан Смоллетт, сдался, чтобы спасти всего одну жизнь, заставило его задуматься. — Эй, Грей. Не стой столбом и подбери мушкеты! — рявкнул на него Хэндс. Грей стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на него невидящим взором. Если он сделает, как сказал Хэндс, мятежникам нечего будет больше опасаться. И если его никто не пырнёт ножом в спину, он сможет вернуться домой и забыть об этом злосчастном плавании. — Ты что, не понял? Чего ты ждешь? — Хэндс глядел на него с нетерпением. И не только он. Грей понял, что все взгляды в помещении устремлены на него. Если же он встанет на сторону людей капитана Смоллетта, он окажется против двух дюжин коварных жестоких головорезов, которые без колебаний прольют его кровь. Куда больше шансов сохранить свою жизнь, если сделать что велено, отбросив все сомнения и опасения. Не будь недавней сцены, Грей так бы и поступил, и забыл про нечистую совесть, но теперь он обнаружил, что не способен так легко пойти против джентльменов, которые не только соблюдали закон, но и отличались честью и благородством. Встать на сторону Хэндса после того, как он увидел храбрость и верность людей Смоллетта, может и будет выгоднее в этом мире, но, несомненно, сделав это, он будет обречён в мире ином. Всё ещё держа руки в карманах, он медленно подошёл к мушкетам, и на этот раз он точно знал, каково его окончательное решение.