Самое большое несчастье врагов Дазая то, что именно Дазай их враг

Дазай никогда не отличался покорностью, благоразумием и желанием жить. Эти вещи были в нем неисправимы, как в Чуе неугасающая ярость Арахабаки. Но, будь Дазай хоть трижды мудаком, он не бросал Накахару, никогда не оставлял и вытаскивал из-за грани. Впрочем, Чуя мог только за это похвалить его. Может еще только за его красивые коньячные глаза, но мы опустим это. — Дазай, может ты займешься делом и прекратишь делать из моих отчётов кораблики? Накахару порядком заебало его неожиданное впадание в детство. Эспер, о котором говорят за его жестокость, многочисленные убийства, сейчас сидит и как ребенок складывает оригами. Ему совершенно все-равно на замечания рыжего, он даже не повернулся в его сторону, решив сделать что-то новое. — Скумбрия, я с тобой разговариваю! Ох, как же Осаму бесил Чую. С поводом или без, он найдет и надавит на его внутренний ручник. Воспламенит, скотина, гнев Накахары, а затем сбежит и будет таков. Дазай поворачивается к напарнику неторопливо, с детской улыбкой и восторгом в глазах, он запускает в него самолëтик. Его самодельный самолёт не долетает до цели, а взгляд Чуи цепляется за его искреннюю улыбку. Он замирает, не в силах отвести от него взгляд. — Чуя, ты знал, что выглядишь очень мило, когда так пялишься на меня? — Осаму хитро улыбается, подперев щеку перебинтованной рукой. Его глаза отдают блеском от тусклых ламп кабинета. Кажется, только тогда Накахара понял, что влюбился в его глаза. Такие яркие, живые воспоминания отдавали тупой болью в сердце Чуи. С каждой бутылкой, их становилось все больше, все больше они сыпали ему соль на рану. Так же, как и осознание, что Дазай погиб. Исчез, растворился в водах токийского залива. Больше… Чуя не увидит его улыбку. Пусть и не всегда, но он искренне улыбался ему. Накахара ценил такие моменты больше всего на свете, был рад, что Дазай хоть и медленными шагами, но старался больше доверять ему. Его доверие было напрасным, Чуя подвел его. Мало того, узнал последним о его смерти. — Дазай Осаму трагически погиб при исполнении… После этих слов, в кабинете босса портовой мафии, что-то оборвалось в рыжем исполнителе, он не слушал дальше его речи, смотрел в никуда. Не видел ничего перед собой, готов был здесь и сейчас выплеснуть свою ярость и боль. —…Чуя, мальчик мой. Огай Мори говорит это почти ласково, словно отец своему ребенку, который только что сломал свою игрушку и готов пуститься в истерику. Но его слова проходят мимо ушей Чуи. В его голове крутиться лишь одно: «Дазай погиб». Накахаре становится слишком больно, слишком невыносимо. Этого «слишком», было больше, чем хотелось бы. — Я понимаю, какой это для тебя удар, но не принимай все близко к сердцу. Чуя молчит, не может говорить. Язык онемел, руки его дрожали. Голубые глаза наполняла ярость. — Не совершай глупостей, Накахара Чуя. Глава мафии посылает ему в своих словах скрытую угрозу, но он не мог понять почему. Не мог соображать ясно в тот момент. Смерть Дазая, стала его точкой невозврата. И сейчас, он не мог больше думать ни о чем другом, как о проклятом Осаму. Не мог остановить воспоминания, причиняющие ему ещë больше боли. Но, задаваясь вопросом, почему ему больно от утраты этого человека, все было ясно, как день. Для обоих. Может, он и не мог предугадать чувства Дазая к нему еще при его жизни, но Чуя знал, что они были более чем глубокие. Но они оба отрицали их. Пару лет назад. Ночная Йокогама переливалась мириадами огней. В темном небе ярко горели звёзды, а луна освещала темные переулки преступного ночного мира. Переулки, по которым скитались исполнители портовой мафии. —… Чтобы ещё хоть раз я отправлял тебя куда-нибудь одного!.. Рыжий эспер тащил своего коллегу на себе, далеко не по-доброму ругая его. Шатен же, в свою очередь, тихо смеялся, прижимая руку к окровавленному боку. — Чуя, остынь, меня всего-лишь подстрелили. — шепчет ему на ухо шатен. — Всего-лишь?! — воскликивает Чуя, уже готовый самолично убить этого мудака здесь и сейчас. — Бывало и хуже. — Дазай