Останься со мной

Северус стоял у окна своего кабинета в министерстве и задумчиво прихлебывал крепкий чай из тонкой фарфоровой чашки. Он не любил подобную посуду, но Люциус подарил ему этот сервиз, когда Реддл назначил своего самого верного слугу заместителем министра магии. Люциус также упросил его взять на работу свою несостоявшуюся невестку, Асторию Гринграсс. Девушка хорошо справлялась и была почти незаметной, ему это нравилось поначалу, но… В какой-то момент своей жизни бывший директор Хогвартса успел устать от тишины и покоя. В груди свербило, он перестал нормально спать, и даже зелье сна без сновидений нисколько не помогало. Наверное, всё дело было в пустоте. Абсолютном вакууме, поглотившем его без остатка. Снейпу больше не нужно было шпионить, врать и защищать сына Лили. Никто больше не пытал его и даже с бывшим Тёмным Лордом не нужно было постоянно держать окклюментный щит — они виделись от силы раз в месяц — Северус должен был присутствовать на докладе Хогвартса перед попечительским советом. В его голову Том — так он теперь просил себя называть — почти не лез. Война и смерти большинства Пожирателей и членов Ордена Феникса всё изменили. Не с кем стало бороться, а волшебный мир безоговорочно капитулировал, когда Гарри Поттер трусливо покинул поле боя, оставив своих друзей и соратников умирать. Сам Тёмный Лорд был поражён, когда даже самые смелые бойцы за свет сложили оружие и преклонились перед ним. Тех, кто этого не сделал, было немного и все они отправились в Азкабан. Спустя три года в живых остались трое: Луна Лавгуд, Джинни Уизли и Гермиона Грейнджер. Поттера так и не нашли, как и его лучшего друга Рона Уизли и Кингсли Бруствера. Ходили слухи, что эти трое просто сбежали. Люпин погиб вместе с женой, как и все Уизли, кроме Джинни и Джорджа, Минерва тяжело заболела и покинула Хогвартс через год после битвы. Директором стал Том Реддл, назначив министром магии Августа Руквуда, а его замом — Северуса Снейпа. Разумеется, все знали, кто на самом деле правит магической Британией, но вездесущая длань бывшего Тёмного Лорда была к ним невероятно благосклонна. Он долго думал, в чём же тут дело — задолго до финальной битвы Реддл утратил свой человеческий облик, раздробив душу, от него почти ничего не осталось. А потом всё изменилось. И если бы он не был свидетелем этого почти что чуда, не поверил бы собственным глазам и ушам. — Мистер Снейп, — раздался тихий голосок Астории, — к вам мистер Уизли. Северус обернулся, поведя плечами под сюртуком, чтобы расслабить мышцы. — Пусть проходит. И принеси ещё чай. Джордж сильно изменился после гибели своей семьи, но, вопреки всеобщим ожиданиям, он первым добровольно поддержал перемены в волшебном мире. Не было никаких гонений магглорождённых или публичных казней, Лорд просто принял ряд законов, меняющих права всех жителей магической Британии. Самые важные касались обучения. Так, дети чистокровных волшебников и полукровки учились семь лет, тем же студентам, кто ничего не знал о магии, надлежало учиться на год больше и этот год оплачивался из их кармана. Жестоко — безусловно, но Хогвартс был на грани банкротства, что успешно скрывал Дамблдор ещё при жизни, а после того, как Малфой почти разорился, а прежний попечительский совет был расформирован, финансировать школу стало просто некому. — Приветствую, Северус! — Джордж крепко пожал ему руку и уселся в удобное кожаное кресло. Астория внесла поднос и так же тихо вышла, плотно затворив за собой дверь. — Что привело тебя ко мне? — Снейп сел напротив и подал гостю чашку с чаем. Отпив, Уизли слегка улыбнулся. — Только сразу не прогоняй меня и не говори, что ничего не хочешь знать. Северус приподнял бровь. — Ты в курсе, что моя единственная сестра сидит в Азкабане, как и дочь Ксенофилиуса и… — Джордж выдержал эффектную паузу. — Гермиона Грейнджер. — Знаю. И что с того? Северус много раз пытался убедить Лорда отпустить хотя бы чистокровных волшебниц, выдать их замуж, придумать что угодно, чтобы не прервать и без того угасающие роды. Реддл был категорически против, считая, что они могут организовать сопротивление, что было бы крайне нежелательно — всё только начало налаживаться и появление тех, кто составлял костяк оппозиции, могло здорово повредить его политике. Снейп отступил, поняв, что может сделать только хуже своим вмешательством. — Том вчера вызвал меня на приватную беседу. И предложил интересный вариант — он, ну, точнее, министр, подпишет