Не ной

      Ночь сегодня невероятно спокойна. Постоянно шумный Ли Юэ затих с наступлением темноты. Сидя на самом краю уступа горы Тяньхэн, Люмин наслаждалась потрясающим видом на переливающиеся огни города контрактов. Ей всегда нравилось приходить сюда одной, без Паймон, чтобы посидеть в тишине и подумать обо всём, что навалилось на её хрупкие плечи. Девушка безумно скучает по своему брату. Она так отчаянно хочет его найти, что готова хоть сейчас сорваться в любую точку Тейвата, однако она не может опять поступать слишком безрассудно. Насколько безумным было влюбиться в одного из Предвестников Фатуи? Насколько сильно можно раствориться в человеке, позабыв о том, что вы - враги? Эти вопросы Люмин задаёт себе несколько раз в день и всё равно не может найти на них ответа.       Путешественница приходит на эту гору каждый день. Это было её секретное место, о котором она никому не рассказывала, потому что считала, что хотя бы где-нибудь у неё должно быть личное пространство. Никому не рассказывала, кроме него. — Ты здесь, — за спиной девушки раздался знакомый голос. Люмин тут же обернулась на него и, увидев Чайльда, широко улыбнулась. — Я думала, ты сегодня не придёшь. Тарталья подошёл ближе к девушке и сел рядом с ней так, чтобы их плечи слегка соприкасались. Этого мимолётного прикосновения было достаточно, чтобы на щеках Люмин появился небольшой румянец, который она поспешила скрыть, отвернувшись от парня. — Ты всегда так думаешь, — сухо ответил Предвестник и устремил свой взгляд на гавань. Его ответ заставил сердце девушки болезненно кольнуть, но она не стала придавать этому значения. Парень часто отвечал холодно, но потом внезапно становился страстным и по-своему любящим. Люмин никогда не могла предугадать в каком настроении Тарталья будет в очередную их встречу. Это было похоже на какие-то качели. Путешественница оправдывала поведение Чайльда тем, что у него такой характер. Конечно, это естественно, он же один из Фатуи. Он бы не смог стать Предвестником, если бы был со всеми дружелюбным. Однако в глубине души Люмин всё же надеялась, что когда-нибудь сможет стать той, перед кем ему не нужно скрывать свои эмоции под маской безразличия, но была ли это действительно маска? Она не знала.       Чайльд заметил, как Люмин едва сгорбилась и опустила голову. Он задел её своим равнодушием. Ничего нового. — Мне нужно было уладить кое-какие дела, поэтому задержался, — смягчив тон, сказал он, но девушка никак не реагировала на эти слова и продолжала смотреть перед собой. — Люмин, посмотри на меня. Его голос прозвучал очень требовательно. От неожиданности путешественница вздрогнула и медленно повернула голову, заставив себя заглянуть в его голубые глаза. Как только их взгляды встретились, Одиннадцатый одной рукой обвил талию девушки и резко притянул её к себе. Её голова тут же оказалась прижата к крепкой груди. Девушка могла расслышать его сердцебиение: оно всегда такое спокойное, тогда как её сердце бешено колотится, пока она рядом с ним. — Я хочу, чтобы ты сегодня осталась у меня, — тихо произнёс Чайльд. Люмин ошарашенно вскинула голову, чтобы увидеть его лицо. Тарталья посмотрел на неё в ответ, на его губах появилась небольшая улыбка. Девушка молча кивнула, совершенно забыв о том, что Паймон будет волноваться, если обнаружит отсутствие мечницы, и они вместе покинули уступ.       Люмин не заметила, как быстро они дошли до номера парня. В помещении не было ни одного источника света, кроме лунного, лившегося через единственное окно. — А свет? — робко поинтересовалась путешественница. — Нам он не нужен, — с этими словами Чайльд резко прижал девушку спиной к стене и жадно впился в её губы. Его поцелуй был требовательным и не спрашивал согласия. Люмин инстинктивно отвечала ему, всё больше и больше погружаясь в собственные чувства. Сейчас ей было совершенно неважно правильно ли они поступают. Девушка хотела чувствовать разгорячённое тело Тартальи. Хотела, чтобы он касался её везде, где хочет. Эти желания были на грани безумия. Она ему позволила кинуть себя на кровать, разрешила неаккуратно срывать с неё одежду, грубо кусать её шею и оставлять тёмно-фиолетовые кровоподтёки на своей груди - она, желая полностью отдаться, разрешила ему быть тем, кем он хочет быть. Предаваясь влечению, они оба себя не контролировали. Чайльд желал насладиться каждым кусочком её прекрасного тела, а Люмин хотела удовлетворить все его желания. Даже боль, которую он причинял, казалась невероятно приятной, что заставляло её хотеть ещё. Рядом с ним ночь казалась бесконечной.       Постепенно их страсть начала угасать. Выбившись из сил, Чайльд откинулся на подушки, притянув к себе Люмин. Девушка положила голову на его вздымающуюся грудь. Теперь не только её сердце безумно колотится. На душе у девушки было удивительно тепло и уютно. Впервые, за столько времени в чужом мире, она почувствовала себя в безопасности. — Я люблю тебя, — прошептала Люмин. Она отчаянно ждала, когда парень ответит на это признание, вот только Тарталья молчал. И это молчание сделало в тысячу раз больнее, чем все его укусы. Веки девушки постепенно начали опускаться, она не хотела засыпать, но усталость давала о себе знать. — Я тебя тоже, — отдалённо услышала путешественница, прежде чем окончательно провалиться в сон.

