Как рождаются звезды

— Атэ (1), смотри! Вон там!       Маленькое Дерево указал на строгий звёздный ряд, холодно поблёскивающий на темном покрывале неба прямо над их с отцом типи (2). Отец как-то рассказывал ему о том, что такое звёзды. Каждая из них — это маленький костерок, который зажигают Духи Предков, чтобы греться самим и освещать путь в кромешной ночи живущим. По крайней мере, так слышал отец от друзей — людей народа алгонкинов (3). С тех пор, как Маленькое Дерево узнал об этом, он часто смотрел на звёзды. Они казались такими далёкими и холодными, но одновременно будто дружески подмигивали Маленькому Дереву с тех высот, где обитает Вакан Танка, Великий Дух (4). Как будто у них был какой-то общий секрет. Может, где-то среди этих костерков горит тот, что принадлежит его матери, Тихой Реке. Может, именно о ней хотят рассказать ему звёзды… — Атэ, что это за созвездие?       Отец медленно поднял голову и выпрямился. Липкие ночные тени от костра лежали на его лице, таились в складках морщин на лбу и у рта, придавая ему сходство с изображениями духов и зверей-покровителей на тотемных столбах. Да и при свете дня лицо Бесшумного Шага с его широкими, как у всех лакота, скулами, и твёрдой линией рта казалось вырезанным из цельного куска скальной породы. Наверное, у Великого Духа примерно такое же лицо. По крайней мере, так представлял его себе Маленькое Дерево. — Тебе давно пора спать, — произнёс отец. Его голос, как всегда, был спокойным и твёрдым. И так же, как всегда, Маленькое Дерево не посмел ослушаться. Но что-то в этом созвездии манило, притягивало его к себе, так что он решил рискнуть. Сбросив мокасины из сыромятной кожи, Маленькое Дерево забрался на мягкую бизонью шкуру, расстеленную у входа в типи, и накрылся узорчатым одеялом. Он всегда любил лето за то, что можно спать прямо под открытым небом, и сейчас, в месяц созревания дикого турнепса (5), ночами было свежо, но не холодно. Особенно, если лечь у самого костра. Тогда можно лежать на боку и наблюдать, как отец сшивает шкуры костяной иглой или изготавливает каменные наконечники для стрел, как сейчас… — Атэ, — негромко подал голос Маленькое Дерево, — ты расскажешь мне о созвездии?       Бесшумный Шаг оторвался от работы и поднял глаза к небесам. Туда, где обитал Великий Дух, и где, быть может, сейчас живёт мама. — Видишь, Маленькое Дерево? Это созвездие с длинным хвостом, о котором ты говоришь, зовётся Большой Медведицей (6), — сухой отцовский палец указал в вышину. — Это созвездие — родина всех лакота, пришедших когда-то со звёзд (7). Видишь яркую звезду выше? Я говорил тебе о ней. — Это Вичахпи Ованшила, Звезда-Единственная, — выпалил Маленькое Дерево.       Он знал, что отца перебивать нельзя, иначе он просто замолчит и перестанет рассказывать. Но ему так захотелось показать отцу, что он не забыл его рассказы, что слова вырвались наружу прежде, чем Маленькое Дерево успел схватить их за хвост. — Белый человек зовет её Полярной звездой, — продолжил отец, безотрывно глядя в небо. — Другие звёзды поют и танцуют вокруг неё. Эта звезда показывает нам путь, по которому все созданное движется вокруг Вакан Танка. Присмотрись. От неё начинается такой же хвост, как у Большой Медведицы.       Маленькое Дерево с таким усердием вглядывался в небо, что аж привстал. Восторг вдруг переполнил его изнутри, так что словам просто не осталось места, и они снова вырвались на свободу радостным возгласом: — Она… Она тоже созвездие, атэ! Такое же, как Большая Медведица, только перевёрнутое! И поменьше… — Поэтому она зовется Малой Медведицей, — всё так же размеренно сказал отец. Его крупные руки лежали на коленях поверх частей камня, которым еще только предстояло стать наконечниками для стрел. Длинные чёрные волосы с редкими нитями серебра были, как обычно, заплетены в две косы и отброшены за спину, чтобы не мешали работать. Лёгкий порыв ветерка игриво задел раскрашенные перья в волосах отца и тут же, будто устыдившись, ускользнул прочь. А Бесшумный Шаг продолжал говорить. — Есть давняя легенда о Большой и Малой Медведицах. Я услышал её от своего отца, когда был в твоём возрасте. Это случилось, когда Длинные Ножи (8) только-только ступили на земли лакота. Однажды белый человек гулял по лесу, воображая, что все эти новые обнаруженные им земли скоро станут его владениями. Замечтавшись, он не сразу заметил кормившихся неподалеку медведицу и медвежонка. Медведица издала тихий рык, предупреждая белого человека не приближаться к ее детёнышу. Она не собиралась нападать и хотела увести медвежонка от опасности. Но белый человек глуп и слеп, он не понимает, что говорит ему природа и живые создания. В испуге он вскинул свою палку, стреляющую огнем и дымом, и выстрелил в медведицу. Мать-медведица заревела от боли и велела детёнышу спасаться. Медвежонок не хотел оставлять ее, но так испугался, что со всех лап побежал в рощу. Он осмелился вернуться, только когда белый человек ушел. Мать-медведица лежала неподвижно. Как бы медвежонок ни тормошил её, как бы ни плакал и ни просил есть, мать не шевелилась и не отвечала ему. Медвежонок понял, что остался совершенно один в огромном мире, и горько заплакал. Его плач был таким отчаянным и громким, что достиг небесного жилища Великого Духа. Великий Дух взглянул вниз с высот и увидел, как плачет умирающий от голода и горя медвежонок рядом с телом своей матери. «Не плачь, — сказал ему Великий Дух, — я сделаю так, что ты больше никогда не разлучишься со своей мамой». Так Великий Дух превратил их в созвездия Большой и Малой Медведиц. С тех пор они сияют по ночам и никогда не расстаются. Как и обещал Великий Дух.       Голос отца смолк, и теперь тишину не нарушало ничего, кроме сонного потрескивания костра. Пламя сердито плевалось искрами в небо, как будто мечтало дотянуться до него. Маленькое Дерево лежал и смотрел на созвездия широко раскрытыми глазами, и спать ему совсем не хотелось. Он лежал на шкуре, смотрел в необъятное, бесконечное небо и думал о том, что, наверное, медвежонок плакал так же горько, как сам Маленькое Дерево, когда узнал, что его мамы больше нет. — Атэ, а мама тоже там, где медведица с медвежонком? — тихо спросил он. — Там, где Вакан Танка?       Маленькое Дерево не увидел — почувствовал на себе внимательный, спокойный взгляд отца, впервые за весь вечер. — Да, — только и сказал Бесшумный Шаг. — Она тоже там. — Я по ней скучаю, — пробормотал Маленькое Дерево, пряча взгляд в складках одеяла. Сейчас отец засмеёт его, как дети в племени, и скажет, что он должен вести себя как мужчина, как воин… — Я тоже.       Маленькое Дерево вскинул глаза на отца, но тот уже снова смотрел на пламя костра и видел что-то, открытое ему одному.       Когда Маленькое Дерево уже начал засыпать, Бесшумный Шаг негромко запел. Он узнал эту мелодию с первых звуков. Колыбельная племени лакота (9). Та самая, которую ему раньше пела мать. Давно, много лун назад…       А Большая и Малая Медведицы всё так же взирали на маленькую семью со своих заоблачных высот. И Великий Дух, и Тихая Река — тоже.