Идеал

Лукас — пример для подражания. Лукас — аплот всего того хорошего и мужественного, о чём Юго читал в книжках. Он, этот придурок Лукас, всё-таки прекрасный человек. Такой добрый, чуткий, заботливый и храбрый, прямо как герой детской сказки, и, будь Юго маленькой наивной девчонкой, он бы, наверное, точно бы влюбился в него. Девочки в их приюте хотели быть как мама, мальчики равнялись на рыцарей из сказок, а Юго всегда смотрел на Лукаса. Смотрел на то, как он заботился о других детях и искренне им восхищался. Наверное, в глубине души он хотел быть таким же. Хотел жить беззаботной жизнью, смеяться так же звонко и быть таким же целеустремлённым и самоотверженным, прямо как Лукас. Пока все мальчишки подражали своим героям из книжек, Юго повторял всё за Лукасом. Даже на пианино играть научился, лишь бы быть как он. Лукас всегда был несколько недальновиден, и потому такого стремления друга быть похожим на него совсем не замечал. Он просто был счастлив, что их интересы схожи, что они могут сыграть что-нибудь в четыре руки. И Юго тоже был счастлив, наслаждаясь временем, проведённым с Лукасом. Таким тёплым и безмятежным, по-детски невинным и беззаботным. Они часто устраивали драки едой, пока воспитатели не видят. Бросались друг в друга кашей, картофельным пюре и котлетами, а потом делали вид, будто бы всё это время сидели и спокойно трапезничали. Даже если их одежда, волосы и стол были испачканы. Воспитательницы на них потом долго ругались, даже самая добрая, которую они называли «мамой», отчитывала непоседливых воспитанников. Но им всё равно было весело. А ещё Юго очень любил сидеть с Лукасом на чердаке и болтать с ним о всяких глупостях. Любил разглядывать ночное небо и пытаться найти среди многочисленных звёзд своё любимое созвездие. Любил вот так просто сидеть с ним только вдвоём, вдали от всех. Любил он и заплетать Лукасу хвостик. Такой убогий, со множеством петухов, но всё же сделанный своими руками. Юго вкладывал в заплетение этого хвоста все свои старания, и Лукас ценил их, поскольку беспорядок, созданный его другом у него на голове, не убирал. И это, кажется, нравилось им обоим. Но в какой-то момент Юго понял, что испытывает к Лукасу нечто большее, чем простые дружеские чувства. Это проявлялось в мелочах. В неловких прикосновениях, пристальных взглядах, касаниях к волосам. Юго дышать нормально не мог, когда находился в одной комнате с Лукасом. Он словно бы забывал в принципе, как это делать. И это было самое странное. Ведь раньше ничего подобного не происходило. Юго вообще был железно уверен, что влюблён в Диану. Потому что в такую, как она, невозможно было не влюбиться. Она была похожа на маленького ангела и нравилась практически всем мальчишкам в их приюте. И Юго в том числе. Он, Лукас и Диана были друзьями ещё с самого детства. Поэтому он был уверен, что точно влюблён именно в неё. Ну, а как могло быть иначе? Как оказалось, могло. Но самое страшное даже не это. Самым ужасным во всей этой ситуации было то, что полгода назад забрали Диану, а теперь собирались забрать и Лукаса. Юго узнал об этом совершенно случайно. Просто услышал разговор одной семейной пары с их директрисой, когда шёл на кухню за водой. Тот день стал для него отправной точкой. Он очень болезненно переживал уход Дианы, а теперь у него хотели отобрать единственного лучшего друга. Юго знал: такого друга, как Лукас, у него больше не будет. И дело даже не в этой проклятой влюблённости. Юго просто слишком хорошо знал Лукаса, ведь они были вместе ещё с самого детства. Он даже не сомневался, что в приюте больше нет таких, как Лукас. Потому что он был один такой — добрый, искренний и бесконечно наивный, словно маленький ребёнок. Юго нравилось с ним. С ним ему было комфортно. К нему можно было прийти, когда грустно и плохо, и