***

— Нет, — девушка упала на колени. Из глаз предательски потекли слёзы. — Нет! — Люмин! Что с тобой? Почему ты плачешь? — феечка обеспокоенно летала вокруг путешественницы, то и дело оглядываясь на Предвестника, стоящего в центре зала Золотой Палаты. — Ты это знала, Люмин. Ты всё знала с самого начала, но не хотела верить. Чайльд стоял на месте, не торопясь подходить к девушке. Его голос звучал холоднее обычного, в нём чувствовалась ледяная сталь. — Лжец! Ты! Ты обманул меня! — истерично прокричала Люмин, то и дело всхлипывая. — Я? Обманул? — Чайльд явно издевался над девушкой, — Ха-ха-ха, понял! Ты расстроилась, что признание было ненастоящим? Это стало последней каплей. Сердце Люмин сильно сжималось в груди от кипящей ненависти. Она не хотела больше слышать ни слова. В памяти возникли воспоминания о прошлой ночи, которые она тут же захотела стереть, будто бы ничего никогда не было. Всё, что она знала о нём - наглая ложь. Она никогда не была для него особенной, он никогда не был с ней честен, а ещё он точно никогда её не любил! Осознание всего этого обрушилось на девушку снежным комом. В груди так саднило, что хотелось вырвать оттуда эту штуку, которая заставляет чувствовать невероятную боль. Собрав всю свою волю в кулак, Люмин всё же осторожно поднялась на ноги, держа в руке меч. Она готова убить его прямо сейчас, никакие чувства не помешают это сделать. Тем временем Паймон совершенно не понимала что происходит между этими двумя, но ей было очевидно, что сегодня прольётся много крови.       Мечница сжала рукоять своего оружия и резко бросилась на Тарталью. Предвестник тут же заблокировал атаку своими водяными клинками. Они встретились лицом к лицу. В её жёлтых глазах пылала злоба, а губы были стиснуты. Да, именно этого он и добивался. Чайльд хотел, чтобы она возненавидела его. Люмин отскочила от парня, готовясь к следующей атаке, но в этот раз Одиннадцатый решил ударить первым. Предвестник достал лук и, практически не целясь, начал пускать водяные стрелы в путешественницу. Люмин успешно уклонялась от каждой стрелы, но последнюю она не заметила, и та вонзилась в плечо девушки, разрывая ткани до самой кости. Мечница вскрикнула от боли и, быстро вытащив стрелу, снова бросилась в атаку. Из-за раны её движения стали более скованными - Чайльду не составляло труда уклоняться от каждого выпада девушки. — Верни! Мне! Моего! Чайльда! — с каждым словом её удары становились более яростными. — Твоего Чайльда? — Тарталья со всей силы пнул Люмин в живот, откинув её от себя на большое расстояние. — Ты даже имени моего настоящего не знаешь. Прижимая руку к месту, куда ударил Предвестник, путешественница медленно поднялась на трясущихся ногах, еле удерживая своё равновесие. Во второй руке она всё так же сжимала меч, готовясь перейти в оборону, так как понимала, что атаковать у неё не хватит сил.       Тарталья не спешил заканчивать битву, наоборот - ему хотелось сражаться до последнего. Парень понимал, что у Люмин есть гораздо больший потенциал, чем она сейчас показывает. Ему не терпелось довести девушку до пика. Прошлой ночью он заставил её сходить с ума от любви, а сейчас она должна, по его мнению, обезуметь от ненависти. Не спеша направляясь к ней, Одиннадцатый крутил в одной руке заряженное электричеством копьё. Он не знал насколько далеко может зайти, но был уверен, что чем дальше - тем лучше, ведь он в первую очередь проверяет себя. Царице не нужен Предвестник, который испытывает сочувствие к своим врагам. Однако Люмин была не просто очередной помехой на пути к цели. Она была той, к которой у Чайльда появились чувства, именно поэтому победа над ней так важна парню. Чем сильнее будешь давить на уязвимое место, тем быстрее перестанешь что-либо чувствовать, привыкнув к этой боли. Тарталья всегда превращает свои слабости в силу. Он слишком одержим совершенствованием себя и согласен на любые методы. Направив острие копья в сторону путешественницы, парень резко бросился в атаку. Люмин вовремя смогла собрать сгусток элементальной энергии в ладони и успела вытянуть руку навстречу приближающемуся оружию. Их столкновение создало мощную ударную волну, которая тут же отбросила обоих друг от друга.       