Пять обличий смерти. История третья: музыка твоей Искры.

... - Видишь ли, Сонгвинд, Дело даже не в том, что ты в Списке... - Тарн наклонился чуть ниже, припечатывая ладонью к асфальту мелкого гонщика. Ладонь закрыла сразу добрых две трети серо-голубой спины, аккурат от плечевых спойлеров до нижней части честплейта. - ... А в том, что ты сам, добровольно, пришел с автоботской стороны и дал клятву. И теперь решил вернуться? Я вправе назвать тебя двойным предателем. Гонщик с именем летуна лишь хрипел и неловко возился под ладонью, безуспешно пытаясь освободиться. Его Искра не излучала ничего, кроме слепого всепоглощающего ужаса. И вряд ли он понял хоть слово из того, что Тарн ему только что сказал. Палач легко поднял его в воздух за наплечник, словно турболису, и так понес.

***

Пленник пришел в себя только на подходе к пыточному отсеку на борту "Мирной Тирании". Он отмер и зашевелился, пытаясь оглянуться на Тарна из своего крайне неудобного положения. Пет вился под сервотраками палача и предвкушающе потявкивал, заставляя гонщика судорожно поджимать собственные. - Тарн... Тарн... - несмело позвал он. - Пока вы не начали... я могу что-то сказать? - Что угодно, кроме оправданий и проклятий, - милостиво согласился низкий бархатистый голос несущего его танкбота. - Ибо ни то, ни другое никак не повлияют на приговор. - Ты ведь любишь Мегатрона, Тарн, - торопливо произнес пленник, почти сжимаясь в комочек. - Он твой кумир. Согласись, это так. - И что с того? - ледяным тоном поинтересовался тот. - Это не имеет отношения к делу. Они зашли в допросную. Разлитый энергон и внушительные пыточные инструменты по стенам. Пленника они, к удивлению Тарна, почти не впечатлили. Или тот попросту уже был мертв в собственных мыслях. - Не относится, это так, - согласился Сонгвинд, покряхтывая от боли в почти вывихнутом сервоприводе. -Но... что я еще могу сказать по делу, кроме оправданий и проклятий? А это... - Тарн уронил гонщика на грязный пол и тот на пару секунд прервался, с трудом подбирая конечности и приходя в себя после встряски. - ...Это довольно интересная вещь. Не находишь? - Чистая синяя оптика, без капли осознания собственного положения, поднялась на десептиконского палача. - Я вот нахожу вашу ситуацию очень волнующей... романтичной, сказал бы даже. - А не находишь ли ты... - Танкбот медленно опустился на одно колено, так, чтобы его собственная оптика, багровая и тускло мерцающая, встретилась со взглядом предателя - ... что это немного совсем не твоё дело? Слова гонщика что-то задели в Искре, она шла всполохами, отдающимися волнами тепла и зяби по корпусу. Обречённо-обезоруживающая улыбка была ему ответом. - Я все равно уже одним сервотраком в плавильнях... так что, могу говорить о том, что меня действительно волнует... помимо моего дезактива и предстоящих пыток. Тарн длинно и гулко провентилировал. Похоже, ему попался тот редкий тип меха, которые перед дезактивом начинают нести ахинею, полностью осознавая отсутствие всяких возможностей продлить собственное жалкое существование. - Что же... - Он немного помедлил, взвешивая ситуацию. Послушать о Мегатроне очень хотелось. Неважно, что, неважно от кого. - Продолжай. Действительно, самые важные вещи, это те, о которых ты думаешь стоя на грани смерти. Сонгвинд приободрился, неуклюже поднялся с пола, поддерживая повреждённую руку и криво улыбаясь. Чтобы он сейчас ни чувствовал, ненависти или отчаяния в его Искре Тарн не ощущал. Он просто молча наблюдал за пленником. И ждал. - Я сочинил о вас песню, - тихо произнес тот, смущённо отведя взгляд. Надлинзовые щитки Тарна под маской взлетели вверх. - Вот как? - Хотите послушать? - с какой-то затаенной надеждой спросил Сонгвинд. - Если ты таким образом... - угрожающе начал он, но был остановлен взметнувшимися ладошками гонщика. - Нет! Нет... Я просто... Ну, это же о вас песня. Будет обидно, если ее не услышит кто-то из вас. Наступила длинная пауза. Тарн, несколько выведенный из профессионального Искрового равновесия, размышлял. Пленник покорно ждал. - Хочу, - наконец задумчиво изрек танк. - Хотя я должен был тебе сказать, что лучше бы ты подумал о собственном осознании