быть уверенным на все сто процентов, что он поддержит и примет. Лукас понимал его без слов, и оттого расставаться с ним было ещё больнее. Ведь больше никого близкого в этом приюте у Юго нет. Только Диана и Лукас. Но их, одного за другим, забирали у него. Юго любил детей в приюте, правда. Он считал абсолютно каждого из них своей семьёй. Но самыми близкими и дорогими людьми для него по-прежнему оставались Диана и Лукас. Ведь именно с ними он провёл всю свою сознательную и бессознательную жизнь. Именно они всегда были рядом, и в горе, и в радости. Именно с этими людьми Юго хотел провести всю жизнь. Но этому, похоже, не суждено было сбыться. После того, как ушла Диана, Юго долго не мог оправиться. Чего уж, он до сих пор не отошёл. Но тогда ему было хуже, чем сейчас. Он целыми днями только и делал, что лежал на кровати, смотрел в стену и совсем ничего не ел. Воспитатели и остальные дети очень за него волновались. Каждый по-своему пытался как-то его поддержать. Кто-то приносил цветы, кто-то рисовал рисунки, кто-то делал ему подделки. Все эти вещи радовали его, но лишь на некоторое время, не более. Рано или поздно он всё равно возвращался к состоянию, близкому к депрессии. Тогда справиться с этим ему помог именно Лукас. Он нашёл те самые подходящие и необходимые Юго слова, которые и вернули его к жизни. А ещё однажды он притащил в приют письмо от Дианы. Юго понятия не имел, где Лукас его отрыл, но был невероятно счастлив получить хоть какие-то вести от подруги. Когда Юго было плохо, Лукас находился с ним рядом. Поддерживал и подбадривал его, не давал опустить руки. А теперь и он тоже собирался оставить его. Его тоже хотели забрать в семью. И Юго не знал, что будет делать дальше, как будет справляться без него. Ведь если Лукас уйдёт, то у него больше не останется совсем никакой поддержки. Его это пугало. Но ещё больше его пугал тот факт, что сегодня именно тот день, когда за Лукасом придут. Тот самый злополучный день, которого так боялся Юго, наконец наступил. Он совсем не находил себе места. Постоянно теребил свою рубашку, нервно поглядывал на настенные часы. Он не знал, когда именно придут родители Лукаса, поэтому ему казалось, что это произойдёт с минуты на минуту. Ожидание давило на него, сводило с ума. Юго всё время ждал, что откроется главная дверь, постоянно прислушивался к звукам в коридоре. Но пока что никаких посторонних голосов не слышал. Пока что. Его это ничуть не успокаивало. Даже наоборот, только сильнее нервировало. Лукас замечал, что состояние друга изменилось. Юго, впрочем, и не пытался этого скрыть. Знал, что всё равно бесполезно. Лукас, может, и дурак, но зато дурак проницательный. Он всегда хорошо умел читать их с Дианой. Так что притворяться при нём просто не имело смысла. Но, как ни странно, Лукас ничего не предпринимал. Совсем. Просто молча наблюдал со стороны. Возможно, подбирал нужные слова. В конце концов, на это ведь тоже нужно время. Но Юго всё равно обижался. Не сильно, но всё же обижался. Ему хотелось, чтобы Лукас сказал хоть что-нибудь. Что угодно. Но вместо этого Лукас только молчал и наблюдал. Это даже раздражало. Неужели ему совсем нечего сказать? Юго в глубине души понимал, что долго сдерживать чувства и эмоции у него не получится. С каждым часом они становились всё сильнее, норовили вырваться наружу уже сейчас. Но он держался. Старался, по крайней мере. Потому что осознавал, что показывать свою слабость нельзя. Особенно при Лукасе. Нет, Лукас не должен об этом узнать. Кто угодно, но только не он. Юго просто не мог упасть в его глазах. Вот только сдерживать эмоции долго не получилось. Как Юго и предполагал, в самый ответственный момент он сорвался. Просто не выдержал и разревелся в голос, когда за Лукасом пришли. Внутри него смешалось всё: любовь, страх, обида, злость. Все