Силы постепенно покидали тело блондинки, она уже была не в состоянии подняться на ноги. Её белое платье изорвано и запачкано кровью. Полученные раны сильно саднили, боль пронзила всё тело. Люмин была измотана. Её сердце разрывалось на части от осознания всего происходящего. Как она могла настолько сильно ошибаться в человеке? Она молилась, чтобы это всё побыстрее кончилось. Через пару мгновений над ней нависла тень. Подняв голову, Люмин увидела стоящего прямо перед ней Чайльда. Из её глаз тут же с новой силой потекли слёзы, было непонятно плачет она от ранений или от безысходности. — Не ной, — на лице Предвестника играла самодовольная ухмылка. Парень смотрел на девушку сверху вниз. В его взгляде не было ничего, кроме надменности. — Зачем...ты...это...— девушка задыхалась от слёз. — Я сказал: не ной! Чайльд со всей силы ударил путешественницу по лицу, разбив ей обе губы. Люмин попыталась отползти от него, но парень грубо схватил её за волосы, не давая пошевелиться. — Нет! Люмин! — Паймон попыталась вмешаться, но тут же была откинута в сторону. Чем сильнее он вредил блондинке, тем холоднее становились его глаза. Внутри он уже почти ничего не чувствовал. Для Тартальи девушка была словно живой игрушкой. Он понимал, что ему не составит труда прямо сейчас убить её, но будет ли это так интересно? Чайльд смотрел, как Люмин отхаркивается кровью, прижимая ладонь ко рту. Он не понимал собственных эмоций, глядя на эту картину. Тарталья ощущал, как в нём борются два чувства, но ни одному из них он не хотел поддаваться. И всё же парень разжал пальцы, тем самым отпустив волосы девушки, а затем сел перед ней на корточки. Он аккуратно коснулся прижатой ко рту руки девушки и отодвинул её. От этого внезапного жеста Люмин ещё больше задрожала. Она боялась смотреть Предвестнику в глаза, поэтому зажмурила свои. Чайльд лишь усмехнулся. Она боится его, а вчера говорила, что любит. Теперь она видит, что такое чудовище, как он, невозможно любить? Он не создан для любви. Он создан быть оружием в руках Царицы. — Просто убей, — еле слышно прошептала Люмин. Тарталья удивлённо посмотрел на девушку. Неужели она так легко сдалась? Прошла весь этот трудный путь в поисках брата и теперь готова умереть от его руки. — Так неинтересно. — Прошу,— всхлип, — убей. — Почему ты этого так хочешь? Повисло молчание. Был слышен только её плач, разносимый эхом по Золотой Палате. Зачем он спрашивает, как будто не знает? Она уже потеряла всё: сначала брата, теперь его. Девушка совершенно утратила надежду. Все её мысли были только о том, чтобы наконец закончились эти страдания. Ему нравится её мучать, нравится делать ей больно, нравится пользоваться ею - всё это Люмин поняла только сейчас. И именно это причиняет невиданную ранее боль. Вздохнув, Тарталья выпустил руку девушки и выпрямился во весь рост. Его перчатки были насквозь пропитаны кровью Люмин. Нет, сегодня она не умрёт. Ему будет гораздо тяжелее от осознания того, что девушка жива и всем своим нутром его ненавидит. Чайльд сделал всё, чтобы она никогда не смогла простить его. Он освободил её от глупых надежд. Одиннадцатый последний раз взглянул на мечницу. В его взгляде читалось сочувствие, но он быстро откинул все лишние мысли и снова стал холоднее льда. Пора закончить на этом. Тарталья достаточно проверил себя. Подходя к массивным дверям, ведущим к выходу из Золотой Палаты, Предвестник остановился, затем бросил на девушку взгляд через плечо. — Не ной, — это были его прощальные слова. Сказав их, Чайльд скрылся за дверями Палаты.       Люмин сидела неподвижно в той же позе, в которой он её оставил. Разум девушки полностью поглотило отчаяние. Она не слышала, как Паймон пыталась привести её в чувства. Не слышала, как в Палату прибежали Миллелиты. Путешественница совершенно не понимала что происходит вокруг, но её это совсем не волновало. Она была разбита. Перед глазами то и дело мерещились высокомерная улыбка Чайльда и его ледяной взгляд. Зачем он оставил её страдать? Лучше бы просто избавился от неё, как от назойливой мухи. Тогда бы она, наконец, освободилась от гнетущих чувств, но он поступил ещё хуже, сделав Люмин зависимой от него. Предвестник сломал её, вывернул душу наизнанку: вместо гнева и ненависти она ощущает лишь давящую пустоту. И единственный, кто сможет заполнить пустоту - это Тарталья.