фальшиво улыбается, скрывая от Чуи свою боль. — Я вижу, что ты мне лжешь, придурок. — недовольно произносит рыжик, немного успокоившись. — Не горячись, крошка Чуя. Накахара хотел съязвить Осаму, уже повернулся к нему лицом, голубые его глаза метали молнии, но Чуя застыл, глаза его расширились. Он чувствовал сухие, обжигающе сухие губы на его влажных губах. Поцелуй с виду такой лёгкий и невинный, но настолько горячий, что у обоих в порыве чувств перехватило дыхание. Чуя боялся сделать лишнее движение, с трепетом отвечая на поцелуй. Накахара так же боялся, что Дазай одумается и оттолкнет его. Он не хотел, чтобы Осаму отталкивал его. Но… Вот Дазай отстранился, дыхание его участилось, его руки сжимали плащ Чуи. Он был растерян, как сразу понял рыжий эспер по его взгляду коньячных глаз. Через долгие секунды Дазай отпускает Чую, смотрит на него печально, будто сквозь, глаза избегают взгляда рыжика. Накахара стоял молча, неподвижно, он ждал, давал Дазаю время успокоится и сказать то, о чем он думает. Но Осаму молчал. Молчал и тогда, когда просто пошел прочь. Чуя видел его сомнения, его страх, он не давил и не стал расспрашивать его позднее. Накахара и сам не был уверен в себе, а Дазай после произошедшего не развивал эту тему. Но он надолго запомнил вкус его сухих губ. Накахара заливал свои эмоции алкоголем, пытаясь заглушить их. Ведь именно когда осознаешь все до конца, становится слишком поздно. Слишком поздно, чтобы все исправить, чтобы отмотать время назад, исправить то, что произошло. Чуя никогда не простит себе его смерть. Не простит и того, что последняя их встреча закончилась ссорой. — Дазай, ублюдок, сколько можно?! Чуя был в гневе, как никогда. Он кричал на Осаму, чуть ли не срывая связки, пока тот откашливался от воды. Дазай вновь попытался совершить самоубийство. — Если бы я не успел?! Ты обо мне подумал, чертова ты скумбрия?! Чуя нависает над Дазаем, пока на одиноком причале то и дело поднимаются камни, различный мусор. Накахара с трудом сдерживает свою «Смутную Печаль». Шатен наконец встаёт, но даже не смотрит в сторону Чуи и не говорит элементарного «спасибо». Он просто молча уходит от него, дальше по причалу. — Куда намылился, упырь?! Я еще не закончил! Накахара в считанные секунды оказывается около Дазая, резко хватая того за плечо и разворачивая к себе. Он хочет вылить на него новую порцию своего гнева, но Осаму глядит на него устало, в глазах его плескается только безразличие. — Чуя, отвали от меня. Дазай небрежно скидывает руку Накахары со своего плеча, продолжая смотреть на него, но будто совсем не замечая. Словно Чуя для него пустое место. — Да что с тобой не так?! Рыжик не понимает, почему Дазай в последнее время вдруг закрылся от него. Стал прежним, как когда-то в подростковом возрасте. Его это злит неимоверно, злит не понимание, сердце жгëт обида. Дазай не проронил и слова, но и не ушел, а будто издевался, или чего-то ждал от Чуи. — Бессердечный пëс. Осаму вывел рыжика, вывел до такой степени, что Чуя бросил ему эти пару слов с презрением, со всей злостью на которую был способен в тот момент и просто ушел. Накахара даже не оглянулся, зная, что шатен прожигает его взглядом. — Последнее, что я сказал Дазаю, было ебанное оскорбление… — Накахара пустыми глазами смотрит на обломки мебели, пустые бутылки. Время для него перестало существовать, он уже не помнил, какой сегодня день, сколько времени прошло, сколько литров вина он опустошил. Чуя все еще думал и надеялся, что это просто сон. Обычный кошмар, после которого он проснется, увидит наглую морду Осаму в своей квартире, который без разрешения сделал уже давно дубликат ключей. Ночной житель улыбнется, насмешливо посмотрит на заспанное лицо своего напарника и скажет: «Вставай, нас ждут великие дела! Или ты решил проспать и наш будущий совместный суицид?» Но этого не будет. Он больше не разбудит его, причитая, что он опять проспал. Это единственное, за что Чуя не злился на него, когда он его отчитывал. «Двойной чёрный» распался, теперь это не больше, чем легенда преступного мира.