указ об освобождении, если кто-то свяжет себя узами брака с заключёнными. Кто-то чистокровный, желательно, — Джордж небрежно стряхнул невидимую пылинку с рукава, — я согласился жениться на Луне. Невилл возьмёт ответственность за Джин или за Гермиону. Нам нужен третий. Кого выберешь, мою сестру или Грейнджер? — И почему я? — проворчал Северус, раздражаясь. — Я полукровка, и тебе это известно, как и Тому. Перспектива жениться на девчонке, которую он когда-то учил, была, мягко говоря, непривлекательна, и по многим причинам. Далеко не последняя — разница в возрасте, его шпионская деятельность и то, что он убил Дамблдора. Ну и, конечно, свою роль сыграло то, что он не помог Поттеру. Не передал ему воспоминания. Не удержал от рокового шага. А после того, как пыль улеглась, снова оказался в фаворе. Да она возненавидит его хотя бы за это. Джордж пожал плечами. — Больше нет холостых волшебников с подходящим статусом крови. И нужно спешить, пока Том не передумал. Ты его знаешь, он два года запрещал даже говорить об освобождении из Азкабана. — А Малфой-младший? Он, насколько знаю, до сих пор свободен, — парировал Северус. — Он отказался наотрез. Как был хорьком, так и остался. Снейп тяжело вздохнул. Из двух зол… — Если нет другого выхода, тогда Грейнджер. Уизли улыбнулся с явным облегчением. — Я знал, что на тебя можно положиться, Сев. Будет брачный контракт с некоторыми условиями — я счёл их вполне разумными в нашей ситуации. Это не магический брак, развестись, в случае чего, можно. По твоей инициативе. Специальные чары защищают вас обоих, так что убить Гермиону, ударить или навредить ей ты не сможешь, как и она — тебе. В случае с Джин я больше боюсь за Невилла. Гермиона же гораздо спокойнее, тебе повезло. Северус фыркнул. — Я не бью женщин, Уизли. — Как знать, — задумчиво протянул Джордж, — никто не застрахован. И последнее, самое неприятное, но неизбежное — у вас должен родиться ребёнок не позже, чем через год после свадьбы. Снейп выронил чашку, которая с глухим стуком приземлилась на ковёр, пачкая его остатками чая. — Я что, должен с ней спать?! Грейнджер на такое никогда не согласится! Она меня презирает. Она была лучшим другом Поттера, да и, как мне кажется, любила твоего брата! Это абсурд! — Сев, — мягко начал Джордж, — она не на курорте находится, а в тюрьме. И выбор у неё невелик. Твоя постель или камера. Навсегда. Она магглорождённая подружка труса и беглеца Поттера, никто не захочет на ней жениться, и она это знает. Поговори с ней, обрисуй перспективы. Гермиона — умная девочка. Никто не говорит, что вы должны обожать друг друга. — Вот и женился бы на ней сам! — Увы, я обещал Ксенофилиусу, что позабочусь о Луне. И обещал давно. Северус выругался от души. Раз брак был не магическим, консумация была не обязательна, лишь явно выраженное согласие обеих сторон и подписи на брачном контракте. Но наличие ребёнка всё усложняло. Раз этот пункт есть в договоре, его не обмануть — зачатие должно быть естественным. Без зелий, заклинаний и участия другого мужчины. Это должен быть его ребёнок. — Если Грейнджер откажется, то я умываю руки, Джордж. У меня и без того хватает забот. — Да, господин заместитель министра, — Уизли встал, — я очень благодарен тебе за попытку. Даже если ничего не выйдет. Когда Уизли ушёл, Снейп рухнул в кресло, массируя виски, наливающиеся колючей болью. Он и Грейнджер! Немыслимо! Конечно, вариант с младшей Уизли был бы ещё хуже, но Мерлин великий, как он должен спать с ней, да ещё и до тех пор, пока она не забеременеет?! Бросив взгляд на часы, он понял, что ещё успевает посетить тюрьму. Не то, чтобы визиты к политическим заключённым были разрешены, но у него были особые привилегии. Реддл дал ему почти неограниченную власть, как и Руквуду, но разумеется, высказывал свои пожелания. Трансгрессировав на остров, Северус поплотнее запахнул мантию, чтобы защититься от пронизывающего до костей ветра, дующего с моря и вошёл в ворота, предъявив страже свою палочку для идентификации и блокирования её на время посещения. — Что-то ты поздно, Северус, — бросил Малфой, подойдя к нему в облицованном серым камнем коридоре, ведущем в зону для пожизненного заключения. — И я рад тебя видеть, Люц. Малфой постарел, в светлых волосах больше половины прядей стали серебристыми, тело же наоборот, из изнеженного стало жилистым и крепким. Быть начальником волшебной тюрьмы — своеобразная шутка-наказание Тёмного Лорда — неожиданно