Возвращение

Ефим садится в самолет. Еще немного, и он будет в Киеве. Еще немного. Вдыхает полной грудью казахстанский воздух. В Киеве воздух совсем другой, он пахнет домом, родными людьми, старыми друзьями, новыми знакомствами, надеждами и любимым человеком. Любимым... К своим двадцати годам Ефим не влюблялся. Как-то не до этого было: учеба, работа, "Мастер Шеф"... И тут, как снег на голову - Канарян. Сначала Эдик казался каким-то неотёсанным мужланом, грубоватым, себе на уме. Но позже Ефим разглядел в нем что-то родное, такое своё. Он увидел ту самую невидимую ниточку между ними, о которой пишут поэты, и чем короче становилась нить, тем приятнее им было находиться рядом. Не фантастика ли? Ефиму было не страшно признаться Эдику, не страшно прижимать его к стене в их номере вечерами, когда тот выходил из душа и вдыхать запах его тела, не страшно касаться губами его шеи. С Эдиком было ничего не страшно. А Эдик боялся. Нет. Не Ефима, не мнения окружающих. Он боялся своих чувств. Никто не мог пробить броню его души так долго, а тут этот смазливый мальчишка перевернул весь его Мир. Канарян подпускал Ефима к себе на столько, на сколько позволял ему его страх. Их отношения становились то горячими, то холодными, то ближе, то дальше, но никогда не становились слишком близкими. А были ли вообще эти отношения? Ефим не смог услышать от Эдика ничего вразумительного по этому поводу. Улетел в Казахстан с целью забыть и забыться, но их ниточка натянулась гитарной струной. А может быть, это были нервы Ефима? В любом случае, расстояние казалось невыносимым. Еще немного. Кондитер открывает свою записную книжку. Сейчас самое время придумать новый десерт. Но ничего не лезет в голову. Сердце бешено колотится. Сокращается расстояние с Эдиком. Ниточка расслабляется и становится короче, но от этого неожиданно не легче. Уже давно ни от чего не легче. Просто нужно прижать усатого к стене, как в старые добрые времена и просто поговорить. Просто поговорить! Еще немного. Начинает выводить крестики-квадратики-линии на бумаге. Стихи. Он и не писал их никогда. А сердце решило написать. Я скоро прилечу домой, Скажу, как я скучал. Такой далекий, но родной. Души моей причал. Скажу, что сны, где ты и я, Я в сердце записал. Скажу, что больше, чем друзья. Скажу, что не сказал. Про нашу зиму расскажу. Ты ж, говоришь, забыл? Что каждый день стихи пишу Про то, как рядом был. Я вспоминал, как мы зимой... Да, что тут говорить? Как ты шептал мне, что не мой, Я не смогу забыть. Глаза всё выдали твои, Всё то, о чем молчал. Сейчас прошу, уже не ври. Ты ими всё сказал. Дыхание твоё забыть, Наверно, не смогу. Мне без него теперь как быть? Погибну, пропаду... Я так хотел - глаза в глаза, Хотел - спина к спине. Ты всё спускал на тормоза, Ты верил, но не мне. Я руки так твои любил И смех, и голос твой. Так просто это всё забыл? Так просто не со мной? Серьезный вид такой всегда И из подлобья взгляд. Я так жалею, что нельзя Вернуться нам назад. Там суета и лишний шум, Там ты мне ближе всех. Там панна котта, сникерс, шу И наш счастливый смех. А ты услышишь: "Просто друг". Обрывки многих фраз... И люди лишние вокруг, И много лишних глаз. Я говорил им всё не то, Они же мне - не те. И кутаясь в своё пальто, Хотел тонуть в тебе. Прикосновение руки Так нежно по спине... Ты жить мне просто помоги, Верни всё это мне. С тобой любил я говорить, А ты со мной молчать. И так уютно рядом быть. И страшно так скучать. Бля... Снова что-то занесло. И колет так в груди. Я помню всё тебе назло? Постой. Не уходи. Ты предначертан мне судьбой. Бывает так. Ты знал? Мой друг любимый, дорогой. Теперь я всё сказал. Давай с тобою прекратим Молчание сердец. Мы вместе одного хотим. И это - не конец. Самолет садится. Еще немного.