***

— Господин Накахара… — осторожно говорит Акутагава. — Уйди прочь. — безразлично отзывается Накахара, даже не посмотрев в сторону нарушителя его спокойствия, которого не было. — Меня послал босс. Он недоволен, что вы уже почти месяц не появляетесь на работе. — Пусть засунет себе в задницу свое недовольство! — кричит Накахара юноше, в то время как бутылки хаотично разбиваются о голые стены, падая на холодный кафель осколками. Рюноске молча смотрит на рыжего эспера, на его ярость. Видит в его глазах только боль и ничего кроме неё. Юноша подходит к Накахаре и садиться перед ним, молча кладет руку ему на плечо. Чуя никак не реагирует, даже не смотрит на Акутагаву. У него вновь на глазах наворачивались горькие слёзы. — Чуя… Пусть Дазай и мёртв, но… Не думаю, что учитель хотел бы, чтобы вы страдали. Накахара продолжает молчать, а по его щеке скатилась слеза. Рюноске немного сжал плечо Чуи в немой поддержке, а после ушел, не сказав и слова. На следующий день портовая мафия вновь видела в своих рядах дитя Арахабаки.

***

— Не дайте ему уйти! Не упустите дрянного кота! — кричит Накахара подчиннёным, пытаясь подстрелить тигра. Прошло чуть больше месяца со смерти Дазая. Чуя вновь вернулся в строй, а портовая мафия нажила себе нового врага. Неуловимый аноним и его ручной кот, которые порядком портили мафии все планы. С этим надлежало разбираться Чуе, на которого спихнули это дело, но выходило у него это неудачно. Тигра не брали пули, патроны терять было бессмысленно, как позже понял Чуя. Только это «позже» чуть не стоило ему жизни. Тигр уже бросился на Накахару, но передумал, будто ему дали команду. Он перепрыгнул через него, скрываясь среди контейнеров в порту. Чуя было бросился за ним, но недалеко взорвалась дымовая шашка, моментально сводя видимость к нулю. Он закашлялся, а в миллиметрах от его головы просвистела пуля, затем еще одна, и еще множество. Благодаря его способности, пули не достигли цели, что спасло Чую от пары десятков дыр в теле. Пространство вокруг эспера сгустилось, а от ударной волны гравитации, пули разлетелись в разные стороны. Спустя жалкие секунды послышались крики раненых людей. Выйдя из дымовой завесы, Накахара увидел незнакомых ему людей, которые лежали на земле, пораженные пулями. Он подошел к одному из них и надавил на грудь, от чего тот взвыл, подобно зверю. — Вы еще кто такие?! — с яростью прокричал рыжий эспер. Но человек уже скончался, так и не ответив Чуе, как и его товарищи. Накахара брезгливо пнул бездыханное тело, смотря на потрепанных подчинённых. — Господин Накахара, они сбежали. Снова. — отчитывался один из служащих. Рыжий эспер в ярости скрипнул зубами, пообещав себе, что найдет этого анонима. А пока, ему придётся отчитываться о провале уже перед боссом. Но Чуя не знал, что аноним и его «котёнок», наблюдали за ним с одного из контейнеров, скрываясь в тени. — Дазай-сан, — шепчет беловолосый мальчишка. — нужно уходить. Я чувствую еще людей. Дазай смотрит из темноты за силуэтом его рыжика, его напарника, не особо обратив внимание на слова тигра. Он хочет посмотреть на него хотя бы еще несколько секунд, прежде чем уйти. Но Чуя, будто почувствовал его взгляд, начал оглядываться. Дазай отошёл подальше в тень. — Да, ты прав, Ацуши. Нам пора. «Прости меня, Чиби. Еще слишком рано, мне нужно больше времени.» Чуя же негодовал, отчего у него сердце забилось чаще. Он будто чувствовал, что скоро что-то произойдет.