сделало его другим человеком. Ушли замашки аристократа, обнажился острый ум и прозорливость. Условия содержания заключённых при Люциусе стали гораздо лучше — даже дементоры опасались его ярости. Никто не смел издеваться над арестантами, воровать еду, предназначенную для них и применять насилие. Раньше всё это процветало, был даже особый журнал, в котором делались ставки. — К кому? — уточнил Малфой, хотя точно уже был осведомлён — когда палочку блокировали, начальнику Азкабана поступал специальный сигнал, кто пришёл и к какому из заключённых. — Ты сам знаешь, — Северус двинулся по коридору к двойной двери, отделяющей тюремные блоки друг от друга. Грейнджер, Лавгуд и Уизли сидели в правом крыле, кроме них там раньше находились Молли и Флёр Уизли, но они давно умерли, ещё в первые месяцы заключения. — Решил проверить, как её дела или всё же ввязался в безумную авантюру с женитьбой? Ты всегда был сентиментален, Сев, но это не тот случай. — Я не спрашиваю твоего мнения, — проговорил Снейп, — и ничего ещё не решено. Драко поэтому отказался? Испугался прогневать тебя? Люциус фыркнул. — Мне не нужна невестка-рецидивистка. — Вряд ли после трёх лет в камере хоть одна из них способна на бунт, — парировал Северус, прикладывая ладонь к каменной кладке и проходя в образовавшуюся арку. Система была устроена так, что войти и выйти мог только тот, кто зарегистрировал палочку и оставил отпечаток руки. Выйти можно было только таким же образом — внутри блока дверей не было, только стены. Незнакомому с устройством волшебной тюрьмы легко было запаниковать и заблудиться, но Северус провёл здесь почти три месяца, прежде, чем Лорд убедился, что он непричастен к побегу Поттера и не предавал его. Какая ирония. Именно этим он и занимался много лет, но теперь ничего не изменишь. Светлая сторона проиграла и теперь он не был уверен, что это — худший сценарий. В последней битве пали практически все Пожиратели — из отмеченных меткой членов ближайшего круга остались лишь Малфои, Руквуд, он сам и Белла. Её одиночная камера располагалась в левом крыле. — Будь осторожен, Северус, — тихо сказал Малфой, прежде, чем уйти. Его тёмно-серая мантия исчезла в подступившем полумраке — света заключенным не предлагали. Как и каких-либо развлечений, кроме шума волн, ударяющихся о внешние стены крепости и посещения душа раз в месяц. Снейп прошёл к камере под номером два и тихо коснулся двери той же самой ладонью, которой он открыл проход. Ступив внутрь, он поморгал, привыкая к темноте. Обстановка была скудной — койка, прикрученная к стене железными скобами с комковатым матрасом, узкое окно под самым потолком, забранное толстыми прутьями, отхожее место, к счастью, зачарованное от неприятного запаха и единственный стул — вот и всё, что полагалось несостоявшейся героине войны и подруге мальчика-который-выжил. — Одеколон — определённо мужской, сандаловое дерево и можжевельник. Чай эрл грей. Сигареты — маггловские, кстати. Чем обязана вашему визиту, господин заместитель министра магии? — раздался хрипловатый голос. — Мисс Грейнджер, — Снейп прочистил горло, — ваше обоняние стало совсем как у кошки. Но не играйте со мной в эти игры — я знаю, что вы прекрасно видите в темноте, а я не очень изменился со времён Хогвартса, так что вы не могли меня не узнать. Кто сказал, что я стал заместителем министра? — Птичка на хвосте принесла, — почти радостно сказала Грейнджер, — рыжая такая птичка. Уж не знаю, как он выпросил позволения навестить нас троих, но мне было приятно. Конечно, всадить нож в его сердце было бы лучше, но я научилась справляться со своими низменными порывами. — Если бы вы убили Джорджа, то никто не вытащил бы отсюда мисс Лавгуд. И я думаю, что вы это знаете, — отозвался Северус с явным облегчением. Она в себе и её дух не сломлен — это лучшее, что он мог узнать о теперешней Гермионе Грейнджер. Возможно, всё окажется не так плохо, как он ожидал. — Знаю. И знаю, зачем пришли вы, Северус, — прошептала она почти интимно, — что же вы не подойдёте поближе. Не бойтесь, я не кусаюсь, пока меня об этом не попросят. Он вздрогнул, но пересилил себя, шагнув вперед. Её фигура темнела в правом углу камеры, рядом с койкой. Гермиона стояла, опираясь спиной на стену и скрестив руки на груди. Он остановился в двух шагах от неё, рассматривая. Под просторной тюремной мантией сложно было увидеть очертания фигуры, но тоненькие, почти детские запястья с выступающими косточками