Это правда? Или ложь?

      Ложь — это моё призвание. У меня просто неважно выходит быть честным. Однако, знаете, что самое забавное? Ложь всегда звучит намного убедительней правды.       Быть честным скучно и тоскливо, раскрывать свои планы нараспашку глупо, как и играть по правилам. Иначе каким образом появляются новые изобретения, если не из-за последствий бунта? Меня не понимают, считают эгоистичным троодоном и, знаете, только такая правда мне по душе. Я дорожу только своей жизнью и ничьей больше, потому что мне никто не нужен. И я никому, взаимно, не нужен. И меня это не обижает. Это... правда?       Я не жалуюсь обычно, но сейчас мне нужен наивный дружок Сонни. — Эй, может, поговорим?       Когда плохо, я себе причиняю боль, только не пойму, зачем. Я почувствовал, что должен что-то (или кого-то) растоптать, как карточный домик. Он обернулся ко мне, на его лице играло удивление и лёгкое недоверие. Пытается показать себя строгим и серьёзным, однако верит каждому моему слову. Это забавляет. — В чем дело, Тэрстон?       Я растянул губы в привычной улыбке, в которой читалась усмешка и превосходство, и наклонил голову вперёд, заговорщически заглянув в наивного ребёнка. Моя идеальнаяя маска, привычная для всех динозавров (но не для меня). Я отбросил в сторону какие-то смутные воспоминания. Ежели мне нечего терять, так позволь же пригласить на короткий разговор. А вот хороший или плохой, тут сам решай. — Даже сейчас не могу понять, почему именно ты, маменькин сыночек, смог выбиться в любимчики и добиться успеха. Ты просто недостоин этого! Я намного больше старался, да и харизмы у меня намного больше. А у тебя...       Я всё повторял чьи-то слова, доносящиеся изнутри, и говорил, говорил, говорил, разрушая самооценку друга (и себя самого).       Как быть, если не могу от тревоги на душе избавиться? Да, с виду всё хорошо, но волнение никак не могу сдержать. — Тэрстон, я уже понял, что тебе делать нечего, но почему ты решил заняться этим именно ночью, когда у меня дежурство?       Я наклоняю голову и злобно смеюсь, насмехаясь над ним и его словами. В какой-то степени забавно видеть его негодование, обычно он сияет и посылает лучи добра. Видно, «он» смог затронуть нужную струну в его души. И это... вызывает горькое удивление, из-за чего в груди похолодело и я сморщился от боли. Как от душевной, так и от физической. — Если бы я только мог вырваться из болота лжи...       Прошло уже десять лет с того дня как голос «монстра» прозвучал, сердце моё поглотил, приказал без сожаления грязно врать. И я лгу, а как иначе поступить? Кого угодно одурачу и исчезну тотчас. «Монстра» колдовство никто не сможет превозмочь. — Что с тобой, Тэрстон? Если ты захочешь, то я смогу тебе помочь. Ты только... скажи.       Он не должен узнать! — Ой, извини, прошу не плачь над выдумкой моей!

***

      Боже, как несправедливо! Как постыдно ловко врать! Я против воли обману тебя, но не извинюсь. Ни секунды без лукавства, по пятам идёт оно. И даже в проигрыше оно есть.       Сегодня я представил всем своё любимое творение. Я работал над скоростным поездом со всей отдачей, перепроверял и выискивал малейшую деталь лучшего качества, порой спал в гараже и ел там же. Но это того стоило, теперь все видят моё превосходство. Я произвёл на них фурор своим появлением, особенно на тираннозавра Бадди и на птеранодониху Тайни. Слышал о них, особенно о их приторной любви к старому поезду и кондуктору. Наивные детишки. Они идеальная парочка для моих ловких трюков. Как-нибудь устрою веселое представление им. То-то я буду веселится! — Почему бы нам не устроить состязание? Гонка поездов определит лучшего.       Я чувствую, что кончу проигрышем и всё равно нагло улыбаюсь.       Сегодня снова жутко скучно, не пора ли поиграть?

***

      Кто б знал, как легко соврать и пустые идеалы навязать. Только ты поверишь в них и осознаешь: вокруг одни лгуны. Такой была моя мама, желавшая с моей помощью стать уважаемой особой, таким стал и я сам. Лгуном, не ценящим ничего. И снова передо мной стоит Сонни, только на этот раз он смотрит на меня с беспокойством, от которого тянет блевать и одновременно плакать. Сегодня он увидел, как я упал в обморок около депо поездов и любезно дотащил до своего дома. Он заставляет меня лежать на диване, пока сам же проверяет наличие всех необходимых мне таблеток. Подумаешь, решил поэкспериментировать и не ел всего одну неделю. Как по мне, ничего не изменилось. Однако мне от этой заботы пробило отчаяние. — Если все мечтанья сбудутся мои, я всё равно не пожелаю оставаться один.       Сонни удивлённо выдохнул и положил ладонь на мой лоб, проверяя, не говорю ли я бред от горячки. Если говорить прямо, то я сам не понимаю, почему говорю именно ему правду. — Это снова ложь?       И в тот же миг пронзает боль, честным быть запрещено.

***

      На меня смотрят с шоком, недоумением и, думается мне, в какой-то степени с отвращением. Я снова жульничал, только на этот раз на гонках подводных лодок. И снова обман раскрыли. Чёрт, не надо было доверять той твари, рассказал секрет моей стопроцентной победы и сам же уплыл. Дети обдумывают свои вопросы, а Сонни смотриь на меня и, похоже, о чем-то догадается. На основе моих двусмысленных слов или ещё чего-то, но он снова посылает мне лучи беспокойства и страха за меня. Он всегда был наивным, ещё с времён начальной школы, да и сейчас тоже выказывает недюжинную долю доверия ко мне. Пусть мечтает больше. Я ничего никому не расскажу! — Тэрстон, почему вы жульничаете? — Да, разве не будет веселее играть по правилам?       И на этот раз я не могу отмахнуться от них и перевести разговор. Я... просто... ничего не могу... сделать!       Боже, как несправедливо! У меня ведь сердце есть, услышьте кто-нибудь сквозь лжи потоки чувства мои! — Не нужно лгать, если тебе больно. Скажи... правду.       Сонни слишком хороший троодон. Слишком... Если бы только я мог болтать так свободно и не чувствовать себя так... плохо и одиноко. Смешно. Очень-очень забавно, что я так думаю.       Говорю, что одиноко, но меняться не спешу. Я слишком много в этой маске представлений отыграл.