***

— Ты упустил его.— в холодной ярости произносит босс, схватив подчиненного за горло. — Да, босс… — прохрипел Чуя. Огай Мори был явно зол на эспера, зол до такой степени, что не стал особо церемониться. Чуя задыхался от его хватки, он схватил босса за руку, пытаясь заставить отпустить его. Но Огай не торопился отпускать своего исполнителя. — Даю тебе последний шанс, Чуя. Только попробуй подвести меня еще хоть раз. — Мори в гневе откидывает от себя эспера, брезгливо отряхивая ладони о свой плащ. Накахара с грохотом падает на пол, хватается рукой за горло, жадно глотая ртом воздух. — Поймай анонима в ближайшую неделю, это приказ. Не заставляй меня напоминать тебе, что будет, если ты не выполнишь прямой приказ начальства, Накахара. Чуя поднимается с пола, опуская в поклоне голову и хрипло произносит: — Я понял вас, босс…

***

Ночь, серая многоэтажка, в кухне одиноко горит тусклый свет. Рыжий эспер курит свои «женские мальборо», как всегда говорил Чуе, Дазай. От этой мысли он вздрогнул, чуть не сломав сигарету. Он все еще не мог забыть, и вряд ли когда-то забудет. Накахара вздыхает, то и дело касается шеи, на которой остались следы от удушья. Голос от этого стал неприятно хрипеть, как у обкуренного наркомана. Чуя неторопливо вдыхает дым, кидая взгляд на крыши соседних домов. Но он неожиданно закашлялся, а глаза его расширились. На крыше соседней многоэтажки сидел тот самый белый тигр. Накахара замер, не сводя с него взгляда, а наглый тигр усмехнулся. «Что? Этот кошак еще и смеется надо мной?!» Полосатый демонстративно лег, показав ему язык. Для Чуи это было последней каплей. Накахара без раздумий выпрыгивает в окно, с помощью гравитации отталкиваясь от подоконника с такой силой, чтобы в следующую секунду оказаться рядом с тигром, смотря в его желто-фиолетовые глаза. — Что, поиздеваться решил? А? Хвостатый? Чуя сделал к нему на встречу пару шагов, а тигр сел, прожигая рыжика взглядом. Накахара остановился, не делая резких движений, он завороженно смотрел в его излишне умные и человеческие глаза. — Неужели ты… За спиной раздается взрыв, отвлекая эспера от тигра. Чуя смотрит на соседний дом, понимая, что взрыв был в его квартире… — Какого чёрта?! Чуя был ошарашен и взбешен одновременно, в его облике так и было видно полное непонимание ситуации. Он схватился за свои рыжие волосы, и чуть ли не взвыл. — Моя квартира… в дребезги… твою мать… Накахара хотел вылить свой гнев на тигра, думая, что это рук дело анонима, но хвостатого и след простыл. Чуя остался один, на одинокой крыше под порывами ветра он с грустью осознавал, что теперь ему придется ночевать на работе. «Как же я устал от этой ебанной жизни»

***

Треск, шум, грохот. В одном из баров Йокогамы происходил переполох. — Чёрт! Где он?! — кричал неизвестный мужчина. — Найдите его! Чуя, до этого времени спокойно отдыхавший в баре, теперь прятался на улице перед черным входом в здание. Какие-то отбросы напали на него — исполнителя портовой мафии! Он был взбешен этим фактом, но с простреленной ногой далеко не побегаешь. «Откуда они вообще взялись?!» — Твою мать… — кровь текла без остановки. — Еще немного и я перестану чувствовать ногу… Полицейская сирена, визг шин. — Дерьмо! Он скрылся. Не видать нам денег за его голову. — Стоять! Это полиция! — Уходим! Выстрелы. Взрыв. В здании выбивает окна, бар полыхает пламенем. Едкий запах дыма разнесся по округе. Чуя в гневе сжимал кулаки, но вовремя приструнив свой гнев, понял, что нужно уходить. Он почти перестал чувствовать ногу, поэтому хромая уходил прочь от горящего здания. «На меня объявлена охота. Дело дрянь.»

