Плесень.

      В этой маленькой комнате все давно покрылось плесенью, заставляя воздух тут пропитаться противным мокрым запахом. Где-то в углу уже можно было заметить зеленые пятна, которые аккуратно ползли вверх по стене, сразу нагоняя неприятные ощущения.       В ванной лежало красивое и изящное тело, которое, как выяснилось позже, уже почти сутки являлось недееспособным. Черные прямые волосы аккуратно падали на лицо, на небольшой нос и все еще открытые глаза, которые как-будто все еще живые.       Беличенко сидел рядом с трупом уже около часа, держа в своих ладонях эту ледяную мокрую руку. И от осознания того факта, что буквально пару дней назад, он был готов вечно целовать эту кисть, еще сильнее кидало в дрожь.       А Вася знал, на что идет. И черт возьми, именно сейчас, он был красив как никогда. Волосы плавали в окровавленной воде, путаясь и иногда образовывая комки, бледные белые губы все еще были приоткрыты, а нос вздернут вверх. -И все же стоя перед выбором на страшном суде, ты выбрал смерть, а не меня. — тихо шепчет Саша.       Беличенко пускает прозрачную слезу, которая долго и противно скатывается по его щеке, капля падает на футболку, оставляя чуть еле заметный след после себя.       Кажется, красная кровь все еще продолжала смешиваться с водой, окрашивая ее в розовый цвет. Раны, все еще продолжали кровоточить, спустя такое долге время. И видя этот проклятый нож на залитым кровью полу, он аккуратно поднимает его, горя желание воткнуть этот кинжал в каждого обидчика Васи. Хотелось отомстить всем и за все. За все насмешки, за все дурные слова, сказанные в его адрес, за расшатанную психику и за вечно мокрые из-за слез глаза. Саша ненавидел все и всех.       «На моих шрамах не будут расти цветы, там будет лишь плесень, в которой я буду гнить.» — вспоминает парень последние слова любимого. И ведь Беличенко совсем тогда ему не поверил, лишь глупо улыбнулся, а затем заткнул того поцелуем, чтобы тот, по его мнению, больше не говорил глупостей. Но самое ироничное было то, что все так и вышло. На старых шрамах не выросли цветы, там появились лишь новые порезы, которые были еще глубже и хуже предыдущих, и Саша уже почти видел, как руки Васи покрываются плесенью, перекрывая собою шрамы.       Лампа в ванной судорожно мигает, говоря о том, что она беспрерывно работает уже не первый час. И сейчас больше всего на свете парень винил себя в том, что обесценивал все внутренние проблемы Звездкина, затыкая ему рот своей лучезарностью. -Я готов гнить с тобой, только прошу, не оставляй меня.       И все сейчас сказанные Сашей слова, казались ему несусветным бредом больного, который молится в припадке. Но ведь по сути, все так и было.       Атмосфера вгоняла мальчика в еще большую панику и истерику, и пускай, внешне он не подавал почти никаких признаков своего безграничного горя, внутри он кричал и выл. И сейчас он понимал, что на помощь никто не придет. Никто не сможет заменить ему тех самых теплых объятий, тех глупых песен на гитаре до утра и тех самых шершавых губ, но тем не менее, таких любимых. И, наверное, Саша готов был отдать в этот момент все, лишь бы еще раз увидеть улыбку мальчика.       А сейчас оставалось надеется лишь на одно, то что Васе там лучше. Пожалуй, там его больше не преследуют те низкие проблемы, с которыми он сталкивался тут, на земле. Теперь Беличенко точно мог бы быть уверен в том, что внутри Звездкина царит покой и гармония, теперь его точно ничего не беспокоит.       И все же, зная о моральном состоянии Васи последние несколько месяцев, в Саше все еще жила надежда на то, что на шрамах все-таки вырастут красивые бутоны, которые вскоре распустятся и превратятся в прекрасные цветы, он надеялся, что тоже самое произойдет и со Звездкиным. Хотелось верить в то, что мальчик справится один, без него. А к крикам о помощи все же надо было прислушиваться.       «И когда меня не будет, умойся моей кровью, очистись от этого грязного мира». И Саша так и делает. Он целует мертвую руку любимого, чувствуя своими горячими губами холодную кожу мертвеца. Парень плавно опускает чужую кисть, наблюдая за тем, как та, уже без его помощи падает на дно ванны. Он зачерпывает своими ладонями окровавленную воду, долго рассматривая в ней свое отражение, а затем прислоняет ее к своему лицо, сильно растирая ее по глазам и щекам.Беличенко смывает с себя всю грязь, все то лицемерие и фальшь, которые успели прилипнуть к нему за его жизнь, он становится искренним, таким же, как когда-то был Вася. -И все-таки, твоя смерть повлекла за собой жертвы.