вины. - Я подумал уже, - Сонгвинд странно улыбнулся, взявшись за створки своего честплейта. - Я думал об этом очень давно. Ведь моя миссия была сущим самоубийством. Совесть моя чиста - я прекрасно делал свою работу и знал, чем это может закончиться. Ты оказался гораздо лучше информирован, чем я думал. Поэтому спокойно приму дезактив. Тарн вспомнил кликающую вентиляцию под ладонью и промолчал. Сонгвинд тем временем распахнул свой честплейт, обнажив камеру Искры с сопутствующими системами. Створки камеры дрогнули, неохотно подчиняясь сознательному мысленному приказу. Это заставило Тарна привстать. - Должен предупредить, - тихо сказал Сонг, инстинктивным жестом сцепляя манипуляторы перед собой. - Я.. я активирован с таким талантом. Моя Искра. Я пою Искрой. Пожалуйста, не уничтожайте раньше времени. - Я подумаю, - неопределенно отозвался танк. Сквозь прорези маски ярко полыхали узкие щелки оптик. - Ты очень спокойно открываешь Искру. Часто так делал? - Не очень... - вздрогнувшим голосом отозвался пленник. А потом Искра запела. Тарн замер, чутко вслушиваясь в чистые обертоны звука, в котором смешивались странные причудливые аккорды. Искра не звучала, как вокалайзер, она излучала потрясающе гармоничный узор на радиочастотах, беря такие аккорды и тональности, которые невозможно было бы воспроизвести иным способом. Мелодия рассказывала образами. Под маской Тарн закусил губу, пытаясь сдержать непрошеный омыватель, Искру сжимало тоской и сладостью. Образ Лидера будто встал рядом, понимающий и милосердный. Черная ладонь словно легла на фиолетовый шлем. Конечно, подобное можно было легко списать на разыгравшееся воображение, ведь сам "звук" не нес в себе никакой внушающей или визуальной частоты. Он просто звучал, как будто их голоса, Тарна и Мегатрона, спокойные и дружелюбные, общались друг с другом. Было немного странновато слышать собственный голос в сопровождени чистых гармоник, исполняющий бессловесную арию, со стороны. Но у Тарна был великолепный голос. И Сонгвинд прекрасно обыграл это в своей симфонии. Когда он замолк и торопливо-неуклюжими жестами принялся закреплять обшивку обратно, Тарн перехватил его запястья текучим быстрым движением. Маленький гонщик застыл, его нагретым фейсплейтом можно было бы плавить металл, наверное. - Благодарю, - тихо пророкотал танк, почти уткнувшись маской в честплейт пленника. Вибрация Голоса прошила тонкую броню насквозь, заставив Сонгвинда жалко всхлипнуть и стечь безвольной лужицей масла прямо в широкие грубые ладони палача. Тарн с сожалением констатировал факт, что такой талант губить неохота совершенно, даже будь он хоть трижды предатель. Но Закон... есть Закон. - Я сохраню эту песню. Она великолепна. - Ох-х-х... - кроме этого дрожащего стона пленник более ничего выдавить из себя не смог. - А теперь, мой сладкоголосый друг, - вкрадчиво произнес Тарн: - Расскажи о своей миссии, пожалуйста. *** - Жаль, - скрипучий голос Воса неприятно резанул по аудиодатчикам. Тарн неторопливым жестом приложил ладонь к виску, оберегая чуткие мембраны от повреждений. - Ты отменил для него пытки, очень жаль. Я хотел примерить на него... Команда сгрудилась в медотсеке, мрачно рассматривая маленький дезактив на ремплатформе. Абсолютно целый и чистый, со светлой улыбкой на фейсплейте. - Он не был предателем, - отозвался Тарн, рассеянно проведя пальцем по серому уже шлему. - Тогда почему?.. - поинтересовался Каон. Взгляды Тезаруса и Хелекса за его спиной красноречиво поддержали вопрос. - Он был шпионом автоботов, - Тарн хмуро покосился на подчиненного. - Прекрасным профессионалом и образцом преданности. Смерть он заслужил. Пытки - нет. - Ну так добыть нужную информацию... - Не было необходимости, - прервал Тарн Каона мягким жестом. - Он сам мне рассказал все, что я пожелал знать. Как понимаешь, ничего важного. Явки, встречи? Все это уже не работает. Сонгвинд был безукоризненным меха. И сработал перед собственным дезактивом безукоризненно. Мое уважение. - Хм... - Каон скептически нахмурился. - Я спою вам его песню, - Задумчиво произнес Тарн и удивленно вскинул оптику на своих бойцов, отшатнувшихся к дальней стене. Мрачно хохотнул.