эти чувства, тщательно сдерживаемые им в течении всего дня, наконец-то вырвались наружу в виде горьких и жгучих слёз. Они горячими ручейками катились по щекам, и Юго никак не мог остановить их. Он чувствовал себя отвратительно из-за этого. Ведь теперь его слабую сторону увидели абсолютно все, и Лукас в том числе. Он не смог быть сильным. Опять. Все вокруг заволновались, запереживали. Особенно младшие. Они окружили Юго, хватали его маленькими ручками за одежду, спрашивали, что случилось. А он ничего им не отвечал. Просто был не в состоянии. У него не хватало сил даже на то, чтобы успокоиться, не то что говорить. — Так, ребята, ну-ка разойдитесь-ка, — первым в себя пришёл Лукас. Он тут же направился к другу, аккуратно пробираясь между детьми. — Эй, ну ты чего расплакался, Юго? Всё ведь хорошо, — настолько мягко, насколько мог только он, обратился парень к нему. — Б-будто ты с-сам не з-знаешь, д-дурак… — постоянно заикаясь, всхлипывая и глотая слёзы, буркнул Юго. Голос его звучал обиженно. Лукас глубоко вздохнул. Подошёл поближе к Юго, стал вытирать своими перчатками слёзы с его щёк. Делал это он очень осторожно, заботливо. Так, как умел только он один. От его прикосновений по коже Юго побежали мурашки, сердце забилось быстрее. — Ну же, не плачь, — мягкий шёпот Лукаса раздался над самым ухом. — Диана же пишет тебе письма. Вот и я тоже буду. Юго ничего не ответил. Только крепко обнял друга, уткнувшись носом в его плечо. Лукас вздохнул, обнимая его в ответ, и поставил подбородок на его макушку. Стоять так было приятно. Как-то даже уютно. Юго хотел бы, чтобы этот момент никогда не кончался. Чтобы Лукас никуда не уходил. Потому что ему было страшно. Страшно оставаться одному. Страшно снова терять близкого и дорогого человека. Любимого человека. Но он понимал, что это не может продолжаться вечно. Рано или поздно им придётся отпустить друг друга и разойтись. Лукасу — уйти в новую семью. Юго — остаться в приюте. И ещё не факт, что они вообще когда-нибудь потом встретятся. Именно это больше всего пугало его. Момент расставания настал даже быстрее, чем Юго рассчитывал. Лукаса вскоре окликнул новый отец. Они вместе с супругой ждали его около машины на улице. И, судя по тону мужчины, ждать больше они были не намерены. — Мы с тобой ещё обязательно встретимся, — заверил его Лукас, отстраняясь. — Обещаешь? — Юго всхлипнул и заглянул ему прямо в глаза. Он словно бы пытался найти в них ответ. — Клянусь, — поклялся Лукас. После, подумав немного, он вдруг снял одну перчатку и протянул её другу. — Вот. Это будет напоминанием обо мне и символом нашей с тобой клятвы. — Если ты вдруг соврал мне, я найду тебя и дам тебе этой перчаткой по морде, — недовольно пробурчал Юго, но перчатку всё же принял. Лукас тихо рассмеялся и потрепал его волосы. — Обязательно. После этого он развернулся и, крикнув что-то отцу, направился на улицу. Юго так и остался стоять, прижимая к себе перчатку. Он не знал, стоит ли говорить Лукасу о своих чувствах, ведь не было известно, когда они снова встретятся. Но, подумав немного, всё-таки решился. — Постой! — окликнул он его. — А? — Лукас остановился у самого входа и обернулся. — Что такое? —…Если встретишь Диану, передай ей, что я скучаю, — от его взгляда вся решимость Юго вмиг испарилась. Это было единственное, что он смог сказать. Мысленно он выругался сам на себя. Какой же он всё-таки трус, даже в самый ответственный момент не может сказать то, что у него в голове. — Конечно передам, — Лукас слегка улыбнулся и кивнул ему. Похоже, он ничего не заметил. Наверное, это даже и к лучшему. Когда они с Лукасом расставались, Юго даже не думал, что их разлука затянется на несколько десятков лет. И уж тем более он подумать не мог, что даже спустя столько времени выполнит своё обещание.