***

Рыжий эспер сидел на диване в своем кабинете и кое-как пытался перебинтовать свою ногу. Выходило у него это из рук вон плохо. Он не был мастером в перевязке, обычно это делал в крайних случаях Дазай. Кровь, благо, он смог остановить. Не так уж он и безнадежен. — Господин Накахара? — в проеме появляется Акутагава, а за ним девчонка Кëка. — Зачем пришли? — Чуя даже не удостоил их своим взглядом, у него была задача поважнее, попытка перебинтовать свое бедро. Ему было жаль его рваные штаны. Придется покупать новые. — Вы же знаете, что за вашу голову на черном рынке дают круглую сумму? — немного тревожно говорит Акутагава, смотря на то, как Чуя бинтует ногу. — Теперь знаю. — он молча указал на свое ранение. — Но не знаю кто заказчик. Может, раз вы пришли, то порадуете меня и скажете кто этот ублюдок? — в словах Чуи слышится малая надежда. — Его личность осталась неизвестна. — подает голос Кëка. — Жаль. — Чуя поднимает на них свой взгляд. Голубые глаза говорят об усталости. — Что за акт милосердия сейчас был? Они молчали. Чуе это не нравилось. — Нечего сказать? Валите. У меня и без вас забот хватает. — Накахара неопределенно махнул рукой. — В мафии появился слух, что аноним собирается напасть на наш крупный склад. Босс вызывает вас. — говорит Рюноске. — Вот как, значит… — задумчиво произносит Чуя. — Через полчаса он ждет вас у себя. — произносит Кëка и они оба уходят. «Почему у меня плохое предчувствие?»

***

— Накахара Чуя. — произносит босс после того, как подчиненный поклонился ему. — Я уж тебя заждался. — Что-то случилось, босс? — невозмутимо говорит Чуя. — Ничего особенного, просто… — Огай Мори поднимается со своего места, идет к Чуе. Он специально выжидает паузу в своих словах. — Пришло и твое время. Он резко бросается на исполнителя, а тот в последний момент успевает уклониться от скальпеля. Его нога все еще жутко ныла и болела, поэтому он с трудом уворачивался от атак босса. — Неделя еще не истекла! — рыжий эспер верит в эти слова, в свою последнюю надежду. — Увы, Чуя. Мир полон обмана, разве ты не знал? — улыбка его начальника становится безумной. «Что с ним творится?!» За дверью слышен какой-то шум, но Накахара не обращает особого внимания. Но он слишком поздно заметил скальпель около своего горла. Он уворачивается в последний момент и от того падает, хватается за больную ногу. Небольшая ранка на его шее начинает кровоточить. Огай Мори не успевает сделать что-то еще, распахивается дверь, прогремело два выстрела. Босс отходит назад от Чуи, пули пролетают мимо него. — Этот вечер не станет хуже, если я приду сюда. — до боли знакомый голос прозвучал в тишине кабинета. Чуя смотрит в сторону двери, не верит своим глазам. Он думает, что, может, это все сон. Очередной кошмар, это не могло быть по-настоящему. — Дазай Осаму… — зло произносит босс портовой мафии. — Завел себе зверушку, я погляжу. — Как видишь, Мори! Очень милый котёнок. — Накахара не замечает сразу, что рядом с шатеном стоял тигр. Тот самый белый тигр. — Дазай?.. — Прошептал рыжий эспер, думая, что Осаму возможно и не услышит его. — Чуя! — радостно восклицает Дазай, сверкая глазами. — Ты скучал по мне? — Да пошел ты! — Чуя медленно закипал, его глаза блестнули злостью. — Оставьте свои