свидетельствовали о том, что она значительно потеряла в весе. Как и тощая шея и впалые щёки. Грива спутанных волос опускалась почти до самых бёдер. Чуть запавшие глаза сверкали в тусклом свете, поступающем в камеру из окна. — Нравится? — протянула она. — Вряд ли возбуждает, но ещё не вечер, Северус. Вы как любите, классику или что-то более экзотическое? — Не пытайтесь меня эпатировать, мисс Грейнджер. Выйти за меня замуж — единственный для вас способ покинуть Азкабан. И вы ёрничаете только потому, что уже всё решили, — медленно произнёс он. Гермиона оттолкнулась от стены и преодолела разделяющее их расстояние одним прыжком. — Может, я хотела увидеть товар лицом? Вы постриглись — вам идёт. Лицо кажется более мужественным. Но вот морщин, увы, стало больше — горькие думы одолевают? Или может, чувство вины? Северус чувствовал её тело очень близко — от неё исходил жар, несмотря на то, что в камере было прохладно. Запах пота и не слишком чистой одежды его не отталкивал, вопреки опасениям, а дыхание девушки не было противным, хотя вряд ли она чистила зубы каждый день. — Не произносите того, что можно будет использовать против вас, — он проигнорировал её выпад, — условия брачного контракта вы, так полагаю, знаете. Я не попрошу от вас сверх того — я ожидал, что интимная часть женитьбы вообще не потребуется, но так решил министр Руквуд. Я не причиню вам вреда, а ребёнок… если он или она будут вам в тягость, я сам смогу воспитать. Для вас доступно любое занятие по прошествии года после замужества, но этот год вы не имеете права покидать мой дом и общаться с кем-то, кроме тех, кого я посчитаю подходящей для вас компанией. Гермиона усмехнулась, неожиданно обвивая его шею руками и прижимаясь всем телом. — Что насчет поцелуя? Раз уж мы скоро окажемся в одной постели, стоит отрепетировать… самую малость. Как считаете? Он медленно положил руки на её талию. Прошло много лет с тех пор, как у него последний раз была женщина — он любил Лили, как и прежде, а секс… он никогда не считал его чем-то особенным. Не то… Когда-то давно Снейп жаждал любви и признания, потом кого-то, кто разделили бы с ним ношу его клятв, ну, а после… просто покоя. Он давно смирился с тем, что он некрасив и неинтересен, полюбить его не за что, а сам он не доверяет никому. Отношения же без доверия невозможны, так что он обречён на вечное одиночество. — Раз вам хочется, то конечно… Гермиона, — прошептал он, обдав её лицо тёплым дыханием и накрыв её рот своим. Он неторопливо целовал её, пока одними губами, ласково гладя и обводя контур сухих губ языком, а затем мягко раздвинул их, проникая языком вглубь рта. Её зубы были чистыми, а рот нежным, вопреки его ожиданиям. И она отвечала ему, сначала осторожно, а затем всё смелее, сплетая их языки, зарываясь руками в короткие волосы на затылке Северуса. Это было приятно. А ощущение вжимающегося в него тоненького женского тела непривычно взволновало, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Снейп осторожно разорвал поцелуй и снял её руки со своей шеи. — Довольны? — спросил он. Гермиона молчала. — Я знаю, что это совсем не то, о чём вы мечтали. Я — старый и уродливый, кроме того, ваш бывший учитель и, поверьте, все те термины, которыми меня называли, мне известны. Не скажу, что они меня не трогали… тогда… но теперь мне всё равно. Я был Пожирателем смерти до победы Тома Реддла в войне и носил его метку. Был его шпионом. Вы это прекрасно знаете и, полагаю, презираете меня за это. Теперь же — я заместитель министра магии. То, что было — вы, я, школа, война осталось в прошлом. Вы можете выйти за эти стены со мной или остаться здесь, мисс Грейнджер. Решать вам. Я делаю официальное предложение и жду вашего ответа завтра. Возможно, у вас когда-то были более привлекательные кандидаты в мужья, но теперь… только я. Мне жаль. Под конец этой речи он ожидал, что она расплачется, вспомнив Рона Уизли или бросится на него с кулаками, но она удивила его, вздёрнув подбородок и сказав твёрдым уверенным голосом: — Я выйду за вас, мистер Снейп. Когда он трансгрессировал домой, то долго стоял в засыпанном снегом саду возле дома и курил сигарету за сигаретой. Эта привычка появилась не так давно и помогала немного отвлечься. Смотря на тлеющий огонёк, Северус думал, не совершает ли величайшую ошибку в своей жизни. Он не знал, что где-то за сотни километров от него сидящая на полу грязной и холодной камеры Гермиона Грейнджер думает о том же самом.