живые мертвецы

      Йосано тринадцать, когда она только попадает в Портовую Мафию вместе с Мори.       Все пропитано кровью и гнилью, и Акико уверенна, что где-то под главным зданием Мафии есть подвал с горами трупов. От этой мысли ее буквально выворачивает, а тонкие пальцы с силой сжимают ткань юбки.       В свои тринадцать Йосано научилась быть реалисткой, и именно поэтому она больше не ждала, что кто-то ее спасёт. С самого детства ее маленькие ручки запачканы в крови, а в голове навсегда отпечатаны крики и стоны желающих уже сдохнуть умирающих людей.       Людей у Мафии много, хоть отбавляй. И каждый день они рискуют своей шкурой из-за поехавшего босса. И каждый день Акико окунает руки в кровь по локоть, чтобы они жили. Она не имеет права это делать. Мори презрительно морщится, когда они остаются одни в его лаборатории. Его длинные пальцы с извращённым удовольствием крутят скальпель, измазанный в крови. — Когда нибудь я займу его место, — мечтательно проговаривает Мори с широко раскрытыми глазами. — А пока у меня есть дела, моя Йосано.       У Акико мурашки по телу бегут от этого тона, обращения и пальцев, которые каждый раз проходятся по ее скулам. Акико буквально не дышит, Акико буквально сдирает кожу с лица. Она мечтает умереть, лишь бы не терпеть это.       Йосано четырнадцать, когда ее глаза пустеют, а руки сжимают огромный тесак.       У Йосано появились свои… вкусы. И Именно поэтому, когда у кого нибудь из ящериц всего лишь ломается рука, она запирается с ним в своём кабинете. Рубашка, явно больше ее размера, спускается вниз по плечам, оголяя острые ключицы и начавшую расти грудь. Под столом стоит сумка, измазанная чужой кровью и пропитанная криками.       Крик жертвы пациента слышен на весь этаж, но после нескольких минут Йосано открывает дверь, надевая перчатки. Глаза человека, вышедшего от Акико, сияют, но попасть к ней на койку не хочет никто. Акико внушает немой страх.       Йосано четырнадцать, и Мори, кажется, уже интересуется ей не так. И она даже не удивлена, когда в лабораторию он приходит с мальчишкой лет одиннадцати. Он смотрит на Акико безразличными карими глазами, и отворачивается, осматривая свои исцарапанные руки. — Это Дазай. Дазай Осаму, — представляет его главный врач мафии. Дазай коротко кивает и берёт в руки химикаты и лекарства, с интересом читая составы и предупреждения. — Я сразу предупрежу тебя, Акико, — медленно начал Огай, подходя к девушке. — У него есть суицидальные наклонности.       В свой первый осознанный юбилей Йосано узнает, что босс мафии болен. — Мои поздравления, Мори-сан, — с едва уловимой усмешкой говорит Дазай. Акико уже привыкла к его постоянному обществу, долгим пыткам и жестокости в двенадцатилетнем возрасте. Они, вроде бы, подружились. Осаму даже ухмыляется ей в лицо, не боясь получить ранение. С его стороны это похоже на доверие, чего он сам никогда не признает.       Они были чем то похожи… — Год или два, Дазай, — отвечает на это Огай, крутя в руках бокал вина. — Акико, милая, не пей столько много.       Это чувство вновь посетило ее. Чувство омерзения. Йосано потянулась к скулам, незаметно царапая бледную кожу. У нее, кажется, пошла кровь. Акико замирает, стараясь не рассмеяться. Как можно забыть о том, что в таких случаях она почти бессмертна?       Акико кажется, что она сходит с ума. Дазай насмешливо с ней соглашается.       Через два года Акико стоит рука об руку с Дазаем, и смотрит, как уже бывший босс мафии умирает. У Мори глаза буквально горят, а где-то в глубине зрачков тлеет безумие. По бледному лицу расползается широкая улыбка. От этой улыбки дрожь проходит по телу. — Мы с вами сделали это, мои дорогие соучастники.       Дазай смотрит на него также, как и всегда: безразлично. У Акико коленки подкашиваются, и только крепкая рука хилого парня помогает достойно держаться на высоких каблуках.       Йосано кажется, что уже ничто не сможет ее удивить или хоть как-то шокировать. Но когда через год после становления Мори боссом, он посылает их с Дазаем на миссию, на гребаный свежий воздух вдали от него, по впалой щеке стекает одинокая слеза. — Не думай, что сможешь сбежать, Йосано-сан, — скучающе говорит Осаму, пока они проходят кучи мусора. Множество бинтов скрывают молодое, почти детское тело парня, и Акико лишь гадает, где попытки самоубийства, а где следы пребывания в мафии. Он подпрыгивает с разломанной ступени, и ударная волна с невероятной силой сносит худощавое тело в ближайшую стену. Йосано с азартом сжимает тесак, и с удовольствием наблюдает за вытянувшимся лицом.       Накахара Чуя появился в их жизни внезапно. Он буквально перевернул все с ног на голову, и после удачного завершения расследования Мори назначил новый отряд, состоящий из трех человек. Тройной черный. Дазай и Чуя вечно ругались и действовали Йосано на нервы, но девушка молча терпела их выходки и с ворчанием лечила Накахару после порчи. Осаму смотрел на него с насмешкой и превосходством, уставшего после отмены способности и сияющего после лечения Акико. — Черт, не знаю, что делал бы будь мы с этим придурком вдвоем, — под нос бурчит рыжий парень в знак благодарности и незаметно для напарника мягко улыбается главному врачу мафии. — Всегда пожалуйста, — устало выговаривает девушка, и не успевает продолжить, как ее нагло перебивают. — Голубки-и-и, — слащаво тянет Дазай, вытирая руки, и белый платок сразу окрашивается в кровавый цвет. — Давайте быстрее вернемся в мафию, и я, наконец, совершу задуманное! — Он попробует новый способ самоубийства, — закатывает глаза Акико и встает с грязной, пропахшей кровью земли.       Акико, кажется, действительно сошла с ума. Ей двадцать один год, когда Осаму скучающе говорит ей про свой уход. Девушка давится виски и понимает, что терять то ей, собственно, нечего. — Я с тобой. — Даже и не сомневался, Йосано-сан. — Называй меня… Акико, — пересилив себя, выговаривает уже бывший врач мафии.       …но Йосано никогда этого не признает.