разборки для того света. — произносит босс, наставив пистолет на своего подчиненного. — Еще хоть шаг, Дазай, и в его голове будет красоваться пуля. Беззаботный облик Дазая поменялся, как и взгляд. От взгляда его коньячных глаз веяло опасностью, холодом, жаждой крови. Он был по-прежнему расслаблен, но и лицо его сменило краски на безразличие. — Мори, просто так с того света не возвращаются. — произносит Осаму, улыбаясь, а тигр за его спиной предупреждающе зарычал. — Мне ли не знать? — усмехается босс. — Тебе ли и не знать того, чего я не прощаю. — Дазай сделал шаг вперед, а Огай Мори еле слышно скрипнул зубами. Чуя, смотрящий на них обоих, не понимал ровным счётом ничего. Но благоразумно молчал, был наготове если вдруг босс выстрелит в него. — Чëртов неубиваемый мальчишка! — глаза начальника опасно вспыхнули. Глава стреляет в Чую чередой выстрелов, а тот в последний момент смог откатиться. Пули пробивают пол. Дазай в тот же момент стреляет сам, пока тигр заслоняет Накахару от дальнейших пуль. Мори был окружен с двух сторон. Дазай попал точно в появившуюся перед Главой Эллис, его способность, пробивая ей грудную клетку. Шатен прекрасно знал, в какую больную точку бить своего босса, и не ошибся. — За что ты так с моей Эллис, Дазай?! —Мори схватился за голову, его крик был полон отчаянья. Осаму касается своего босса, развеивая его силу, но в то же время приставляя дуло пистолета к его лбу. — Боль за боль, Мори. Ты ведь знаешь, как я не люблю её, а я так же знал твое больное место. — его губы едва ли тронула ухмылка. — Ты хуже меня, Осаму. — Мори смотрит в глаза шатена, посылая ему лишь полного безумства взгляд алых глаз. Накахара Чуя, тем временем, поднимается с пола, неосознанно опираясь на тигра. Ему было тяжело стоять из-за раненой ноги. — Дазай, какого черта ты творишь?! — воскликнул рыжий эспер. — Спасаю твою шкуру, коротышка, а ты даже не сказал спасибо. — Осаму скорчил обиженную мину. — Я тебе не только не скажу этого, я пропишу тебе пиздюлей, лично! — Чуя знал, что злиться сейчас было как минимум неправильно, но ничего не мог с собой поделать. В его душе были смешанные чувства, а в голове полный бардак. Тем временем у Главы в глазах затухала жизнь, взгляд становился стеклянным с каждой секундой. От бессилия тот падает на пол, еще пока теплым трупом. — Босс?! — Чуя подходит ближе, протягивает руку к бездыханному телу, но Дазай останавливает его. — Не нужно. Он уже мертв. — Осаму удержал Накахару за плечо, уводя его подальше от тела. — Почему?! — исполнитель не верил, что босс мог вот так просто умереть. — Все дело было в Эллис. — поясняет, как ребенку, шатен. — Выстрелив в неё, я убил его. Они связаны. Умрет один… умрет и второй. — спокойно говорит Дазай. — И ты так спокойно говоришь об этом… — тихо произносит Чуя, смотря на мертвого босса. — После того, что он сделал по отношению ко мне, я испытываю к нему только былое уважение. — он пожал плечами. Чуя хотел спросить Дазая, о чем он, но тут в дверях появились члены и исполнители портовой мафии. Они застыли, смотря на двух исполнителей и мертвого Огайя Мори. — Что ж, встречайте нового босса, портовые крысы. — Дазай усмехается, привычно сложив руки за своей головой. «Это он что, про себя сейчас сказал?!»

***

Прошло пару дней. Портовая мафия проводила с почестями бывшего босса, а нынешним, на удивление, стал Дазай… — Ты труп, Дазай. — угрожающе произносит Коë, за ее спиной появляется ее демон. — Э, нет, мои дорогие. — он достает из кармана конверт, с печатью босса. — Что это? — она подходит к нам. — Прочти, дорогая Коë. — Дазай протягивает ей конверт. Она вскрывает его, пробегается глазами по тексту, губы ее сжимаются в тонкую линию. — Сама прочтешь, или позволишь мне? — улыбается Осаму. —… Дазай Осаму становится новым главой мафии, по моему последнему желанию… — холодно изрекает Коë. — Так это завещание?.. — удивляется Чуя. — Прошу любить и жаловать меня! — восклицает Дазай. Тогда никто не ожидал, что это будет завещанием Огайя Мори. После похорон, Дазай представил нового члена мафии. Ацуши, тот самый тигр. — Прошу не обижать тигренка, Акутагава. А то я знаю тебя. — говорит босс, представляя обладателю «Расемона» Ацуши. — Какие указания на счет него? — сухо интересуется Акутагава, пока оборотень с интересом разглядывает его. — Вы будете напарниками! — босс улыбается. — Что? Я? С ним?! — возмущается Рюноске. — Да. Это приказ, Акутагава. — серьезно говорит Дазай, все еще улыбаясь. — Вы сработаетесть. — он кинул взгляд на тигра, помигнув ему. Дазай Осаму оказался прав на счет новых напарников, они нашли общий язык хоть и по-своему. — Бестолочь! Ничего не умеешь, за что мне такое наказание?! — Акутагава злился на тигра. — Так научи меня! Или ты не способен обучить меня, о Грозный и ужасный Акутагава? — язвит Ацуши, задорно скаля клыками. Дазай наблюдал за такими сценами каждый день, невольно вспоминая себя и Чую. Кстати о нем… Дазай так и не поговорил с ним. Он немного побаивался идти к рыжему эсперу, поэтому оттягивал момент как мог. Вот и сейчас, он просто сидел в своем новом кабинете, думая обо всем и ни о чем конкретно. Была уже ночь, он как обычно не спал. «Наверное, Чуя уже спит…» Грустно думает Осаму, но тут открывается дверь его кабинета. На пороге стоит Накахара Чуя. Глаза Осаму расширились, он застыл. — Ну привет, «напарник». — рыжий эспер усмехается. — Чуя… — неуверенно произносит Дазай. — Что ты тут делаешь? — Пришел навестить тебя, придурок. Небось, скучаешь, без ночных отчетов и моих нагоняев? — Чуя закрывает дверь, медленно идет к Дазаю, его шаги гулко раздаются в тишине кабинета. Дазай боиться пошевелиться, молча сидит в кресле и смотрит на Чую. Он немного поджимает губы, грустно улыбается. — Я ожидал чего угодно от тебя, но точно не спокойствия, крошка Чуя. — тихо произносит Дазай, когда он подошел к нему. — Что ж, пора и мне тебя удивить хоть раз. — Накахара усмехается, немного облокачиваясь спиной на стол. — Я жду объяснений, Осаму. — Чуя смотрит в глаза Дазаю, а он, как мальчишка, не может оторвать от его голубых глаз взгляд. — Хорошо. — Дазай вздыхает. — Начну сначала. Мори отправил меня на задание, где корабль потерпел крушение… Но я там не погиб. Меня вырубили и закопали заживо. — Что? — у Чуи расширяются глаза. — Не спрашивай, как я выбрался. — устало произносит Осаму. — Потом я узнал, кто за этим стоял. Думаю, ты уже догадался, что это был Мори. Я знал, что когда-нибудь это произойдет и был готов к этому. Он позже узнал, что я жив, и решил убрать тебя. — Моя квартира… — Чуя сжал зубы. — Да, и это тоже. Я предотвращал некоторые из этих покушений. Этого я Мори не простил. — Осаму покачал головой. Разговор был трудный, это понимали оба. Чуя не перебивал Дазая, а Осаму просто испывал облегчение от разговора со своим «напарником». — Про Ацуши отдельная история, расскажу как-нибудь потом. — Дазай немного улыбнулся, видимо вспоминая их знакомство. Чуя молчал пару минут, а потом тихо сказал: — Почему ты мне не дал хотя бы знак, что ты жив, Дазай? — его скрещенные на груди руки сжали свой плащ. — Я… — он отвел взгляд. — Даже не думай отводить глаза, Осаму! — Чуя взял его за подбородок, в его глазах отражались смешанные чувства. — Я боялся. — тихо произносит.— Боялся что если Мори узнает об этом, то убьет тебя раньше, чем я смогу набрать хоть какие-то силы. — Дазай ты… Неужели беспокоился, чертова ты скумбрия? — Чуя, впервые за месяц, искренне улыбается. Дазай встает с кресла, касается руки Чуи, снимает перчатку. Он хотел почувствовать его руку в своей ладони без куска ткани. — Да. Я… Не хотел, чтобы все так вышло. — он раскаивается, открывает свои чувства и не скрывает их. — Прости меня, Чуя. Чуя замирает, он еще никогда не слышал таких откровенных слов от Дазая. Он чувствует холодную его руку, сжимает ее, вкладывая в это прикосновение все. Все чувства что он испытывал за этот месяц и то, что он испытывает сейчас. Они смотрят друг другу в глаза, пока Дазай не целует рыжего эспера. И это было не как тогда, пару лет назад. Чуя чувствовал в поцелуе всего Дазая. Его отчаяние, печаль, раскаяние и… Любовь? По-другому это чувство было не назвать. Чуя зарывается рукой в мягкие волосы Осаму, сжимает их и не хочет отпускать. Ему нравится чувствовать настоящего его, а не оболочку в маске. Их руки сжимаются, они боятся друг друга отпустить, как и боятся потерять. — Скажи мне, Чуя… — Осаму шепчет в губы Накахары. —… Ты будешь со мной, сколько бы не разделяло нас сантиметров в росте? — улыбка. — Да, придурок… — Чуя вновь целует Дазая, который был совсем не против. Сколько бы не ждало вас бед в жизни, найдите человека к которому потянется ваша душа. Пусть это и не случится сразу, пусть вы и не поймете все с самого начала, но главное понять и осознать свои чувства и не скрывать их.

End